Глава 4. Мнение общественности

Меньше всего мне хотелось читать что-либо про крестражи, хотя несколько книг, которые дала мне Кларисса, лежали на моем столе. Они не вызывали никакого интереса ни своим видом, ни содержанием, хотя, возможно, они помогли бы мне понять, кем же я стал. Но пока мне было достаточно той информации, которая у меня была: а у меня была одна седьмая от самого себя. Я прекрасно понимал, что мне нельзя зацикливаться на этом, но все, о чем я мог думать — это об этих проклятых крестражах и дементорах.

Пытаясь хоть как-то отвлечься от уничтожающих мой рассудок мыслей, я взял деньги, которые отказалась принять Кларисса за все те вещи, купленные для меня, прихватил волшебную палочку и отправился за покупками. Я не смог придумать лучшего способа выкинуть из головы все ненужное, кроме как добровольной прогулки в Косой переулок за подарками своим сёстрам. Это было весьма альтруистическое решение, даже несмотря на некоторые отвлекающие факторы: новую одежду, отсутствие очков и шляпу, закрывающую мою непокорную шевелюру и шрам.

Отойдя на значительное расстояние от Тисовой улицы, я призвал Ночной рыцарь. Неуправляемый автобус с безумным водителем пришлось ждать некоторое время, но в любом случае, с его помощью я мог добраться до Лондона намного быстрее, чем с помощью магловского транспорта. Назвав Стэну пункт своего назначения, которым снова оказался Дырявый котёл, я отдал необходимые за билет деньги и постарался удобнее устроиться на одном из кресел. Хотя комфорт и стиль вождения Эрни явно были взаимоисключающими факторами.

— Кажется, я уже где-то видел тебя, — протянул Стэн, облокотившись на стекло кабины водителя. Помимо меня в автобусе было ещё несколько пожилых волшебниц, которым каким-то образом удавалось кимарить в своих креслах, не сваливаясь с них на крутых поворотах, но с ними кондуктор поговорить не мог, поэтому я оказался его единственной жертвой.

— Я путешествовал с вами раньше, — сквозь зубы прошипел я, вцепившись в подлокотники кресла. Несмотря на то, что мой душевный диапазон резко ужался до спичечной головки — это совершенно не спасало меня от раздрая, который чувствуешь, как только Эрни нажимает на педаль газа.

— Наверное, — кивнул Стэн, переключив своё внимание на микроавтобус, который Эрни то ли пытался сбить с дороги, то ли обогнать. — Парнишка, читал последний номер Пророка?

В душе я очень надеялся, что Стэн вообще обо мне забудет и даст мне возможность доехать до Дырявого котла, не распрощавшись с обедом. Но парень явно уже обсудил все новости, прочитанные в газете, со своим напарником и сейчас хотел поделиться своими соображениями с кем-нибудь ещё.

— Нет. Что-то интересное? — Эрни резко остановился, пропуская женщину с коляской, так что я чуть не вылетел из кресла.

— Рита Скитер написала статью о Гарри Поттере, — Стэн достал свёрнутую газету из своей сумки. — Ты же знаешь, что он должен будет пройти специальную комиссию, прежде чем ему разрешат вернуться в Хогвартс? Так вот, Рита предполагает, что Поттер до сих пор находится в Мунго, а слух о комиссии и некоторые фотографии специально подкинули прессе, чтобы не пугать общество новостью о невменяемости Гарри.

— Бредня это все, — протянул Эрни, резко крутанув руль влево. — Поттера видели в Дырявом котле на прошлой неделе, он купил три бутылки сливочного пива. Так что с мальчишкой точно все в порядке.

— Сливочное пиво — ещё не показатель нормальности! — воскликнул Стэн, для пущей убедительности стукнув газетой по стеклу. — Не может с волшебником быть все нормально, если его поцеловал дементор.

— После смертельного заклятия тоже не живут, — отмахнулся Эрни, резко затормозив перед зданием магического бара. Придерживаясь за все поручни, что были в автобусе, я выбрался на улицу. Как только дверь за мной закрылась, Ночной рыцарь умчался прочь.

Сделав несколько дыхательных упражнений, я оправил свою одежду и направился в Дырявый котёл. Днём там было не так уж и много посетителей: несколько завсегдатаев, сидящих за барной стойкой, да парочка странного вида личностей, шушукающихся в самом дальнем конце бара. Никто из них не обратил на меня внимания, должно быть, посчитав обычным маглорожденным волшебником, не заслуживающим особого внимания. Их безразличие вселяло в меня уверенность, что моё альтруистическое решение было не таким уж плохим. Открыв проход в Косой переулок, я первым делом направился в банк, чтобы снять со счета несколько галлеонов и, возможно, узнать, как снимать деньги, не обращаясь все время за помощью к гоблинам.

Во взгляде гоблина, которому я представился, обратившись за помощью, промелькнула заинтересованность, но слухи людского мира явно были ему менее интересны, чем операции с золотом. За пару галлеонов он продал мне специальный кисет, который бы наполнялся золотом из моей сейфовой ячейки. Если же я хотел получить магловские фунты, то нужно было положить несколько монеток в специальный кармашек внутри кисета. Галлеоны менялись на фунты по курсу банка. С помощью заклятия я мог трансфигурировать кисет как угодно, его свойства не поменялись бы от формы. Гоблин предложил свою помощь и в этом вопросе, за отдельную плату, конечно, но я отказался. Кларисса с удовольствием помогла бы мне, при этом снабдив целым каталогом изделий из кожи, чтобы было из чего выбирать.

После того, как все финансовые вопросы были решены, я решил зайти в книжный магазин, чтобы купить свежий номер Ежедневного пророка. Я не представлял, кем была Рита Скитер, но новость, которую она написала, явно занимала умы многих волшебников и ведьм: почти у каждого встреченного мною сегодня человека был выпуск газеты в руках. Купив помимо газеты ещё и несколько книг по бытовой магии, я направился в кафе.

Я выбрал крайне удачный день для того, чтобы выбраться в люди: солнце слегка припекало, так что кафе было заполнено почти до отказа, многие хотели полакомиться мороженым или выпить прохладный напиток. Свободными оказалось несколько столиков в углу и в центре. Я решил выбрать тот, что находился в углу, подумав, что там на меня точно никто не обратит внимания. Расчёт был верным в отношении взглядов, но я абсолютно просчитался в отношении звуков: мне было прекрасно слышно, о чем говорили все остальные посетители. Все они обсуждали одну-единственную статью об одной небезызвестной личности.

Заказав холодный чай, я развернул газету, решив прочитать столь интересную обществу новость. Статья занимала три листа и была подкреплена фотографиями, которых, в принципе, не должно было быть. Дементор, отбрасывающий моё тело на землю, уплывал прочь, а я оставался лежать на земле, не шевелясь. Эта картина повторялась снова и снова, приковывая к себе внимание. Раньше я никогда особо не интересовался основами магической фотографии, но сейчас мне было очень интересно: ведь это фото было сделано тем, кто нашёл меня. Если подумать, это была крайне бесчеловечная фотография, ведь её сделали вместо того, чтобы помочь мне. Но с другой стороны фотография выглядела так, как будто была воспоминанием человека, бежавшего ко мне навстречу. Перестав гипнотизировать свою собственную падающую фигурку, я решил, что следует вернуться в книжный, чтобы купить какой-нибудь самоучитель по магической фотографии.

Вторая фотография, приковывающая к себе внимание, явно была сделана фотографом, когда мы с директором покидали здание больницы Святого Мунго. Рука директора была на моем плече, мы неторопливо шли по тротуару, я рассеяно кивал на слова Дамблдора. Я прекрасно помнил тот день: директор вцепился в моё плечо так, как будто боялся, что я сейчас рассыплюсь на части. Он рассказывал мне о комиссии, которую мне ещё предстоит пройти. Говорил, что это необходимая мера и она нужна для моей же собственной безопасности. В состав комиссии будут входить несколько целителей и, возможно, кто-то из попечительского совета школы. Я кивал на слова директора, но на самом деле, мне было абсолютно все равно, о чем он говорил. Мне просто хотелось, чтобы меня оставили в покое, больше не пичкали зельями и не смотрели на меня щенячьими глазами, полными жалости.

Рассматривая свою фигурку на фотографии, я был немного удивлён, но хотя бы теперь мне стало понятно, почему тётя Петунья повела меня к психологу. Я был таким спокойным: равномерный шаг, равнодушный взгляд, руки в карманах и лицо, словно маска. Бездушный мальчишка — именно им я был на этой фотографии.

Третье фото, в противовес остальным, было давнишним: я был в окружении команды Гриффиндора по квиддичу. Близнецы Уизли подкидывали меня вверх, я что-то счастливо орал, держа в руке крылатый снитч. Разница между этим мной и тем, что шёл с директором из больницы, была огромной. Тогда я был мальчишкой с чужой душой в голове — счастливый и беззаботный; сейчас — я принадлежал сам себе и был пустым.

— А я говорю, не вернётся Гарри на следующий год в школу! — из всей разношёрстной шепчущей толпы громче всего раздался голос Джастина Финч-Флетчли. Наверное, мне следовало бы натянуть шляпу пониже, закрыться газетой и постараться быть незаметным, но мне было безразлично, что через несколько столиков сидят мои однокурсники и громко за глаза называют меня психом.

Каждый из этих людей, сидящих в кафе, имел своё мнение обо мне, потому что считал, что знает всю правду, прочитав её в газете. Я не знал большинства посетителей этой кафешки, так почему же меня должно было волновать то, что они обо мне думали? У меня ведь не было мыслей баллотироваться в министры, чтобы нравиться им всем и быть им чем-то обязанным. Я просто родился под странной звездой: остался жив после смертельного заклятия, потому что мать пожертвовала собой ради меня; не отдал душу дементору, потому что псих, терроризирующий магическую Британию, просчитался, пытаясь создать крестраж. Мне не нужно было бояться находиться в обществе, ведь оно боялось меня куда сильнее, придумав себе столько историй обо мне. Гарри Поттер был для них кумиром, героем, мучеником, Избранным, тем, кто пережил Аваду, освободил от тирана страну, испытал поцелуй дементора. Если бы захотел, я мог бы помыкать всей этой серой массой. Волдеморт своими поступками дал мне ту власть, о которой так мечтал сам. Так может, мне стоило бы баллотироваться в министры?!

— Тебе очень идёт эта шляпа, — чуть мечтательный голосок Луны заставил меня прервать свои странные политические размышления.

— Спасибо, — меня всегда поражала её способность найти скрытое среди множества и быть там, где её больше всего ждали.

— Ты выглядишь немного иначе, — Луна наклонила голову набок, с прищуром всматриваясь в меня. Почему-то мне казалось, что она вполне смогла бы понять, что со мной теперь стало не так.

— Что во мне поменялось? — кажется, кто-то из пуффендуйцев, сидящих неподалёку, заметил вечно странную Луну Лавгуд, но даже её персона не смогла перебить препираний относительно душевного здоровья Гарри Поттера.

Луна задумчиво теребила пробки от сливочного пива на своём ожерелье и не торопилась отвечать на мой вопрос. Раньше, наверное, это вывело бы меня из себя, но сейчас я просто ждал, наслаждаясь тем ощущением, которое всегда испытывал рядом с мисс Лавгуд. Она не дарила тепла, как вейлы, Луна будто погружала тебя в сказку, даруя ощущение чего-то ванильного — всегда счастливо заканчивающегося. Я не мог раньше долго находиться в её присутствии, но короткие встречи и обмен странными теориями был мне приятен, даже необходим, чтобы отвлечься от всего, став на несколько минут другим, более свободным человеком. А сейчас, сидя рядом с ней в кафе, где каждый подросток был чем-то озабочен, свято считая, что именно это и было самой страшной бедой в его жизни, я понял, что Луна — это сама магия. Она могла быть такой, какой ты желал её видеть, просто Луна знала наперёд, что именно может тебя успокоить и сделать счастливым.

— Ты слишком быстро повзрослел, — наконец, произнесла Луна. — Некоторые знания лучше не обретать.

— Да, — согласился я, вспомнив недавний разговор с Клариссой и Патриком, к которому подвёл сам.

— Тебе идёт, — вдруг радостно усмехнулась Луна. — Ты стал загадочным, немного расчётливым, немного пустым, но теперь ты стал чище и ярче.

Её энтузиазм каким-то странным образом передался мне: одна седьмая моей души ведь была чиста и не запятнана, так что не стоило отчаиваться. У меня осталась моя любовь, и я мог поделиться ею с другими. Мне не нужно было совершать убийства и жестокости, чтобы создать крестраж и обрести могущество. Им меня наделили насильно. Зато я мог делать приятное другим, чтобы их радость делала меня более цельным.

— Спасибо, — я улыбнулся, смотря на радостную Луну. Рядом с ней все же так просто верилось, что каждого впереди ждал свой счастливый конец. — Знаешь, ты была права: если обращать внимание на каждый слух, преследующий меня, то мне никогда не жить спокойно. Я наконец-то это понял.

— Увидимся в школе, Гарри, — Луна легко поцеловала меня в щеку и убежала навстречу отцу, заглянувшему в кафе в поисках дочери. Пока ощущения, которые подарила мне Луна, не пропали, я снял шляпу, растрепав шевелюру так, чтобы был виден шрам, и подошёл к столику, где сидели пуффендуйцы.

— Рад видеть тебя в добром здравии, Джастин, — молчание расползалось по помещению кафе волной, словно заговорил живой мертвец. Финч-Флетчли шумно сглотнул, пытаясь то ли кивнуть на мои слова, то ли придумать достойный ответ. Не став дожидаться чуда, я указал официантке на деньги, оставленные на моем столике, и вышел из кафе.

Моё настроение было просто превосходным, но у меня не было ни одной мысли, что следует подарить двум маленьким вейлам, ради которых вообще и задумывался этот поход. Припоминая, что девочки украдкой делали на магических фотографиях, когда никто на них не смотрел, я вспомнил, что Эмбер часто теребила отца за руку, прося показать ему свои часы. Алиса пыталась оттереть с рук краски, рассматривая что-то вдали. Так что я решил, что будет разумнее зайти в антикварную лавочку, чем бегать по всему Косому переулку. Продавец дружелюбно кивнул мне, оценив пусть и магловский, но приятный внешний вид.

— Чем я могу Вам помочь, молодой человек? — он ещё не рассмотрел уголок шрама, видимый из-под шляпы, так что не смотрел на меня, как на прокажённого.

— У Вас есть какие-нибудь часы? — на мой вопрос мужчина лишь кивнул и заторопился к одному из прилавков. Часов было достаточно, но они подходили скорее джентльменам, чем маленьким девочкам. Зато в лавочке оказался просто превосходный набор красок для создания магических портретов. Разумеется, мне не стоило даже мечтать о том, что я мог бы купить все в одном магазине. Поэтому, спросив у продавца, где ещё я мог бы найти магические часы, отправился в указанный магазинчик.

Количество девушек на квадратный метр в указанной мне лавочке буквально зашкаливало за приемлемое число трёх на весь магазин. И будто по чьей-то команде свыше, они все хихикали, когда я переходил от одной витрины к другой, рассматривая товар. Владелец магазина явно привык к такому количеству прекрасных особ рядом с собой. Должно быть, они приносили ему действительно неплохую прибыль, раз он терпел все эти смешки и презрительные взгляды в свою сторону. Я нашёл подходящие часы для Эмбер. Исходя из таблички, стоявшей рядом с ними, следовало, что, активировав специальное заклятие на часах, можно было увидеть маленькую модель звёздного неба, которая бы крутилась над часами, пока волшебник не провёл бы всех нужных ему вычислений.

— Простите, я бы хотел их купить, — указав на выбранные часы продавцу, произнёс я. Мне кажется, моё поведение было довольно культурным: я вежливо к нему обратился, не ахал и охал, как это делали многочисленные девушки, не хихикал и не пытался доказать всем окружающим, что являюсь исключительным снобом. Но в ответ на мою просьбу владелец заявил, что я не смогу за них расплатиться. Он отбрил меня. Владелец единственной ювелирной лавочки на весь Косой переулок сказал Гарри Поттеру, что у него не хватит денег на часы для собственной кузины. Это было ново для меня. Так что его поведение даже заставило меня приободриться. Сняв шляпу, я небрежно положил её на витрину.

— Так значит, Вы уверяете, что у Гарри Поттера не хватит золота на часы? — никогда бы не подумал, что у меня был настолько приятный голос, заставляющий всех замолкать, жадно внимая каждому слову.

— Нееет, — мужчина тут же начал доставать часы. Мне кажется, я дружелюбно ему улыбался, но почему-то каждый раз, поднимая на меня взгляд, он все больше торопился, упаковывая мою покупку. — Я совершенно не это хотел сказать, сэр. Я извиняюсь, если мои слова показались Вам слишком грубыми.

— Сколько с меня? — не знаю, откуда это во мне появилось и почему я так сделал, но в тот момент мне показалось, что именно так и следовало сделать. Так что я тщательно распрямил немного порванный уголок обёрточной бумаги, смотря недружелюбному мужчине прямо в глаза.

— Не стоит, сэр, — поспешно отпрянув от прилавка, пробормотал он. — Для меня это такая честь, что Гарри Поттер посетил мой магазин.

Разумеется, я прекрасно знал цену своей покупки, ведь она была жирно выведена на табличке с характеристиками. Она была равна четверти от выигрыша семьи Уизли в лотерею, на эту сумму можно было неплохо жить пару месяцев. Но мы с хозяином все продолжали свою игру в гляделки, и он уверенно отказывался брать с меня деньги.

— Ну что же, это Ваше право, сэр, не брать с меня золото, — надев шляпу, я вышел из магазина раньше, чем владелец сообразил, что отпустил меня, не взяв свои двести пятьдесят галлеонов.

Настроение моё было просто потрясающим, будто я выпил несколько рюмок огневиски, одновременно попав под шквал вейловской ауры. Сегодняшний мой поход по магазинам был как никогда удачен. Я удивительно легко купил подарки для младших сестёр. Смог пережить множество слухов и взглядов. Проучил двух наглых волшебников. Понял, что не стоит бояться мнения других людей, ведь они не знают всей правды, а я ничего на самом деле не должен им объяснять или доказывать. Мне кажется, что теперь мои шансы пройти комиссию были сорок на шестьдесят, пусть пока не в мою пользу, но я уже был близок к заветной середине. Вернувшись в книжный, я все же купил книгу по волшебной фотографии, а заодно подписался на Ежедневный пророк. Я уже собирался покинуть магический переулок, когда заметил мастера волшебных палочек. Оливандер стоял на пороге своей лавочки, неотрывно смотря на меня.

— Мистер Поттер, рад видеть вас в такой погожий день, — мастер посторонился, пропуская меня в свой магазин.

— Я тоже вам рад, сэр.

Атмосфера, окутывающая этот магазинчик, навевала мысль о моем первом посещении Косого переулка. Я не помнил большей части того дня, но, кажется, первое моё искреннее удивление от магии произошло именно здесь.

— Ваша палочка хорошо вам служит, мистер Поттер? — голубые глаза Оливандера буквально сканировали меня, пытаясь оценить изменения, произошедшие со мной.

— Не знаю, я ещё не пользовался ей после инцидента, — честно признался я. Инцидент — такое забавное слово для поцелуя дементора. Будто он был совершенной мелочью, как весенняя простуда.

— Вы позволите? — Оливандер протянул свою руку, и я вложил в неё волшебную палочку. — Остролист и перо феникса, одиннадцать дюймов, хлёсткая и гибкая — прекрасная палочка. Вы все ещё чувствуете тепло, когда берете её в руки?

Это был один из тех простых вопросов с подвохом. Я не чувствовал особого тепла от волшебной палочки, к тому же даже не помнил, было ли оно когда-нибудь. Держал свою волшебную палочку и ощущал её именно тем, чем она и была — куском хорошо обработанной древесины. Оливандер сам понял, что означает моё затянувшееся молчание. Он похлопал меня по плечу, как это делали все целители, когда я выписывался из больницы Святого Мунго, и направился к своим бесконечным коробочкам с волшебными палочками.

— Не стоит переживать, мистер Поттер, — мне хотелось ответить, что я и не переживаю. Но старик, кажется, очень трепетно относился к связи, существующей между хозяином и его помощницей, так что я предпочёл промолчать. — После того, что вы пережили, нет ничего страшного в том, что ваша волшебная палочка уже не будет служить вам так хорошо, как прежде. Мы постараемся найти вам ту, что подойдёт и будет ощущаться продолжением руки, а не простым куском дерева.

Убрав свою палочку в карман, я положил покупки на табуретку и стал ожидать мастера. У меня были весьма смутные воспоминания о том, как прошла покупка моей первой палочки. Кажется, была большая суматоха, которая очень радовала Оливандера. Старый волшебник вернулся ко мне с несколькими коробочками. Он улыбался и, казалось, был дружелюбен, но в его взгляде было что-то ещё. Не сожаление, которое я так часто видел у целителей, и не жалость, которая была у всех остальным. Какая-то тоска, будто он заранее расстраивался от расставания с чем-то. Оливандер протянул мне первую волшебную палочку, но от неё не шло никакого тепла. Все волшебные палочки, которые он мне давал, были мёртвыми: от них не исходило света, и их почти не окутывала магическая пыльца. Они были просто ювелирно обработанными деревяшками, хранящими внутри себя что-то магическое, но не давая этому выбраться наружу. Оливандер приходил в восторг с каждой отринутой палочкой. Удивительно, ведь этот пожилой волшебник знал почти каждого англичанина, который пришёл за своей волшебной палочкой к нему. Он знал отличительные черты каждого человека. Знал, кто был честным, добрым, талантливым, а кто хранил в себе злобу, корысть и обыденность. Во мне, в большинстве своём, была пустота. Должно быть, старый мастер ещё не придумал, из чего можно сделать палочку для такого как я.

— Вы исключительная личность, мистер Поттер, — Оливандер в задумчивости потёр свои потрескавшиеся губы. — Возможно, я не с того начал.

Старый мастер шумел и шуршал коробками в своей подсобке так, как будто на него свалилась большая их часть, и он просто пытался из-под них выбраться. Но вскоре он принёс одну-единственную коробку.

— Каждый мастер волшебных палочек однажды пытается сделать что-нибудь из бузины, — Оливандер произнёс это как шутку, которую каждый волшебник должен был понять. — Я не хотел сделать что-то особенное, чтобы похвастаться перед коллегами. Просто два этих компонента попались мне на глаза почти одновременно. И я подумал, а почему бы нет, мистер Поттер.

Он достал волшебную палочку из коробки и протянул мне. Ещё раньше, чем коснуться рукоятки, я понял, что она мне подойдёт. Она вся будто светилась: золотистая пыльца крутилась вокруг неё в причудливом танце. Когда моя рука коснулась рукоятки палочки, пыль осела на мои пальцы, впитываясь в кожу. Мне казалось, что я вдыхал аромат корицы, просто держа палочку в руках.

— Двенадцать дюймов, бузина и волосы вейлы, — улыбнулся Оливандер. — Честно говоря, мистер Поттер, я очень стеснялся того, что создал эту вещицу. Волосы вейл очень редко используют в качестве основы для волшебных палочек. Слишком уж вейлы необычны и порой даже мстительны. Мне бы никогда не хватило смелости попросить у одной из этих прекрасных особ её локон. Я думаю, меня бы прокляли за такую дерзкую просьбу. Но этот локон достался мне совершенно случайно: мальчик был настолько приворожён красотой юной вейлы, что не понимал, что творит. Он отрезал у неё прядь волос. Ох, какой тогда поднялся шум: её мать была готова рвать и метать. И в этой кутерьме никто не обратил внимания, что я украл эту прядку. Я убегал из магического квартала во Франции, унося с собой самую драгоценную ношу. Пробегая аптеку, я заметил куст бузины. Бузина и волосы вейлы — ох, какая должна была быть мощь! Но получилось не совсем то, что я ожидал. Эта палочка прекрасно подойдёт для тонких, изумительно красивых чар, атаковать противника с ней будет удивительно легко. Любое колдовство будет создаваться с лёгкостью и изяществом. Да только я не учёл того, что магия вейл особенная. Один Мерлин знает, как эти прекрасные девушки выбирают себе партнёра, а я, должно быть, использовал слишком много вейловского в этой палочке. Эта темпераментная особа отринула всех мужчин, которым я её предлагал, а девушек ударяла током. В вас, мистер Поттер, кажется, есть что-то особенно заманчивое для вейл.

Неопределённо фыркнув на это замечание, я спросил о цене и отдал Оливандеру названную сумму. Мне так хотелось сотворить заклинание с помощью новой палочки, что казалось, что она сама прожигала от нетерпения карман моих джинс. Проще всего опробовать палочку можно было здесь или в доме Браунов. Мне не хотелось терпеть, поэтому, как только я прошёл через проход в Дырявый котёл, то воспользовался Люмосом. Ощущения от использования волшебной палочки были странно приятными, мне все время казалось, что где-то поблизости пахнет корицей. Погасив заклинание и спрятав палочку в карман, я быстро вышел из Дырявого котла и направился в сторону автобусной остановки. Я был почти уверен, что если спросил бы у Клариссы что-нибудь о волшебных палочках, в сердцевине которых волосы вейл, она смутила бы меня своим ехидным ответом. Хотя мне оставалось не так уж и долго ждать, чтобы спросить об этом у Алисы или Эмбер. Но эти малышки вдвоём могли оказаться ещё более колкими, чем их мама. С одной стороны, меня радовало, что ощущения от использования волшебной палочки были такими приятными, а с другой, было бы куда проще, если бы Оливандер не заметил меня.

Уже добравшись до Литтл Уингинга, я зашёл в супермаркет и купил яркую обёрточную бумагу. Возможно, я и не испытывал большого диапазона чувств, но точно знал, что девочкам было бы куда приятнее получить свои подарки завёрнутыми в яркую бумагу. Тётя Петунья скептически посмотрела на покупки в моих руках, но ничего не сказала. Поднявшись в свою комнату, я заметил незнакомую сову, принёсшую мне газету. Отвязав посылку, я угостил птицу печеньем, и она тут же улетела прочь. Хэдвиг недовольно ухнула, закрыв свою мордочку крылом.

Главной новостью в вечернем выпуске Пророка была моя прогулка по Косому переулку. Владелец ювелирной лавки дал эксклюзивное интервью о том, как подарил мне женские часы за то, что я освободил их всех от гнёта Тёмного лорда. Поразительно: я надул этого мужчину на двести галлеонов за его высокомерие, а он получил куда больше за статью, в которой не было ни слова правды. В конце статьи Рита Скитер заявила, что все это было большим представлением для подтверждения дееспособности Гарри Поттера, но на самом деле по Косому переулку ходил замаскированным совсем другой волшебник. Фантазии этой женщины можно было смело позавидовать.

Глава 5. Бестии

Та суббота была неправильной с самого начала. Во-первых, вместо будильника меня разбудил незнакомый домовой эльф. Во-вторых, эльф не переставал меня теребить, пока я не оделся. В-третьих, он отказывался говорить мне, в чем дело, все время бормоча: «Нужно, чтобы Вы были вовремя». В-четвертых, он перенёс меня в дом Браунов сразу же, как только я взял в руки волшебную палочку. Эльф тут же засеменил убирать несуществующую пыль с полок в гостиной, так и не сказав мне, какого черта здесь происходит. Осмотревшись по сторонам, я направился в кабинет Патрика. Кошка лежала растянувшись на его письменном столе. Самого хозяина нигде не было.

— Что происходит, комок шерсти? — спросил я у кошки, погладив её за ухом. В доме стояла полнейшая тишина, и только кошка, уткнувшись мне в живот, громко мурлыкала. Домовой эльф, пробравшись в кабинет, стал поправлять вещи, которые сдвинула любимица хозяев, когда прыгала на стол.

— Зачем ты притащил меня сюда, когда хозяев нет дома? — эльф, наконец, поднял на меня свои большие водянисто-голубые глаза.

— Чтобы господин мог встретить девочек, когда они приедут, — домовик, кажется, думал, что это само собой разумеющийся факт. — Тинки слышал, как хозяева говорили о Вас и о том, что девочки очень хотели с Вами познакомиться.

— Вернись обратно в мой дом и забери подарки, приготовленные для них, — эльф поспешно кивнул и испарился из комнаты. Между прочим, совместная аппарация вместе с домовиком была куда более комфортной, чем с волшебником. Когда эльф вернулся, я попросил его положить подарки в комнатах девочек. Пока я безнаказанно помыкал домовиком Браунов, кошка навострила свои пушистые уши. Почувствовав что-то особенное, животное спрыгнуло со стола и, поскальзываясь на поворотах, побежало в гостиную. Больше доверяя кошке, чем домовому эльфу, я последовал за ней. Животное уселось на ковёр перед огромным камином в гостиной и нетерпеливо выпускало когти в ворс. Камин вспыхнул зелёным, и первым из него выскочила самая маленькая вейла.

— Моргана! — радостное восклицание девочки, на которой так же, как и на её старшей сестре и матери не было ни пылинки, даже напугало меня. Патрик, выйдя из зелёного пламени, с чувством стер с лица сажу. Видимо, у Поттеров неумение перемещаться по каминной сети передаётся по наследству.

— Гарри! — Алиса схватила меня так же сильно, как и Эмбер кошку. Должно быть, у нас с Морганой было в ту минуту одинаково беспомощное выражение лица. Правда, кошка явно давно привыкла к такой участи и любила свою хозяйку, раз так нетерпеливо ожидала её. Когда Алиса прекратила свои попытки задушить меня, её место заняла Эмбер, повиснув на моей шее. Ещё никто не был так рад моей персоне — это не предвещало для меня ничего хорошего.

— Как хорошо, что ты уже пришёл, Гарри, — Кларисса мягко улыбнулась мне. Я не был у Браунов с того памятного разговора о своей уникальности, так что сейчас мог заметить, как настороженно взрослые смотрели на меня.

— Да, Тинки принёс меня, — с усмешкой заметил я. Сам бы я предпочёл познакомиться с сёстрами не в самый первый день их приезда, а отложить знакомство на более дальний срок, чтобы у девочек было меньше времени мучить меня походами по магазинам.

— Пойдём, посмотрим наши комнаты, — радостно заявила Эмбер, обняв меня ногами и руками. Она явно не хотела слезать с моих рук, так что мне пришлось выполнять роль её рыцаря.

Первой оказалась комната Алисы. Хотя я не назвал бы это помещение просто комнатой — это были скорее отдельные апартаменты. Из коридора ничем непримечательного типового коттеджа мы попали в огромную мастерскую. Множество чистых холстов стояли у стен, тюбики с всевозможными красками теснились на полках — здесь все было обустроено так, чтобы Алисе было удобно творить. С восторгом осмотрев комнату и обежав её по периметру, Алиса открыла ещё одну дверь, ведущую в спальню. А вот здесь все было именно так, как я и представлял. Милая девичья спальня с огромным плющевым медведем, сидящим у кровати. Рядом с медведем лежал и мой подарок. Девочки заметили его одновременно.

— Ты сделал нам подарки? — кажется, Эмбер была немного удивлена этим фактом.

— Да, — я легко пожал плечами. — Мне было несложно.

— Но мы ничего тебе не приготовили, — я ещё совершенно не знал этих девчушек, но что-то мне подсказывало, что этот тоненький голосочек Алисы предвещал слезы.

— Я думаю, у вас ещё будет время, чтобы что-то придумать, — поспешно заверил я, поудобнее перехватив Эмбер. Хоть она еще и была маленькой, я уже немного устал держать её на руках.

Забравшись на кровать вместе с подарком, Алиса похлопала по покрывалу, приглашая нас присоединится к ней. Наблюдая за тем, как сестры нетерпеливо разрывали упаковочную бумагу, я был почему-то взволнован. Будто мне и вправду было важно, понравится ли им мой подарок или нет.

— Это краски! — воскликнула Алиса, наконец справившись со многочисленными слоями бумаги.

— Да, — согласился я. — Хотя у тебя их и без того много.

Я вдруг поймал себя на мысли, что оправдывался за свой подарок. Мне хотелось, чтобы они понравились девочкам, пусть они и были простыми.

— Это на самом деле крутой подарок, Гарри, — Эмбер похлопала меня по руке, будто успокаивая.

— Магические краски. С их помощью можно рисовать живые портреты, — Алиса смотрела на набор с таким восхищением, что моё гулко бухающее сердце, наконец, начало возвращать свой размеренный медленный шаг. — Я ещё никогда не рисовала такими. Спасибо!

Алиса крепко обняла меня, снова попытавшись задушить в своих объятиях, но, к счастью, нетерпеливо подпрыгивающая на кровати Эмбер не дала ей этого, утащив нас смотреть её комнату. Апартаменты самой маленькой вейлы напоминали библиотеку. По крайней мере, рабочий кабинет, в который мы попали сразу же. Множество стеллажей с книгами, карты на стенах, телескоп у окна. Эмбер будто попала в какое-то зачарованное королевство, она во все глаза рассматривала книги, переходя от одного стеллажа к другому. Никогда бы не подумал, что вейл могут приводить в восторг книги, а не плющевые игрушки. Хотя я не так уж и много знал о вейлах, да и о девушках вообще. Наконец, вспомнив о нас, Эмбер смутилась и пошла к двери в спальню.

Это была крайне забавная картина, я имею в виду то, как смущаются вейлы. Светловолосые и светлокожие — они всем своим существованием доказывали, что превосходны и все в них восхитительно. Вейлы подчиняли себе мужчин одним лишь взглядом, но когда что-то выводило их из равновесия, то их дар не распространялся вокруг, стараясь очаровать всех окружающих, а, наоборот, окутывал их коконом. Он будто всасывался внутрь, отчего их светлая кожа начинала чуть серебриться.

Спальня Эмбер была выдержана в коричневых тонах. На кровати уже лежала растянувшись Моргана, рядом с моим подарком. Кошка лениво приоткрыла один глаз, когда девочки плюхнулись рядом. Облокотившись на столбик кровати, я стал рассматривать фотографии, стоявшие на прикроватной тумбочке. На одной из них Алиса и Эмбер буквально дрались за какой-то предмет. Даже на фотографии было заметно, как буйствовали их магические ауры. Будучи ещё детьми, вейлы были сильными волшебницами, почему же тогда о них так мало известно? Ведь рядом с таким могуществом наверняка крутится много завистников, желающих выяснить все обо всем и урвать свой кусочек славы.

— Ого, они могут показывать карту звёздного неба, — восторженный голосок Эмбер вывел меня из задумчивости. — Это крутой подарок! Только я все время теряю часы, — уже намного тише призналась малышка.

— Могу зачаровать их так, чтобы они всегда возвращались в твой правый карман, — предложил я. Изучение книги по бытовой магии не прошло даром. Теперь я знал множество полезных заклинаний, которые могли во многом упростить жизнь волшебника. Так, например, это заклятие для часов позволяло возвращаться им в правый карман любой одежды, которую носил человек. Если карманов не было, то часы возвращались в карман предыдущей вещи. Эмбер с жаром согласилась на моё предложение, и я достал волшебную палочку. Теперь, когда палочка ощущалась в моей руке как магический предмет, дышащий магией, мне ужасно хотелось колдовать. В комнаты девочек было влито столько магии для их увеличения, что вряд ли кто-нибудь будет в силах засечь моё колдовство.

— Магическая составляющая твоей волшебной палочки — это волосы вейлы? — протянула Алиса, наблюдая за тем, как я накладывал заклинание на часы.

— Да, а что? — наверняка, я выглядел не так мило, когда смутился от вопроса младшей сестры.

— Обычно палочки с этой составляющей служат только вейлам, — ответила Эмбер, любовно положив часы в карман. — Разумеется, нам могут подойти и другие палочки, например, с волосками из гривы единорога, волосами русалок, шерстью оборотней, зубами или когтями драконов. Но чаще всего мать или бабушка отрезает свой локон для волшебной палочки дочерям.

— Это как-то связано с единством магии, — нахмурив лобик, перебила сестру Алиса. — Мама пока не объяснила нам, почему так происходит.

— А как ты догадалась, что в моей палочке? — мне было вполне понятно, почему Кларисса не спешила рассказывать дочерям о магии своего вида. Слишком много лишней информации в детстве может привести к мании величия в юности.

— Магия, — улыбнулись они, ответив хором. — Мы чувствуем тепло, а значит, внутри палочки может быть локон вейлы или локон русалки. Ты остался адекватным, несмотря на то, что мы ещё не до конца умеем контролировать свои силы. Мы не поскупились на неё, когда увидели тебя. Нам слишком хотелось тебе понравиться.

Было даже немного страшно от того, как они говорили хором. Появившийся домовой эльф попросил всех спуститься в столовую, и синхронный разговор о вейловской магии был отложен. Теперь у меня было ещё меньше желания показывать Клариссе свою новую волшебную палочку. Если уж девочки почувствовали её составляющую и изумились, то их мама будет знать все и обо всем. Мне не хотелось выяснить ещё что-нибудь странное о самом себе. Знаний о крестраже вполне хватило.

Как оказалось, моим маленьким сёстрам не просто хотелось изо всех сил понравиться мне, но и выяснить все и обо всех в Литтл Уингинге. Порой девочки поднимали меня с кровати с самого утра, чтобы я устроил им экскурсию или рассказал что-нибудь о соседях. Иногда такие прогулки заканчивались тем, что нам приходилось экстренно убегать или прятаться. В основном прятаться приходилось от шайки Дадли. Ещё не совсем справляясь со своей магией, девочки порой слишком сильно привораживали тех, кто их пугал. Так что все неокрепшие умом друзья Дадли, словно ищейки, бродили по улочкам, выискивая прелестных дочурок Браунов. Так что однажды нам пришлось спрятаться в зарослях у небольшого озерка в парке. Лебеди плавали в озере, не слишком радушно посматривая на подростков, пытающихся приманить их хлебом. Иногда один из них выбирался на берег, он громко кричал, угрожающе расправляя свои большие крылья. Птица всем своим видом показывала, кто здесь главный. Троих подвыпивших парней крайне забавляло такое поведение птицы.

— Должно быть, вокруг этих парней витает просто колоссальное количество мозгошмыгов, — усмехнулся я, заметив, что лебедю все же удалось укусить одного из мальчишек.

— Ты знаешь Луну Лавгуд? — удивлённо спросила Алиса. Сестры смотрели на меня так воодушевлённо, что я тут же пожалел, что вспомнил о мозгошмыгах.

— Да. Мы дружим. Она очень славная, хотя порой её очень сложно понять, — не знаю, что девочки знали о Луне, но мне не хотелось, чтобы они, как и все остальные в Хогвартсе, думали, что она странная.

— Мы знаем, — улыбнулась Алиса. — Они с отцом каждый год посещают бал учёных, проводящийся в Нью-Йорке. Там мы и познакомились.

— Она совершенно и невозможно уникальная, — усмехнулась Эмбер. — Стоит поговорить с ней хотя бы пару минут, и чувствуешь невероятный подъём сил. Это не говоря об её идеях о странных существах. Конечно же, большинства из них не существует, но вера Луны в них завораживает.

— Иногда мне кажется, что мозгошмыги все-таки существуют, — вспомнив недавнюю встречу с подругой, с улыбкой заметил я.

— Разумеется, — усмехнулась Алиса. — Мы сначала тоже не понимали, кто они, но мама объяснила. Луна может видеть магию, окружающую волшебников. Просто когда она спросила у отца о том, что это, он растерялся, не зная, как объяснить дочери её редкий дар, и выдумал историю о мозгошмыгах.

— А потом умерла её мама. Никто не посмел отобрать у Луны её мозгошмыгов, — грустно заметила Эмбер. — Каждый справляется с несчастьями по-своему. Вера Луны в причудливых существ нисколько её не портит, наоборот, она делает её ещё лучше. Говорят, её мама была такой же чудной женщиной.

— Вообще-то, способность видеть магию не такая уж и редкость. То есть редкость, конечно, но встречающаяся куда чаще, чем парселтанг. Я могу видеть магию, — призналась Алиса.

Совершенно и точно мне нельзя общаться с этой семьёй. Кажется, что каждый из семьи Браунов считал своим долгом рассказать мне о какой-то странности, так или иначе касающейся меня. То они рассказывали мне о варварских законах магических семей, поражая новостью о том, что они мои родственники. То старались утаить то, что я являлся крестражем сумасшедшего волшебника. А теперь выяснилось, что помимо парселтанга, из-за которого меня считали темным магом, я обладаю ещё одной редкой способностью — видеть магию.

Всю неделю девочки изумляли меня своим поведением и стремлением быть в курсе всего. Они не были близнецами, но они вели себя именно так. Они могли заканчивать фразы друг за друга, они даже иногда говорили хором. Мне иногда казалось, что они могли общаться друг с другом телепатически. Алиса была мечтательницей, а Эмбер скорее реалисткой, но это не мешало Алисе считать, что настоящих принцев на свете уже не рождается, а Эмбер — верить в то, что драконы самые что ни на есть разумные существа, но они просто обожают похищать красавиц. Они изумляли меня. Рядом с ними мне казалось, что жизнь не так уж плоха.

Но порой они до невозможности выводили меня из себя. У девочек вошло в какую-то странную привычку будить меня с утра пораньше. Обычно они посылали свою сову, которая методично ухала над моей головой, устроившись на спинке кровати. Когда к её уханью добавлялись громкие вопли дяди Вернона, я отвязывал письмо от лапки птицы и выбрасывал её на улицу, чтобы дядя в порыве ярости не попытался её задушить. По этой же причине мне пришлось отправить Хэдвиг к Луне. Но сегодняшней день был, должно быть, слишком особенным, поэтому я проснулся от того, что Тинки теребил меня за плечо. Домовик объяснил мне, что девочки велели ему как можно скорее перенести меня к ним домой. Взглянув на часы, я попытался взять себя в руки, чтобы, появившись в доме Браунов, не задушить своих невыносимых кузин. Ещё не было и шести утра.

— Что они хотят от меня? — найдя свою волшебную палочку, закатившуюся под кровать, спросил я у домовика, смиренно ожидавшего, когда я соберусь.

— Чтобы Вы сопроводили их на ярмарку, — Тинки, кажется, слабо выдохнул. Наверное, до моего появления участь ходить по магазинам была закреплена за эльфом.

Переборов своё нежелание встречаться с сёстрами, я оделся и нашёл свой кошелёк. Все же девочки хотели вытащить меня на ярмарку, а там вполне можно было найти что-нибудь интересное. Я бы не сказал, что заразился от вейл какой-то особой страстью к покупкам, но иногда было не так уж и страшно купить что-нибудь для себя. Просто так, чтобы эта вещичка поднимала настроение. Как только Тинки понял, что я уже ничего не ищу и готов, то схватил меня за руку и перенёс на кухню Браунов. Кларисса с полузакрытыми глазами разливала кофе по кружкам, а Патрик и вовсе положил голову на столешницу и, кажется, спал.

— Каждый год эта чёртова ярмарка открывается. Каждый год девочки будят нас чуть ли не ночью, чтобы мы были готовы к моменту открытия, — Клэр пододвинула ко мне одну из огромных чашек с крепким черным кофе. Домовик тут же заставил обеденный стол тарелками с поджаренными тостами и блинчиками, а также мисочками со всевозможными джемами.

— В принципе, это хорошая ярмарка: на ней можно купить редкие книги и какие-нибудь милые магические безделушки. Можно даже подобрать волшебную палочку, так как многие мастера приезжают, чтобы показать свой товар. Владельцы зверинцев со всех концов Земли привозят редких диковинных зверьков, смотреть на которых куда приятнее, чем ими владеть. Но все плюсы этой ярмарки исчезают сразу же, как только девочки, залетая в нашу спальню, начинают прыгать на кровати и кричать, что пора собираться, — Патрик с закрытыми глазами поднёс кружку к губам и сделал большой глоток. — Ненавижу день летней ярмарки в Годриковой Лощине!

Мы собирались в Годрикову Лощину. Туда, где все началось для меня. Там ведь наверняка должен был быть мой дом или хотя бы его руины. Мне удалось бы, наконец, узнать, где хотя бы первый год своей жизни я был счастлив. За эту возможность я был готов простить сёстрам столь ранний подъем.

— Все готовы? — синхронно спросили девочки, появившись на кухне. Патрик взглянул на дочерей так, словно они были настоящими демоницами.

— Что на этот раз, никакого списка покупок? — с подозрением спросила Кларисса, рассматривая наряд своих девочек. Пусть и немного, но уже узнав своих сестёр, я вполне мог представить, что прошлый список покупок был написан на очень-очень длинном свитке.

— Главной целью этого похода будет найти подарок для Гарри, — заявили они. Ох, черт, я уже и забыл, что они хотели купить для меня что-нибудь.

— Юху! — неожиданно воодушевлённо воскликнул Патрик. — Значит, только у Гарри сегодня будет головная боль. Прости, сынок, и мужайся, — он похлопал меня по плечу, но ему никак не удавалось стереть довольной улыбки с лица. Не знаю, что это была за ярмарка и что задумали мои кузины, я был взволнован предстоящей прогулкой совершенно по другой причине. И ради нее я был готов вытерпеть любую безумную выходку маленьких неугомонных вейлочек.

Стоило нам только появиться на площадке для аппарации в Годриковой Лощине, как девочки умчались в сторону главной площади, где проходила ярмарка. Несмотря на ранний час, деревня была переполнена волшебниками. Они собирались в группы, с жаром что-то обсуждая и делясь новостями. Было очевидно, что многие любили и ждали эту ежегодную ярмарку. Стоило мне отвлечься на пару минут, чтобы осмотреться кругом, как я уже не смог отыскать сестёр в этой разношёрстной толпе волшебников и волшебниц.

— Когда девочки разыщут что-нибудь интересное, что захотят купить, то найдут нас сами, — будто почувствовав моё беспокойство, пояснила Кларисса. Сама она, кажется, совершенно не волновалась из-за того, что её дочери исчезли из виду.

— Мне иногда кажется, что у них есть какой-то специальный маячок, который говорит им, где нас искать, — заметил Патрик, пока мы подходили к первым лавочкам с товарами. — Хотя, возможно, так и есть: родственные вейлы и правда чувствуют друг друга на расстоянии. Все, что касается этой части магии, не поддаётся моему восприятию, — уже тихо бурчал себе под нос дядя, во все глаза рассматривая книги, выложенные на прилавке.

— Патрик изо всех сил старается не касаться всего, что связанно с особенностями его дочерей и жены, — усмехнулась Кларисса, нежно поцеловав мужа в щеку.

— Меньше знаешь, крепче спишь, — заметил Патрик, чуть покраснев от внимания жены, обращённого на него при посторонних.

— А как на самом деле? — спросил я у Клариссы, так как Пат, кажется, уже перестал обращать на нас внимание, увлёкшись выбором книг.

— Это довольно интересный вопрос, — протянула Клэр, взяв меня под руку. Мы неторопливо вышли с площади, где проходила ярмарка. — На самом деле я в точности до нескольких дюймов могу сказать, где находятся мои дочери и сколько их окружает человек. Я могу сказать, боятся они или в восторге от чего-то. Девочки могут чувствовать лишь где я нахожусь.

Слишком уж эта связь была антиинтимной: Кларисса чувствовала все, что происходило с дочерями. Я даже не знал, что мне сказать на это. Пока я раздумывал, мы подошли к церкви, за которой было кладбище.

— Не думаю, что это слишком приятная связь, — наконец, заметил я.

— Эта связь не вечна, — тихо заметила Клэр. Медленно лавируя между надгробными плитами, мы продвигались все дальше к старым захоронениям. Довольно странная прогулка для такого замечательного летнего дня. — Ты ведь ещё не был в Годриковой Лощине с тех пор, как тебя отсюда забрали?

— Да, — тихо согласился я. До меня, наконец, дошло, почему мы оказались на кладбище. Я стал внимательнее присматриваться к надгробиям, ища знакомую фамилию.

— Я подожду тебя у церкви, — мягко заметила Кларисса, подведя меня к тому, что я искал.

Джеймс и Лили Поттер.

Это была могила моих родителей — их последнее пристанище. До того момента, пока я не оказался на кладбище, даже и не думал, что помимо дома Поттеров в Годриковой Лощине была и их могила.

Последний же враг истребится — смерть.

Отчего-то эпитафия вызвала улыбку. Это ведь довольно иронично, что последний враг бессмертия — смерть. Для полного набора странностей мне оставалось только умереть и воскреснуть. Вот тогда, я точно буду бессмертен и пугающе известен.

— Я не знаю, что мне нужно говорить и нужно ли это делать вообще. Мне давно было известно, что вы умерли, я не надеялся на чудо. Не думаю, что будет разумно стоять здесь и рассказывать вам о невзгодах, навалившихся на меня. По сравнению с тем, что случилось с вами, я — везунчик, ведь я все ещё жив, несмотря на Аваду в голову и поцелуй дементора. Возможно, вы не такого хотели для своего сына, но, должно быть, именно этого я и заслуживал, раз все это приключилось. Знаете, Алиса недавно в шутку назвала меня драконом, потому что все волшебники Братании сейчас считают меня страшным чудовищем. Но мне нравится эта мысль, ведь Эмбер верит, что драконам свойственно похищать красавиц. Сейчас я с лихвой ими окружён. Я не знаю, что мне нужно вам рассказать. Ведь вы уже победили своего последнего врага и, должно быть, и так все знаете. Я со всем справлюсь. Я же Железный человек, и у меня есть моя броня, и с каждым днём она становится все прочнее.

Достав волшебную палочку из кармана, я создал букет и оставил его на могиле родителей. В последний раз взглянув на имена родителей, решительно направился прочь с кладбища. Кларисса, как и сказала, ожидала меня у церкви. Я видел, как её магия вихрем устремилась ко мне, стремясь окутать меня своей пыльцой, не позволив таким образом захандрить.

— Со мной все нормально, — я попытался отринуть её магию, но она уже окутала меня и, как оказалось, немного чужой любви и участия было не так уж и плохо. Клэр снова взяла меня под руку, и мы пошли по маленькой улочке, но не в сторону ярмарочной площади. Я до сих пор крутил волшебную палочку в руке.

— Очень интересная палочка, — с улыбкой заметила Кларисса. Досчитав до десяти с закрытыми глазами, я покосился на улыбающуюся вейлу.

— Давай, говори, что хотела. Что палочка с волосами вейлы — это необычно и это непременно значит что-нибудь из разряда: «Он был крестражем психопата, а теперь он ещё больший психопат сам».

— Твой сарказм умиляет, — рассмеялась Клэр. — На самом деле это необычно лишь потому, что редко кто решается делать такие палочки. Мастера боятся попросить нас о такой услуге, как поделиться с ними парой локонов. Чаще всего такие палочки служат вейлам, потому что нам сложно подобрать другие. Наша магия специфична и для основы волшебной палочки нужна такая же специфичная сущность.

— А если такая палочка служит не вейле? — мне все равно казалось, что был какой-то подвох.

— Ты пылкий, — рассмеялась Кларисса. — Импульсивный, опрометчивый, яркий. Ты предпочитаешь сначала делать, а потом думать. Непредсказуемый. Как огонь. Как любовь.

Да, я же знал, что был какой-то подвох. Кажется, я всегда задаю Клариссе неправильные вопросы. Тем временем, мы подошли к цели своей прогулки. К дому Поттеров — к моему дому. Он представлял из себя руины проклятой хэллоуинской ночи. Разрушенная комната на втором этаже зияла обрубками стен и жалких остатков детской мебели. Моя комната. Стоя у маленького заборчика, окружающего владения Поттеров, мы с Клариссой рассматривали то, что было культом британцев.

— Ты ведь можешь зайти внутрь. Это твой дом, и защитная магия пропустит тебя, — в голосе вейлы была неуверенность. Смотря сейчас на свой разрушенный дом, я не знал, что мне делать. С одной стороны, мне хотелось побывать здесь, увидеть, где все произошло, а с другой — зачем мне все это? Ну, увидел я разрушенные стены своего дома, что теперь? Никакой особой пользы и радости мне это не принесло.

— Не думаю, что мне это нужно, — протянул я. Настолько далеко в глубь истории своей семьи мне забираться не хотелось.

— Гарри! — Эмбер и Алиса, наперебой крича моё имя, бежали к нам. Я бы не сказал, что девочки были напуганы и искали защиты, они скорее хотели поделиться с нами какой-то заинтересовавшей их информацией.

— Что-то случилось? — присев на заборчик, спросил я у девчонок. Кларисса лишь закатила глаза, явно готовясь к тому, что её дочери выкинут что-то несусветное.

— Мы нашли подарок для тебя, — девчонки ухватили меня за руки и потащили за собой.

— Что именно вы нашли? — заинтересовано спросила Кларисса, шагая за нами следом.

— Фамильяра для Гарри, — мне кажется, что девочкам было абсолютно неважно, что я был вместе с ними. Их вполне устраивало говорить обо мне так, как будто меня с ними не было, хотя они и тащили мою скромную персону за собой.

— У меня уже есть сова, — попытался было возразить я.

— Она не согреет тебя холодной зимней ночью, — отмахнулись от моих слов кузины.

Мне не слишком хотелось знать, что же за животное по мнению маленьких неугомонных вейл должно было согревать меня по ночам, но выбора мне не оставили. Владелец зоолавки заметил нас ещё издалека. Судя по тому, с какой глупой улыбкой он смотрел в нашу сторону, девочки пришли в полный восторг от зверюшки и не смогли справиться со своим даром.

— Смотри, какая прелесть! — одновременно воскликнули мои кузины, затащив меня в зоолавку. Мы же со зверьком стали недоуменно рассматривать друг друга. В полнейший восторг моих сестёр привела малая панда. Зверёк стоял на задних лапках, показывая всем своё чёрное пузико. Поза была довольно умилительная, но панденок смотрел на меня так скептично, будто не верил, что я был разумным человеком. В общем, мы не понравились друг другу с первого взгляда.

— Он довольно милый, — неуверенно протянул я.

— Да ты настоящий сухарь, Гарри. Он очарователен! — Кларисса, как и её дочери, мгновенно попала под чары маленькой наглой рыжей панды. — Он даже немного похож на тебя.

— Чем это? — недоверчиво спросил я. По тому, насколько концентрированной была вейловская магия в этой лавке, мне кажется, её владелец не только бесплатно отдаст нам эту панду, но и всех остальных зверьков в придачу.

— У него на мордочке есть такая же отметина, как у тебя, — восхищённый вздох умиления трёх вейл прозвучал для меня сигналом тревоги. Нахмурившись, я ещё раз взглянул на панду. Зверёк в свою очередь так же недовольно взглянул на меня и, черт побери, когда он нахмурился, его белая шёрстка сложилась в знак молнии. Но стоило ему перевести взгляд на девочек, как он тут же повеселел, и его мордочка снова стала нормальной. Как такое вообще возможно?

— Чем я буду его кормить? — надеясь, что с этим возникнут какие-нибудь трудности и девочки передумают дарить мне его, спросил я.

— О, не беспокойтесь, молодой человек, я вдоволь снабжу вас специальным кормом, — удивительно, что владелец лавки смог заговорить. Я думал, что он будет продолжать пускать слюни как минимум ещё пару дней.

— Мы берём его! — одновременно воскликнули сестры, поняв, что никаких трудностей с питанием зверька не будет. Панда в отчаянии хлопнула себя лапкой по мордочке, мне хотелось сделать точно так же. Как я и предполагал, владелец отдал нам панду бесплатно и снабдил меня таким количеством корма, что его хватило бы на пропитание целого заповедника. Выбравшись из клетки, панда сделала несколько кругов по полу, разминая лапки. Недовольно осмотрев меня снизу вверх, зверёк все же запрыгнул ко мне на руки.

— Как ты его назовёшь? — спросили девочки, пока Кларисса каким-то магическим образом вела нас на встречу с Патриком.

— Я даже не знаю, мальчик это или девочка, — панденок поднял ко мне свою мордочку, показывая острые белые зубки.

— Это мальчик, — Алиса, к счастью, внесла ясность в этот вопрос. Мне очень не хотелось выяснять это самостоятельно. Патрик лишь усмехнулся, когда увидел животное в моих руках.

— Я предлагаю назвать его Мерлином, — заявила Эмбер.

— Великий Мерлин, откуда у тебя такая страсть к странным кличкам для животных? — недоуменно спросила Кларисса, протягивая всем портал для перемещения.

Как только мы оказались в гостиной Браунов, панденок спрыгнул с моих рук на пол. Он даже выгнул спину, когда Моргана зашла в комнату, но кошка взглянула на него так осуждающе, что он тут же лёг на спину, показывая всем своё чёрное пузико.

— Моргана и Мерлин. А что, мне нравится, — усмехнулся я. Раз уж я обзавёлся фамильяром, которому я не нравился, то почему бы не назвать его Мерлином.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: