УГЛУБЛЕНИЕ РЕВОЛЮЦИИ

И УСТАНОВЛЕНИЕ РЕСПУБЛИКИ

Политическое течение, по существу, партия, которая стала вы­разительницей чаяний народа и сыграла выдающуюся роль в раз­витии революции, зародилась еще в ходе гражданской войны. В бурных дискуссиях, происходивших в различных сектах, на со­браниях индепендентов, на улицах городов и в лагерях армии но­вого образца уже тогда стали формироваться и высказываться взгляды, выходившие далеко за пределы не только пресвитериан­ской, но и официальной индепендентской программы. Вопрос о том,

9!

что получит народ в результате победы, какой строй должен быть установлен, какова должна быть организация церкви, породил раз­межевание политических сил. Не случайно парламент в 1643 г. принял закон о введении предварительной цензуры, а наиболее ра­дикальные публицисты и политические деятели заточались в тюрь­мы. Сам Долгий парламент в начале 1641 г. приказал освободить из тюрьмы Джона Лильберна, мужественного борца против абсолю­тизма, но в 1645 г. его, теперь уже заслуженного ветерана парла­ментской армии, вновь упрятали в тюрьму, так как его выступле­ния в пользу свободы слова и равенства были направлены на этот раз против «новых тиранов» — пресвитерианских и даже индепен-дентских вождей. «О, англичане, — взывал он из тюрьмы в одном памфлете, — где ваша свобода? Что стало с вашими вольностями и привилегиями, за которые вы сражались в течение столь долгого времени и за которые вы так щедро проливали свою кровь и не жа­лели своего имущества, надеясь, что это приведет вас к полной сво­боде? А вместо этого вы оказались еще более связанными рабством и угнетением, чем прежде... Поднимитесь как один человек и на основе права и законов призовите к ответу тех людей, которые хо­тят погубить вас и похитить обманом ваши вольности и свободы...».

Главным требованием новой партии, признанным теоретиком и вождем которой стал Лильберн, было требование равенства: ра­венства правового, политического, сословного, равенства во всем, впрочем, — кроме собственности. Сторонников этой партии называ­ли левеллерами (от английского to level — уравнивать). Особенно много левеллеров было среди ремесленников Лондона. Здесь и возникли первые организации левеллеров, хотя главным центром их деятельности была армия. Революционные стремления воинов давно беспокоили парламентских вождей, и, ссылаясь на оконча­ние войны и необходимость экономии средств, парламент в февра­ле 1647 г. принял решение о роспуске армии.

Однако такое решение было гораздо легче принять, чем осуще­ствить. Армия была закаленной в боях силой, ее солдаты вместе сражались и придерживались одних взглядов, а парламент пред­ставлял собой несколько сот джентльменов, не имевших прочной опоры и реальной силы. Солдатская масса, сумевшая в период войны выдвинуть крупных военачальников, смогла теперь выде­лить и политических руководителей, так называемых агитаторов. Это были радикально настроенные, близкие к левеллерам люди, ко­торых избирали на солдатских собраниях. Они пользовались дове­рием масс и не ограничивались деятельностью в своих полках, а создали общеармейскую организацию.

Хотя командование по-прежнему находилось в руках Ферфакса и Кромвеля, армия постепенно превратилась в политическую силу, противопоставившую себя парламенту. Индепендентские вожди вынуждены были примкнуть к солдатской массе, чтобы сохранить хотя бы видимость единства армии. В начале июня, т. е. как раз в те дни, когда по плану парламента должен был начаться роспуск

армии, она открыто выразила недоверие парламенту, захватив пленного короля и поместив его в своем лагере. 5 июня на армей­ском смотре армия торжественно поклялась не расходиться до тех пор, пока не будет обеспечена свобода и права народа. Что пони­малось под этой общей формулой, было пока неясно. Но именно по­тому, что каждый мог вкладывать в нее любое содержание, она оказалась приемлемой и для Кромвеля и грандов, и для агитаторов. В августе армия двинулась на Лондон и, не слишком заботясь о каком-либо правовом обосновании, изгнала из парламента пресви­терианских вождей. С этого времени вся власть фактически сосре­доточилась в руках Совета армии, в который входили как агитато­ры, так и гранды, включая всех полковников и генералов.

Конечно, при таком составе внутри Совета неизбежно должно было обнаружиться различное толкование смысла клятвы 5 июня. Кромвель и гранды, мечтавшие о свертывании революции, стреми­лись к соглашению с королем, которое положило бы конец «смуте».

Монархическая программа грандов была составлена зятем Кромвеля генералом Айртоном и называлась «Главы предложе­ний». Левеллерская программа излагалась в документе «Народное соглашение». При наличии некоторых совпадений в частных во­просах, чго объясняется вынужденной уступкой грандов, позиции двух партий решительно противостояли друг другу, что ярко про-явртлось на заседаниях армейского Совета в Пэтни — предместье Лондона 28 октября — 11 ноября 1647 г.

Полковник Рэнборо, один из немногих грандов, примкнувших к агитаторам, заявил: «Представляется очевидным, что каждый че­ловек, живущий под властью правительства, должен прежде всего выразить свое согласие подчиниться этому правительству, и я по­лагаю, что самый бедный человек в Англии вовсе не обязан подчи­няться власти того правительства, в образовании которого он не участвовал; я уверен, что не найдется человека, который бы ска­зал, что источник всего права не лежит в народе... Ни один человек, рожденный в Англии, не может и не должен быть ни по закону божьему, ни в силу естественного права лишен права избирать...» Не в боге, не в традиции, а в общественном договоре, «свободном соглашении народа» усматривают левеллеры источник власти. Именно эта мысль высказана и в самом названии их документа — «Народное соглашение».

Итак, левеллеры — за всеобщее избирательное право, ипдепен-денты — за цензовое. Правда, Кромвель искал компромисса. «Если говорят, что избирательная система носит слишком ограниченный характер, почему не предоставить право голоса весьма значитель­ному числу наследственных копигольдеров?..», —- предложил он. В этом случае принцип цензового избирательного права сохранялся.

По второму важнейшему вопросу — о судьбе монархии — среди левеллеров не было полного единодушия. В «Народном соглаше­нии» ни король, ни палата лордов не упоминаются, т. е. молчаливо предполагается установление республики с однопалатным парла-

ментом. На конференции в Пэтни некоторые левеллеры не возра­жали против сохранения монархии при условии, что король будет обязан подписывать все законы, принятые парламентом. Айртон и другие гранды, разумеется, отстаивали монархию и двухпалатную систему. Итак, левеллеры, хотя и не совсем последовательно, за республику, индепенденты — за монархию, хотя и ограниченную. Левеллеры выступали также за переизбрание парламента раз в два года (потом они требовали даже ежегодных выборов), уничто­жения сословных привилегий, десятины, отмены акцизов и т. д. Их программа носила прогрессивный буржуазно-демократический характер, хотя они и не поставили главного для крестьянства во­проса о превращении копигольда во фригольд.

Конференция в Пэтни обнаружила, как далеко зашли расхож­дения внутри армии; попытки достичь соглашения остались безре­зультатными. Тогда гранды пошли на открытый разрыв. 11 ноября конференция была прервана, агитаторы разъехались по полкам, а через несколько дней, когда левеллеры попытались поднять сол­датское восстание, организаторы его были тотчас арестованы, а один из солдат расстрелян перед строем.

Таким образом, в конце 1647 г. казалось, что революция дейст­вительно не двинется дальше, что индепенденты окончательно по­бедили. Но обстоятельства сложились совсем по-иному. Окрылен­ный известиями о разладе в армии, имея на своей стороне не толь­ко пресвитериан, но и, как ему казалось, верхушку индепендентов, Карл I бежал из-под контроля армии на остров Уайт и вновь стал собирать силы для борьбы. На сторону короля перешли вожди шот­ландских пресвитериан, но их армия оказалась единственной ре­альной силой, на которую могла опереться реакция.

Новый мятеж кавалеров, пользовавшихся тайными симпатия­ми пресвитерианского парламента, поставил перед Кромвелем и кндепендентами сложную дилемму. Ведь в конце 1647 г. было ясно, что Кромвель и индепенденты не намеревались ликвидировать мо­нархию; их главными противниками стали народные массы, воз­главляемые левеллерами. Но в то же время разбогатевшие инде-иендентские представители буржуазии и нового дворянства не же­лали и восстановления абсолютизма. Они были за монархию, но за такую монархию, которая выполняла бы их волю. Следователь­но, против короля надо было опять воевать, чтобы заставить его согласиться на ограничение власти монарха, в противном случае те результаты революции, ради которых буржуазия взялась за ору­жие, могли быть утрачены. Однако воевать без поддержки левелле­ров было невозможно, поскольку солдатская масса шла за ними. А левеллеры продолжали требовать принятия «Народного соглаше­ния» в качестве основы будущей конституции, т. е., по существу, требовали республики. Бегство короля и новый мятеж вызвали возмущение народных масс, и те, кто колебался между ограничен­ной монархией и республикой, теперь сделали выбор в пользу рес­публики.

Этот же выбор — с народом против короля — оказалась вынуж­денной сделать и индепендентская верхушка.

Восстановив единство армии обещанием принять основные по­ложения «Народного соглашения», Кромвель двинул ее против роялистских и пресвитерианских мятежников, по частям разбил их и повернул войска против главного оплота короля — перешедших на его сторону шотландцев. Победа в этой кампании, которую при­нято называть второй гражданской войной, досталась сравнительно легко. 17 августа 1648 г. Кромвель смелым и неожиданным ударом под Престоном наголову разгромил 20-тысячную шотландскую ар­мию, взяв половину ее в плен. Теперь уже последняя карта короля была бита. Для него эта катастрофа была тем более ощутимой, что в апреле 1648 г. совещание руководителей армии под нажимом аги­таторов приняло решение: «Карл Стюарт, человек, запятнанный кровью, должен быть призван к ответу за пролитую им кровь и за тягчайшие преступления против дела божьего и этой бедной на­ции».

Теперь, после победы над мятежниками, надо было осуществить это решение. Захваченного на острове Уайт короля под охраной поместили в надежном месте. Но предстояло еще сломить сопро­тивление пресвитерианского большинства парламента. Это оказа­лось делом нетрудным, так как соглашатели-пресвитериане, продолжавшие переговоры с королем, не располагали никакой си­лой, кроме формальных прав членов парламента. В условиях рево­люции эта правовая сторона дела не имела существенного значе­ния. Армия опять, как это было в 1647 г., вступила в столицу, а 6 декабря 1648 г. полковник Прайд с небольшим отрядом не про­пустил в здание парламента около 150 пресвитериан. Хотя часть пресвитериан была оставлена в палате, после «прайдовой чистки» индепенденты имели прочное большинство. Долгий парламент 4 января 1649 г. провозгласил себя верховным органом государства, т. е. превратился из органа сословного представительства при абсо­лютном монархе в республиканский парламент. Назначенный им верховный суд под давлением армии вынес Карлу I смертный при­говор, и 30 января 1649 г. король был казнен. Это был кульмина­ционный пункт революции, ее победа, достигнутая, как отмечал Энгельс, «исключительно благодаря вмешательству... йоменри и плебейского элемента городов» ¹.

Установление республики с однопалатным парламентом было пределом индепендентских уступок. Одновременно они использова­ли сосредоточенный теперь в их руках государственный аппарат для подавления, а затем и окончательного разгрома левеллерского движения. Именно в ходе этих событий буржуазно-дворянский блок, даже в лице своей более решительной, индепендентской час­ти, переродился из революционного в контрреволюционный. Когда Лильберн обрушился на новых хозяев страны с гневным памфло-

¹ Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд., т. 22, с. 308.

том «Новые цепи Англии», он —борец за республику — был бро шен правительством республики в тюрьму. В борьбу за последова­тельное проведение в жизнь принципов «Народного соглашения», в частности — за всеобщее избирательное право, включились ар­мейские левеллеры. Не менее шести полков восстало в конце аире-ля — начале мая 1649 г., но это восстание было жестоко подавлено Кромвелем.

Это был конец левеллерского движения, которое распалось не столько из-за неблагоприятного соотношения сил, сколько из-за своей внутренней слабости и противоречивости: движение, не сумев­шее подняться до защиты интересов крестьянской массы копиголь­деров, было обречено на поражение; оно само лишило себя опоры. Как раз в разгар борьбы весной 1649 г. Лильберн и другие вожди движения отмежевались от сторонников действительно демократи­ческого решения аграрного вопроса. А такие сторонники в Англии были, причем именно в начале 1649 г., в первые месяцы республи­ки, они проявили тенденцию к самостоятельной борьбе. Это были «истинные левеллеры», или диггеры-копатели. Они представляли интересы самых низов английского общества — рабочих, батраков, коттариев, о судьбе которых не желали думать мелкобуржуазные демократы — левеллеры. В последнем варианте «Народного согла­шения» левеллеры даже исключили их из числа лиц, которым должно быть предоставлено избирательное право. Между тем, по весьма приблизительным подсчетам исследователей, из 5,5 млн. населения Англии свыше 2,5 млн. относились именно к этой кате­гории.

Диггеры были единственной группировкой той эпохи, требовав­шей не только правового и политического равенства, но и равенства экономического. Их идеолог Джеральд Уинстенли, излагая в 1649 г. взгляды своих сторонников Совету армии, говорил: «Мы зна­ем, что Англия не может стать свободной республикой, пока все бедняки не будут свободно пользоваться землей... Нельзя упразд­нить и королевскую власть, пока она является орудием в руках лордов маноров». В это же время группа диггеров опубликовала декларацию; в ней подчеркивалось, что «установление, называемое частной собственностью», является «причиной всех войн, кровопро­литий, краж и поработительных законов, которые держат народ в нищете». Исходя из того, что свобода не будет достигнута, пока «земля не будет бесплатно освобождена от собственников и не сде­лается общим сокровищем для всех ее детей», группа диггеров во главе с Уинстенли вспахала пустошь на одном из холмов графства Серри. Движение было быстро подхвачено как в этом, так и в со­седних графствах. Деревенские бедняки копали землю (отсюда их название — копатели), намереваясь коллективно обрабатывать ее. Как своими практическими действиями, так и в особенности их идеологическим обоснованием диггеры поставили себя наголову выше всех партий и группировок того времени. Они заглянули да­леко вперед — в будущее без эксплуатации и частной собственно-

сти. Свои идеи Уинстенли изложил в утопическом произведении «Закон свободы». Именно потому, что диггеры в своих мечтах вы­ходили далеко за пределы буржуазной революционности и буржу­азной демократии, они стали наиболее последовательными вырази­телями интересов крестьянской и плебейской массы, боровшейся за превращение копигольда во фригольд, за доведение до конца буржуазно-демократической революции.

Вся мощь аппарата индепендентской республики обрушилась на диггеров. Весной и летом 1649 г., а также на протяжении 1650 г. диггеры подверглись жестокому разгрому, их посевы были уничто­жены, хижины разрушены, сами они оказались в тюрьмах либо бы­ли разогнаны. Все категории собственников — от крупного земле­владельца и купца до мелкого фригольдера, дрожа за свои земли, капиталы, привилегии, видели в движении диггеров главную опас­ность, и даже левеллеры от них отмежевались. Вот почему Кром­вель без особых затруднений справился и с левеллерскими восста­ниями, и с движением диггеров.

Попытки народных масс, представленных левеллерами и дигге­рами, добиться дальнейшего развития революции, таким образом, не увенчались успехом. «Буржуазии, — отмечал Ленин, — выгодно, чтобы буржуазная революция не смела слишком решительно все остатки старины, а оставила некоторые из них, т. е. чтобы эта ре­волюция была не вполне последовательна, не дошла до конца»¹. Победивший буржуазно-дворянский блок повернул оружие против народа, силами которого и под давлением которого революция по­бедила. Весна 1649 г. была и периодом наивысшего подъема рево­люции, и началом ее конца.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: