Глава 9. Штампованный экземпляр

Для вашего же блага.

Наверное, мне никогда не удастся понять смысл этой фразы, а уж тем более не удастся понять действия, следующие за этой фразой по пятам. Каким образом моё благополучие может зависеть от того, что я буду заперт в четырёх стенах без возможности узнать что-либо или сделать что-то для своей защиты или защиты окружающих? В общем, когда в палаточном городке раздался шум и послышались крики, мистер Уизли решил, что будет разумно, если дети останутся в палатке. Разумным это решение не было, с какой стороны на него ни посмотри. Поэтому, взяв свою сумку и достав волшебную палочку, я решил, что лучше будет скрыться из палаток, по которым, скорее всего, и велось прямое нападение. Джинни, Рон и Гермиона согласились со мной. Превратив палатку семьи Уизли обратно в небольшой брезентовый мешок, мы, стараясь не попадаться под лучи заклятий, хаотично летящих в разные стороны, двинулись к лесу.

— Что насчёт комиссии? Я так и не поняла, о чем ты говорил, когда мы спускались с трибун, — Гермиона бросила куда-то в сторону парализующее заклятие, впервые за этот вечер нарушив правила. Рон и Джинни, будто получив с этим поступком Гермионы прямое разрешение на колдовство, начали бросаться заклятиями. Если подумать, то это было крайне неразумным решением. Гермиона бросала заклятие, точно зная, что попадёт, так как до этого луч парализующего чуть не попал в неё. А вот брат и сестра Уизли начали хаотичный поединок, скорее приравнивая себя тем самым к нападающим, а не к защищающимся.

— Если я правильно понял Флер, а я думаю, что понял все правильно, то за беспредел, который устроили болельщики, в ответе вейлы, — бурый луч заклятия пролетел совсем близко со мной. Волна заклятия чуть обдала меня неприятным жаром, судя по тому, как заныли от этого кости моей руки — заклятие было предназначено для того, чтобы попросту их раздробить на мелкие куски. — Шоу, которое устроили вейлы, когда их представляли, как талисманов, было задумано специально в качестве протеста. Знаешь, я думаю, это что-то из контекста поступка леди Годивы.

— Зачем им протестовать? — Гермиона вовремя успела поставить щит, чтобы прикрыть Джинни и Рона. Ситуация становилась все более неприятной: в лесу пыталось скрыться большинство оставшихся волшебников, сюда же пришли и нападающие.

— Мне кажется, наше министерство приняло указ, по которому вейл приравняли к домовым эльфам, — стоило мне вспомнить об этих существах, как план по спасению сформировался в моей голове.

— Добби! — мой громкий вопль, наверное, должен был быть слышен даже несмотря на вопли и крики атакующих и поражённых.

— Гарри Поттер, сэр, звал Добби, — радостный писк домовика был как раз кстати.

— Да, Добби, ты не мог бы перенести нас всех в Нору к Уизли, — просить дважды было не нужно. Домовик радостно махнул ушами, и в следующую секунду мы уже стояли на крыльце Норы. Миссис Уизли выскочила из дома буквально через пару минут, будто и не спала вовсе. Попросив Добби вернуть домой близнецов и сообщить Артуру, что младшие дети уже вернулись домой, мы расположились в гостиной, и Молли начала расспрашивать, что произошло. Пока её младшие дети вместе с близнецами, которых вернул Добби, рассказывали, что случилось, Гермиона продолжила нашу беседу.

— Приравнивать вейл к домовым эльфам бессмысленно, Гарри. Вейлы — это магические существа, бороться против которых крайне бессмысленно. Если вейла захочет, то она сможет покорить любого, противостоять им почти невозможно, — шептала Гермиона под громкие причитания Молли. Пока миссис Уизли уже по второму кругу начала выспрашивать у детей подробности, мы тихо поднялись в комнату. Сидя на кровати, Мерлин гипнотизировал Хэдвиг, к лапке которой было привязано письмо.

— Чары вейл не действуют на женщин, геев, избранников вейл, поцелованных дементором, — бормотал я, отвязывая письмо. — Если так случается, что в брак они вступают не по любви, то мужчине делают амулет. Правда, защищает он только от сил его супруги. Не существует предмета, который бы защитил от воздействия любой вейлы.

— Вот об этом я и говорю, Гарри, ущемлять их в правах бессмысленно, — закивала Гермиона, поглаживая Мерлина.

— Чудесно, что мы с тобой все это понимаем, Гермиона, но законы принимаем не мы, — Кларисса прислала мне портал, написав, каким образом его можно активировать. — В нашей стране вейл очень жёстко урезали в правах.

— Это бессмыслица какая-то, — фыркнула Гермиона, сосредоточено думая о чем-то. Пока она была занята, я взял в руки камень, убирающий следы магии, и уменьшил свой сундук, чтобы он поместился в сумку. Странно, что я не подумал оставить сундук у Браунов, а потащил его вместе с собой к Уизли.

— И все-таки, почему вейлы все это сделали? — недоумение подруги было искренним.

— Ты не заметила, как часто щелкали фотокамеры? Весь хаос, что творился на стадионе и в палаточном городке запечатлён в тысячах снимков. И когда особо красочные и неприятные фотографии появятся в европейский газетах, указывая на неспособность Англии проконтролировать матч, для Фаджа это будет катастрофой. Как мне сказали, его положение в кресле министра было довольно шатким. А вейлы своей выходкой расшатали его ещё сильнее, — убрав все свои вещи в сумку, я выпустил сову на улицу, приказав вернуться назад к Браунам.

— Но зачем им нужно было организовывать последний набег? — стоило Гермионе задать этот вопрос, как Мерлин исхитрившись вывернуться, укусил её за руку. Ойкнув, подруга отодвинулась подальше от недовольного Мерлина.

— Все вейлы исчезли из Англии ещё до окончания матча. Этот набег был сотворён руками местных умельцев. Прежде, чем Добби забрал нас, в небе появилась чёрная метка. Ты не успела её заметить? — то, что Герми не увидела метку, я вполне мог понять, но как Гермиона не услышала воплей Фреда и Джорджа, которые в унисон кричали о метке в небе, было даже странно. — Кажется, тебе не слишком понравились вейлы?

— Я читала о них. Вообще-то, о них очень немного информации, и вся она написана такими общими словами, что очень сложно понять, что же конкретно они из себя представляют. Мне казалось, что они не настолько… безмозглые, — Гермионе не просто не понравились вейлы, она решительно их невзлюбила.

— Безмозглые, — я усмехнулся, повторив за подругой. — Вейлы учатся всю свою жизнь, Гермиона. Учатся сдерживать свои силы, чтобы женщины не смотрели на них с ненавистью, а мужчины с обожанием. Они досконально изучают ту область, к которой у них есть склонность: живопись, создание заклятий, душевные болезни, зельеварение. Вейлы несносны, неуправляемы, порой беспечны, но никак не безмозглы.

— Откуда у тебя такое желание защищать вейл, если ты говоришь, что чары Флер на тебя никак не подействовали? — кажется, Гермиона хотела подловить меня на чем-то. Она даже протянула имя мисс Делакур на какой-то особый манер.

— Кларисса, жена моего дяди — она вейла. Мои младшие сестры Алиса и Эмбер тоже вейлы. Алиса в этом году пойдёт в Хогвартс на первый курс. Я общался с ними, пусть и не очень долго, но я точно могу тебя заверить в том, что сказал. Не стоит принижать их нравственного достоинства из-за их внешности и горсти чванливых людишек, которые не могут смириться с тем, что они не будут им принадлежать и подчиняться. Никогда не суди людей по внешности и чистоте крови, Гермиона.

Кажется, своим замечанием я немного уязвил подругу: она чуть покраснела и отвела от меня взгляд. Занимался рассвет, и, подойдя к окну, мне удалось увидеть, как аппарировали к дому мистер Уизли со старшими сыновьями. Миссис Уизли, ожидающая своих мужчин на улице, тут же бросилась к ним. Наверное, для нормальных людей такая забота была чем-то обычным. Правда, я к нормальным не относился.

— Гермиона, скажешь Уизли, что остаток лета я проведу у дяди и тёти, — зажав портал в руке, я был готов его активировать. — Если все пройдёт удачно, встретимся в школе.

Я активировал портал прежде, чем в мою сторону прыгнул Мерлин. Самодовольное чувство превосходства окрылило меня, и я даже не почувствовал дискомфорта от перемещения. Странно: каждый раз, когда мы перемещались с Браунами с помощью портала — это было вполне нормально и никак не могло сравниться с тем, как мы переместились на матч. Если ощущения от перемещения зависели от мастерства волшебника, то почему Отдел магического транспорта доверил создавать порталы недоучкам?

Было ещё очень рано, должно быть, все Брауны ещё спали, так что я позвал домовика и отдал ему свою сумку, попросив вернуть сундук в его исходное состояние. Забрав газету, которая шлёпнулась к моим ногами, когда я открыл входную дверь, чтобы взглянуть на цветы, я направился на кухню. Кларисса и Патрик уже были там, мирно завтракая.

— Не думала, что ты так скоро захочешь воспользоваться нашим гостеприимным предложением, — усмехнулась Кларисса, протянув мне кружку с чаем. Пожав плечами, я пододвинул к себе тарелку с тостами. Патрик с закрытыми глазами медленно цедил свой чай через трубочку, но каким-то магическим образом, когда тарелка с тостами проскальзывала мимо него, успел схватить парочку.

— Неужели у Уизли не гостило никаких красивых девочек, что ты так быстро решил их покинуть? — должно быть, это была какая-то издёвка со стороны дяди, но я её не понял.

— Разве только из-за девушек можно гостить у друзей? У Уизли слишком суматошно и, если честно, мне кажется, что Молли и Артур верят каждому слову, написанному обо мне в Ежедневном пророке. К тому же, скоро должны прийти письма из школы — это вызвало бы новую волну жалостливых взглядов в мою сторону, — честно ответил я. В течение некоторого времени, пока Патрик изучал магловскую газету, которую я принёс, а Кларисса пыталась нарисовать что-то джемом на тосте, мы сидели в полной тишине.

— Гарри, что ты думаешь насчёт предстоящей комиссии? — Кларисса невозмутимо показала нам свой тост, по которому медленно начала сползать джемовая рожица.

— Думаю, что она будет долгой и бессмысленной, — после недолгого размышления признался я. Все, что устраивалось и организовывалось, как специальное заседание для того, чтобы решить, сможет ли подросток учиться дальше в школе, по определению должно быть бессмысленным и бесполезным занятием. Даже если бы они запретили мне учиться в Хогвартсе, на свете ведь есть и другие школы, в которых меня бы никто не знал, и моя жизнь от этого стала бы намного лучше. Но делиться своими рассуждения я не стал, мне очень хотелось спросить Клэр, участвовала ли она в заговоре вейл, который произошёл на чемпионате мира. Почему-то мне казалось, что Кларисса не просто участвовала, а организовывала весь этот хаос. Пока я размышлял, как спросить об этом так, чтобы не показалось, что я обвинял в чем-то Клариссу, ход нашей беседы поменялся.

— Гарри, ты производишь неизгладимое впечатление на людей, — неожиданно рассмеялась Клэр. Теперь я уже ничего не понимал в этой беседе и не отказался бы от разъяснений.

— Кажется, ты не понимаешь, Гарри? — улыбнулся Патрик. — Вообще-то, я всеми правдами и неправдами старался в этом не участвовать, но так как я — муж совершенно неугомонной и неразумной женщины, то я все равно оказался вмешанным. Кларисса вместе с племянницей и подружками организовала фееричное представление, которое тебе удалось лицезреть на матче.

— То, что было до матча и во время представления талисманов. К тому, что случилось ночью, мы не причастны, — тут же заметила Кларисса. Значит, я все-таки был прав, и Кларисса организовала фееричный шабаш вейл.

— Это да, — согласился Патрик. — Ну так вот, ты, мой милый племянник, оказался соседом моей племянницы со стороны моей очаровательной неугомонной жены — Флер Делакур. Твоё равнодушное отношение к вейлам произвело на неё впечатление, а также она была впечатлена тем, что ты подыграл ей.

— Ты произвёл на Флер такое впечатление своим поведением, что Гаспар Делакур посадил её под домашний арест до конца лета, — рассмеялась Кларисса.

— Разве в этом есть что-то хорошее? — Флер показалась мне крайне своевольной девушкой, и не думаю, что домашний арест для неё будет чем-то весёлым.

— Для Флер это божье благословение, Гарри, — усмехнулась Клэр. — Гаспар составил для своей старшей дочери брачный контракт с мужчиной, который годится ей в деды. Так что Флер готова молиться на тебя. Теперь она может спокойно провести остаток лета у бабушки, наслаждаясь солнцем, морем и тайнами любовной магии, которые, несомненно, расскажет ей Жозефина.

— Я не совсем понимаю, — честно говоря, я совершенно ничего не понимал.

— Это очень сложный теологический вопрос, возможно, как-нибудь потом Кларисса тебе объяснит, что к чему, а я не смогу точно все разъяснить, даже если напьюсь перед этим для храбрости, — фыркнул Патрик. — Меня интересует другой вопрос: куда ты дел Мерлина?

В течение мирного завтрака, который у нас был, я уже начал подумывать, что никто не заметит отсутствия Мерлина. Но, к сожалению, об этом мелком паршивом зверьке быстро вспомнили. Но меня все же радовало, что я успел выиграть пару очков, обдурив Мерлина.

— Возможно, он захотел остаться у Уизли, — наверно, я был слишком самодоволен и нахален, раз Патрик и Кларисса взглянули на меня так, как будто я забыл собственного новорождённого ребёнка на улице.

— О, Гарри, мне искренне тебя жаль, — в голосе Клариссы не было ни капли сочувствия.

— Да, парень, эта животина отомстит тебе так, как ещё никогда тебе никто не мстил. Он подставит тебя в самый важный момент, так что лучше побыстрее выкинь белый флаг, — Патрик улыбнулся, похлопал меня по плечу и, взяв с холодильника большой водяной пистолет, вышел из кухни.

Хоть мне и не очень хотелось этого делать, но я попросил домовика Браунов принести Мерлина. Когда панда оказалась на кухне, то, злобно фыркнув на меня, гордо вышла из комнаты, задрав хвост.

— Пойдём, я покажу тебе твою комнату, — Кларисса улыбнулась мне и повела на второй этаж. Моя комната оказалась сразу же за комнатой Эмбер. Все здесь было в сдержанных тонах, никаких лишних предметов, чтобы я мог заполнить пространство по своему усмотрению. — Из-за сумятицы, вызванной поведением дурных чистокровных, сейчас все службы подняты на уши. Некоторое время я буду занята в больнице, но думаю, что до комиссии мы с тобой ещё успеем поговорить. А пока девочки не дадут тебе заскучать или испугаться предстоящего события. Но позже я непременно объясню тебе то, что ты захочешь.

Сказано это было довольно загадочным тоном, но мне не хотелось ни в чем пока разбираться, так как Патрик, наконец, дошёл до спальни одной из своих дочерей и начал будить её. По тому, сколько было криков и воплей, можно смело заявить, что ей это совсем не понравилось. Громкий топот, крики, звуки глухих ударов — Патрик начал просить прощения.

На несколько дней меня отдали в безжалостные цепкие ручки двух маленьких девочек. Сначала, как будто они могли услышать мои мысли с чемпионата мира, меня все-таки заставили вскопать грядки за домом. Алисе даже удалось разъяснить мне, по какому плану нужно было высадить цветы, чтобы композиция была изящной. А затем девочки вытащили меня на балет. Должно быть, они уже видели эту постановку, поэтому шёпотом пересказывали мне сюжет. На этот раз посещение театра прошло для меня более удачно. После всех мероприятий, которые запланировали для меня сестры, я выполнил свою братскую обязанность. Мы с девочками отправились в Косую аллею, чтобы закупить все необходимое к школе. Письма всем хогвартским первогодкам и остальным ученикам уже пришли, а я получил официальное уведомление о том, что в пятницу состоится моя комиссия.

Оказалось, не мы одни решили закупиться к школе: многие ученики были в Косой аллее. И все они, как будто по чьей-то команде свыше, начинали шептаться, когда замечали меня в магазине. Алиса и Эмбер сначала недоумевали от столь странного отношения окружающих ко мне, а затем двум вспыльчивым вейлочкам это надоело, и они, совершенно не стесняясь никого, пользовались своим даром. Это привело к тому, что, когда мы вышли из аптеки, мне пришлось забаррикадировать дверь, чтобы назойливые поклонники не пошли следом. Разумеется, их быстро выпустили, но нам удалось отойти на приличное расстояние, так что их чары перестали действовать на неокрепшие умы мальчишек.

— Почему они все так пялятся на тебя? — недовольно спросила Эмбер, рассматривая всех окружающих нас людей с подозрением. Перед походом в книжную лавку и магазин мантий было решено сделать небольшой перерыв, так что мы расположились у Фортескью.

— Я же Гарри Поттер, — равнодушно пожав плечами, смахнул невидимую пылинку с плеча. В кафе было много моих однокурсников, и все они держали в руках письма из школы, вычёркивая из списка уже купленное. Многие из них, замечая мой взгляд, поспешно сворачивали письмо и прятали его. Со стопроцентной уверенностью я мог бы сказать, что все они думали о том, что я наброшусь на них и заберу письмо. Это было так же умилительно, как и поведение министра на чемпионате мира.

— То, что ты Гарри Поттер, ещё не даёт им повода смотреть на тебя, как на богарта, — кажется, все волшебники, которые гуляли сегодня в Косой аллее, заслужили недовольство Эмбер.

— Никогда нельзя быть уверенным до конца, каким станет твой богарт, быть может, сейчас я являюсь для всех англичан их богартом, — миролюбиво заметил я, пытаясь присмирить свою младшую сестрёнку.

— Это все равно немного странно, Гарри, — шумно отпив свой чай через трубочку, заметила Алиса. — Нельзя быть настолько неразумными и брать на веру все, что пишут в газетах.

— То, о чем сейчас пишут в газетах, подтверждено множеством доказательств, — весело фыркнул я.

Если после чемпионата Ежедневный пророк написал только о внезапном нападении пожирателей смерти и мусолил только эту тему, то все европейские газеты в красках обсуждали неспособность Британии что-либо организовывать. Просто шикарнейшие снимки того, как авроры пытались снять моё заклятие и у них ничего не получалось; фееричные картинки, запечатлевшие, как аврорам не удавалось утихомирить фанатов: лепреконы и львята, борющиеся друг с другом; кровавые рукопашные бои мужчин. Примечательно, что сами виновницы всех этих безумств ни разу не попали в кадр. Если сумятицу смогли сотворить все эти ехидные выпуски газет, то когда правда о нападении пожирателей попала европейской прессе в руки, могу поспорить, с лёгкой руки Клариссы, это обернулось ещё большим огрязнением Британии. Сейчас статус Корнелиуса Фаджа как министра был нулевым, возможно, даже стремящимся к минусу. Фадж, возможно, мог бы немного подняться в глазах общества на моей комиссии, но, вспоминая его поведение на игре, думаю, что он упустит возможность. Странно, что европейская пресса ещё не прошлась по необычному поведению англичан в отношении меня, хотя, если вспомнить, что все это было задумано Клэр, то, думаю, она приберегает эту информацию.

— Мы почти жалеем, что не побывали там, — вздохнула Алиса.

— Нам удалось получить уже большую часть копий снимков, — подхватила Эмбер. — Знаешь, на некоторых из них есть ты.

Совершенно точно я мог сказать, что улыбочки сестёр не значили для меня ничего хорошего. Заметив Драко Малфоя вместе с отцом приближающихся к кафе, я поспешил расплатиться и увести от них девочек подальше.

— Надеюсь, я хорошо получился на этих фотографиях? — Драко, заметив меня, хотел было что-то сказать, но Алисе не хотелось никого больше слушать. И она принялась насвистывать какую-то мелодию. Прекрасно помня, как пение вейл действовало на мужчин, я стал осматриваться по сторонам: те, кто слышали лёгкий мотив, насвистываемый Алисой, прекращали заниматься своими делами и с умилением смотрели на девочку.

— Я думал, что большими чарами обладают более взрослые девушки, — открывая дверь книжной лавки перед сёстрами, заметил я. Алиса тут же перестала насвистывать и достала своё письмо из школы.

— Так и есть, — так как Алиса пошла в сторону продавца, то в курс меня решила ввести Эмбер. — Взрослые умеют контролировать свои силы и, например, приворожить лишь одного мужчину из толпы. На самом деле, наша магия пока не действует как приворот: взрослые скорее умиляются от того, каким же красивым может быть ребёнок. Знаешь, наверное, сейчас я развенчаю для тебя самый большой миф в отношении вейл...

— На самом деле вейла не может влюбить в себя мужчину по-настоящему. Через три дня, сколько бы сил вейла ни прикладывала к тому, чтобы зачаровать мужчину, мир для него снова станет прежним. Его сознание привыкнет к чарам, и он перестанет считать вейлу пределом своих желаний — она снова станет для него недосягаемой девушкой, которой можно любоваться, но ничего больше, — продолжила за сестру Алиса, вывернув к нам с парой книжек в руках.

— И что, больше на этого мужчину никогда не будут действовать чары вейл? — в руках Алисы были книги по изобразительному искусству; очевидно, что учебники для неё будет искать продавец.

— Разумеется, будут. Это мы рассказали тебе к тому, чтобы ты не считал, что мы можем угнать в рабство всех мужчин. Каждые три дня его мир будет переворачиваться и переворачиваться, но сколько бы ни прошло времени, он никогда не будет её любить.

— А как вы встречаете свою любовь? — мне правда хотелось узнать, как это происходит, ведь, как мне удалось понять, за них выбирала их магия.

— Кто его знает, — усмехнулась Эмбер.

— Мама сказала, что мы ещё слишком маленькие, чтобы это знать, — улыбнулась Алиса, потянув нас к продавцу, должно быть, учебники для неё уже были собраны.

— Но, наверное, это должно быть романтично, — девочки сказали в унисон с одинаковыми мечтательными выражениями на лицах.

— Так же романтично, как и дракон, похищающий красавицу? — усмехнулся я, расплачиваясь за учебники и книги, которые выбрали девочки.

— Это должно быть ещё романтичнее, — абсолютно серьёзно заявила Эмбер.

— Не хочу тебя разочаровывать, Гарри, но драконы разумны, — в защиту мечтаний младшей сестры встала Алиса. — У нашей прабабушки был ручной дракон.

— Ручной? — в моем голосе было достаточно много скептицизма и недоверия, но девочки спокойно кивнули в ответ на мой вопрос. Не думаю, что даже магловскому писателю-фантасту хватило бы фантазии на то, чтобы одарить своего героя ручным драконом. Как вообще дракон может быть ручным? Как эта огромная огненная животина может кого-то слушаться? Даже у вейлы не может быть достаточного количества сил, чтобы удержать дракона.

— Не все драконы большие, Гарри, — улыбнулась Алиса.

— Фобос был размером с пони из породы карликовых драконов, — по тому, какая мечтательная у Эмбер была улыбка, её мечта о том, что драконы похищают красавиц, сформировалась именно из-за этого маленького дракона. — Знаешь, как было классно на нем летать…

— И что же с ним стало? — не думаю, что дракон умер от старости. Интересно, сколько вообще живут драконы?

— Бабушка отпустила его, когда драконологи из заповедника в Египте сообщили ей, что у них вылупились несколько карликовых драконов. Фобос улетел к ним.

Пока девочки рассказывали мне эту великолепную, но, как мне кажется, выдуманную историю, мы подошли к магазину мантий. Мадам Малкин улыбнулась всем нам одинаковой приветливой улыбкой и, вооружившись метром, спросила, кто первый хочет получить новые мантии. Уже через десять минут, которые я провёл, удобно устроившись на маленьком стульчике, мне стало понятно, что мадам Малкин очень не рада тому, что мы пришли к ней в магазин. Девочкам, как и их матери, не нравилось, как английские маги одевались, так что они пришли в магазин мантий с каталогом американской одежды. Они показали мадам ту форму, которую выбрали, и хотя мадам очень сомневалась, что эти мантии будут пригодны для школы, все же уступила девочкам.

— Мы проштудировали устав школы вдоль и поперёк. Нигде не было указано, из какого каталога должна быть стандартная школьная форма. Так что мы выбрали самую удобную и демократичную форму из каталога американских школ, — по тому, как пропела Эмбер, я начал догадываться, что мимо меня этот поход в магазин мантий все-таки не пройдёт.

— В письме написано, что у учеников должна быть парадная мантия, так что сейчас ты тоже её получишь, — Алиса забрала из рук сестры каталог, став быстро перелистывать страницы.

— Для заседания в министерстве мы выбрали тебе более строгий вариант, а для парадности в школе это, — и они возбуждённо показали мне то, что меня ожидало. А ожидал меня тёмный костюм, очень похожий на магловский, только с более длинным пиджаком. Такой костюм я вполне мог вытерпеть. Как оказалось, девочки не остановились, пока не подобрали мне новую форму и пару костюмов. Когда я расплачивался за покупки, мадам Малкин попросила меня одолжить ей каталог девочек, чтобы она сделала с него копию. Кажется, мастерице понравились некоторые идеи. Ненавистный каталог я выкрал у сестёр и отдал мадам насовсем.

— Я уверена, что у вас все получится, мистер Поттер, — напоследок сказала она мне. Кивнув мадам Малкин на прощание, я повёл сестёр к Оливандеру. Не знаю, как было принято у вейл, но так как палочки у Алисы пока не наблюдалось, мы могли попробовать её купить. Оливандер честно пытался, но в его лавке все же не оказалось подходящей палочки. Поэтому, воспользовавшись камином в Дырявом котле, мы вернулись домой. Как оказалось, палочку для Алисы уже изготовили: десять дюймов, остролист и чешуя с русалочьего хвоста.

Через некоторое время мне удалось выяснить, что, обладая уникальной способностью видеть магию, Алиса не совсем понимала, как нужно колдовать. Начиная творить заклинание, она останавливалась где-то на середине, очаровано всматриваясь в ворох золотистых пылинок зарождающегося колдовства. Правда, никакого разочарования из-за этого ни Алиса, ни её мать не испытывали, так что мне оставалось только наблюдать за тем, как из прерванного вороха магии все же рождались заклятия, пусть и не такие, какими они должны быть.

В последний вечер перед комиссией я с лёгкой насторожённостью рассматривал приготовленный для похода в министерство костюм. Он казался мне слишком магловским, не думаю, что это было хорошо для нашего «отвратительного и деградированного» министерства магии. Но надо признать, что в нем я выглядел намного презентабельное, чем в мантии. Странно, что англичане так упорствовали, чтобы все волшебники ходили в мантиях, тогда как весь остальной магический мир уже подстроился под обширный магловский. И это превосходно способствовало к защите магии от посторонних, особенно в сравнении с тем, что вытворяли мы.

Сестры все-таки отвели меня в парикмахерскую, и сейчас мои непокорные волосы были все такими же непокорными, но это выглядело как своего рода причёска, а не раннее поднятие с кровати. Я выглядел презентабельно, особенно после того, как Патрик под покровом ночи в строжайшей тайне дал мне специальную мазь, чтобы избавиться от странной растительности на лице. Кожа моего лица снова стала гладкой и чистой, как попка младенца. Разумеется, Кларисса прошлась по этому поводу, когда я обновлённым спустился к завтраку. Женщины невозможны!

Я не ощущал никакого беспокойства в отношении завтрашнего утра, но и спать мне не хотелось. В последнее время мне стали сниться странные сны: я бродил по пустым хогвартским коридорам под громкие крики лебедей. Иногда мне слышался лязг орудий, как будто кто-то пытался захватить замок. А я все бродил и бродил в бесконечной тени коридоров, словно вор или преступник, готовый пойти на любую крайность ради победы. Так что, не желая снова оказаться в школе и слышать то, чего там никогда не было, я решил спуститься на кухню, чтобы выпить чаю.

— Не спится? — тихо спросила Кларисса, заваривая для нас двоих чай.

— Мне снятся странные сны. Будто я хочу что-то украсть и поэтому прячусь в тени, — в мою кружку опустилась палочка корицы.

— Говорят, сны — это видения нашей прошлой жизни, — осторожно заметила Клэр. — Ты боишься предстоящих слушаний?

— Нет. Они не смогут отнять мою жизнь или мою магию. Даже если они лишат меня права дальше обучаться в школе — это не значит, что я не смогу научиться всему сам. Я всего лишь не буду иметь диплома об окончании школы. Кажется, я довольно богат, чтобы не беспокоиться об этом лет до двадцати, — мой спокойный ответ обрадовал Клариссу.

— Ты — исключительная личность, Гарри Поттер, — тётя похлопала меня по плечу. — Никогда не теряй рассудка, мой мальчик, и никто не сможет причинить тебе вред.

— Ты обещала мне, что ответишь на вопросы, которые у меня появятся, — за время, что я провёл с девочками, у меня появилась парочка вопросов.

— Конечно, — я мог бы поклясться, что Кларисса ждала этого. Мне кажется, что её страсть к изучению чужих душ позволяла ей знать наперёд, как будут вести себя окружающие её люди. Довольно никудышная способность.

— Почему порт-ключи, которые ты даёшь нам для перемещения и те, что были у министерства, настолько разные? — это действительно было мне интересно, ведь перемещение с помощью порталов Клариссы было почти приятным.

— Ох, ты хотел спросить об этом, — тётя явно не ожидала такого вопроса и даже растерялась. Кажется, я не укладывался в тот тип человека, который она идеально знала. — Порталы, которые давала вам я, используются для перемещения беременных женщин. Их довольно сложно создать и это кропотливая работа, но зато пользоваться ими почти приятно. Мне не хотелось бы, чтобы у моих дочерей и мужа пропал интерес к магии из-за перемещения с помощью порталов. У меня есть право создавать такие порталы, и я нагло им пользуюсь.

Зайдя на кухню, Мерлин сначала зашипел на меня, он так и не простил меня за то, что я оставил его у Уизли, но через пару мучительных минут раздумий все же запрыгнул на стол. Тиснув палочку корицы из моей кружки, он начал её посасывать.

— Как вы встречаете свою любовь? — это был вопрос, который Кларисса, наверное, никогда не ожидала услышать из уст мужчины.

— Почему ты хочешь это узнать? — по тому, как мягко прозвучал вопрос тёти, я мог бы сказать, что сейчас начинаю шагать по очень тонкому льду. Скорее всего, мне ничего не удастся понять, но мне хотелось быть посвящённым в эту тайну.

— Просто, мне кажется, что есть какой-то подвох, — Мерлин спрыгнул мне на колени и, свернувшись кольцом, стал ждать, когда его будут гладить.

— Верно, — согласилась Кларисса. — С одной стороны — это неимоверно сложный и рабский процесс, а с другой — это то, что является осуществлением любой нашей мечты. Магия, так или иначе, однажды сводит нас с тем мужчиной, который будет способен понять и любить нас за наш характер, а не нашу магию. Порой достаточно одного взгляда или поступка, чтобы все понять. Тогда магия развязывает свои путы, и ты перестаёшь чувствовать мать и отца, теперь ты чувствуешь его. Чувствуешь, как в нем зарождаются чувства к тебе, когда ты уже привязана к нему и не мыслишь своей жизни без него.

— Это же приворот. Разве в этом есть счастье для вас? — я всегда считал, что нельзя получить счастья на обмане или принуждение.

— Приворот — то, что вложено в нас, мы получаем взамен, как величайшую благодать, — взгляд Клэр стал мечтательным. Она тепло улыбалась, прижав пальцы правой руки к губам, будто чувствовала на них поцелуй. — Когда я встретила Патрика в первый раз, он взбесил меня. О, мне хотелось его задушить. Нахальный мальчишка, который увёл у меня из-под носа раритетную марку, которую я искала несколько лет. О, я желала для него мучительной кары. Через три дня после этого я получила от него приглашение на свидание. Я пришла на него только из-за того, что на свидании у меня мог появиться хотя бы один шанс дать ему пощёчину. Патрик был великолепен и, когда я пришла домой, поставив в воду букет цветов, в карточке оказалась та самая марка. В ту секунду я почувствовала, что знаю, где находится Патрик, но уже не чувствую мать, которая стояла рядом со мной. Я заинтересовала его, но чувства Патрика зарождались медленно. Он боялся привязанностей, боялся быть обманутым снова.

Часы в зале пробили полночь, а мы с тёткой сидели на кухне и разговаривали о том, как вейлы обретали любовь. Наверное, у каждой из них все было по-своему, но принуждение было одно на всех. Детища магии, созданные черт знает по чьей воле, и не имеющие собственной.

— Портал в министерство сработает в девять часов, в атриуме тебя встретит Дамблдор и сопроводит до зала, где будет проходить твоё слушание. Альбус до сих пор не подозревает про Патрика, так что он выслал письмо Дурслям. Я забрала его у Петуньи и вскрыла, — Клэр не смутилась от собственного признания. — Не забивай свою голову вейловской чепухой, она никогда не пригодится тебе в жизни. Отправляйся спать, Гарри.

Мне снились лебединые перья. Они слетали с открытого окна на вершине гриффиндорской башни. Наблюдая за их стремительным полётом, мне все больше хотелось узнать, кто же пускает их по ветру. Перья, белые, словно снег, алые, словно кровь. Когда я проснулся, то оказалось, что пол моей комнаты был усыпан перьями. Помимо того, что ещё недавно я был крестражем тёмного лорда, на меня свалились ещё и эти странные сны. Такое чувство, что где-то во всемирной картотеке магов на моей странице стоял жирный красный штамп «Проклятый».

Ровно в девять утра сработал портал, переместивший меня в атриум министерства магии. Первое, на что я обратил внимание, был фонтан. Если человек был царём зверей, то волшебник, по всей видимости, был царём над всеми. Довольно пафосно.

— Чудесно выглядишь, мой мальчик, — директор тепло улыбнулся мне. Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор — верховный чародей Визенгамота, кавалер ордена Мерлина первой степени, председатель Международной Конфедерации Магов, сильнейший волшебник своего времени был одет в просторную мантию нежно фиалкового цвета. Его борода была заплетена лентой под цвет мантии. Если Алисе и Эмбер не удастся самостоятельно создать в Хогвартсе культ приличной одежды, то я всеми силами им помогу.

— Благодарю, — как-либо комментировать внешний вид собственного директора я не стал. На пункте охраны я предоставил молодому аврору свою старую волшебную палочку. Мне казалось, что этот парень закончил школу когда я окончил первый курс. Он посмотрел на меня так пренебрежительно, будто то, что он сидел за хилым столиком и взвешивал волшебные палочки — это чрезвычайно важная работа. Получив назад свою волшебную палочку и приобретя значок, повествующий о цели моего визита в министерство, мы с директором отправились на слушание.

— Не стоит волноваться, Гарри, — миролюбивый тон директора был словно сахарный сироп, от которого ныли зубы — слишком приторный. Я ощущал его руку на своём плече, но мне все так же было безразлично, что будет впереди, как и тогда, когда мы покидали больницу Святого Мунго.

Вместе с директором мы зашли в просторную залу, где нас ожидало восемь человек. Большую часть из них я знал, только некоторые мне были незнакомы. Августу Лонгботтом очень легко было узнать по шляпе, которая наделала столько шума в прошлом году. Люциус Малфой не нуждался ни в каких представлениях и, скорее всего, именно от него мне стоило ожидать некоторых неприятностей. Кларисса Браун в белом халатике со значком больницы Святого Мунго на груди миролюбиво устроилась на краешке своего стула и всем своим видом показывала, что все происходящее её не касается. Зато Сириус Блэк, новое имя своего крестного я до сих пор не узнал, был готов прямо сейчас ринуться в бой. Причём, судя по тому, как он закатал рукава своей белой рубашки, он был готов броситься в рукопашный бой. Корнелиус Фадж представлял собой тот вид мужчины, которому все его любовницы в одночасье сообщили, что беременны. Одним словом, он был морально раздавлен. Этого, к сожалению, нельзя было сказать о его заместительнице: самодовольно улыбающейся женщине в ярко-розовой мантии. Долорес Джейн Амбридж — именно в её светлую голову пришли замечательные законопроекты о том, что все оборотни должны быть изгнаны в специально отведённые им леса, а вейлы приравнялись к неразумным тварям. Прочих я не знал, но Кларисса очаровательно подмигивала какому-то мужчине в дальнем ряду — не сразу, но я узнал в нем Патрика.

Заняв предложенное мне место в центре инквизиционного круга, я улыбнулся тёте и нагло ей подмигнул. Кашель Сириуса и Патрика, за которым они хотели прикрыть свой смех, был не очень правдоподобен.

— Мистер Поттер, меня зовут Оливия Олдридж, — пожилая волшебница, на которой была белая мантия целительницы, сидела рядом с Клариссой, и именно она решила начать. — Расскажите, как вы себя чувствуете? Как прошло ваше лето?

— Очень познавательно, — после долгих раздумий ответил я, все же решив не уточнять, как дьявольски обрадовался, когда узнал, что являлся крестражем; что у меня есть дядя и тётя, а мой крестный отец сбрендил настолько, что сделал себе кучу пластических операций, чтобы поменять лицо.

— Что самое познавательное с вами случилось? — решила уточнить Кларисса, наверное, пытаясь вывести беседу к более мирному руслу, ну или просто хотела заставить меня сказать ещё хоть что-нибудь.

— Самым познавательным оказалась травля Ежедневного Пророка, из-за которой все окружающие смотрят на меня, как на прокажённого. Из-за этого любой мой выход в общество теперь сопряжён с определёнными неудобствами…

Мой спокойный ответ о неудобствах жизни золотого мальчика, отмеченного страстью печатных изданий к его худенькой персоне, был прерван странным ехидным покашливанием.

— Позвольте. Мне. Уточнить. Молодой. Человек. — Мадам Амбридж обратилась ко мне как к полному идиоту, неспособному понять смысл сложного предложения. Кларисса разочарованно закатила глаза, а Патрик бесшумно перебрался за спину к жене, став что-то шептать ей. — Вы. Смеете. Утверждать. Что. Вас. Кто-то. Преследует?

— Я, мадам Амбридж, смею утверждать, что в сложившейся ситуации, когда пресса по чьему-то указу на протяжении уже трёх месяцев муссирует одну и ту же новость, утверждающую то, что наследник рода Поттеров является недееспособным неразумным подростком, неспособным выговорить собственное имя, совершенно неприемлемо путать преследование и унижение.

Кларисса, Патрик, Сириус и Люциус Малфой взглянули на меня с одинаковым изумлением, Дамблдор крякнул в кулак, а Августа Лонгботтом и Оливия Олдридж заулыбались. Министр и его заместительница выглядели абсолютно опустошёнными.

— Мистер Поттер, я бы хотела, чтобы вы взяли в руку этот предмет, — целительница Олдридж протянула мне круглую стеклянную пластину, на ощупь она была шероховатой. — Сожмите её в кулаке и произнесите Люмос — это позволит оценить мне степень вашего магического развития.

Кларисса кивнула, и я произнёс магическую форму заклятия: сквозь пальцы хлынул свет. В течение минуты все словно зачарованные смотрели на мою руку, а когда заклятие престало действовать, и я протянул пластину обратно миссис Олдридж, казалось, все немного подались вперёд, чтобы взглянуть на неё. Оказалось, что с обеих сторон пластины были вырезаны руны и сейчас все они светились.

— С вашим магическим потенциалом все отлично, мистер Поттер, — Олдридж сделала несколько пометок в своей папке. — Могу я взглянуть на вашу палочку?

Улыбнувшись женщине, я протянул ей свою палочку. Кларисса и Патрик, которые часто видели мою палочку, одновременно нахмурились, очевидно, гадая, где я успел раздобыть чужую палочку. Целительница довольно долго изучала мою палочку, каким-то образом используя для этого пластину. Постепенно сияющий рисунок по бокам пластины тускнел, пока она снова не стала абсолютно прозрачной.

— Мистер Поттер, могу я попросить вас произнести это же заклятие, но уже с использованием вашей палочки? — она вернула мне волшебную палочку. Заклятие получилось, но для этого мне пришлось попытаться несколько раз. Олдридж снова сделала пару пометок. — Боюсь, что после инцидента с дементором вам больше не подходит эта палочка, и для дальнейшего успешного обучения в школе вам понадобится другая.

Кивнув на слова целительницы, я спрятал волшебную палочку и снова сел на стул в ожидании дальнейших прений или того, как Люциус Малфой попытается все же выкинуть меня из школы. По тому, как Малфой нервно выбивал дробь по своей трости, он отчаянно пытался придумать что-нибудь. Но ехидное покашливание прервало мыслительный процесс Малфоя, вновь решив напомнить о себе.

— Что. Же. Колдовать. Вы. Можете. Но. Сможете. Ли. Вы. Нормально. Общаться. С. Окружающими? — интересно, мадам Амбридж понимала, что сейчас в присутствии двух ведущих целителей отделения душевнобольных больницы Святого Мунго выставляла себя полной идиоткой. Малфой разочарованно вздохнул и одёрнул рукава своего вельветового пиджака.

— Смею вас уверить, многоуважаемая мадам Амбридж, что поцелуй дементора никаким образом не повлиял на мою способность складывать слова в предложения с целью общения с понравившимися мне людьми, и могу вас уверить, что я способен поддержать беседу на любую предложенную моим собеседником тему. Способны. Ли. Вы. Сделать. Это?

— Как член попечительского совета, я не вижу ни одного повода, чтобы не позволить мистеру Поттеру продолжать его дальнейшее обучение, — Августа Лонгботтом решила прервать начинающуюся склоку ещё до того, как смысл моего ответа дошёл до сознания моей собеседницы. По итогам голосования: семь против двух — мне было предоставлено право быть и дальше счастливым подростком.

Корнелиус Фадж и Долорес Амбридж явно были недовольны тем, что остались в меньшинстве, но, так как их вообще не должно было быть на заседании, к ним не особо прислушивались. Меня интересовало только то, каким образом засчиталось мнение Патрика и Сириуса. Министр и его заместительница в спешке покинули зал, за ними откланялись Малфой и директор. Должно быть, Дамблдор был введён в курс «лечебных манипуляций» Сириуса, раз так легко оставил меня с ним.

— Мистер Поттер, позвольте представиться, Орион Сириус Старк — член попечительского совета школы магии и колдовства Хогвартс, — Сириус самодовольно протянул мне руку для рукопожатия. Поразительно: Сириусу хватило мозгов, чтобы сделать пластическую операции и стать абсолютно другим человеком внешне, но он взял себе имя отца, оставив вторым собственное, и фамилию Железного Человека. Августа Лонгботтом вышла из зала в сопровождении целительницы Олдридж, и мы остались в тихом семейном кругу.

— Поразительно, Сириус, сколько времени ты думал, чтобы взять себе такое славное имя? — ехидства в моем вопросе было столько же, сколько в ехидстве Клариссы, когда она каждое утро хлопала меня по щёкам. По-моему, вейлы на меня дурно влияли.

— Это чудесное имя, Гарри, причём оно вполне мне принадлежит. Род Старков влился в наш в одиннадцатом веке и прервался в тринадцатом, за исключением парочки незаконнорождённых детишек, которые были прародителями славного рода моей матери, — только что крестный признался мне в инцесте прародителей его рода с такой гордостью, как будто это было величайшим достоянием человечества. Интересно, дурость может передаться потомку через века?

— Не хочу больше ничего слышать о Блэках. Как так получилось, что Патрик имел голос на этом заседании? — дядя усмехнулся, важно подкрутив воображаемые усы.

— Формально это твоё место, но нам с Сириусом удалось провернуть небольшую аферу. До твоего совершеннолетия я буду являться твоим официальным представителем в совете, — признался Патрик.

— Не могу поверить, ты все это подстроила, — я был восхищён Клариссой. — Все: начиная с мятежа на квиддичном матче — тебе было нужно, чтобы вейлы устроили шоу. Их было больше сотни, никакие авроры не смогли бы удержать волшебников, на которых действовали чары стольких вейл. Шумиха, устроенная в газетах, подкосила в глазах волшебников действия руководства нашего министерства, поэтому их никто и не воспринял всерьёз на этом заседании.

— Всегда нужно думать наперёд, когда составляешь планы, — усмехнулась Клэр.

Мы покинули министерство под нескончаемые весёлые восклицания Сириуса. Он вёл себя, как совершенный придурок, представляясь каждому встречному волшебнику. Его особенно радовали встречи с аврорами, а еще моменты, когда он замечал листовки со своей фотографией. Он прихватил с собой целую стопку листовок.

Вечером, за праздничным ужином, Кларисса показала мне мою больничную карточку. На ней и правда стоял штамп «Дееспособен. Не опасен для общества».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: