Глава 12. А поутру они проснулись

Когда Гермиона проснулась во второй раз, в комнате было уже светло, часы показывали девять тридцать и девушка была одна. Она вылезла из кровати и прошлась по квартире.

– Дрейк?

И тишина. Но вскоре в ванной обнаружилась записка, приклеенная к зеркалу.

«Ушел на пробежку. Скоро вернусь. Твоя одежда в стиралке.
ДМ»

Ей подумалось, что по поводу одной вещи он определенно был прав: его почерк действительно выглядел как витиеватый компьютерный шрифт. Ей было интересно, сколько его родители выложили за уроки каллиграфии и сколько ему, бедняге, пришлось практиковаться до того, как небрежно начерканная записка стала напоминать пафоснейшее из свадебных приглашений.

Гермиона вытащила мокрую одежду из стиралки и переложила ее в сушилку. Потом она почистила зубы и приняла душ. Вчера она только ополоснулась, теперь же не торопясь вымыла каждый волосок и со всей ответственностью поскреблась мочалкой. Когда она высушила и уложила волосы, насколько это было возможно, Гермиона проверила одежду в сушилке. Она была все еще довольно влажной, потому девушка надела бюстгальтер и футболку с шортами, что носила вчера. Ходить без трусов казалось предпочтительней, чем если бы ее застали за наложением заклинания быстрой сушки.

Она уже собиралась поставить чайник на огонь, когда услышала, как открылась дверь и пришел Драко. Он повесил ключи на крючок возле двери.

– Привет, – сказала она, высунув голову из кухни.

Он поднял глаза от кроссовок, которые расшнуровывал, и улыбнулся ей.

– И тебе привет.

Лицо его было насыщенного розового цвета, футболка пропиталась потом так, что липла к телу.

– Далеко бегал?

– Не знаю. Бежал, пока не показалось, что вот-вот умру, а потом развернулся и побежал обратно. Кинешь мне банан?

Она нашла фрукт в холодильнике и перебросила ему.

– Могу сделать блинчики, пока ты будешь в душе, – предложила Гермиона.

– А кто сказал, что я в душ пойду? – спросил он, набивая рот бананом. – Мне, знаешь ли, нравится мой естественный запах.

Она картинно поморщила нос.

– Если хочешь блинчики, придется сначала принять душ.

– А ты жестко торгуешься, Грейнджер, – он прикончил банан и присоединился к ней на кухне. – Зажми нос, если хочешь, мне нужно попить.

Вообще, пах он не так плохо: просто улицей и собой. Что она ему и сказала, когда он осушил стакан одним глотком.

– Это потому что там освежающе прохладно, – ответил он, наполняя второй стакан. – Мука в шкафчике над раковиной.

– Спасибо. Дрейк?

– Пекарский порошок там же.

– Я не это собиралась спросить.

– Кленовый сироп в холодильнике.

– И не это.

– Я не хочу об этом говорить, Гермиона, – отрезал он, прикончив второй стакан.

– Но…

– Серьезно. Я в порядке. Это был всего лишь сон. У меня постоянно бывают плохие сны. Но как только просыпаешься, их как не было. В этом прелесть снов, – он со стуком поставил стакан в раковину.

Она сурово посмотрела на него, но его лицо оставалось непроницаемым.

– Но они становятся хуже?

– Не хуже… просто… более живыми, что ли. Слушай, я правда не хочу сейчас об этом говорить. Мне нужно в душ. Поговорим позже.

– Ты мне это сказал вчера. До того, как мы пошли есть мороженое. Сказал, что становится хуже, но ты не хочешь говорить об этом, и расскажешь мне позже. Так вот, «позже» настало.

Он вздохнул и открыл банку с миндалем. Забросил несколько штук в рот и предложил ей.

– Нет, спасибо, – она продолжала выпытывающее смотреть на него.

– Протеин.

– Я знаю это. Дрейк, не избегай вопроса.

– Слушай, это все и было про сны. То, что я собирался рассказать тебе прошлым вечером. Что они снятся мне чаще и становятся более детализированными. Вот скучный офисный сон, например. Иногда я могу прочесть странный язык на экране.

– И что там написано?

– Да ерунда какая-то. Как будто отрывки из сказок. Я вроде как читаю не по порядку, поэтому не могу разобрать сюжет, но там странные животные, люди с необычными именами.

– А что насчет остальных снов?

– Полетный сон все так же хорош. Даже лучше, на самом деле, потому что там есть люди, которые смотрят, как я летаю, и некоторые болеют за меня. Иногда я думаю – вот сейчас будет очень странно звучать, но полагаю, это уже не сюрприз – иногда я будто играю в футбол и одновременно летаю. Все еще не уверен, что я там делаю, но это здорово и весело, мне никогда не хочется просыпаться.

– А что другой сон?

– Да… ну… его ты наблюдала вчера из первых рядов. Масло на дверце холодильника, сбоку. – Он набил в рот еще пригоршню миндаля и поставил банку обратно в буфет. – Я в душ буквально на несколько минут заскочу, – он уже собрался уходить из кухни.

– Дрейк?

Он обернулся. Выражение его лица ясно говорило, что разговор о его снах окончен.

– Да?

– Я… я отлично провела с тобой время вчера.

Лицо его смягчилось.

– И я, Грейнджер. Спасибо, что осталась.

Она улыбнулась и достала муку из шкафчика.

***

Она положила по три блинчика на каждую тарелку и поставила сироп в центре стола.

– Пахнет феноменально, – крикнул он из ванной.

– Что? – она высунула голову из кухни.

– Я сказал, пахнет феноменально, – повторил он, выйдя из ванной с полотенцем, обернутым вокруг талии. Он сразу поймал ее взгляд на себе и усмехнулся. – Снова восхищаешься моим полотенцем? – ухмыльнулся он. – Ты вчера уже показала на мне, как они тебе понравились, знаешь, – он повернулся, чтобы она могла видеть спину. Ее пересекали розовые полосы-царапины.

– Что ты думаешь насчет холодных блинов? – спросила она, делая шаг к нему.

– Только так их и ем.

– Я тоже.

Она взяла его за руку и потянула к спальне. Он грубо схватил волосы девушки одной ладонью, сжимая второй ягодицу, и крепко поцеловал Гермиону. Когда полотенце соскользнуло на пол, она судорожно вздохнула. Было что-то невероятно сексуальное в том, что он был обнажен, в то время как она полностью одета. Она толкнула его на кровать и оседлала, заведя руки за его голову. Чем больше он пытался высвободиться, тем больше она давила сверху. Он тихо зарычал, явно наслаждаясь борьбой. Кончиком языка Гермиона провела тонкую линию по его челюсти и начала с упоением посасывать местечко у основания шеи. Он бился и стонал под ней, она чувствовала как жар и влага распространяются между ее ног. Ей пришлось освободить его руки, чтобы скинуть футболку и наконец прикоснуться к нему всем телом. Он расстегнул ее бюстгальтер и притянул к себе. Его кожа была теплая и гладкая, все еще чуть влажная после душа. С ее губ сорвался тяжелый вздох, и она начала нежно тереться об него бедрами. Он толкнулся вверх, прижимаясь членом к ложбинке между ее ног. Их разделял только тонкий, уже насквозь промокший слой нейлона. Она снова стала тереться о Драко, почти позволив себе потеряться в удовольствии, созданном этими движениями. Но у нее были другие планы.

Он попытался перевернуться, чтобы оказаться сверху, но она не позволила, прижав его бедрами к постели.

– Не-а, – прошептала Гермиона. Она начала спускаться вниз по его шее и груди, посасывая и нежно покусывая кожу. Добравшись до пупка губами, она потерлась грудью о его член. Драко застонал, впиваясь пальцами в ее плечо. Она двинулась ниже, пропустив мимо его пульсирующее достоинство и, вместо этого, целуя внутреннюю поверхность бедер. Она приблизилась к его яичкам, позволив сначала своему дыханию коснуться их, а потом притронулась к ним языком.

– Грейнджер… – пробормотал он сквозь стиснутые зубы.

Вместо ответа она провела языком линию до головки. Драко вскинулся под ней. Правой рукой она сжала основание члена и накрыла его ртом, облизывая кончик дразнящими круговыми движениями.

Полувздох-полурык сорвался с его губ. Она улыбнулась и взяла глубже, начав медленно водить по стволу вверх-вниз, помогая себе рукой, слегка прищелкивая языком по головке. Одной рукой он зарылся в ее волосах, другой нещадно комкал простыни. Гермиона увеличила скорость руки и языка, используя другую руку, чтобы ласкать его яички. Дыхание его стало неровным, стоны – все громче.

– Я сейчас… блять, я сейчас кончу! – сдавленно прошептал он.

С громким криком он резко вскинул бедра. Горячая сперма брызнула ей в рот, потекла по губам и руке. Часть она проглотила, другую вытерла его футболкой.

Он закрыл лицо руками. Когда он убрал их, его глаза встретились с ее взглядом. Выглядел он так, будто был слегка под кайфом.

– Черт, Грейнджер, – только и смог сказать он.

– Хорошо? – она пригладила назад волосы, глядя, как его грудь поднимается и опадает.

– Полагаю, можно назвать и этим словом. Хоть оно и довольно неадекватно в данной ситуации.

Она улыбнулась и поцеловала его в лоб.

Он потянулся наверх и накрыл ее губы своими. Она чуть отодвинулась.

– Не хочешь, чтобы я сначала сполоснула р… – но еще до того, как она успела закончить, его язык был у нее во рту.

Наполненный внезапным приливом энергии, он резким движением перевернул ее на спину и подтащил к краю кровати, так что ее ноги касались пола. Драко навис над ней, целуя ее шею и плечи, одной рукой сжимая грудь. Он начал нежно облизывать ее, двигаясь по спирали, заканчивающейся соском, который он посасывал, пока она не застонала в голос. Драко двинулся вниз, скользнув языком по ее пупку и слегка прикусив тазовую косточку. Гермиона выгнулась под ним и по-детски хныкнула: напряжение между ног было почти невыносимым.

Он дернул шорты, стаскивая их с нее и давая им упасть на пол. Оперевшись на локоть, он дразняще провел пальцами по венериному бугорку.

– Драко… – промурчала она. Вот черт! Как это могло вырваться? Она задержала дыхание.

– Мне нравится, когда ты так меня называешь, – прошептал он ей на ухо.

До того, как она успела еще раз подумать о свой ошибке, он нащупал пальцем клитор и начал медленно массировать набухающую горошину. Она застонала и открыла глаза. Он наблюдал, как его пальцы скользят внутрь-наружу, а потом поднял глаза, встретив ее взгляд.

– Нравится? – спросил он.

– Даааа… – выдохнула она и снова закрыла глаза.

Он накрыл ее сосок губами и вынул пальцы. Она захныкала.

– Шшшш, – сказал он. Опустившись на колени, он придвинул ее ближе к себе. Она искала опоры, хватаясь за края кровати, и рвано хватала губами воздух. Она чувствовала его горячее дыхание на своем лоне. – Можно?

– Даааа…

Он тихо и довольно рыкнул и с упоением прильнул языком к ее клитору. Она закричала от неожиданности и удовольствия. Это было так пылко, так тепло. В этот момент она слабо чувствовала реальность. Крепко сжав ее бедра, он то лизал, то нежно посасывал клитор, глубоко толкаясь в нее языком. Она почувствовала, как он вошел в нее пальцами и сильнее надавил на клитор. По мере его умелых движений напряжение нарастало. Он зарычал, и вибрация, прокатившаяся по ее телу от этого звука, была достаточно сильной, чтобы кончить.

– Ооооо… – закричала она, чувствуя, как оргазм смывает ее волной, зародившейся между ног и распространяющейся по всему телу, от макушки до пяток. Она уцепилась за простыни, скатывая их в кулаках. Дрожь пронеслась по телу с последним судорожным вздохом. Он забрался обратно на кровать и лег подле нее.

– Хорошо? – спросил он, тяжело дыша.

– Мммм… Не… адеква… тное… слово.

Слишком много слогов для ее учащенного дыхания. Она повернулась к нему и попыталась погладить его по голове. Промахнулась и вместо этого глухо попала по подушке.

Он мягко усмехнулся и поцеловал ее руку.

– Грейнджер, я бы с удовольствием остался здесь и обжимался с тобой, пока мы оба не постареем, но я, блять, с голоду умираю.

– О, ладно, – она вздохнула. Нехотя перевернулась на живот и тяжело оперлась на локти. Комната все еще немного вращалась.

Он открыл шкаф и быстро оделся. Гермиона отыскала на полу свой лифчик и отправилась в ванную, чтобы немного привести себя в порядок. Когда она вышла, у двери лежали чистые, аккуратно сложенные в стопочку сухие трусики, розовая рубашка и джинсы. Она натянула их и присоединилась к нему на кухне, где он доставал тарелку с блинчиками из сигналящей микроволновки.

– Я врал насчет холодных блинов, – сказал он. – Полагаю, ты тоже. – Он положил три блина на ее тарелку.

– Да, полагаю, что да. – Она полила их сиропом и откусила кусочек. Они были насквозь промокшие. – Фуу…

Он подмигнул ей.

– Оно того стоило.

Она смогла съесть только половину блина.

– Дважды фу.

– Хочешь тыквенный сок? Думаю, в холодильнике немного осталось, – он поднялся и принялся тщательно обыскивать холодильник.

Ее вилка прозвенела по полу. Кусочек блина, который она в тот момент жевала, застрял в горле комом.

«Что?»

Он повернулся к ней, победно помахивая коробкой с апельсиновым соком. Налил себе немного.

– Хочешь?

Она помотала головой и подняла вилку с пола.

– Уверена?

– Да, – она хотела, чтобы голос звучал мягко, непринужденно, но он дрожал.

Драко внимательно изучал ее лицо, пока пил сок.

– Что?

– Ничего. – Если он не помнит, что сказал это, нечего ему и напоминать.

Стакан со стуком приземлился на стол.

– Я, блять, опять назвал это тыквенным соком?

– Опять?

– Да, опять. Вот же хрен! – он положил свою тарелку в раковину. – В среду в магазине я минут пятнадцать пялился на полку с соками. Ко мне подвалил мальчишка-консультант, спросил, нужно ли мне помочь, – он сгреб недоеденные блины Гермионы в мусорку и бросил ее тарелку рядом со своей. Пар начал подниматься над раковиной. – И я говорю: «Никак не найду тыквенный сок», – он гневно скреб тарелки. – А паренек такой: «Что, простите?», а я: «Тыквенный сок. Ты глухой что ли?». И паренек, понятно, начинает смотреть на меня, как будто я к черту из ума выжил. – Тарелки были яростно перемещены в сушилку. – И я закатываю на него глаза, ну что за мелкий дрочила. А потом он говорит: «Не думаю, что у нас такой есть. Но если хотите, у нас есть апельсиновый. Цвет тот же». И он всучает мне коробку апельсинового сока. А я говорю: «Верно, я это и имел в виду», киваю ему, покупаю сок и валю из магазина к черту. – Он бросил столовое серебро к тарелкам. – Как мне только в голову пришло? Ты когда-нибудь, блять, слышала о тыквенном соке?*

– Не будь так суров с собой, Дрейк, – Гермиона встала, но не подошла к нему. Он так сильно сжимал столешницу, что вены на руках вспухли и было видно, как они пульсируют. – Ты просто перепутал слова. В этом нет ничего такого.

Он поднял глаза к потолку и тяжело выдохнул, встряхивая свои платиновые волосы.

– Они действительно оба оранжевые, – аргументировала она.

– Не помогает, Грейнджер.

– Знаю. – Но она обязательно выяснит, как ему помочь. Должна быть где-то книга с ответами. Просто нужно искать. Кстати говоря, у нее была целая куча работы, которую необходимо было сделать. – Дрейк, мне нужно идти. Горы работы.

– Ладно.

– Прости, – сказала она, ставя свой стакан с водой в раковину. Он не смотрел на нее. Она взяла рукой его подбородок и заставила обернуться к себе. – Дрейк? Станет лучше. Я обещаю.

Ее глаза встретились с его. Взгляд был суровый и холодный.

– Не делай таких обещаний, Грейнджер.

– Почему нет?

– Потому что не сможешь выполнить. Ты не знаешь, как это исправить. Никогда не узнаешь.

– А ты, – она убрала руку с его лица, – слишком плохо знаешь меня, раз говоришь такое.

По лицу его пробежала тень улыбки.

– Тогда мне стоит узнать тебя получше, нет?

Гермиона поднялась на носочки и мягко поцеловала его.

– Полагаю.

Она направилась в гостиную и собрала сумку.

– Тогда до четверга?

– Да, до четверга. – Но как только слова сорвались с губ, она вспомнила: – Нет… не до четверга. Прости. Мне нужно встретиться с другим клиентом в четверг.

Он подозрительно изогнул бровь.

– Оу?

– Да. Мне… нужно поработать с ней на этой неделе, – Гермиона сама не могла поверить, как легко соврала, но была чрезвычайно рада. Уж правду-то она точно не могла ему сказать.

– Но в субботу?

– Безусловно! Как я могу пропустить «Двенадцатую ночь» и возможность встретиться с твоими коллегами?

Он закатил глаза и издал звук отвращения.

– Не надейся, что они появятся. А если чудо и случится, ты легко узнаешь их, они будут с озадаченными лицами читать программки.

– Ты, – она направилась к двери, – настоящий сноб, верно?

– Верно. Тебя что-то не устраивает?

– Пока все нормально, – она улыбнулась и закинула сумку на плечо. – Слушай, Дрейк, прости, что не могу прийти в четверг, но я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня.

– Что?

– Хочу, чтобы ты вел что-то вроде бортового журнала или дневника. Хочу, чтобы ты записывал все, что покажется тебе странным, беспокоящим. Что ты говоришь, видишь, думаешь…

– Нет.

– Дрейк, – начала уверять она, – это важно.

– Слушай, Грейнджер…

– Нет, это ты послушай, – выражение ее лица стала суровым. – Я, может и обменялась с тобой разными физиологическими жидкостями в эти выходные, но я все еще твой социальный работник. Я хочу тебе помочь и считаю, что это поможет.

Он сложил руки на груди и упер взгляд в ковер.

– Ладно, но с одним условием.

– Каким?

– Ты не будешь читать до воскресенья. Не желаю, чтобы ты думала, что я ненормальный, и провела всю субботу, глядя на меня, как на раненную зверюшку.

– Я что, смотрю на тебя так?

– Иногда. В начале было чаще.

– Эмм… прости за это, – она переступила с ноги на ногу. – Тогда я почитаю в воскресенье.

– Тогда ладно.

Они стояли у двери. Гермиона понятия не имела, почему это так неловко, учитывая все, что они сделали в эти выходные, но было еще как неловко.

– Тогда увидимся в субботу. Ну… эммм… хорошей тебе…

Он заткнул ее поцелуем.

– … недели.

– До свидания, мисс Грейнджер.

– Мистер Малфорд, – она вежливо кивнула и вышла.

Пока она шла к своему пункту Трансгрессии, Гермиона начала в деталях обдумывать, что произошло в эти выходные: она и Драко Малфой до мозговыноса ублажали друг друга. Хотя, если быть честной, конечно, он не вел себя как Драко Малфой, которого она знала. И в этом-то и была проблема: он понятия не имел, кто он или что происходит, но она-то имела. Более того, она была причиной, почему он ничего не знал.

От этой мысли чуть не стошнило. Он искренне верил, что она была той, кем сказалась: его социальным работником, находящимся здесь, чтобы помочь ему вернуться к нормальной жизни после жестокого нападения. Она была той единственной, кому он доверял достаточно, чтобы говорить, смеяться, делиться своим беспокойством и разочарованиями. А она платила за его доверие ложью и туманными увертками.

Но какой у нее был выбор? Она ведь не могла просто сказать ему правду: что он не сходит с ума, что на самом деле его неловкие моменты были единственно следами в душе, оставленными миром волшебников, воспоминаниями, которые сохранились в его голове, несмотря на все попытки Совета уничтожить их. И вот поэтому, кстати говоря, ей определенно не стоило обмениваться с ним таким широким набором физиологических жидкостей.

Во имя Мерлина, во что она себя втянула?
___________________________
* Хотя в России тыквенный сок можно купить в любом достаточно большом супермаркете (такой, а-ля советский, в трехлитровых банках) в Европе и Великобритании он не особенно популярен (разве что стал после книг о Гарри Поттере);) (прим. Переводчика)

Глава 13. «Гарпии» против «Сорок»

– Пора идти, Гермиона, – сказал Гарри, опираясь на ее стол.

– Что? Только шесть.

– Твой кабинет начинает напоминать самую дикую в мире библиотеку, – сказал он, чуть не сшибив стопку книг локтем. Гарри удалось осторожно стабилизировать эту Пизанскую башню.

– Ты бы квартиру мою видел, – пробормотала Гермиона. Она нахмурила брови, глядя на страницу перед собой, делая пометки правой рукой, а левой махая в сторону пера на своем столе. Оно начало яростно скрести по пергаменту, парящему в воздухе.

– Ты сколько документов пишешь одновременно?

– Четыре, – ответила она, не отрывая глаз от книги. – Концентрация должна быть заоблачная, но время сохраняет.

– И над чем ты работаешь?

– Сегодня, ты имеешь в виду? Ну, Бруствер попросил меня провести исследование по поводу заклинания, которое Пожиратели Смерти начали использовать с недавнего времени. Знаешь, то, что разжижает внутренние органы? Так что я подумала, что раз уж я этим занялась, могу подумать и над контрзаклинанием. И Тиффи только что направил официальную жалобу на Гринграссов, так что мне и на это надо взглянуть.

– А четвертый?

– Хмм?

Гарри выхватил четвертый пергамент прямо на весу. Перо начало раздраженно нападать на него, пока он не пристукнул его палочкой.

– Мерлин, ну и почерк у тебя, так мелко, ничего не разглядеть.

– Гарри, отдай!

– Кто такая Флоризель Аскью?

– Была ведьмой. Отдай, пожалуйста?

– Погоди-ка, – Гарри продолжил читать. – Гермиона, это ведь связано с…

– Ты знаешь, что да.

– Так лучше не становится? – спросил он, расчистив на столе немного места, чтобы сесть.

– Пока нет. Но, – добавила она, вырвав пергамент у него из рук, – еще не конец месяца, так что я пока попытаюсь справиться сама.

– Справедливо, – он поднял руки, показывая, что сдается. – Пойдем сразу в «Нору»?

– Минуточку, – Гермиона наложила уменьшающее заклинание почти на каждую книгу в кабинете, свалила их в сумку и подхватила пальто. – Готово, пойдем.

– Эммм… Гермиона, ты хочешь поговорить о… – начал было Гарри.

– Определенно нет! – волосы упали на ее лицо, но она удержалась от того, чтобы поправить их, надеясь, что они скроют краску, залившую щеки.

– Тогда ладно. В «Нору»?

– Я сразу за тобой.

***

В этот раз Молли приняла Гермиону более дружелюбно, чем в прошлый ее визит в Нору, но даже близко не так тепло, как в старые добрые времена. Гермиона попыталась отыграть несколько очков, наложив на плакаты «ВПЕРЕД ДЖЕРИ ВПЕРЕД!» и «МЫ ЛЮБИМ ДЖИННИ!» заклинание, чтобы буквы выглядели трехмерными, но всех, кажется, более интересовал тот факт, что по случайному совпадению на ней был черно-белый джемпер.

– Простите. Я не знала, что это цвета «Сорок».

– Посмотрела бы в книге, – бросил Рон. – Ты это умеешь делать.

– Не важно, – добродушно сказал Артур. По мановению его палочки джемпер Гермионы стал того же темно-зеленого цвета, что и у всего клана Уизли. – Ну, вот так лучше. Идемте?

***

Гермиона изо всех сил пыталась уделять внимание игре. Не то чтобы она совсем ненавидела квиддич – напротив, ей очень нравилось смотреть, как ее друзья играли в Гриффиндорской команде в Хогвартсе. Но сейчас в голове ее вертелось столько других важных вещей, что было сложно выглядеть заинтересованной кучкой людей, летающих за мячиками.

Стадион вокруг нее взорвался криками. Она понятия не имела, что происходит, но поднялась вслед за одобрительно орущими Роном и Гарри.

– Отлично сыграно, Джери! – закричал Гарри.

– Вот так, девочка! – добавил Рон.

– Здорово! – прокричала Гермиона. Она села вслед за парнями.

– Это было потрясающе! – сказал Рон. – Вуллонгулонский обманный маневр. Работает всегда, – мечтательная улыбка расплылась по его лицу.

Гермиона быстро согласилась и решила полностью сконцентрироваться на матче. До того, как она успела понять, что происходит, головокружительная масса колдунов и ведьм будто растворилась и преобразовалась в его лицо. Ветер на коже чувствовался прикосновением его рук, бледная луна казалась стальными глазами.

Что она собиралась делать? Это было до хрена неправильно. И дело было даже не в том, что он был мальчишкой, который годами издевался над ней и ее друзьями; мальчишкой, который называл ее грязнокровкой; мальчишкой, который впустил Пожирателей Смерти в Хогвартс; мальчишкой, который был выбран, чтобы убить Альбуса Дамблдора. Нет, не его прошлое беспокоило ее, скорее – его настоящее. Ее работой было помочь ему, и в качестве «социального работника», и как представителя Министерства.

Конечно, кстати было бы упомянуть, что приходить к нему было для нее больше, чем просто профессиональной обязанностью.

И вот уже это приводило ее совершенно другому поводу для беспокойства – их будущему. А вкратце – его не существовало. Не могло существовать. Что она собиралась делать? Отказаться от своей жизни в качестве ведьмы и переехать к нему в квартиру? Она не могла этого сделать. Здесь слишком много людей, которых она любила, и слишком много вещей, которые ей нужно было сделать. Так какой у нее был выбор? Жить двойной жизнью казалось почти невозможным, даже сейчас было тяжело. Но она также не могла обратить заклинание и вернуть Драко его воспоминания. Это создало бы невообразимый ворох проблем, и она определенно потеряла бы работу.

Толпа снова взревела. Она поднялась вместе с ними.

– Ловцы! Я вижу их! – Гарри указал на точку на северном конце поля.

– Давай, Джинни! Ты можешь! – закричал Рон.

– Вперед, Джинни! – поддержала Гермиона.

Они снова вылетели из поля зрения, и публика заняла свои места.

Нет, кажется, единственное, что она могла сделать, так это оставить все как есть.
Драко должен был доверять ей, а ей просто стоило приглядывать за ним. Она скоро найдет способ удалить все остатки воспоминаний о мире волшебников из его головы. А как только это случится, их маленький… роман… просто обязан прекратиться. Он будет здоров, стабилен и полностью способен продолжить жизнь в качестве маггла, без нее… А она… ну, она просто вернется к ежедневной рутине.

Этот сценарий был самым благоразумным.

Но одна только мысль об этом заставляла Гермиону чувствовать холодную пустоту в груди.

– Вон они! – указал Гарри. Все снова поднялись.

– Возьми его, Джинни! Возьми!

– Уррррраааа!

Стадион взорвался осипшими криками радости.

– Ну, все, ребята! – закричал комментатор. – Ловец «Холихедских Гарпий», Джинни Уизли поймала золотой снитч! Финальный счет: «Гарпии» – четыреста семьдесят, «Сороки» – четыреста пятьдесят!

Гарри и Рон радостно хлопнули друг друга по рукам. Молли и Артур обнялись. Джордж и Анджелина поцеловались. Билл и Флер начали обжиматься, что смотрелось уже практически неприлично. Гермиона натянула улыбку и стала аплодировать.

***

Гермиона с трудом узнавала «Убежище» – столько туда набилось народу. Основную часть составляли Уизли и «Гарпии», большинство которых были на пути к бессознательно пьяному состоянию. В частности Рон хлестал красный смородиновый ром, будто это была вода.

– Эй, Миона! – позвал он. – Я тут тя познакомить хотел, – его рука обвивалась вокруг шеи высокого мужчины с угловатым подбородком. – Миона, это Калелл. Даселл. Даделл. Ой, дружбан, прости, не могу выргроворить твое имя сейчас.

– Каделл. Каделл Льюуэллин, – он подал Гермионе руку, которую она вежливо пожала.

– Ты, наверное, брат Джери.

– Так оно и есть.

– Потрясающе, – сказал Рон. – Я ща пойду и найду твою сестрень, Кадди. Тебя ведь называют Кадди? Или Делли?

– Нет.

– Вот же гребаный, гребаный, гребаный стыд, – разочаровано сказал Рон. Он хлопнул Каделла по спине и отбыл куда-то неспешной заплетающейся походкой.

– Ну, – Каделл повернулся к Гермионе, – кажется, Рон хотел, чтобы мы поговорили.

– Да, думаю, так оно и есть.

– Тогда ладно. Что ж. Вот они мы. Разговариваем.

– Да. Разговариваем.

Они неловко сделали по глотку своих напитков.

– Так твое имя Миона?

– ГЕРмиона.

– Ааа…

– Да.

– Тут говорят, что матч был потрясающий.

– В точку. Напряженный до самого конца.

– Я надеялся успеть, но не смог уйти с работы.

– Жаль. Было очень увлекательно.

– Мммм.

– Верно.

И снова вдумчивое прихлебывание напитков.

– На самом деле, я должен признаться, – сказал он, придвигаясь ближе. Гермиона заметила, что родовой подбородок Льюуэллинов смотрится на нем гораздо лучше, чем на Джери. – Я тайно ненавижу квиддич.

– Правда?

Он серьезно закивал.

– Хожу только ради Джери. Но всегда надеваю эти очки во время игры, – он вручил Гермионе выглядящую безобидной пару очков. – Давай, посмотри сквозь них.

Когда Гермиона надела их, вместо заполненного бара перед ней появились страницы книги.

– А как… а как перевернуть страницу? – спросила она голосом, полным восхищения.

– Просто прочисти горло.

Гермиона покашляла, и страница перевернулась.

– Фантастика! Сам сделал?

– Ага. Могу и тебя парой снабдить, если хочешь.

Нехотя она отдала ему очки.

– Лучше не стоит. Мне и так иногда трудно притворяться, что мне нравится смотреть игру.

Каделл рассмеялся и вернул очки в карман.

– Ну, и чья ты родственница?

– А ничья. Джинни Уизли и я вместе ходили в школу несколько лет назад.

– Хогвартс?

– Он самый.

Каделл присвистнул.

– Завидую. Нас мама на дому учила, я там не был никогда.

– Ну, ты, очевидно, не много упустил, раз смог сотворить те очки.

– А, да это так, ерунда, – отмахнулся он рукой, явно наслаждаясь восхищением в голосе Гермионы. – Так чем ты занимаешься?

– Работаю в Министерстве. Ты?

– А я на Совиной Почте. Не очень занимательно, но я вроде как просто убиваю там время, пока не накоплю достаточно, чтобы открыть свой собственный книжный магазинчик.

Гермиона сузила глаза и просканировала комнату. Каделл попытался проследить за ее взглядом.

– Потеряла кого-то? – спросил он.

– Тебя Рон подослал, чтобы вы оба могли надо мной посмеяться? – она с подозрением смотрела на него.

– Ты это о чем?

– Да так, ни о чем, – пробормотала она. – Прости. Просто я вроде как сама библиофил, и Рон над этим прикалывается с тех пор, как нам было одиннадцать.

Каделл широко улыбнулся. Один из его передних зубов был треснут.

– Вот как?

Он глядел так серьезно, что Гермиона просто обязана была улыбнуться в ответ.

– Да. Так что за книга в твоих очках?

– О метафизических трансфигурациях.

– Сельвина Суссмана?

– Нет, Вайнтрауба. Но он активно ссылается на теории Суссмана.

Гермиона поставила свой напиток на столик.

– Хммм. До нее я еще не добралась. А что Вайнтрауб говорит о проблеме Суссмана касательно разделения вожделения и…

Но до того, как она успела закончить предложение, вернулся Рон, еще менее способный контролировать свои телодвижения, чем раньше.

– Мермиона! Калелл! А я знал, шо вы классно поладите. Это просо зачательно! Вам нужно выпить еще по стакашке!

– Спасибо, Рон, мне не нужно. Где Джери?

– У Джери красивые волосы. Я ведь сегда это горил, правда, Мермиона?

– Рон, может, тебе Отрезвляющее зелье найти?

– Нееееееееее.

– Твоим дыханием костер разжигать можно, – заметила она.

Каделл от души рассмеялся.

– Мермиона, ты очень колючая, колючая, колючая леди. Ты ведь это знашь? Но береись, Каделл. Она разобьет твое сердце на миллиард бабильон газильон кусочков, – он бросил на Гермиону взгляд, который, наверное, должен был выражать вселенскую печаль. В действительности, он просто выражал, что Рон сейчас упадет, что он и не замедлил сделать.

Каделл помог ему подняться на ноги.

– Наверное, не стоит рассказывать об этом моей сестрице, – сказал Льюуэллин.

К счастью, Билл Уизли был всего в нескольких шагах. Гермиона привлекла его внимание, и Каделл вручил ему Рона.

– О, Ронникинс, – сказал Билл с усмешкой. – Я сделаю столько колдографий, сколько смогу до того, как ты протрезвеешь, ты ведь это понимаешь, верно?

– А твои волосы срашные, пап, – ответил Рон.

– Черт! Он думает, что я папа? О, ты заплатишь за это Рон. Самое время привлечь Джорджа, чтобы он помог мне придумать, что такого веселого с тобой сотворить. Увидимся, ребята, – бросил Билл, утаскивая от них Рона.

– Он обычно не такой, – сказала Гермиона.

– О, я знаю. Я часто виделся с ним во время менее… праздничных событий.

– Оу… – Рон встречался с семьей Джери? И встречался с ними «часто»? Верно, у них все идет хорошо…

– Кажется, для него это плохо кончится, верно? – сказал Каделл, кивая в сторону центра бара.

Билл и Джордж ржали, как ненормальные, стоя рядом с распростертым на полу Роном. Гермиона усмехнулась, когда Джордж наклонился и прицепил что-то к уху Рона. Пока лицо Рона принимало приятный оттенок бирюзы, из носа его выросли усы-велосипедный руль размером с Померанского спрута. Билл хлопнул Джорджа по спине и начал делать колдографии Рона.

– А вот и Джери, – заметила Гермиона.

Они с интересом наблюдали, как Джери подошла к Рону, разочаровано покачала головой и уперла руки в бока. Билл и Джордж предусмотрительно отступили, когда Джери достала палочку из рукава и направил его на Рона. Внезапно его волосы превратились в лощеный сиреневый помпадур. Еще одно движение ее палочки трансфигурировали его ботинки в роликовые коньки.

– Настоящие ролики! – восхитился Каделл. – Я таких с девяносто седьмого не видел!

– Как будто ему без того будет легко встать, – добавила Гермиона

Джери склонила голову набок, рассматривая свою работу. Подумав еще, она снова взмахнула палочкой, превратив ролики в пару пушистых розовых тапочек-кроликов. Завершающим штрихом она начертала слова «ЕДИНОРОГИ РУЛЯТ» на его лбу. Джордж задорно ударил ее по открытой ладони, пока Билл продолжал снимать.

– Оооо, эта надпись на века, – со знанием дела, но все же сочувствующе протянул Каделл.

– Она и с тобой такое вытворяла?

– Слишком, слишком часто, – признал он с усмешкой. – Послушай, – он обернулся к Гемионе, – я бы с удовольствием поболтал с тобой еще о теориях Сельвина. Не хочешь пойти куда-нибудь, где потише? Кажется, есть менее шумный бар вниз по улице.

Гермиона вздохнула и посмотрела на часы. Был уже почти час ночи.

– Прости, Каделл, мне нужно идти. Работаю завтра с утра.

– Конечно. Я могу… эмм… как-нибудь послать тебе сову? – он засунул руку в карманы джинс, с надеждой глядя на нее. – Я просто эксперт в отправке сов.

Гермиона улыбнулась.

– Безусловно. Я буду рада. – Закинув сумку на плечо, она протянула Каделлу руку. – Было приятно с тобой познакомиться.

– Взаимно, – ответил он, пожав ее руку тепло, но чересчур энергично.

Покинув бар, Гермиона прокляла себя, что осталась так надолго. Она планировала выпить только стаканчик и быть дома к одиннадцати, максимум к двенадцати. Так у нее было бы время просмотреть еще несколько источников до того, как она отправится спать. А теперь она успеет прочесть только пару глав, если хочет нормально выспаться. Она тяжело вздохнула и отправилась домой.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: