Глава 8. Памятная прогулка 4 страница

– Никогда не слышала. – Живот у нее завязался узлом.

– Хах… Знаешь, а вот сейчас я думаю об этом и даже не уверен, откуда взял это слово. Но звучит впечатляюще, не находишь? – Он улыбнулся и продолжил идти.

– Полагаю.

– Наверное, слышал где-то. – Кажется, он не придавал этому значения. Она дала ему думать так, надеясь, что он решит, будто увидел слово в какой-нибудь фэнтезийной книжке или услышал в научно-популярном шоу, вот оно и осело в мозгу. – Давай теперь о более важном, – продолжил он, забрасывая последний кусочек рожка в рот. – «Двенадцатая ночь». Начинается в три часа в следующую субботу. Могу заехать за тобой.

– Нет! – почти выкрикнула она. – В смысле… будет глупо. Здесь всего несколько кварталов до театра.

– Да.

– Встретимся у твоей квартиры.

Он усмехнулся.

– Видишь? Я знал, что ты пойдешь.
______________________________________________
* Английский, на котором написаны пьесы Шекспира, значительно отличается от современного, поэтому прочтение в оригинале довольно затруднительно даже для носителей.

***

Когда они вернулись к его квартире, Гермиона намеревалась попрощаться прямо у двери. Намерению этому помешала непреодолимая необходимость посетить уборную. Не важно, сказала она себе. Это займет всего несколько минут. Потом она поблагодарит его за ужин, скажет вежливое «до свидания» и уйдет домой.

План был отличный.

С самой первой секунды провальный, конечно, потому что когда она вышла из туалета, он уже снял ботинки, повесил ее жакет в шкаф и готовил чай.

– Поздновато для чая. Всю ночь не усну, – запротестовала она.

– Он ромашковый, – крикнул он из кухни.

– Одна чашка, – вздохнула она. – И потом я должна идти.

– Хорошо.

Она села на диван, пока он возился на кухне. Когда он принес чай и сел рядом с ней, она прокляла себя за то, что выбрала диван вместо кресла.

– Спасибо.

– Пожалуйста.

Она подула на чай, чтобы остудить его, жалея, что не может сделать того же самого со своей кожей, которая загорелась сразу, как он придвинулся ближе, прижимаясь к ее бедру своим.

– Я должен тебя поблагодарить, – сказал он.

– За что?

– Это был самый лучший вечер из тех, что я помню. И ты понимаешь, конечно, что я не преувеличиваю.

– Я понимаю. – Ее голос звучал, как чужой. Она отпила немного чая, но он был слишком горячим. Она поставила чашку на стол. Он поставил свою рядом.

Они сидели молча слишком долго. Завитушки пара поднимались от чашек с чаем к потолку, и Гермиона наблюдала за тем, как они закручивались, переплетались и растворялись в воздухе.

– Гермиона?

– Да? – она пыталась не смотреть на него, но не могла. Мягкий свет лампы освещал его бледную кожу, неясные тени делали его лицо еще более заостренным. В глазах не было и крупинки той холодности, что она видела за годы учебы в Хогвартсе. Каждый вдох посылал волну приятной дрожи по телу.

– Ты здесь только из-за работы?

– Нет.

– Тогда почему ты здесь?

– Ты знаешь ответ.

– Хочу, чтобы ты сказала.

– Потому что… – прошептала она, – мне нравится быть с тобой.

Он погладил рукой ее скулу. Его прикосновение было теплым и мягким, большой палец проскользнул по щеке. Она облизнула губы. Они все равно остались сухими. Он ближе придвинулся к ней.

«Вставай, – твердила она себе. – Вставай и иди домой».

Она закрыла глаза. Она чувствовала его горячее дыхание на своей верхней губе, его нос нежно потерся о ее… и она наконец ощутила, как его губы медленно коснулись ее, ощутила, как рефлекторно ответила на поцелуй. Вкус ромашкового чая и клубничного мороженого. Запах осени и мужского шампуня.

Протяжный стон сорвался с ее губ, его дыханье ускорилось в ответ. Он стал настойчивее: нетерпеливо обвел языком ее губы, проник в рот. Она зарылась пальцами в его платиновых волосах, с удовольствием пропуская между ними шелковистые пряди. Поцелуй углубился, языки сплетались в затейливом танце, когда они прижимались ближе друг к другу.

Она отклонилась, разрывая их объятие.

– Дрейк… Я…

И не придумала, что сказать. Его лицо горело, волосы взъерошены, от взгляда, которым он смотрел на нее, по телу шел жар. Вместо того, чтобы что-то говорить, она притянула его к себе и поцеловала с новой силой.

Они упали на диван, он на ней, она под ним. Ее руки скользнули под его рубашку, наслаждаясь тем, как мускулы на его груди и спине перекатываются под кожей. Его дыхание сорвалось, когда она царапнула его сосок ногтем. Он отклонился, чтобы стянуть рубашку через голову. Она сделала то же самое, отчаянно желая почувствовать его кожа к коже. Когда они воссоединились, она резко выдохнула. Его кожа была мягкая и теплая, каждым нервом в теле она ощущала его прикосновение. Они переплетались, словно змеи, готовые сожрать друг друга, целуясь, безудержно ласкаясь. Даже сквозь брюки она чувствовала его твердость и жар, чувствовала, как он прижимается к ее бедру. Она была почти уверена, что он тоже ощущает ее. Он оторвался от ее губ и начал целовать подбородок, мягко дернул за мочку уха, перешел к шее. Ритм биения ее сердца стал еще более неровным, когда он стал нежно посасывать чувствительное местечко, под которым бился пульс.

Он двинулся ниже, покрывая поцелуями ее грудь поверх лифчика. Его пальцы долго возились с застежкой, она потянулась руками туда, чтобы помочь ему, и отбросила бюстгальтер без секунды размышлений. Он нежно сжал ее грудь, а потом обхватил губами сосок. Она глухо застонала и ближе придвинулась к нему бедром. Сжав руками ее ягодицы, он начал посасывать сосок, теребя его языком. Она вскрикнула и впилась ногтями в его спину.

– Блять, Грейнджер, – хрипло пробормотал он.

Туман в ее голове сразу рассеялся.

– Тебе больно? – она подняла на него глаза.

– Мне нравится, – сказал он с довольной улыбкой и вновь обратил все свое внимание на ее грудь. Она откинулась на диван, пропуская его волосы сквозь пальцы и тихонько постанывая.

Он двинулся ниже, проходясь пальцами по ребрам, целуя пупок и бедра. Когда он собирался расстегнуть пуговку на джинсах, она приподнялась.

– Дрейк… я не…

– Ладно, – он застегнул пуговицу и вернулся к ее губам.

– Просто… – начала она, снова уклоняясь.

– Ты не обязана объяснять. – Он стал целовать шею.

– Спасибо.

– У меня презиков все равно нет, – ухмыльнулся он между поцелуями.

Она ничего не смогла ответить, потому как он снова занялся исследованием ее груди.

– Но я бы очень хотел прикоснуться к тебе, – прошептал он ей в ухо. Его слова послали новую волну жара между бедер. Трусики стали влажными.

– Только прикоснуться? – с придыханием спросила она.

– Только прикоснуться.

Она расстегнула джинсы для него. Он довольно зарычал, прижимаясь к ее лбу своим. Он целовал ее скулу, пока руки стягивали с нее брюки, поглаживая кожу у края трусиков. Она стянула кроссовки и начала ерзать в своих джинсах, пока они не оказались на полу рядом с бюстгальтером.

Нарочито медленно он скользнул пальцами под шелковистую ткань ее трусиков. Она приподняла бедра навстречу прикосновению. Он приник губами к тому самому местечку у основания ее шеи и опустил пальцы ниже, начав ласкать чувствительную точку. Она громко застонала, отчаянно пытаясь избавиться от напряжения между бедрами.

Он осторожно ввел один палец, довольно зарычав от того, какой влажной она оказалась. Добавил второй палец и стал массировать клитор, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее по мере того, как ускорялось ее дыхание. Втянул в рот сосок и чуть сдвинулся, чтобы протолкнуть пальцы еще глубже.

Внезапно мир Гермионы сжался до одной точки и взорвался яркими красками, закрутившимися под веками как картинки калейдоскопа. Она сжала его плечо, задрожала и протяжно закричала, теряясь в ощущениях. Приятная дрожь медленно спадала, и чувство реальности постепенно возвращалось. Она открыла глаза. Он жадно пожирал ее взглядом. Его грудь опадала и поднималась от быстрого дыхания.

Она понятия не имела, что сказать. Но, опять-таки, говорить и не хотелось. Чего ей хотелось, так чтобы он тоже почувствовал это. Приподнявшись, она опрокинула его на спину и, оказавшись наконец сверху, поцеловала. Ее губы заскользили вниз к скуле и шее, нежно вылизывая, посасывая и покусывая бледную кожу. Он извивался под ней, дыхание стало рваным. Она с упоением обнаружила, что местечко между шеей и плечом было определенно его эрогенной зоной – едва она коснулась его языком, как из горла Драко вырвался животный рык. Он сжал руками ее ягодицы, придвигая ближе к себе.

Она двинулась вниз к его груди, слега прикусив соски зубами. Опустилась еще ниже, обводя языком кожу у кромки резинки боксеров и одновременно сжимая руками выпуклость на брюках. Он судорожно вдохнул.

– Грейнджер… – полушепот, полумольба.

Она ничего не ответила, только расстегнула пуговицу и молнию. Его брюки присоединились к куче ее одежды на полу. Ее левая ладонь медленно заскользила по внутренней стороне его бедра, остановившись у самого края боксеров. Правой рукой она слегка потянула резинку трусов, позволяя выскользнуть наружу только кончику члена. Она подняла глаза, чтобы встретиться с его взглядом, но он не смотрел на нее: голова запрокинута на диванную подушку, подбородок смотрит в потолок, бисеринки пота застыли на груди и животе. Она полностью стащила с него боксеры и передвинулась вверх, ложась рядом с ним. Одна его рука запуталась в ее волосах, другая так крепко сжимала ее плечо, что она знала – останется синяк.

Ее пальцы нежно скользнули по кончику его члена, размазывая жемчужную капельку спермы по головке. Он глубоко стонал, когда ее рука двигалась вверх и вниз по стволу, мягко сжимая его. Его член становился теплее и тверже в ее ладони. С ускорением его дыхания она начала быстрее водить рукой и усилила хватку. С каждым его выдохом вырывался стон. Потом стоны перешли в «Блять… Вот блять!». Он еще сильнее сдавил ее плечо, сжал в кулаке волосы, и внезапно… закричал, содрогнулся и кончил, забрызгав горячей спермой ее руки и свой живот. Она медленно разжала ладонь. Он все еще дрожал и тяжело дышал, выпутал пальцы из ее волос и поднес руку ко лбу.

Она дотянулась до ближайшего предмета одежды (это оказалась ее рубашка) и вытерла пальцы и его живот. Потом положила голову на его грудь и с улыбкой на губах слушала, как успокаивалось его сердце. Он обнял ее за талию и поцеловал в волосы.

– Знаешь, – сказал он (голос был еще хриплым), – я ничего такого не планировал. Хотел только поцеловать тебя.

– Я вообще только планировала воспользоваться твоей уборной и идти домой.

Он мягко усмехнулся и потрепал ее по волосам.

– Жалеешь?

– Нет. А ты?

– Определенно нет.

И она именно это имела в виду: она действительно, искренне не жалела. Ни о секунде случившегося. Слушая биение его сердца, чувствуя его теплое дыхание на своем лбу, она осознавала весь абсурд ситуации: вот она, Гермиона Грейнджер, практически голая лежит на диване с полностью голым Драко Малфоем, чья кожа была еще немного липкой от смеси ее слюны и его спермы, чьи пальцы пахли ею, чья спина была покрыта метками от ее ногтей…

После расставания с Роном она иногда думала, каково это – спать с другим мужчиной. Почти все «первое» она делила с Роном. Виктор забрал ее первый поцелуй и получил позволение на невинные ласки, но, как и следовало приличной пятнадцатилетней девушке, только поверх одежды. Рон был первым, кто дотронулся до нее там, первым, кого она увидела голым, первым, кому она сделала минет, первым, с кем она переспала. Но чтобы добраться до этих «первых», потребовались недели, месяцы, годы. Были шаги, порядок, иерархия. В первый раз прикоснуться к его брюкам она осмелилась только через шесть месяцев после их первого поцелуя. Основываясь на этой информации, она полагала, что все ее будущие отношения будут развиваться по подобной схеме.

И все-таки, сказала она себе, схема сегодня ночью была: сначала они поцеловались, потом она сняла лифчик, а в конце вытерла сперму с его живота. Иерархия осталась нерушимой, просто каким-то немыслимым образом она сжалась до пары часов.

С Роном вначале все получалось как-то неуклюже – по большому счету, из-за недостатка опыта с ее стороны. И хотя у него и Лаванды было «все, кроме», по его же словам, то большая часть знаний Гермионы о различии полов исходила из книги «Мы и наши тела», подаренной родителями в день начала менструаций. Так что в первый раз, когда она пыталась сделать Рону минет, ей потребовались его терпеливые инструкции. Впрочем, по ее воспоминаниям, несмотря на весь хваленный опыт с Лавандой, у него ушла целая вечность, чтобы разобраться, что делать, когда он наконец-таки забрался к ней в трусики. Конечно, когда он понял, куда нужно ткнуться, все было очень мило, но ни в какое сравнение не шло с тем накалом, что она испытала сегодня с Драко, который, кажется, с точностью до миллиметра знал, где и как она хотела, чтобы ее касались, и заставил ее кончить в рекордно короткое время. Кроме того… Рон никогда не рычал, как Драко сегодня. Никогда…

Воспоминание об этом заставило ее вздрогнуть.

– Замерзла? – спросил он.

– Немного. – Ей и вправду было чуть зябко. Она все еще лежала на нем, то есть фактически служила ему живым одеялом, в то время как саму ее от буйства стихий защищали одни лишь тоненькие хлопковые трусики. – Я бы надела рубашку, но она сейчас не особенно чистая.

В попытке согреть ее, он потер ее руки ладонями.

– Это была благородная жертва со стороны твоей рубашки. Знаешь, могла и мою использовать.

– Моя была ближе. Ты, вероятно, пытался установить мировой рекорд по расстоянию, на которое можно забросить рубашку, – сказала она, кивая на хлопковый клубок, который долетел почти до кухни.

– Ну впечатляет же, правда?

Она села и провела рукой по волосам.

– Даже знать не хочу, как они сейчас выглядят, – предупредила она до того, как он прокомментировал ее движение.

– По-моему, очень сексуально, – сказал он, оценивающе встрепывая ее волосы.

– Знаешь, твои не лучше, – ехидно заметила она.

– Да, но я могу сделать так, – хитро ответил он, несколько раз пригладив ладонью платиновые пряди, – и выглядит прилично. А тебе, похоже без личной системы укладки не справиться.

– Ну не повезло ли тебе? – спросила она насмешливым тоном. Она уже отчаялась справиться со своими волосами и как бы невзначай закрыла грудь руками. – Так… ты одолжишь мне футболку или рубашку?

– Почти уверен, – он хитро улыбнулся, поднялся с дивана, подхватил с пола свои боксеры и отправился в комнату. Когда он вернулся, в руках у него были те самые футболка и беговые шорты, что он одалживал ей во время дождя. Она невольно улыбнулась, увидев старых знакомцев. – Узнаешь?

– Еще бы, в первый раз они мне идеально подошли, – сказала она, натягивая футболку. Она опускалась до самых бедер.

– Они пахли тобой, – внезапно серьезно сказал он. – Даже после того, как ты их постирала. Когда я надел их на следующий день в парк, они настолько сильно пахли тобой, что я едва выдержал. В хорошем смысле, – быстро добавил он, видя, как исказилось ее лицо.

– Отвернись на секундочку.

Он подчинился. Она стянула трусики и быстро надела его шорты.

– Спасибо.

– Без трусишек расхаживаешь? – спросил он, оборачиваясь к ней и глядя ей в лицо.

Она закатила глаза.

– А что ты думаешь? Я запасные трусики в сумке не ношу. Или я и их могу у тебя одолжить?

– Дай-ка подумать, – он потер подбородок. – Нет, нет, я уверен, шлюшки с печенюшками забрали свои домой. Уж прости.

– Какая жалость!

– И не говори! Слушай, я заскочу в душ на минутку. Чувствуй себя как дома. Глазурь в морозилке. – Он улыбнулся ей и собрал с пола свою скомканную одежду перед тем, как исчезнуть в ванной.

Гермиона тоже подобрала свою одежду, скатала ее в клубок и положила рядом со своей сумкой. Потом пошла на кухню, налила себе стакан воды и стала всерьез обдумывать за и против того, чтобы исследовать его квартиру, пока он был в душе. С одной стороны, она просто должна была знать, если у него где-то секретный тайник с прутиками, похожими на волшебные палочки, или чем-нибудь типа ингредиентов для зелий. С другой стороны… если он увидит, как она роется в его вещах, она потеряет его доверие. Этим она уж точно не хотела рисковать, с обеих, личной и профессиональной точек зрения. Так что она просто вылила холодный ромашковый чай в раковину, помыла кружки и вернулась на диван.

Вода перестала литься. Она услышала, как отдернулась занавеска.

– А ты осознаешь, что сейчас почти два ночи? – крикнул он из-за двери.

– У тебя что, часы в душе? – отозвалась она.

– Конечно. – Он вышел в гостиную, обернутый одним полотенцем. – А у тебя что, нет?

– Нет, – она обернулась к нему. Мерлин… он выглядел потрясающе в полотенце. Она даже не пыталась не пялиться.

– Нравится, Грейнджер, – он встал в модельную позу и хитро ухмыльнулся.

Она вздернула подбородок.

– Да я просто оцениваю твой выбор полотенец.

– Иии?

– У тебя отличный вкус на полотенца.

– Благодарю. – Он ушел в спальню и вернулся в одних боксерах. Повесил полотенце на крючок в ванной. – А теперь ты, очевидно, оцениваешь мой вкус на нижнее белье?

– А ты, очевидно, и в этом хорош, – сказала она. Господь Бог… вот это пресс.

– Благодарю. А у тебя отличный вкус на мешковатые беговые шорты.

Она бросила в него диванной подушкой. Он поймал ее одной рукой и отпил ее воды.

– Знаешь, я вообще не говорила, что ты можешь это пить.

Он выплюнул воду обратно в стакан.

– Фу. Отвратительно, – прокомментировала она.

– Ага. Веду себя как ребенок. Но замечу, что это ты пыталась начать бой подушками.

– Так, я просто обязана налить себе свежей воды, а ты наслаждайся гадостью в своем стакане.

Он прошел за ней на кухню. Пока она наливала себе новый стакан, он обвил ее талию руками и уткнулся лицом в ее шею. Он знал, что если начнет целовать ее, то они закончат на диване, поэтому даже не сделал попыток. А вместо этого промурчал ей в ухо:

– Ты ведь останешься?

Она была застигнута врасплох одновременно его словами и близостью его тела.

– Что? – готовым сорваться голосом спросила она.

– На ночь. Останешься здесь?

– Оу… Я… Я не знаю, Дрейк.

– Пожалуйста? Уже поздно. Нам не обязательно… ну… еще что-то делать. Просто останься. Со мной. На всю ночь.

Она прикусила губу.

– Я просто…

– Да я могу даже перебраться на диван. А ты останешься на кровати. Пожалуйста, – словно кот, просящий его погладить, он потерся носом о ее кожу и едва удержал себя от поцелуя.

Она повернулась к нему. Мягкость его взгляда все еще казалась удивительной. Она положила руки на его затылок и, притянув его ближе, нежно поцеловала. Она почувствовала, как он напрягся, но не попытался пойти дальше их невинного объятия.

– Ладно, – сдалась она. – И мы можем вместе спать на кровати. Но… только спать. Я устала.

– Конечно. – Он счастливо улыбнулся и притянул ее к себе, целуя в лоб.

***

В квартире нашлась запасная зубная щетка, и Гермиона приняла быстрый душ. Эффект от которого, впрочем, сошел на нет, когда он увидел ее, завернутую лишь в одно из его банных полотенец, и на кровати произошло, скажем так, «столкновение», уж очень напоминающее эпизод, случившийся ранее на диване.

Совершенно выбившись из сил, опустошенные, с туманом в головах, пьяные от запаха кожи друг друга, они лежали на кровати, пытаясь отдышаться. Она едва справилась с собой, чтобы пробормотать:

– Я же сказала… только спать.

– Ммм, – довольно промычал он. – Сказала, – и поцеловал ее в плечо.

Она положила голову на его грудь и натянула одеяло.

– Спокойной ночи, Дрейк.

– Спокойной ночи, Гермиона.

Его дыхание стало спокойным и ровным. Она закрыла глаза и вскоре тоже впала в глубокий, удовлетворенный сон.

***

Через три часа она резко проснулась, будто и не засыпала вовсе. Он дико метался во сне, бормоча что-то совершенно несуразное.

– Дрейк? – позвала она шепотом. В предрассветных сумерках, проползавших в комнату через жалюзи, его лицо было ужасающе, до серости бледным.

– Я не могу, – свистом вырвалось из его рта.

– Дрейк?

– Пожалуйста. Пожалуйста, не заставляйте меня.

Она трясла его за плечо.

– Дрейк? Проснись!

– Пожалуйста. Пожалуйста! – голос почти перешел в плач. – Только не это…

Сонливость у Гермионы как рукой сняло. Она с ужасом поняла, что ему снится.

– Да не нужна мне ваша помощь! Разве не понятно? Я должен это сделать! Я должен убить вас… или он убьет меня!

– Дрейк, – она нервно стала трясти его за плечо сильнее.

Внезапно он принял сидячую позицию. Сжал левое предплечье и закричал. Его глаза резко распахнулись, и он стал рвано глотать воздух.

– Все хорошо, – зашептала она, гладя его плечи руками. На его теле выступила холодная испарина. – Тшшш, все хорошо. Это был просто сон.

Он начал дико оглядываться по сторонам, тело все еще дрожало от напряжения.

– Гер… Гермиона? – фальцетом удивленно спросил он.

– Тшшш. – Она убрала волосы с его лба, успокаивающе погладила спину. – Успокойся. Все в порядке.

– О, Господи… – пробормотал он, падая обратно на подушку. – В этот раз было до охерения реально, – он все еще сжимал ладонью левое предплечье.

– Что было? – еще надеясь на лучшее, спросила она.

– Башня. Это башня. Место, которое не снаружи и не внутри. Я был на башне. Держал что-то в руке. Оружие, но не могу понять, что за оружие. И еще старик передо мной. С длинной бородой. В глубине души я знал, что должен его ненавидеть, и часть меня так и чувствовала… и еще я знал, что должен убить его, но… но просто не мог. Но должен был. Кто-то взял с меня обещание убить его. Не знаю, зачем. И я почти смог разглядеть их. Почти… ближе, чем раньше. Когда я обернулся, их уже не было, как всегда, но в этот раз… вместо пустого места там был… другой человек.

– Другой человек? – Она знала, о ком он говорил. Тело занемело, и кровь будто похолодела.

– Не человек. Как человек, но еще… как змея? Нет, так не бывает. Я не знаю! Но он прямо на меня смотрел, не мигая… и его глаза… о, Господи! Ужас… Так плохо еще не было. – Он вылез из постели.

– Куда ты?

– Вода.

Она проследовала за ним на кухню, где нашла его, сидящим за столом и мелко дрожащим. Принесла ему стакан воды. Он пробурчал благодарность, но так и не выпил. Она села рядом и подвинула свой стул к нему, осторожно отнимая его правую руку от левого предплечья. Она была готова к самому худшему, но молилась, чтобы не осталось следов Темной Метки. Конечно, она исчезла после смерти Волдеморта, но ей просто нужно было убедиться. Слава Мерлину, кожа была девственно чистой. Она облегченно вздохнула и до того, как успела понять, что делает, наклонилась к нему и поцеловала предплечье.

Это, кажется, вывело его из транса. Он глубоко вздохнул и медленно выдохнул. Когда она взглянула на него, в глазах его стояли слезы.

– Зачем ты это сделала? – спросил он едва слышным голосом. – Зачем ты поцеловала меня туда?

– Просто… захотелось.

Он отпил воды и утер глаза тыльной стороной ладони.

– Я в порядке, – сказал он.

– Давай в постель вернемся, Дрейк, – попросила она.

Он ничего не сказал, но позволил ей отвести себя обратно в кровать, где она натянула на них одеяло и укутала его в своих руках.

Прошло еще много времени до того, как хоть один из них смог уснуть.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: