Тесс Герритсен Телохранитель для невесты 13 страница

– Думаю, у него есть на то причины, – согласился Сэм. – Теперь его репутация под вопросом, если не разрушена окончательно. После такого фиаско ему нечего надеяться на новые контракты. Тот, у кого есть деньги, найдет себе профессионала получше.

– А разве мы знаем, на кого он работал?

Сэм и Джиллис переглянулись.

– Нетрудно предположить, – ответил приятель Сэма.

– Билли Бинфорд?

Сэм кивнул:

– Суд над Снежным человеком состоится через месяц. А Лиддел упорно отказывается идти на любые уступки. Поговаривают, что процесс над Бинфордом нужен ему в качестве трамплина для прыжка в большую политику. Полагаю, наш Бинфорд в курсе того, что ему светит долгий срок, и потому хотел бы вывести Лиддела из дела. Причем навсегда.

– Если бы Сэм не вывел публику из театра, – добавил Джиллис, – мы потеряли бы половину наших прокуроров. Что затормозило бы работу судов на много месяцев. В такой ситуации адвокаты Бинфорда наверняка бы добились, чтобы его выпустили под залог.

– А мы можем это доказать? У нас имеются неопровержимые улики?

– Пока нет. Адвокат Бинфорда, Альберт Дарьен, утверждает, что ему ничего не известно. От него мы никаких признаний не добьемся. Сейчас технический отдел изучает тюремные видеозаписи внутреннего наблюдения, в частности те, которые зафиксировали посетителей Бинфорда. Возможно, нам удастся опознать посредника.

– Вы считаете, что это может быть кто-то другой, кроме его адвоката?

– Мы не исключаем такой возможности. И как только мы его опознаем, это выведет нас на Спектера.

В половине шестого совещание завершилось, и Сэм направился к кофейному автомату в надежде на то, что порция кофеина поможет ему продержаться ближайшие восемь часов. Он едва успел поднести к губам пластиковый стаканчик, когда в здание управления полиции вошел Норм Лиддел. При виде синяков и царапин на его лице Сэм испытал легкий приступ злорадства. Хотя прокурор получил лишь символические травмы, вчера вечером он громче всех кричал, что ему требуется медицинская помощь. В конце концов его собственная супруга, у которой была сломана рука, не выдержала и одернула его – мол, такое поведение не подобает мужчине.

И вот теперь окружной прокурор был вынужден демонстрировать подчиненным синяки и царапины. Сэм подумал, что вид у Лиддела какой-то побитый – в прямом и переносном смысле.

– Добрый день, Наварро, – произнес прокурор еле слышно.

– Добрый день.

– Я… – Лиддел прочистил горло и обвел взглядом вестибюль, как будто хотел удостовериться, что их никто не подслушивает. На его счастье, вокруг было пусто.

– Как ваша жена? – вежливо поинтересовался Сэм.

– Прекрасно. Какое-то время ей придется походить в гипсе. К счастью, это закрытый перелом.

– Вчера вечером она держалась молодцом, особенно если учесть ее травму, – заметил Сэм, а про себя добавил: «В отличие от тебя».

– У моей жены железная выдержка, – был вынужден признать Лиддел. – Кстати, именно по этой причине я бы хотел поговорить с вами.

– Вот как?

– Послушайте, Наварро, вчера вечером… мне кажется, я набросился на вас зря. Но с другой стороны, откуда мне было знать, что в театре заложена бомба.

Сэм слушал его молча – не хотел прерывать столь приятный его взору и уху спектакль.

– Поэтому, когда я вчера обругал вас из-за того, что вы потребовали освободить здание, мне следовало догадаться, что у вас наверняка имеются веские основания. Но, черт побери, Наварро, тогда мои глаза видели лишь одно: всю эту жуткую неразбериху и давку. Я подумал, что вы зря напугали людей и… – Лиддел на мгновение умолк, тщательно подбирая слова. – В общем, приношу свои извинения.

– Что ж, ваши извинения приняты.

Лиддел с видимым облегчением кивнул.

– Теперь вы можете сказать своей супруге, что ваша совесть чиста.

Сэму было достаточно одного взгляда на лицо окружного прокурора, чтобы понять: его догадка верна. Идея извиниться за вчерашнее принадлежала миссис Лиддел с ее железной выдержкой. Сэм невольно улыбнулся, глядя, как Лиддел развернулся и деревянной походкой направился к кабинету Куперсмита. Да, похоже, в семье окружного прокурора юбку носит отнюдь не его супруга.

– Эй, Сэм! – окликнул его Джиллис. Он уже шагал в его сторону, натягивая на ходу куртку. – Пошли!

– Куда?

– Ребята просят, чтобы мы с тобой взглянули на тюремные видеозаписи. У Снежного человека пару дней назад был неизвестный посетитель.

Сэм тотчас ощутил прилив адреналина.

– Спектер?

– Нет. Какая-то женщина.

– Вот эта блондинка, – произнес детектив Кули.

Сэм и Джиллис подались к телеэкрану, устремив взоры на черно-белое изображение женщины. Лицо ее разглядеть быть невозможно, его постоянно загораживали другие посетители на переднем плане, однако увиденного было достаточно, чтобы убедиться: это действительно блондинка, в возрасте от двадцати до сорока, с фигурой танцовщицы.

– Хорошо, остановите здесь, – велел Кули видеотехнику. – В этом кадре она хорошо видна.

На какой-то миг, мелькнув вежду двумя другими посетителями, женщина оказалась лицом к камере. В деловом костюме, юбке с жакетом, с «дипломатом» в руках. Судя по внешнему виду – адвокат или что-то в этом роде. Но кое-какие детали не вписывались в этот образ.

Во-первых, обувь. Поскольку камера была наклонена вниз, то в кадр попала правая нога в кокетливой босоножке на шпильке, щиколотка перехвачена тонким ремешком.

– На таких шпильках в суд не ходят, – заметил Сэм.

– Ну, разве только кому-то хочется приятно пощекотать нервы судье, – пошутил Джиллис. – Кстати, обрати внимание на косметику.

Эта была вторая деталь, которая плохо вписывалась в образ. Женщина была накрашена так, как адвокаты никогда не красятся, по крайней мере те, с кем довелось встречаться Сэму. Ресницы явно наклеенные. Тени на веках напоминают чешую тропической рыбы. Яркая помада наложена густым слоем.

– Ну и красотка! На моей улице таких не увидишь, – заметил Джиллис.

– Кстати, а кто значится в журнале регистрации посетителей?

Кули посмотрел на листок бумаги:

– Она подписалась как Мэрилин Дюкофф. Указана также цель визита: консультация с Бинфордом в рамках отношений адвокат – клиент.

Джиллис расхохотался:

– Если она адвокат, то я завтра же иду поступать на юридический факультет!

– И в какой же адвокатской конторе работает эта пташка? – поинтересовался Сэм.

– «Фрик и Дарьен».

– Врет?

Кули покачал головой:

– В списке их персонала такой нет, даже среди помощников и мелких клерков. Но… – Он подался вперед. На его физиономии играла хитрющая улыбка. – Кажется, мы знаем, где она работала.

– И где же?

– В стрип-клубе «Стоп-Лайт».

Джиллис посмотрел на Сэма так, словно хотел сказать: «Что я тебе говорил!»

Объяснений не требовалось. Про это заведение и его знаменитое стриптиз-шоу им было известно все.

– Не мешай, сейчас попробую угадать, – сказал Сэм. – Она там танцует.

– Попал в самую точку.

– Ты уверен, что речь идет о той же самой Мэрилин Дюкофф?

– На все сто, – ответил Кули. – Посмотри, все посетители обязаны при входе в тюрьму показать удостоверение личности. Она назвалась именно этим именем, а в подтверждение предъявила водительские права. Мы проверили, и вот ее фото. – С этими словами Кули протянул Сэму и Джиллису фотографию.

– Да, это она, – согласился Джиллис.

– Из чего вытекает, что мы говорим об одной и той же Мэрилин Дюкофф, – сделал вывод Кули. – По-моему, эта пташка не стала утруждать себя изготовлением фальшивых документов и заявилась в тюрьму под своим собственным именем. Единственное, где она солгала, – это насчет своей профессии.

– Которая явно не имеет ничего общего с законностью и правопорядком, – добавил Джиллис.

– Молодцы, хорошо поработали, – похвалил Сэм Кули.

– К сожалению, – произнес младший детектив, – нам до сих пор не удалось установить местонахождение этой женщины. Мы знаем, что она работала в клубе, но две недели назад уволилась. Мы отправили нашего человека по указанному на водительских правах адресу. Дверь нам никто не открыл. Телефон тоже отключен. – Кули на миг задумался. – По-моему, было бы разумно выдать ордер на обыск.

– Тогда выдавайте. – Сэм поднялся из-за стола и посмотрел на Джиллиса. – Встретимся в машине через десять минут.

– Едем к блондинке?

– А у тебя есть предложение получше?

Джиллис оглянулся на видеозапись – на стройные ноги в босоножках на высокой шпильке.

– Разве может быть что-нибудь лучше этого? – Он рассмеялся. – Вряд ли.

* * *

Полицейские ищейки подобрались к нему почти вплотную, и это внушало тревогу.

Спрятавшись в дверном проеме многоэтажного здания, Спектер наблюдал, как полицейские вышли из бывшего дома Мэрилин. Сам он побывал там всего несколько минут назад, хотел убедиться, что его подружка не оставила никаких намеков на свое нынешнее местонахождение. Надо сказать, ему крупно повезло – он успел улизнуть оттуда за считаные минуты до того, как в дом нагрянул Наварро.

Полицейские пробыли внутри почти час. Свою работу они делали хорошо, но он все равно их перехитрил. После взрыва в театре он в срочном порядке переселил Мэрилин в другой дом, на противоположном конце города, потому что понимал: после взрыва в театре его замыслы станут очевидны. Как и то, что легавые наверняка заинтересуются Мэрилин. Ему не пришлось ее долго упрашивать.

К сожалению, свою полезность она уже почти исчерпала, и теперь самое время от нее избавиться. Но сначала она выполнит еще одно его поручение.

Спектер напрягся. Из входной двери показалась хорошо знакомая ему фигура – Сэм Наварро. Этот чертов легавый стал для него олицетворением всех неудач и позорных провалов, которые буквально преследовали его последнее время. Наварро – мозг номер один этого расследования. Это благодаря его догадке Лиддел остался жив.

Нет результата, значит, нет и денег. В некотором смысле Наварро его ограбил, причем на приличную сумму.

Спектер стоял, наблюдая за тем, как полицейские о чем-то совещаются у входа в дом. Их было пятеро, трое в штатском и двое в форме. Но он видел лишь одного из них, Наварро, и его душила бессильная злоба. Между ними шла своеобразная война умов и упрямства. За все годы своей «работы» Спектер ни разу не встречал столь хитрого и проницательного противника.

В принципе сейчас самое разумное – под шумок улизнуть из города и какое-то время переждать в безопасном месте как можно дальше отсюда. Например, в Майами или Новом Орлеане. Увы, его репутации был нанесен непоправимый урон, и вряд ли можно надеяться, что в Майами для него найдется работа. Внутренний голос подсказывал ему, что Наварро не остановится, пока не найдет его. Куда бы он ни уехал, этот упертый коп все равно отправится по его следам.

Так что, прежде чем свалить отсюда, неплохо было бы с ним расквитаться. Нет, он не уедет отсюда, пока не отплатит этому Наварро – так или иначе.

Трое легавых в штатском сели в машину и укатили прочь. А спустя минуту их примеру последовали и те, что в форме. В квартире Мэрилин они ничего не нашли – он сделал все для того, чтобы они ушли с пустыми руками.

«Попробуй загони меня в угол, Наварро, – подумал Спектер. – Или же я сделаю это первым».

Чувствуя, что у него затекли ноги, Спектер выпрямился во весь рост, вышел на улицу и, обогнув здание, направился к припаркованной за углом машине.

Наварро. Сейчас его забота номер один – Сэм Наварро. С этим типом нужно покончить, раз и навсегда. План у него есть, отличный план. Правда, в очередной раз ему потребуется помощь Мэрилин. Всего один телефонный звонок – вот и все. И он больше не будет нуждаться в ее услугах.

Никогда.

Обед был отменный. А вот компания за столом – какая-то невеселая.

Даниэла, в переливающемся зеленом трико и юбке c запахом, уныло ковырялась в салате, не обращая внимания на блюдо с диким рисом и жареной уткой. С мужем она не разговаривала, а тот, в свою очередь, не пытался заговорить с ней. Нина же чувствовала себя слишком скованно и поэтому тоже предпочитала хранить молчание.

В результате полицейских допросов всплыл роман между Даниэлой и Робертом. И хотя Нина не собиралась прощать Даниэле это предательство, по крайней мере, она заставила себя не показывать своих истинных чувств.

В отличие от отца. Тот все еще пребывал в шоке от этого открытия. Его драгоценная женушка, потрясающая красавица блондинка на тридцать лет его младше, не удовольствовалась тем, что вышла замуж за его кошелек. Вдобавок к деньгам ей потребовался молодой любовник. Дожив до седин, Джордж Кормье так и не понял, как следует выбирать жену, чтобы не ошибиться.

« Похоже, дело идет к разводу, четвертому в его жизни», – подумала Нина. Она посмотрела на отца, затем на Даниэлу. Нет, конечно, отца она любила, но все-таки не могла избавиться от чувства, что эти двое друг друга стоят. Причем в самом худшем смысле.

Даниэла опустила вилку.

– Если вы не против, – сказала она, – я, пожалуй, оставлю вас. Аппетита у меня нет, и я бы предпочла сходить в кино.

– А как же я? – вспыхнул Джордж Кормье. – Знаю, я всего лишь твой муж, но провести пару вечеров с таким старым занудой, как я, для тебя не слишком обременительно. Особенно если учесть все те бонусы, которые ты получаешь взамен. Или как?

– Бонусы?! Бонусы?! – Объятая гневом, Даниэла вскочила из-за стола. – Да никакие деньги в мире не способны компенсировать то, что я замужем за таким старым козлом, как ты!

– Так я козел?

– Да-да, старый козел! Ты не ослышался, именно так, старый. – Даниэла вытянула шею над столом. – Причем старый во всех отношениях.

Джордж тоже вскочил со стула:

– Послушай, ты, стерва!

– Давай-давай, можешь облить меня помоями. Но не волнуйся. На каждое твое оскорбление в мой адрес у меня найдется ответ.

И, мотнув головой, она гордо вскинула подбородок и, громко стуча каблуками, вышла из столовой.

Джордж Кормье растерянно посмотрел ей вслед, после чего медленно опустился на стул.

– Боже мой, – прошептал он, – о чем я думал, когда женился на ней?

Ты вообще ни о чем не думал, едва не сорвалось с языка Нины. Она прикоснулась к руке отца.

– Знаешь, папа, похоже, мы оба – ни ты, ни я – не умеем выбирать себе супругов. Как ты считаешь?

Джордж посмотрел на дочь. В глазах его читалось страдание.

– Я искренне надеюсь, дочка, что ты не унаследовала моего невезения.

Какое-то время они сидели молча. Никто так и не притронулся к ужину. В соседней комнате заиграла музыка, запульсировал быстрый и четкий ритм аэробики. Даниэла вновь отдалась своему любимому занятию, в надежде, что физические нагрузки позволят ей выпустить эмоциональный пар, а заодно сделают еще более совершенным ее и без того сильное и гибкое тело. Ничего, ей хватит ума развестись так, чтобы в кармане остался миллион долларов. Ведь она этого достойна.

Нина со вздохом откинулась на спинку стула:

– Не буду гадать, что это – невезение или недостаток характера, но, по-моему, у некоторых людей на роду написано быть одинокими.

– Только не у тебя, дорогая моя. Тебе нужно в кого-то влюбиться. Потому что ты по натуре влюбчивая, ласковая. А ласковых, скажу я тебе, любят.

Нина печально усмехнулась, но ничего не сказала, а про себя подумала: «Ну да, сначала поиграют, а потом бросят».

И вновь она поймала себя на том, что ей интересно знать, что делает в эти минуты Сэм Наварро. Чем заняты его мысли? Нет, конечно, вряд ли он думает о ней. Ведь он полицейский, и работа для него – на первом месте.

И все же, когда раздался телефонный звонок, она не сумела подавить в сердце надежду, что это звонит именно он. Чувствуя, как колотится в груди сердце, она сидела за столом и слушала, как в соседней комнате Даниэла взяла телефонную трубку и теперь с кем-то разговаривает.

Но уже в следующую минуту Даниэла показалась в дверях и сказала:

– Это тебя, Нина, из больницы. Говорят, что никак не могли до тебя дозвониться.

Расстроенная до глубины души, Нина все же поднялась, чтобы ответить на звонок.

– Алло?

– Привет, это Глэдис Пауэр, старшая дежурная ночной смены. Извини, что беспокоим тебя, этот номер нам дала твоя мать. У нас сегодня несколько человек ушли на больничный, и мы решили спросить тебя, не смогла бы ты сегодня подежурить в отделении неотложной помощи?

– В ночную смену?

– Да, там срочно требуется помощь.

Нина бросила взгляд в сторону комнаты Даниэлы. Оттуда по-прежнему доносилась музыка, причем даже громче, чем раньше. Да, пожалуй, ей лучше отсюда уйти, чтобы не стать свидетелем очередной супружеской ссоры.

– Хорошо, я выйду, – сказала она в телефонную трубку.

– Встретимся в одиннадцать.

– В одиннадцать? – Нина нахмурилась. Ночная смена обычно начиналась в полночь. – То есть я должна прийти на час раньше?

– Если сможешь. Потому что вечером нам тоже не хватает персонала.

– Хорошо, в одиннадцать, значит, в одиннадцать. – Она нажала на кнопку отбоя и облегченно вздохнула. Ей, можно сказать, крупно повезло, что ее вызвали на дежурство. Восемь часов ночных бдений, и кто знает, возможно, она сумеет стряхнуть с себя овладевшее ею уныние.

И, самое главное, сумеет выбросить из головы Сэма Наварро.

* * *

Мэрилин повесила трубку.

– Она сказала, что приедет.

Спектер довольно кивнул:

– Ты молодчина.

– Еще бы! – И Мэрилин одарила его довольной улыбкой, которая говорила: «Ради тебя я готова на что угодно».

– Надеюсь, в ее голосе не было подозрительных ноток? – на всякий случай уточнил Спектер.

– Нет, говорю тебе, она обязательно приедет. Ровно в одиннадцать, как ты и хотел.

Мэрилин откинула голову назад и хищно облизала губы.

– А теперь я получу то, чего мне хочется?

– И чего же тебе хочется? – улыбнулся он.

– Сам знаешь. – Мэрилин подошла к нему вплотную и, расстегнув пряжку на брюках, скользнула внутрь рукой. Винсент невольно втянул в себя воздух. Ее прикосновение было чертовски приятно – умелое прикосновение женщины, которая отлично знает, как завести мужчину. О да, он прекрасно знал, чего она ждет от него.

И это был отнюдь не секс.

«Почему бы не воспользоваться моментом?» – подумал он. Она была готова, у него в запасе – немного свободного времени. Три часа, если быть точным, до того, как Нина Кормье приедет на ночное дежурство. Так почему бы ему не развлечься немного с Мэрилин, а потом заняться серьезным делом?

Она опустилась перед ним на колени.

– Ты сказал, что заплатишь мне столько, сколько я стою, – прошептала она.

Он простонал.

– Я обещал…

– А я стою многого. Разве не так?

– Безусловно.

– Между прочим, я могу стоить еще больше.

По его телу пробежала сладкая судорога, и он взял ее лицо в свои ладони. Тяжело дыша, он гладил ее щеки, виски, красивую, длинную шею. Как легко можно с этим покончить. Нет, пусть сначала кончит она…

– О да, – прошептала Мэрилин, – ты готов меня принять.

Он притянул ее лицо ближе к себе и подумал: «Жаль, что ты не будешь готова принять меня».

Когда Сэм, усталый после дневных трудов, оказался на пороге, на часах было десять тридцать. Первое, что он заметил, – тишина. И пустота. Ощущение было такое, будто дом каким-то странным образом утратил душу.

Он включил свет, но даже яркие лампочки были бессильны разогнать притаившиеся в углах тени. За последние три года Сэм привык называть этот дом своим, сюда он каждый день возвращался после работы. И вот теперь это место показалось ему холодным, словно здесь обитал не он сам, а кто-то чужой. Это был чужой дом.

В кухне он налил себе стакан молока и тотчас осушил его в три или четыре жадных глотка. Вот и весь его ужин. Сил на то, чтобы что-то приготовить, не осталось. Он налил себе второй стакан молока и, захватив его с собой, пошел к телефону. Он извелся за вечер, так ему хотелось сделать этот звонок, но постоянно что-то мешало. И вот теперь у него, наконец, есть несколько благословенных мгновений тишины и спокойствия, и он сейчас наберет ее номер. Он скажет ей то, что так боялся произнести вслух, но чего был больше не в состоянии отрицать – ни перед ней, ни перед самим собой.

Это решение созрело в нем во второй половине дня. Как ни странно, понимание пришло к нему тогда, когда они обыскивали дом Мэрилин Дюкофф. Он стоял посреди спальни, принадлежавшей женщине, и смотрел на пустые ящики комода, на голый матрас на кровати. Внезапно на него с такой силой накатила волна одиночества, что защемило в груди. Эта пустая, брошенная комната почему-то напомнила ему его собственную неустроенную жизнь.

«Я слишком давно работаю в полиции, – подумал он. – Я позволил моей работе заменить жизнь». Лишь в этот миг, стоя посреди пустой комнаты, он понял, что жизни, как таковой, у него почти нет. Ни жены, ни детишек, никого.

И за то, что он, наконец, это понял, он должен благодарить Нину. Да, ему было страшно. Да, если она бросит его, он будет страдать так, как не страдал никогда в жизни. Увы, альтернатива была столь же безрадостной, если только он не преодолеет себя.

До сих пор он вел себя как последний трус. Все, с этим покончено.

Сэм взял телефон и набрал номер дома Джорджа Кормье.

Несколько долгих гудков, и на том конце провода раздался вежливый и вместе с тем невыразительный голос:

– Слушаю вас.

Увы, трубку сняла не Нина, а помешанная на аэробике Даниэла.

– Говорит Сэм Наварро, – произнес он. – Извините, что побеспокоил вас так поздно. Но я хотел бы поговорить с Ниной.

– Ее нет дома.

Разочарование тотчас сменилось профессиональным подозрением. Это с какой стати ее сейчас нет дома? Ведь сегодня вечером она обещала ему никуда не выходить, тем более без охраны.

– Вы не скажете, куда она ушла? – спросил он.

– В больницу. Ей позвонили. Попросили выйти в ночную смену.

– В отделение неотложной помощи?

– Думаю, что да.

– Спасибо.

Сэм положил трубку. Разочарование и досада давили на плечи тяжелым грузом. Черт побери! Он больше не в состоянии сдерживать себя. К чему тянуть. Он позвонит и признается ей как на духу. Прямо сейчас.

И он набрал номер отделения неотложной помощи.

– Отделение экстренной медицинской помощи. Слушаем вас, – прозвучало в трубке.

– С вами разговаривает детектив Сэм Наварро, из полицейского управления Портленда. Могу я поговорить с Ниной Кормье?

– Но ее нет на работе.

– Когда она приедет, не могли бы вы попросить ее, чтобы она позвонила мне домой?

– Но сегодня не ее смена.

– Не понял?!

– Передо мной лежит график дежурств. Сегодня ее имя в списке не значится.

– Мне сказали, будто ей позвонили с работы и вызвали на ночное дежурство.

– В первый раз слышу.

– А вы не могли бы это выяснить? Дело срочное.

– Сейчас спрошу у старшей сестры. Не кладите трубку.

Какое-то время в трубке было тихо, и Сэму было слышно, как в висках стучит его собственная кровь. Нет, тут что-то не так. Внутренний голос подсказывал ему, что дело здесь явно нечисто.

Наконец женщина на том конце провода вновь взяла трубку:

– Вы слушаете меня? Я проверила список дежурных у старшей сестры. Она говорит, что ей ничего не известно ни о каком срочном вызове. Согласно ее графику у Нины запланировано дежурство лишь на следующей неделе.

– Спасибо, – негромко произнес Сэм.

Несколько мгновений он сидел, размышляя о загадочном вызове из больницы. Звонивший точно знал, что ее можно найти в отцовском доме. Это был кто-то, кому не стоило больших трудов выманить ее из дому, причем в столь поздний час, когда рядом почти не будет свидетелей, способных потом рассказать, что, собственно, произошло.

И этот загадочный некто – Спектер.

Сэм взглянул на часы. Десять.

Еще мгновение, и он выскочил из дома и со всех ног бросился к машине. Выруливая на дорогу, он отдавал себе отчет в том, что, возможно, опоздал. Летя на всей скорости к автостраде, Сэм одной рукой вел машину, а второй набрал номер напарника.

– Джиллис слушает, – раздался в трубке знакомый голос.

– Я сейчас еду в клинику, – сообщил Сэм. – Спектер, похоже, там.

– Что?

– Нине был ложный звонок. Кто-то, притворившись, будто звонит из больницы, вызвал ее на ночное дежурство. Я уверен, что это он. Она уже уехала из дома.

– Встретимся в клинике, – произнес Джиллис и положил трубку.

Сэм сосредоточился на дороге. Стрелка спидометра приблизилась к отметке семьдесят миль в час. Затем восемьдесят.

«Не дай мне опоздать», – взмолился он, обращаясь к Богу, и до упора нажал на акселератор.

Больничный гараж для машин персонала был пуст, что тотчас навело Нину на нехорошие мысли, стоило ей въехать в железные ворота. Ей частенько случалось бывать поздним вечером в гараже, когда она приезжала на работу в ночную смену или же уезжала домой, отработав вечернюю, и ни разу с ней не случалось никаких происшествий. В конце концов, Портленд один из самых тихих и безопасных городов Америки.

«При условии, что за вами никто не охотится», – напомнила она себе.

Она въехала на парковочное место и несколько секунд сидела, пытаясь успокоить нервы. Не хотелось бы начинать ночную смену с трясущимися коленками. Ей нужна ясная голова, а не забитая мыслями о том, что кто-то желает видеть ее мертвой. А еще неплохо бы выбросить из головы Сэма Наварро. Ведь как только она переступит порог больницы, то станет дежурной медсестрой, от работы которой зависит жизнь других людей.

Нина распахнула дверь и вышла из машины.

До окончания вечерней и начала ночной смены оставался еще целый час. В полночь в гараже народу как днем – кто-то будет собираться домой, кто-то только приедет на работу. Сейчас же в гараже не было ни души. Нина ускорила шаг. Больничный лифт находился прямо перед ней, и путь к нему был свободен. Еще десяток шагов, и она сможет вздохнуть свободно.

Второпях она не заметила, как из одной машины вылезла мужская фигура.

Зато почувствовала, как кто-то железной хваткой схватил ее за руку, а в висок уперлось что-то холодное. Крик оборвался, едва она успела открыть рот.

– Ни звука, или я тебя прикончу на месте! – Впрочем, этого можно было не говорить, потому что холодное дуло у виска было красноречивее любых угроз.

Незнакомец бесцеремонно оттолкнул ее от лифта и потащил в глубь гаража. На какой-то миг Нина обернулась, чтобы посмотреть, кто он такой. Спектер. Он бесцеремонно подтолкнул ее вперед. Пришлось подчиниться. Из горла рвались рыдания, ноги не слушались, незнакомец, словно тисками, больно сжимал ей руку.

«Если он меня сейчас убьет, свидетелей не будет…»

Сердце бешено колотилось в груди, его биение гулко отдавалось в висках. Неудивительно, что Нина не услышала скрежет шин по асфальту. А вот Спектер услышал и тотчас замер на месте, больно стиснув ее руку выше локтя.

Теперь шорох шин услышала и она – чья-то машина въезжала по пандусу гаража.

С нечеловеческой силой преступник толкнул ее в сторону от прохода, к какой-то машине.

«Это мой единственный шанс спастись», – подумала Нина.

И она – была не была, все равно он ее убьет – попыталась вырваться. Где бы он ни собирался ее застрелить, будь то в темном углу или на открытом пространстве, без боя она не сдастся. И Нина принялась брыкаться, а свободной рукой даже попыталась расцарапать ему лицо.

Преступник замахнулся и четким, отработанным движением вогнал ей в подбородок кулак. Он боли у нее искры посыпались из глаз. В голове закружилось. Нина покачнулась, чувствуя, что теряет сознание. Спектер схватил ее за руку и потащил дальше. Увы, сил сопротивляться не было.

Неожиданно ей в глаза ударил яркий свет – такой яркий, что казалось, пронзил насквозь пульсирующий болью череп. Затем она услышала визг тормозов и поняла – это ей в глаза ударил свет фар.

– Не двигаться! – крикнул чей-то голос.

Сэм! Это был Сэм!

– Отпусти ее, Спектер!

В ответ на этот приказ дуло пистолета еще больнее уперлось ей в висок.

– А ты, смотрю, успел вовремя, Наварро, – процедил Спектер ледяным тоном, в котором не было и тени испуга.

– Я сказал, отпусти ее!

– Это что, приказ? Надеюсь, что нет. Потому что, учитывая, в какой ситуации находится эта дамочка, – с этими словами Спектер взял Нину за подбородок и развернул лицом к Сэму, – оскорбления в мой адрес могут ей дорого обойтись.

– Мне известно твое лицо, и не только мне одному, билетерам из театра тоже. Тебе нет резона убивать ее, этим ты ничего не добьешься.

– «Нет резона»? А ты раскинь мозгами, – произнес, не убирая пистолета от виска Нины, Спектер и слегка подтолкнул ее вперед, навстречу Сэму. – Отойди, Наварро, не загораживай мне дорогу.

– Зачем она тебе?

– А тебе зачем?

Нина заметила, как по лицу Сэма промелькнуло испуганное выражение. Сжав рукоятку пистолета обеими руками, он целился в преступника, но нажать на спусковой крючок не осмеливался, боясь промахнуться.

Она попыталась расслабиться, осесть на землю. Бесполезно, Спектер тотчас вернул ее в вертикальное положение – рывком за шею. Его рука, словно железные тиски, обхватила ей горло, и он притянул ее вплотную к себе.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: