Глава 26. Шёлковые полоски

Он шёл мимо дорогих магазинов, красочных витрин и вывесок, мимо жонглёров и певцов, конторщиков и проституток, сапожников и господ, он шёл по Полуденной улице, удаляясь от Здания, шёл быстро и уверенно, с какой-то обречённой и механической настойчивостью. За ночь он неуловимо и скоропостижно постарел и сморщился, казалось, жизнь навсегда покинула его сгорбленное тело, ушла из глубоких глаз. Он шёл по Полуденной, вышагивая методично и зло, глядя строго вперёд, только перед собой, каждым шагом словно показывая окружающим: «Вот, смотрите, вот такая она – последняя степень ожесточения! А по чьей вине, спрашивается? А?»

И окружающие внимали его призыву.

Да, вся Полуденная оглядывалась на маленького тёмного господина с ироничным изумлением. И было отчего. Серые брюки на подтяжках, клетчатая рубашка, серый же пиджак, счёты и бланки – всё это не выбивалось из привычного городского туалета, но служило бесцветным обрамлением радужному потоку, который приковывал к себе взгляд удивлённого города. Считающий шёл по мостовой и держал подмышкой свёрток, из которого цветной вермишелью высовывались сотни разноцветных ленточек. Это, почти детское, шутовское пиршество красок в сочетании с поношенной серой одеждой и ожесточённой уверенностью на лице производило воистину комический эффект. За спиной считающего раздавались смешки. Конечно, это делало его лицо ещё бледнее, мертвее и ожесточённее, что рождало классический замкнутый круг. Спустя квартал, над ним уже хохотали.

А дело было так:

Ровно в семь ноль-ноль первого августа смущённый и разбитый клерк из Счётного отдела №2 вышел из дома и направился в сторону Здания. В семь десять он уже поднимался по каменным ступеням, оттягивал тяжёлую дверь, протискивался внутрь. С семи тринадцати до семи пятнадцати испуганный студент счётного училища ехал в лифте. С семи пятнадцати до семи тридцати в приёмной начальника, с дрожью в неподвластной коленке, робкий тринадцатилетний школьник ожидал своей очереди. В семь тридцать две трясущийся комок страха в расхлюстанных пиджаке и брюках услышал свою фамилию, а возможно, даже просто регистрационный номер, встал со скамьи на ватных ногах и уже в семь тридцать три, обмирая от ужаса, получал строгий выговор от начальника.

В семь пятьдесят одну измученный человек лет сорока вывалился в коридор и покатился в сторону лифта. Лоб его, слегка увлажнённый испариной, был сморщен от напряжённой мыслительной работы. Человек пытался понять, как решить возникшую перед ним проблему. В семь пятьдесят три решение было найдено.

В восемь сорок сосредоточенный господин вышел из Здания с запечатанным конвертом, полным казённых денег и новыми бланками для подсчёта стульев.

В девять ноль две король удачных комбинаций и элегантных решений вышел из швейного ателье в сопровождении верной свиты, в составе уже известного свёртка, постоянно выпадающих из-под мышки счётов и ошеломлённой портнихи. В этом ателье десять минут назад была совершена самая крупная покупка ткани за всю его историю. Десятки метров цветного шёлка были разрезаны вдоль на несколько длинных тонких лент, а те, в свою очередь, были рассечены на множество коротких отрезков. И всё это по прихоти странного маленького господина, который расплатился казёнными деньгами из конверта с печатью Здания Бюрократизма.

И вот теперь он шёл по улицам города Полудня, стараясь не чувствовать ранимой спиной насмешливые взгляды горожан.

«Свободней, чем ветер, лети над землёй… Как там мотив?»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: