АНГЛИЙСКОЕ ПРОСВЕЩЕНИЕ

Едва ли не все плоды философской и политической мысли, ли­тературы и искусства XVIII в. были взращены в большинстве европейских стран на почве идеологии Просвещения. Это было мо-

гучее течение, революционное по своей сущности, антифеодаль­ное по социальной направленности, антиабсолютистское по поли­тической программе. Низвергая все догмы религии, отказываясь подчиняться каким-либо авторитетам, просветители стремились проанализировать общественные отношения, государственные формы с позиций свободного, ничем не ограниченного разума.

Но революционная идеология Просвещения носила на себе пе­чать глубокой противоречивости, как противоречива была и сама революционность буржуазии. Борясь за власть, за расчистку путей для капиталистического развития, буржуазия стояла во главе на­ции, поскольку и широкие массы народа были заинтересованы в низвержении феодального строя. Однако буржуазия шла к власти для того, чтобы сменить феодальную эксплуатацию капиталисти­ческой, и провозглашенное просветителями царство разума, по выражению Энгельса, «было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии» *.

Конечно, субъективно великие умы эпохи Просвещения от­нюдь не намеревались прославлять строй эксплуатации и угнете­ния. Ленин отмечал, что они «совершенно искренно верили в об­щее благоденствие и искренно желали его, искренно не видели (отчасти не могли еще видеть) противоречий в том строе, который вырастал из крепостного» ². Сталкиваясь с жадностью, лицемери­ем, ханжеством, духовным убожеством, стяжательством рыцарей наживы, просветители бичевали эти пороки, веря в то, что путем просвещения, разъяснения их можно устранить и «естественный человек» предстанет во всем блеске своих добродетелей.

Наиболее ярко историческая ограниченность Просвещения проявилась в Англии, т. е. там, где это течение зародилось. Свое­образие английского Просвещения заключалось в том, что оно воз­никло не до буржуазной революции, когда оно могло бы сыграть роль мощного идеологического оружия в борьбе с феодализмом, а после революции в условиях господства буржуазно-дворянского блока,

В прямой критике правителей вигской Англии просветители были решительны и непримиримы, но они, в отличие от француз­ских просветителей, не добивались коренных изменений общест­венного и государственного строя, поскольку революция была уже позади. Только самый последовательный из них —- Джонатан Свифт (1667 — 1745) —пришел к отрицанию конституционной мо­нархии. Если в первых частях знаменитых «Путешествий Гулли­вера» автор вместе с героем еще верит в просвещенного монарха, который управляет на основе здравого смысла, разума, справед­ливости, то в последних частях он рассказывает, как во время путешествия в Лапуту «наслаждался лицезрением людей, истреб­лявших тиранов и узурпаторов и восстановлявших свободу и по­пранные права угнетенных народов».

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 20, с. 17.

² Ленин В, И. Поли. собр. соч., т. 2, с. 520.

Но Свифт вообще занимает особое место среди английских просветителей. Гениальный сатирик, политический деятель, близ­ко знавший вождей обеих партий, гневный памфлетист, он страст­но ненавидел не только аристократию и феодальные пережитки, но и новый буржуазный строй. «Богатые пожинают плоды работы бедных»,— в этой наивной формуле Свифт выразил свое отноше­ние к капитализму, понимание его эксплуататорской сущности.

Жанр политической сатиры, столь мастерски развитый Свиф­том, вообще свойствен английскому Просвещению. Этому немало способствовал бурный расцвет журналистики. Еще в конце XVII в. в Англии появились первые газеты, но они почти не содержали политической информации. Новости распространялись главным образом при помощи рукописных сборников (news-letters), кото­рые рассылались из Лондона подписчикам в различные города и сельские районы. Местом встречи сборщиков новостей был собор св. Павла; неподалеку от него, па улице Флит-стрит, стали возни­кать типографии, которые в то время были одновременно и поме­щениями редакций. Так зародился современный газетный центр Англии — Флит-стрит.

Уже первые шаги буржуазной прессы ознаменовались про­дажностью журналистов (один только Уолпол затратил свыше 50 тыс. ф. ст. на подкуп издателей), тенденциозным подбором фак­тов, нередко — прямым вымыслом и дезинформацией. Журнал Де­фо «Ревыо», издававшийся с 1704 по 1712 г., целиком заполнен­ный статьями, репортажами, памфлетами самого издателя, заме­чателен причудливым совмещением широты интересов автора, его литературного таланта, острой наблюдательности с бесцеремон­ным обращением с фактами, преподнесением читателю той полу­правды, которая хуже всякой лжи, публикацией явно инспириро­ванных правительством статей и т. д.

Начало нравоописательной сатирической журналистике поло­жили Джозеф Аддисон и Ричард Стиль — школьные товарищи, активно сотрудничавшие в течение многих лет. Создав в 1709 г. журнал «Болтун», затем «Зритель», «Опекун», «Англичанип», они открыли новую страницу в истории английской и мировой журна­листики; под влиянием этих журналов впоследствии возникли аналогичные издания во Франции, Германии, России.

Аддисон и Стиль обращались не к аристократическому читате­лю, а к сравнительно широкому кругу приобщающихся к культуре людей «среднего класса», буржуазии. Целиком поддерживая бур­жуазное общество, журналисты этого направления видели свою задачу в исправлении частных недостатков поднимающегося клас­са, в облагораживании нравов. В форме свободного собеседования с читателями на самые разнообразные темы — от вопросов эконо­мики до современных мод, от проблем войны и мира до методов воспитания — Стиль и Аддисоп вели свою просветительскую рабо­ту, создав своеобразный жанр эссе. Сатира отступает здесь на вто­рой план перед мягким беззлобным юмором, включающим иронию

У. Хогарт. Гаррик в роли Ричарда III

и невинную насмешку над собственными слабостями. Этот свое­образный английский юмор все больше становился чертой англий­ского национального характера.

Журналистика первой половины XVIII в. во многом способст­вовала демократизации литературы и искусства, сосредоточению внимания писателей и художников на людях, не имевших громких имен и не принадлежавших к королевским родам.

Подлинным художественным завоеванием английского Про­свещения был реалистический роман. Обращение писателей, теат­ральных деятелей к анализу чувств, нравов, страстей человека буржуазного общества потребовало и чисто эстетического нова­торства, создания новых жанров, разработки новых приемов изо­бражения действительности. Так родился просветительский реа­лизм — новая ступенька в развитии художественной культуры человечества. Реалистические нравоописательные романы Даниэ­ля Дефо (1661-1731), Сэмюэля Ричардсона (1689—1761), Генри Филдинга (1707—1754), сценический реализм великого актера Дэвида Гаррика (1719—1779), наконец, реалистическая живопись Уильяма Хогарта (1697—1764) —любая из этих духовных ценно­стей могла бы составить славу целой эпохи в истории культуры.

Наивысшие достижения просветительского реализма связаны с именем Филдинга. Продолжая сатирическую линию Свифта-

памфлетиста, драматурга и романиста, Филдинг в области полити­ческой сатиры поднимается до смелого обличения всего государ­ственного строя и решительного осуждения обеих правящих партий. Главарь преступной шайки Джонатан Уайльд из одноимен­ной повести обращается к двум враждующим группировкам раз­бойников (что означает — к тори и вигам) со следующими словами: «Джентльмены, мне стыдно видеть людей, посвятивших себя столь великому и славному начинанию, как ограбление публики, заня­тых такими глупыми и мелочными раздорами». Он насмешливо отзывается о публике, которая «настолько наивна, что принимает участие в ваших ссорах и отдает предпочтение той или другой шайке, в то время, как обе нацеливаются на ее кошельки».

Филдинг ненавидит ханжество и пуританскую добродетель: «Кислая, брюзгливая, угрюмая, склонная к порицанию святость,— пишет он,— никогда не бывает и не может быть искренней». Ему отвратителен и аристократический культ наслаждения, даже если поклонником оного оказывается отнюдь не аристократ. Поло­жительный герой Филдинга — не святой и не развратник, а «есте­ственный человек», способный на бескорыстное чувство. Таков главный герой Филдинга — Том Джонс из знаменитого романа «История Тома Джонса, найденыша». Во многом примыкая по форме к плутовскому роману XV—XVII вв., это значительнейшее произведение Филдинга замечательно прежде всего полнокровием его героя, подлинной человечностью, отсутствием в нем буржуаз­ной расчетливости и пуританского благоразумия.

Просветительский реализм оказал могучее влияние и на анг­лийский театр той эпохи. Исподволь подготавливавшаяся корен­ная реформа театрального искусства была осуществлена гени­альным актером Дэвидом Гарриком.

Отбросив весь комплекс классицистских условностей, Гаррик не рассказывал о своем герое, а жил его жизнью. Современный ре­цензент писал о нем: «Играя на сцене, он перевоплощается в ис­полняемый образ так, что публика видит перед собой не актера, а исполняемого актером человека». Живой жест, свободная манера речи, великолепная мимика — все служило единой цели: открыть зрителям сложную гамму чувств, переживаемых героем, и заста­вить их переживать вместе с ним.

Современный ему английский театр не мог предложить Гарри-ку ролей, достойных его гения. Он обращается к Шекспиру и за­ново открывает полнокровные образы Гамлета, Макбета и других шекспировских героев. Правда, Гаррик позволял себе вносить «ре­жиссерские», а по существу,— текстуальные «поправки» в траге­дии Шекспира, стремясь приспособить их к вкусам и мышлению эпохи Просвещения. Но, несмотря на эти коррективы, могучая стихия шекспировской драматургии именно в Гаррике нашла своего первого великого актера.

В качестве директора крупнейшего лондонского театра Друри-Лэйн Гаррик ввел целую серию новшеств, которые, при всем их

Девушка с креветками

разнообразии, имели единую цель: добиться максимального приб­лижения к жизни, сделать театр реалистическим. Он смело изгнал аристократического зрителя со сцены, и Макбету не приходилось более произносить свой трагический монолог, стоя в двух шагах от светского франта. По его инициативе было введено рамповое осве­щение, расширена сцена, а главное — декорации и костюмы стали изготовляться с подлинным художественным вкусом и историче­ской достоверностью. Все эти преобразования, а главное — реали­стическое актерское мастерство Гаррика принесли ему всемирную славу. Его справедливо считают основоположником сценического реализма в английском и в общеевропейском масштабе.

На почве идей Просвещения в 30-х годах XVIII в. наступил и расцвет английской реалистической живописи. В то время как зе­мельные и финансовые магнаты продолжали заказывать парад­ные портреты в духе Ван-Дейка «английского» периода, причем исполнителями этих заказов были преимущественно иностранцы, рождалась английская национальная художественная школа. Ее создателем был Уильям Хогарт — первый художник, снискав­ший мировую известность. Его творчество глубоко национально в том смысле, что оно вдохновлялось проблематикой английской

общественной жизни, отражало черты английского национального характера и развивалось в русле прогрессивной идеологии англий­ского Просвещения. Единомышленник Свифта и Филдинга, он де­лал в живописи то, что они — в литературе. «В остроумном Хогар-те,— писал Филдинг,— я чту наиболее полезного сатирика из всех когда-либо существовавших». Именно в качестве сатирика Хогарт и завоевал широкую популярность. Его серии картин — такие, как «Выборы», «Карьера продажной женщины», «Карьера мота», «Модный брак» и др.,— размножались в виде гравюр и быстро раскупались. «Я старался, — писал художник, — разрабатывать свои сюжеты как драматический писатель,— картина была для меня сценой, мужчины и женщины — моими актерами, с помо­щью определенных движений и жестов разыгрывающими панто­миму». Бичуя пороки государственного строя, безнравственность высших слоев общества, Хогарт обратился к сугубо бытовым сю­жетам, черпая материал из самой жизни.

Хогарт был не только сатириком, но и портретистом. Не парад­ные портреты знати интересовали Хогарта, а образы людей из на­рода, написанные с глубоким уважением к их труду и человече­скому достоипству. Таков, например, групповой портрет слуг художника. Свободная, как бы случайная композиция лишает эту работу какой-либо искусственности, заданности. Перед нами не серая масса бессловесных подчиненных, а живые люди со своими мыслями, тревогами, страстями. Не из романа ли Филдинга «Де­вушка с креветками»,— дитя лондонских улиц с ее жизнерадост­ной улыбкой и задорным взглядом? Глядя на этот портрет, легко понять, что у просветительского реализма была здоровая народная основа.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: