Император Николай I в оценках близких к нему и приближенных ко двору людей

Император – лицо общественное, поэтому его самые сокровенные мысли, желания, оценки того или иного действия известны лишь узкому кругу лиц, которому он доверяет как человек или, которые имеют возможность видеть его в «неформальной» обстановке, в кругу семьи или за личным увлечением. Поэтому, часто оценки императора приближенными к нему людьми и общественностью всерьез отличаются. При близком рассмотрении императорской доли через призму человека помогут личная переписка Николая I с членами семьи, близкими знакомыми, а также оценка его деятельности лицами, приближенными ко двору.

Разыскивая положительные элементы оценок Николая Павловича большинство исследователей обращается к выдержкам из дневника и воспоминаний Анны Федоровны Тютчевой, дочери великого поэта, которая являясь фрейлиной императрицы Марии Александровны в 1853-1858 гг., составила свои впечатления от эпохи и личности императора. Она выделяет такие положительные качества Николая I как чрезмерная трудоспособность и отдача государственным делам, поскольку «император проводил за работой восемнадцать часов в сутки... трудился до поздней ночи, вставал на заре...принимал на себя больше труда и забот, чем последний поденщик из его подданных»[100]. А.Ф. Тютчева отмечала: «Никто лучше, как он, не был создан для роли самодержца. Он обладал для того и наружностью, и необходимыми нравственными свойствами. Его внушительная и величественная красота, величавая осанка, строгая правильность олимпийского профиля, властный взгляд все дышало в нем всемогущим повелителем, все отражало его незыблемое убеждение в своем призвании»[101]. Если критически подойти к воспоминаниям Тютчевой, то ее нельзя обвинить в лести или угодливости при оценке николаевского правления. Общаясь с передовыми людьми того времени, фрейлина подчеркивала, что Николай своей кипучей деятельностью и внедрением во все сферы жизни общества и государственного аппарата «лишь нагромоздил вокруг своей бесконтрольной власти груду колоссальных злоупотреблений, на что ни общественное мнение, ни частная инициатива не имели права указывать, ни имели возможности с ними бороться»[102].

Из оценок родных и приближенных к императору Николаю I можно выявить не только его черты как государя, но и выявить в нем поведение и личное обхождение с людьми в интимной домашней обстановке за кулисами большой политики. О трудолюбии императора оставила воспоминания его любимая дочь – великая княгиня Ольга Николаевна: «Папа стоял как часовой на своем посту. Господь поставил его туда, один Господь был в состоянии отозвать его оттуда, и мысль об отречении была несовместима с его представлением о чувстве долга»[103]. Из положительных качеств «любимого Папа», она выделяла отвращение ко всяким сплетням и скандалам, поскольку «когда он узнавал, что какой-нибудь сановник злоупотребил его доверием, у него разливалась желчь и ему приходилось лежать». Ольга Николаевна вспоминала «то, что казалось в нем суровым или строгим, было заложено в характере его безупречной личности, по существу очень несложной и добродушной». Великая княгиня считала, что «тем, кто был на его службе, он (Николай) всецело доверял, даже если знал, что это не совсем надежно». По поводу разрешения крестьянского вопроса, Ольга Николаевна писала, что ее отец, «несмотря на всё свое могущество и бесстрашие, боялся тех сдвигов», которые могли произойти в результате освобождения крестьян[104]. Тем не менее Николай, по оценке его дочери, был крайне вынослив, чувствуя в этом свой долг перед государством: «Во время маневров он мог беспрерывно оставаться восемь часов подряд в седле, без того, чтобы хоть закусить чем-нибудь. В тот же вечер он появлялся свежим на балу, в то время как его свита валилась от усталости»[105]. Из высокой оценки личности отца дочерью не прослеживается попытка неприукрашенно рассмотреть императора Российской империи. Если даже отрицательные черты проявились бы, княгиня, смогла бы заступиться за отца фразой, что «он всегда следовал тому пути, который ему казался предначертанным».

Известны ласковые обращения наследника Александра к своему «милому, бесценному Папа»[106], другу, наполненному всеми чертами благородства. Именно черту прямоты и благородства выделял наследник престола в качестве добродушных черт своего отца. В письме из Комо 17/29 октября 1838 г. цесаревич пишет: «Ложусь теперь спать в надежде проснуться завтра с Вашими письмами в руках. До завтрего, милый бесценный Папа, обнимаю тебя мысленно от всего сердца»[107].

Баронесса М.П. Фредерикс (1932-1908) вспоминала нежное отношение императора к своей жене, который, несмотря на наличие посторонней связи (имеется в виду продолжительная сердечная близость Николая с фрейлиной Е.И. Нелидовой) всегда вел себя достойно. В кругу семьи, по воспоминаниям баронессы, император «был самый нежный отец семейства, веселый, шутливый, забывающий все серьезное, чтобы провести спокойный часок среди своей возлюбленной супруги, детей, а позже и внуков»[108]. Описывая быт Николая I, баронесса отмечала строгость его к самому себе. «Вся обстановка, окружавшая его личную интимную жизнь, носила отпечаток скромности и строгой воздержанности»[109].

Представитель эпохи, барон М.А. Корф (1800-1876) буду известным библиофилом, а в 1831 г. назначенный управляющим делами Комитета министров, в 1834 г. государственным секретарем и с 1843 г. членом Государственного совета, по своей значимости в чиновничьем мире Николая I часто имел личные встречи с государем. В труде «Материалы и черты к биографии императора Николая I и к истории его царствования» Корф дает следующий образ государя: «Самодержавный по праву рождения и помазанию свыше, самовластительный по необходимости...», «муж высшего, в котором государственная предусмотрительность, быстрый и всеобъемлющий взгляд, увлекательный дар речи, словом, многие принадлежности гения так счастливо сочетались с железною энергией и с пламенною любовью к своему народу», «вечный работник на троне, прислушивающийся к мнению своих Советов и сановников»[110]. Однако в дальнейшем государственный деятель приписал, что о данной характеристике Николая I известно лишь небольшому числу приближенных. А «для прочих, для целой России, для целой Европы», такие оценки неизвестны и не ясны. Следовательно, барон Корф прекрасно понимал в большинстве своем взгляды общественности на личность императора. Ценными являются и воззрения Корфа в своих дневниках за 1838 и 1839 г. Многое из увиденного и услышанного, прочувственного и прожитого, он положил на бумагу. Корф считал, что его записки будут полезны истории, поскольку помогут правильно оценить личность Николая I. Описывая свою первую аудиенцию в кабинете императора, барон Корф, пишет о том, насколько милостив Николай был в отношении с ним. Пишет он о чрезвычайной заботе государя вовремя своей болезни в зиму с 1836 на 1837 г. Зачем Николаю I нужно были подробности болезни своего подданного, пусть и высокого звания? Подобные мелочи, позволяют увидеть в императоре черты, которые редко приписываются ему в заслугу, а именно: внимание, забота, сочувствие. Возможно именно поэтому запись Корфа 20 ноября 1838 г. гласит об императоре: «Деятельность его и физическая, и моральная поистине удивительны»[111]. И телом, и духом, по словам Корфа, Николай I был рожден повелевать, поскольку он умел владеть умами и сердцами людей, он был живого и веселого нрава, «в тесном кругу даже шаловлив»[112]. Описывая бытовые ситуации в отношении государя, автор дневниковых записей отмечает в императоре чувство юмора, и даже умение прощать. Когда в феврале 1838 г. Николая I посетил Пажеский корпус и увидел списки провинившихся, он «пожурив их отечески», стер их провинившиеся имена с доски сказав: «На этот раз я отношу ваши шалости к легкомыслию и в надежде, что вперед будете лучше»[113]. На взгляд Корфа, государь умел и признавать собственные ошибки, вопреки мнению «иностранцев и злонамеренных крикунов», изображающих его «непогрешимым и неподвижным в изъявлениях своей воли»[114]. Примечательны сведения Модеста Андреевича и о тщательной работе императора над отчетами министерств. Он вникал в мелочи, вплоть до грамматики, и вина за отражение действительности в большей степени лежит на людях, которым Николай I доверил управлять отдельными отраслями в империи. Что касается быта и личных предпочтений, от записки Корфа гласят о том, что император любил море и морские путешествия и в случаях, если ему не доставалось экипажа, мог добираться на перекладных[115].

Таким образом, из близкого круга императора Николая I, были люди, беззаветно видевшие в нем лишь благопристойного семьянина, а были те, кто сумел разделить личность императора на два лагеря: в семье и на службе. Безусловно, подобные виды оценок, не в большинстве свое не встречаются в учебной литературе, поскольку их считают чрезмерно хвалебными. Но личность императора как человека, жившего во II половине XIX в., раскрывается именно в бытовых мелочах, которые может проследить лишь круг близких родственников и знакомых. Не зря Т.А. Капустина подчеркнула[116], что император отдыхает только в кругу семьи. Ведь у любой личности много социальных ролей, в зависимости от ситуации, положения в обществе, сложившегося восприятия. Поэтому перед историками встает вопрос, насколько необходимо исследовать воззрения на личность Николая I его ближайшего круга общения и не являются ли слова общественности на личность и эпоху правления Николая I излишне негативными под воздействием внешне и внутриполитических преград его царствования?

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: