Тесс Герритсен Телохранитель для невесты 11 страница

И тем не менее его не оставляло легкое беспокойство. И даже страх. Верный признак того, что он утратил объективность, лишился способности логично мыслить; чувства взяли над ним верх. Причем настолько, что это стало сказываться на его работе не самым лучшим образом.

–…лучшее, что мы можем сделать? Сэм?

Вопрос моментально вернул его на грешную землю. Сэм встрепенулся, вместо Нины перед глазами возник Эйб Куперсмит.

– Простите, сэр?

Куперсмит вздохнул:

– Где ты, черт побери, витаешь, Наварро?

– Извините, я на мгновение расслабился и отвлекся.

– Шеф спрашивает, есть ли у нас еще зацепки? – пришел на помощь зазевавшемуся товарищу Джиллис.

– Мы работаем над каждой зацепкой, какую только нам удается обнаружить, – сообщил Сэм. – Мы разослали фоторобот Спектера, проверили все отели Портленда. Пока мы не нашли ни одного гостиничного работника, у которого бы отсутствовал средний палец. Самое трудное – это то, что мы вынуждены работать практически вслепую. Мы не знаем, на кого охотится Спектер, кто его потенциальная жертва. Нам также неизвестно, когда и где он собирается нанести новый удар. У нас есть только свидетельница, которая видела его в лицо.

– И еще эта зацепка с униформой коридорного в отеле.

– Да, и это тоже.

– Вы уже показали гостиничные униформы мисс Кормье, чтобы вычислить, в каком отеле надо искать?

– Показали, но ни одна униформа не была ею опознана, мы планируем продемонстрировать ей еще несколько образцов, – пояснил Джиллис. – Кроме того, мы опросили того велосипедиста. Но этот парень плохо помнит, как выглядел человек, которого он сбил. По его словам, все произошло так быстро, что он даже не успел рассмотреть его в лицо. Но он подтверждает показания мисс Кормье, что на Спектере была зеленая униформа или, по крайней мере, зеленого оттенка. Он также подтверждает, что это произошло на Конгресс-стрит, рядом с Франклин-авеню.

– Мы прочесали весь район, – подхватил Сэм. – Показали фоторобот в каждом магазине в округе в радиусе пяти кварталов. Никто не видел похожего человека.

Куперсмит тяжело вздохнул:

– Завтра днем приезжает губернатор, а по городу разгуливает любитель взрывать бомбы.

– Мы не можем с уверенностью утверждать, есть ли связь между этими фактами. Спектер может охотиться на кого угодно. Все зависит от того, кто его нанял.

– А может, он вообще ничего не планирует, – предположил Джиллис. – Может, он уже выполнил свое задание и давно слинял из города.

– Все-таки будет лучше, если мы примем его присутствие как одно из условий задачи, – предупредил Куперсмит. – Предположим также, что он что-то задумал.

Сэм согласно кивнул:

– До прибытия губернатора у нас в запасе двадцать четыре часа. За это время что-нибудь да выясним.

– Очень на это надеюсь, – сказал Куперсмит, прежде чем уйти. – Нам не нужна еще одна взорвавшаяся бомба и мертвый губернатор в придачу.

– Еще раз. Начинаем с тридцать шестого такта. – Дирижер поднял палочку и резко опустил ее. Через четыре такта трубы заиграли первые ноты Wrong Side of the Track Blues, а через пару секунд к ним присоединились духовые и бас. Затем в общую гармонию, бархатистыми звуками подхватывая мелодию, влился саксофон.

– Никогда не понимал джаз, – проворчал директор театра, наблюдая за репетицией из среднего ряда. – По мне – это бессмысленный набор звуков. Как будто все инструменты пытаются друг друга переиграть.

– А мне нравится джаз, – возразил главный швейцар.

– Тебе и рэп нравится. Так что на твой вкус полагаться не приходится. – Директор крутил головой по сторонам, тоскливо оглядывая пустой – не считая его и оркестра – зал. Он с удовольствием отметил, что вокруг чисто, в проходах между рядами никакого мусора. Сегодня вечером здесь соберется крайне придирчивая публика. Всякие там адвокаты. Им явно не пришлись бы по вкусу липкие полы и смятые программки, валяющиеся под сиденьями.

Еще год назад это был своего рода порнодворец, где крутили фильмы для безымянных и безликих мужчин. Новый владелец поменял все на корню. При финансовой поддержке местного мецената театр превратился поистине в очаг культуры. Теперь на его сцене ставились драматические пьесы и исполнялись концерты. К сожалению, театральные постановки и музыкальные вечера собирали гораздо меньшую ауди торию, чем некогда показы порнофильмов. Что, впрочем, неудивительно.

К счастью, сегодня ожидается аншлаг – пятьсот оплаченных и забронированных мест, плюс кто-нибудь явно захочет купить лишний билетик в последний момент. Подумать только! Все эти адвокаты выложили свои денежки, чтобы послушать джаз. У директора это с трудом укладывалось в голове, однако никоим образом не омрачало радости по поводу предстоящего аншлага.

– Похоже, сегодня далеко не все выйдут на работу. По крайней мере, один точно, – сказал главный швейцар.

– И кто же?

– Тот новый тип, которого вы наняли. Ну, помните, тот, с биржи труда. Последний раз он был на работе два дня назад. Больше его не видели. Я пытался дозвониться до него, но безуспешно.

– Никогда не стоит полагаться на кандидатов из агентства по трудоустройству, – проворчал директор.

– Это вы верно говорите.

– Тогда вам придется вчетвером справляться с толпой сегодня вечером.

– Да уж! Будет суматоха – пятьсот забронированных мест, и все такое.

– Пусть кому надо сами ищут свои места. Они же юристы, должны же у них быть мозги. – Директор посмотрел на часы. Шесть тридцать. У него еще остается немного времени, чтобы перекусить сэндвичем в своем кабинете. – Двери откроем через час. Так что поужинай, пока время есть.

– Уж к этому я всегда готов, – ответил главный швейцар. Он поднял со спинки кресла зеленый форменный пиджак и, насвистывая, двинулся вдоль ряда кресел из зала, чтобы подкрепиться перед работой.

В семь тридцать офицер Пресслер отвез Нину в полицию. В это время в отделении царила куда более спокойная обстановка, чем ранее днем. Большинство столов были пусты, лишь изредка по коридору проходили служащие. Пресслер отвел Нину наверх и проводил ее в кабинет.

Там их поджидал Сэм.

Он рассеянно и без особого энтузиазма поздоровался с ней легким кивком и кратким «привет». Нина ответила тем же. В комнате находился Пресслер, рядом стоял Джиллис и мужчина в штатском, скорее всего тоже полицейский. Она вовсе не собиралась давать волю чувствам на людях. Очевидно, Сэм придерживался такой же тактики поведения.

– Мы хотели бы, чтобы вы взглянули на эти образцы униформы гостиничного персонала, – сказал Сэм, жестом указывая на большой стол, на котором были разложены около десятка пиджаков разного цвета. – Здесь есть форма коридорных, лифтера и портье из пригородной гостиницы «Сайнплекс». Знакома ли вам хоть одна из них?

Нина подошла к столу. Один за другим она внимательно осмотрела каждый пиджак, разглядывая и ткань, и пуговицы. На некоторых были вышиты эмблемы отеля, другие украшала позолоченная тесьма.

Закончив осмотр, она отрицательно покачала головой:

– Нет, это точно была другая форма. Ни одна из этих на нее не похожа.

– А как насчет вон той зеленой, с краю?

– На ней золотая тесьма. На той форме тесьма была черной. Она была пришита на плечи, как эполеты.

– Вот это да, – пробормотал Джиллис. – Женщины запоминают странные вещи.

– Ну ладно, – разочарованно вздохнул Сэм. – На сегодня хватит. Всем спасибо. Пресслер, почему бы тебе не сделать перерыв и не поужинать? Я отвезу мисс Кормье в гостиницу. Ты можешь подъехать туда примерно через час, как только поужинаешь.

Пресслер согласно кивнул, и комната опустела. Остались только Сэм и Нина.

Несколько минут они просто молчали, даже не глядя друг на друга. В этот момент Нина уже почти пожалела, что доблестный, хоть и немногословный офицер Пресслер ушел. По крайней мере, в его присутствии у нее не возникало желания убежать подальше и спрятаться.

– Надеюсь, тебе понравился твой номер в отеле, – наконец решился нарушить тишину Сэм.

– Да, он уютный. Но, боюсь, скоро мне захочется оттуда сбежать.

– Сейчас это было бы небезопасно.

– А когда будет безопасно?

– Когда мы поймаем Спектера.

– А если нет? Вдруг вы его вообще не поймаете. – Она задумчиво покачала головой. – Я не могу так жить. В конце концов, у меня есть работа. У меня есть своя жизнь. Я не могу сидеть пленницей в гостинице под надзором копа, чье присутствие выводит меня из себя.

Сэм нахмурился:

– Пресслер что-то натворил?

– Он не может усидеть на месте! Все время наблюдает за улицей из окна. Не разрешает мне звонить по телефону. И не в состоянии даже поддержать разговор.

– Тогда все нормально. – Сэм облегченно улыбнулся. – Леон просто делает свою работу. Он профессионал.

– Может, и так, но он заставляет меня нервничать.

Нина вздохнула и сделала шаг ему навстречу.

– Сэм, я не могу сидеть взаперти. Я должна жить своей жизнью.

– Еще успеется. Сейчас же мы должны позаботиться о том, чтобы из этой ситуации ты вышла живой и невредимой.

– А если мне исчезнуть из города? Уехать куда-нибудь ненадолго?

– Ты можешь понадобиться нам здесь, Нина.

– Неужели? У вас есть его отпечатки. Вы знаете, что у него нет одного пальца. Вы его опознаете и без меня.

– Сначала нам надо его найти. А для этого ты нам понадобишься, чтобы указать на него, выделить его из толпы. Поэтому тебе придется остаться в городе. И быть всегда на связи. Мы защитим тебя, обещаю.

– Куда ж вы денетесь, если должны поймать преступника.

Сэм обнял ее за плечи:

– Это не единственная причина, и ты это знаешь.

– Неужели?

Он подался вперед. В какой-то момент Нина подумала, что он собирается ее поцеловать, но внезапно хлопнувшая дверь заставила их отпрянуть друг от друга.

Джиллис мялся у двери, нутром чувствуя, что чему-то помешал.

– Я тут собрался пойти перекусить гамбургером. Тебе что-нибудь купить, Сэм?

– Нет, спасибо. Мы поужинаем у Нины в отеле.

– Как знаешь. – Джиллис кивнул. – Я вернусь через час, – сказал он и снова оставил Сэма и Нину наедине.

Но момент был упущен. Даже если он и собирался тогда ее поцеловать, сейчас на его лицо вновь вернулась так хорошо знакомая ей непроницаемая маска.

– Я довезу тебя до гостиницы, – просто сказал он.

Сидя в машине Сэма, она вновь почувствовала себя как в первый день их знакомства, когда он был просто полицейским с каменным лицом, а она – испуганной жертвой взрыва. Как будто не было вечеров последней недели, проведенных вместе ночей, жарких объятий. Казалось, сегодня он старается всячески избегать малейших намеков на их чувства и отношения. Нина тоже решила не поднимать эту тему.

Единственной нейтральной темой разговора оставалось расследование, но даже о нем Сэм не очень-то хотел распространяться.

– Я заметила, вы везде расклеили фоторобот Спектера, – сказала Нина.

– Да, теперь его показывают по телевизору и печатают в газетах.

– И как? Есть результаты?

– Нас просто загрузили звонками. Весь день мы трудились над полученной информацией, но пока, увы, безрезультатно.

– Боюсь, мое описание было не слишком точным.

– Ты сделала все, что могла.

Нина смотрела в окно машины на сверкающие огнями улицы Портленда. Было уже восемь вечера, летние сумерки постепенно превращались в ночь.

– Я бы точно его узнала, если бы еще хоть раз увидела.

– Это все, что нам от тебя нужно, Нина.

«Это все, что тебе от меня нужно», – с грустью подумала она, но вслух спросила другое:

– Что будете делать завтра?

– В целом то же, что и всегда. Отрабатывать версии. Допрашивать возможных свидетелей. Надеемся, что кто-нибудь узнает фоторобот.

– Вы точно знаете, что Спектер в городе?

– Нет. Возможно, он давно уже уехал. В таком случае мы просто зря тратим время. Но интуиция подсказывает мне, что он где-то поблизости. Где-нибудь затаился и явно что-то замышляет. Что-то масштабное. – Он посмотрел на нее. – Ты могла бы нам помочь. Ты единственная, кто может его опознать. Поэтому мы должны обеспечить тебе надежную охрану.

– Я больше не могу жить в таких тюремных условиях. Мне не разрешают даже позвонить.

– Мы не хотим, чтобы кто-либо знал твое местонахождение.

– Я никому не скажу, обещаю. Просто я чувствую себя изолированной от всего мира.

– Ну ладно, – вздохнул Сэм. – Кому ты хотела бы позвонить?

– Для начала своей сестре Венди.

– Вы же вроде бы не особо ладите?

– Так и есть. Но она все равно моя сестра. Она передаст моим родным, что со мной все в порядке.

Сэм на мгновение задумался.

– Хорошо. Звони сестре. Можешь воспользоваться телефоном в автомобиле. Только не…

– Я знаю. Я не скажу ей, где я. – Нина взяла трубку и набрала номер Венди.

Трубку сняли после трех гудков, незнакомый женский голос произнес:

– Дом Хэйвардов, здравствуйте.

– Здравствуйте, это Нина. Я сестра Венди. Могу я с ней поговорить?

– Прошу прощения, но мистер и миссис Хэйвард ушли до позднего вечера. Я няня, сижу с их детьми.

«Вот и вся цена их беспокойству обо мне», – подумала Нина. Неожиданно ее охватило раздражение.

– Хотите, чтобы она вам перезвонила? – спросила женщина.

– Нет, я буду недоступна. Может, я перезвоню ей попозже. Не знаете, в котором часу она вернется?

– Они с мужем поехали в театр на благотворительный концерт коллегии адвокатов. Если не ошибаюсь, он закончится в десять тридцать. Потом они, как обычно, пойдут в кафе или ресторан, так что вернутся, думаю, только к полуночи.

– Нет, это слишком поздно. Я позвоню завтра. Спасибо. – Нина положила трубку и разочарованно вздохнула.

– Нет дома?

– Да. Мне следовало бы догадаться, что вечером их не будет. В адвокатской конторе Джейка рабочий день заканчивается в пять. Вечер тоже обычно занят делами.

– Твой зять – адвокат?

– Метит в судьи. Хотя ему всего тридцать пять.

– Шустрый малый.

– Так и есть. Поэтому ему нужна такая же жена. Венди в этом плане идеально ему подходит. Готова поспорить, что сейчас она очаровывает какого-нибудь судью. Для этого ей даже не надо прилагать особых усилий. Она прирожденный политик в нашей семье. – Нина посмотрела на Сэма и увидела, что тот нахмурился. – Что-то не так? – поинтересовалась она.

– Так куда они ушли? Насколько я понял, дома их нет.

– В городской театр. Там сегодня благотворительный концерт.

– Благотворительный?

– Ну да. Няня сказала, что он для местной коллегии адвокатов. А что?

Сэм сосредоточенно смотрел на дорогу.

– Городской театр. Тот, что недавно открылся? Я правильно понял?

– Месяц назад. Раньше там черт знает что творилось. Показывали всякие порнофильмы.

– Черт! Как я об этом раньше не подумал!

Сэм резко развернулся на сто восемьдесят градусов и погнал машину в том направлении, откуда они приехали, – к центру города.

– Что ты делаешь? – недоуменно воскликнула Нина.

– Городской театр. Благотворительный концерт. Кто там, по-твоему, будет?

– Толпа адвокатов и судей?

– Именно. В том числе и наш любимый окружной прокурор Норм Лиддел. Я хоть и не люблю юристов, но собирать по кускам их останки у меня желания нет.

Нина вопросительно посмотрела на Сэма:

– Думаешь, это и есть мишень? Городской театр?

– Сегодня им понадобятся швейцары. Подумай логически. Во что одет швейцар?

– Иногда просто в черные брюки и белую рубашку.

– А в респектабельном театре вроде этого? Вдруг на них будут зеленые пиджаки с черной тесьмой?

– Мы едем к театру?

Сэм кивнул:

– Я хочу, чтобы ты взглянула. Скажешь мне, если узнаешь. Вдруг та форма была такой же, а?

Когда они припарковались напротив здания театра, на часах было уже восемь двадцать. Сэм даже не позаботился найти место для парковки и просто оставил машину у бордюра.

– Эй, тут нельзя парковаться! – услышали они, выбираясь из машины, возмущенный окрик привратника.

– Полиция! – ответил Сэм, показывая удостоверение. – Нам надо в театр.

Привратник сделал шаг в сторону и пропустил их.

В фойе было пусто. Концерт начался, из-за закрытых дверей доносились звуки джаза. Швейцаров не было видно.

Сэм открыл боковую дверь и вошел в зал. Однако уже через минуту вышел обратно, волоча за собой упирающегося швейцара.

– Посмотри на форму, – велел он Нине. – Знакома?

– Что знакомо? – возмущенно спросил швейцар, вырываясь из железной хватки Сэма.

– Сколько вас сегодня здесь работает? – спросил Сэм.

– Да кто вообще вы такой?

Сэм в очередной раз был вынужден продемонстрировать удостоверение:

– Полиция. Есть вероятность, что где-то здесь заложена бомба. Так что отвечай быстрее. Сколько сегодня швейцаров?

– Бомба? – Взгляд мужчины нервно стрельнул к выходу. – Нас четверо сегодня работает.

– И все?

– Ну да. Один не вышел на работу.

– У него нет одного пальца?

– Откуда я знаю? Мы все ходим в перчатках. – Швейцар вновь с надеждой посмотрел на дверь. – Вы точно уверены, что здесь бомба?

– Мы не можем позволить себе ошибиться. Я объявляю эвакуацию. – Сэм взглянул на Нину: – Уходи отсюда. Жди меня в машине.

– Но тебе понадобится помощь…

Но Сэм уже открыл дверь и зашел в тускло освещенный зал. Через открытую дверь ей было видно, как он идет по проходу. Сэм поднялся на сцену и заслонил собой дирижера. Разумеется, маэстро одарил его взглядом, полным возмущения.

Музыканты тоже перестали играть и застыли в недоумении.

Сэм отобрал дирижерский микрофон.

– Дамы и господа! – начал он. – Я представляю полицию Портленда и сообщаю вам, что есть угроза взрыва театра. Будьте добры спокойно, но оперативно покинуть здание. Повторяю: сохраняйте спокойствие, никакой паники, покиньте помещение.

Присутствующие не заставили себя уговаривать и ринулись к выходу. Нине пришлось отпрянуть от двери, чтобы ее не снесло людским потоком. В возникшей суматохе она потеряла Сэма из виду, но продолжала слышать его голос, раздающий в микрофон команды:

– Сохраняйте спокойствие. Покидайте помещение, соблюдая порядок.

«Он хочет выйти последним, – подумала Нина. – Тогда у него больше, чем у кого бы то ни было, шансов погибнуть, если бомба все же взорвется».

Эвакуация шла полным ходом, быстро и хаотично, сквозь двери несся поток испуганных, элегантно одетых мужчин и женщин в вечерних нарядах. Все произошло так стремительно, что Нина даже не успела в полной мере осознать опасность создавшейся ситуации. Кто-то или зацепился о длинный подол платья, или просто слишком много народу пыталось протиснуться в дверь, но в какой-то момент люди стали спотыкаться и падать друг на друга. Послышался женский крик. Застрявшие сзади, на выходе из зала, запаниковали.

Обезумевшая толпа, яростно напирая на тех, кто был впереди, ринулась к выходу.

Глава 11

Нина застыла, в ужасе глядя, как какая-то женщина в вечернем платье упала под напором толпы. Она тотчас попыталась протянуть ей руку помощи и тоже нырнула в безумный поток, который вынес ее через двери холла на улицу. Попасть обратно в здание было невозможно, для этого ей пришлось бы двигаться против напиравшей толпы, охваченной волной паники.

Улицу уже заполнили те, кто успел выйти первым. Люди дрожали от страха и испуганно озирались по сторонам. Разглядев среди толпы Венди и Джейка, Нина облегченно вздохнула – по крайней мере, ее сестра выбралась из здания и была в безопасности. Спустя какое-то время людской поток, что выплескивался на улицу из театральных дверей, поредел.

Но где же Сэм? Выбрался ли он?

Наконец сквозь толпу она увидела, как он, поддерживая пожилого мужчину, выходит из здания. Оказавшись на улице, Сэм отвел его в сторону и усадил, прислонив к фонарному столбу.

– Этому человеку нужна помощь, позаботься о нем! – крикнул он, заметив идущую ему навстречу Нину.

– Куда ты идешь?

– Обратно. Внутрь. Там осталось еще несколько человек.

– Я могу помочь тебе…

– Ты поможешь мне, если останешься на улице и позаботишься об этом человеке.

«Что же, он должен делать свою работу, – подумала она, провожая его глазами. – А я – свою».

Нина повернулась к пожилому мужчине, сидевшему прислонившись к фонарю.

– Сэр, с вами все в порядке? – поинтересовалась она.

– У меня что-то покалывает в груди.

Только не это. Похоже на сердечный приступ. И ни одной машины скорой помощи в поле зрения. Она тотчас велела ему лечь, проверила пульс и расстегнула воротник рубашки. Она была так занята своим пациентом, что не сразу заметила, как к театру подъехала первая полицейская машина. К этому моменту толпа бурлила от желания знать, что происходит.

Она посмотрела на дверь: из театра выходил Сэм. На этот раз он нес на руках женщину в вечернем платье. Подойдя ближе, он положил ее возле Нины.

– Там внутри остался еще один, – сказал он и направился обратно к зданию. – Пока посмотри, что с женщиной.

– Наварро! – раздался чей-то громкий голос.

Сэм обернулся навстречу человеку в смокинге.

– Какого черта здесь вообще происходит?

– Мне некогда сейчас болтать, Лиддел. Я должен делать свою работу.

– Так был звонок, предупреждающий о бомбе, или нет?

– Никаких звонков не было.

– Тогда почему вы отдали приказ об эвакуации?

– Форма швейцара. – Сэм развернулся и направился к двери.

– Наварро! – кричал вслед Лиддел. – Я требую объяснений! Из-за этого пострадали люди. Если вы не объясните правомерность…

Сэм скрылся за дверью.

Лиддел мерил шагами тротуар, ожидая момента, чтобы продолжить свои разглагольствования.

– Я надеру вам за это задницу, Наварро! – раздраженно прокричал он в конце концов.

Это все, что он успел произнести, потому что в следующий момент рванула бомба.

Силой взрыва Нину сбило с ног, и она упала на тротуар, больно оцарапав при этом локти, но, как ни странно, боли не почувствовала. Слишком силен был шок от удара. Осталось лишь странное ощущение нереальности происходящего. Перед ее взглядом возникли выбитые силой взрыва стекла машин, дым, кольцами повисший в воздухе, люди, лежащие на тротуаре, такие же ошарашенные, как и она сама. Дверь главного входа в городской театр была перекошена и держалась только на одной петле.

Воцарившуюся тишину нарушил первый стон, затем последовал второй, после чего послышались всхлипывания и стоны пострадавших. Нина медленно села и только сейчас почувствовала боль. Ее локти были все в ссадинах и кровоточили. Голова болела так сильно, что Нина вынуждена была сжать виски ладонями, только чтобы ее не стошнило. Одновременно с болью в ее сознание вернулась и картина того, что было непосредственно перед взрывом.

Сэм. Он вошел в здание.

Где он? Нина окинула взглядом дорогу, тротуар, но в глазах как будто стоял туман. Она заметила Лиддела. Окружной прокурор пытался сесть и опереться на фонарь. Рядом с ним лежал тот самый пожилой мужчина, которого Сэм вывел из здания. Он был в сознании и тоже пытался сесть. Вот только Сэма нигде не было видно.

Нина с трудом поднялась на ноги. Голова тотчас закружилась, и она едва не упала снова. Борясь с болью, она заставила себя идти вперед и вскоре шагнула внутрь театра.

Там было темно, слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Жидкий свет просачивался с улицы через дверной проем. Она споткнулась об обломки и упала на колени, но быстро поднялась. Она знала, что ориентироваться в темноте крайне сложно, а искать кого-то вообще бесполезно, и тем не менее пошла дальше.

– Сэм! – позвала она, двигаясь вперед в глубь теней. – Сэм!

Ей ответило лишь собственное, полное отчаяния эхо.

Он зашел в вестибюль театра как раз в тот момент, когда прогремел взрыв. Он мог быть где угодно в здании, но скорее всего, находится где-то поблизости, в нескольких шагах от нее.

И она снова позвала его:

– Сэм!

На этот раз она услышала ответ:

– Нина? – Голос доносился не изнутри здания, а с улицы.

Она повернулась и, шатаясь, побрела к выходу. Выделяясь на фоне улицы, его силуэт застыл в проходе.

– Нина?

– Я здесь, я здесь. – Она перешагнула через последнюю полоску темноты, разделявшей их, и тут же угодила в его объятия – слишком крепкие, чтобы быть нежными, слишком отчаянные, чтобы найти в них утешение.

– Какого черта ты забыла внутри? – недовольно спросил Сэм.

– Искала тебя.

– Я же велел тебе оставаться снаружи. Как можно дальше от здания. Когда я тебя не увидел… – Сэм еще сильнее обнял ее, прижимая к себе так, что Нина почувствовала, как бьется его сердце. – Чтобы в следующий раз слушалась меня!

– Я думала, ты зашел внутрь.

– Вышел через другую дверь.

– Я не видела тебя.

– Я вытаскивал последнего человека. Едва мы оказались на улице, как тотчас прогремел взрыв. Нас обоих взрывной волной повалило на тротуар. – Он взял ее за плечи и посмотрел ей в глаза. Только сейчас она заметила стекавшую по его виску кровь.

– Сэм, тебе надо показаться врачу.

– Здесь и без меня много людей, которым нужен врач. – Он посмотрел по сторонам. – Я могу подождать.

Нина обвела глазами царивший вокруг хаос.

– Надо осмотреть пострадавших и установить очередь оказания скорой помощи. Пойду делать свою работу.

– Ты себя хорошо чувствуешь? Справишься?

Она кивнула и улыбнулась.

– Катастрофы – моя стихия, детектив, – сказала она и скрылась в толпе.

Теперь, когда Нина знала, что Сэм жив и с ним все в порядке, она могла сосредоточиться на том, что ей нужно делать. Одного взгляда на место происшествия хватило, чтобы понять: в ближайшие несколько часов ей предстоит уйма работы. Причем не только на улице, но и в больнице. Ближайшим клиникам понадобятся медсестры, способные оказать всем этим людям первую помощь.

Боль в голове давала знать о себе все больше и больше, ссадины на локтях болели всякий раз, как только она сгибала руки. Но, насколько Нина знала, на данный момент она была единственной медсестрой в радиусе нескольких сот футов.

Она, пошатываясь, направилась к ближайшей жертве теракта. У женщины была повреждена нога, из раны сочилась кровь. Наклонившись над пострадавшей, Нина оторвала кусок ткани от подола платья и, ловко соорудив подобие жгута, попыталась остановить кровотечение. Закончив перевязку, она, к собственному облегчению, отметила, что кровь остановилась.

«И это только первый пациент», – подумала Нина и оглянулась вокруг в поисках следующего. Нуждавшихся в ее помощи был не один десяток…

Спрятавшись в тени на другой стороне улицы от места происшествия, Винсент Спектер глядел на весь этот хаос и тихо чертыхался себе под нос. Судья Стэнли Долтон и Норм Лиддел оба остались живы. Спектер отыскал глазами ретивого окружного прокурора – тот сидел прислонившись спиной к фонарному столбу и обхватив голову руками. Сидевшая рядом блондинка – должно быть, жена Лиддела. Они находились в самой гуще столпотворения, окруженные десятками других пострадавших театралов. А значит, он не мог просто так подойти и пристрелить Лиддела на глазах у как минимум сотни свидетелей. Сэм Наварро стоял в нескольких шагах от Лиддела и наверняка был вооружен.

Еще один провал. Какой удар по репутации, не говоря уже о состоянии его счета. Снежный человек обещал ему четыреста тысяч долларов, если он уберет Долтона и Лиддела. И он вообразил было, что придумал красивое решение: убить обоих одним махом. С таким количеством жертв определить истинную цель покушения было бы невозможно.

Но обе мишени живы, и ни о каком авансе речи быть не может.

Задание стало слишком сложным и слишком опасным, особенно теперь, когда ему на хвост сел детектив Сэм Наварро. Из-за этого настырного копа он теперь будет вынужден откланяться, и… прощайте, четыреста тысяч долларов!

Спектер перевел взгляд на другую фигуру в толпе. Эта медсестра, Нина Кормье, перевязывала кого-то из раненых. Его фиаско в некотором роде было и на ее совести, он был в этом почти уверен. Должно быть, эта пташка сообщила полиции достаточно информации, чтобы навести легавых на бомбу. Причем решающей зацепкой стала форма швейцара.

Эта бабенка стала еще одной мелочью, которую он не учел, и вот вам результат. Ни выполненной работы, ни денег. К тому же она знала его в лицо. И хотя составленный полицией фоторобот был предельно схематичен и весьма приблизителен, эта Кормье вполне способна узнать его, даже если увидит лишь мельком. Это превращало ее в угрозу, которую больше нельзя оставлять без внимания.

Увы, устранить ее сейчас нет возможности. Не стрелять же в нее на улице на глазах у огромной толпы. Машины скорой помощи продолжали прибывать, визжа сиренами, одна за другой. Полицейские огородили место преступления от случайных машин.

Самое время скрыться отсюда.

И Спектер повернулся и зашагал прочь, с каждым шагом ощущая все отчетливей, как внутри закипает волна злости и раздражения. Как же он гордился своим умением учесть самые, казалось бы, ничтожные мелочи! Любой, кто работает со взрывчаткой, рано или поздно этому учится или же выходит из игры. Он же планировал задержаться на игровом поле как можно дольше, что, в свою очередь, означало: не прогляди мелочей, будь предельно внимателен.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: