ОБОСТРЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОЙ БОРЬБЫ. РЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ

началу XVII в. в Англии созрели эко­номические, политические и идеологи­ческие предпосылки буржуазной револю­ции. Буржуазия и новое дворянство, во­оруженные революционной идеологией пу­ританства, все чаще вступали в конфлик­ты с королевской властью. Конфликты стали обостряться в связи с политикой первых королей из династии Стюартов. В 1603 г., после смерти Елизаветы, па анг­лийский престол вступил шотландский ко­роль Яков VI; в Англии он был Яковом I (1603—1625). Два государства оказались объединенными динас­тической унией, хотя у каждого из них сохранились свои прави­тельства и парламенты; это было некоторым шагом на пути к мирному объединению двух государств.

Яков I и его сын Карл I (1625—1649) оказались перед выбо­ром: либо отказаться от положения абсолютных монархов, подчи­ниться диктату буржуазии и нового дворянства и пожертвовать интересами светской и духовпой знати, либо стать на путь фео­дальной реакции. Выбор, который сделали первые Стюарты, — в пользу феодальной реакции — определялся прежде всего тем, что интересы феодалов для абсолютной монархии всегда были выше интересов буржуазии и обуржуазившегося дворяпства. Конечно, некоторое значение имело и то, что у Стюартов не было традиции искать опору в «средних классах», и даже то, что Яков I — сын казненной Марии Стюарт — принадлежал к группировке, тесно связанной с международной католической реакцией.

Всю мощь государственного аппарата новый король направил не против оппозиции справа — католических элементов, а против пуритан — носителей буржуазно-революционной идеологии. Гоне­ния на пуритан, имевшие по форме религиозный характер, по су­ществу, были репрессиями, направленными против политических

противников. Яков I и сам отдавал себе отчет в этом. Пуритане, говорил он, «не столь отличаются от нас (англиканской церкви. — Л. К.) религиозными убеждениями, как своей разрушительной по­литикой и требованиями равенства; ведь они недовольны сущест­вующим правительством и не желают терпеть чье бы то ни было превосходство, что делает их секты невыносимыми ни в каком хорошо управляемом государстве». Эти слова были произнесены в 1603 г., почти одновременно с вступлением Якова I на престол, и во многом определили характер его политического курса. В сле­дующем году он выразился еще яснее, когда большая группа свя­щенников-пуритан поставила вопрос о ликвидации епископата, т. е. о введении пресвитерианской церкви. «Нет епископа — нет и короля» — этот афоризм исчерпывающе объясняет позицию Стю­артов по отношению к пуританству.

На пуритан обрушились жесточайшие репрессии. Покорные королю и епископам судьи приговаривали пуритан к тюремному за­ключению, жестоким пыткам, отрезанию ушей, пригвождению к позорному столбу. Звездпая палата, созданная еще Генрихом VII для борьбы против политических противников из числа крупных феодалов, теперь стала органом расправы с буржуазной оппозици­ей. Особенно свирепствовала Высокая комиссия — высший судеб­ный орган англиканской церкви, имевший право суда и над свет­скими лицами, совершившими «преступления против религии и нравственности». В стране была введена жесточайшая цензура, но пуританская литература, печатавшаяся в Голландии, конспира­тивно доставлялась в Англию и распространялась в пуританских кругах. За эту деятельность в 1637 г. подвергся публичному биче­ванию и был выставлен к позорному столбу 20-летний Джон Лильберн — впоследствии один из самых блестящих английских публицистов и деятелей революции. Расправа над политическими противниками не только обостряла противоречия, по и приносила экономический ущерб государству. Нашедшие в Англии приют протестанты из Нидерландов, Германии, Франции — преимущест­венно ремесленное и торговое население — теперь массами поки­дали страну. Более того, не менее 60 тыс. английских пуритан-йоменов, ремесленников, купцов покинули Англию. Именно за счет этих эмигрантов началось массовое заселение Виргинии и дру­гих североамериканских колоний — будущих Соединенных Шта­тов Америки.

И внешняя политика Стюартов противоречила национальным интересам Англии. Традиционной борьбе против Испании Стюар­ты предпочитали союз с этой католической державой. Именно опираясь на международную реакцию, новая династия выступала против растущих прогрессивных сил. Король задумал даже укре­пить союз с Испанией путем династического брака и женить на­следника престола на испанской инфанте. Когда этот план встре­тил решительное сопротивление, Яков I женил Карла на фран­цузской принцессе Генриэтте-Марии — католичке, тем самым

обеспечив себе поддержку французского абсолютизма. Этот пово­рот во внешней политике был непосредственно связан с политиче­ской и идеологической реакцией внутри страны. Хотя официаль­ной религией оставался англиканский протестантизм, католики получили фактически свободу вероисповедания, приблизились ко двору, а окружение Генриэтты-Марии открыто служило мессу.

Уже при Якове 1 и особенно при Карле I английский двор вся­чески стремился подражать французскому и испанскому: расточи­тельность, огромные пенсии и подарки королевским фаворитам, роскошные балы и празднества создавали видимость благополучия и прочности монархии.

При дворе Карла I много лет работал знаменитый фламапд-ский живописец Антонис Ван-Дейк, и созданная им галерея порт­ретов короля и знати великолепно отражает облик аристократа то­го времени. В этот «английский» период своего творчества Ван-Дейк, выдающийся реалист, все же в известной мере подчинился вкусам и «социальному заказу» придворных Карла I. Его портре­ты, оказавшие впоследствии немалое влияние на английскую порт­ретную живопись, дают скорее собирательный образ, идеал аристо­крата, как он представлялся заказчикам, чем неповторимо-инди­видуальный облик того или иного лица. Преувеличенно-элегант­ные пропорции, высокомерие, неприступность, возвышающая над толпой аристократа, пышность костюма и торжественность обстановки — этого желали заказчики и это давал им художник. Но в тех случаях, когда Ван-Дейка не сковывали несколько ус­ловные каноны, он создавал портреты глубоко индивидуальные, от­ражавшие духовный мир изображаемого. Какая отрешенность от суеты, напряжение духовных сил и, может быть, момент рождения нового художественного замысла запечатлены в портрете круп­нейшего архитектора эпохи Айниго Джонса!

Двор Карла I забавлялся, причем отнюдь не невинно. Его бьющая в глаза роскошь, всевозможные слухи о развращенности придворных, не щадившие и блиставшую в центре этого изыскан­ного круга «священную» особу королевы, подрывали престиж мо­нархии. Но ничто не вызывало такого возмущения в широких сло­ях народа, в среде буржуазии и сквайров, как экономическая по­литика первых Стюартов. Пенсии и празднества, содержание ог­ромного штата духовенства стоили очень дорого, и монархия изыскивала все новые и новые источники доходов. Изредка созы­ваемые парламенты систематически отказывали королю в ассиг­нованиях и ставили предоставление денег в зависимость от всей внутренней и внешней политики. Тогда парламент распускался, и король усиливал продажу патентов и привилегий, взимание штра­фов за нарушение бессмысленных ограничений в торговле и про­мышленности и т. д.

Подхлестываемые массовыми выступлениями городских и дере­венских низов, подрывавшими прочность монархии, члены парла­мента становились все более решительными. В марте 1628 г. пар-

ламент заявил, что не согласится ни на какие ассигнования или новые налоги, пока король не признает некоторые принципы госу­дарственного устройства, изложенные в «Петиции о праве». Это был первый четко сформулированный документ, отражавший требо­вания оппозиции: ликвидация королевского произвола и некоторое ограничение королевской власти — такова суть требований. Пети­ция запрещала аресты без суда, т. е. была направлена против неза­конных репрессий. Не меньшее значение имел пункт, запрещаю­щий взимание налогов, «даров», займов без санкции парламента. Тем самым король ставился в полную зависимость от парламента, который получал возможность ежегодно решать вопрос — отпус­кать или не отпускать те или иные суммы. Наконец, два пункта пе­тиции были рассчитаны на то, чтобы не допустить создания по­стоянной королевской армии, которая могла бы стать орудием дес­потизма. Самый факт выдвижения этих требований означал, что в парламенте уже сформировалась организованная сила буржуазной оппозиции. Карлу I настолько нужны были деньги, что он согла­сился на все условия. Петиция была принята, деньги отпущены, но король не намеревался выполнять данные обещания. В 1629 г. он распустил парламент и в течение 11 лет управлял страной бес­контрольно. Именно в этот период, когда, казалось бы, абсолютизм полностью победил, в стране начала складываться революционная ситуация.

Жестокости Звездной палаты и Высокой комиссии в период «беспарламентского правления» были чудовищными. Ближайши­ми советниками короля стали граф Страффорд — перебежчик из лагеря парламентской оппозиции и архиепископ Уильям Лод. Оба они заслужили всеобщую ненависть. Фанатичный Лод — умный, твердо идущий к своей цели, каким он запечатлен Ван-Дейком, от­правлял на дыбу и к позорному столбу пуритан. Страффорд,, за­жавший в тиски террора всю Англию, особенно кровавый след ос­тавил в Ирландии, куда он был в 1633 г. назначен лордом-намест­ником. Уверенные в том, что они смогут подавить любую оппозицию, король и его приближенные шли напролом. Вопреки постановлениям парламента, королевские чиновники взыскивали таможенные пошлины. В 1635 г. король возобновил взимание давно забытого налога — так называемых корабельных денег, которые выплачивались «на борьбу с пиратством» в прибрежных графствах. Теперь, при наличии мощного английского флота, о пиратах давно уже и не слыхали, и налог, распространенный к тому же на всю Англию, вызвал бурю возмущения. Сквайр Джон Гемпден отказал­ся платить и потребовал судебного разбирательства, но покорные судьи признали налог законным и осудили его. Однако этот процесс привлек внимание всей страны и, конечно, усилил оппозицию. Сто­ронники феодально-абсолютистской реакции все более утрачивали понимание реального положения, считая, что им все дозволено. Наконец, они предприняли шаг, который оказался для них ро­ковым.

Фанатичный противник пресвитерианской церкви Лод давно уже придумывал средство для подчинения себе шотландской церк­ви. Хотя Шотландия, связанная с Англией с 1603 г. династической унией, полностью сохраняла самостоятельность, в 1637 г. Лод, ок­рыленный «успехами» абсолютизма, объявил, что в Шотландии вводится англиканское богослужение. Это был первый шаг к лик­видации пресвитерианской организации церкви. Но до следующего шага дело не дошло. Шотландские кальвинисты отказались подчи­ниться этому распоряжению, заключили, как в XVI в., ковенант и стали готовиться к вооруженной борьбе. Народные массы Шот­ландии, не раз в прошлом отбивавшие английские захватнические армии, пошли за дворянством и буржуазией, поскольку они видели в этом конфликте не столько церковный спор, сколько борьбу за независимость своей страны.

Борьба Шотландии за независимость, начатая под лозунгом со­противления англиканской перкви, очень близким и понятным пу­ританам, встретила сочувствие в широких слоях английского наро­да. Собранная Карлом армия не желала воевать против шотланд­цев, и король, стремясь выиграть время, предложил противнику перемирие. Это первое поражение ненавистного короля вызвало бурю восторга в Англии; лондонские купцы даже устроили празд­ник в честь поражения Карла I.

Между тем реакционная экономическая политика Стюартов к концу 30-х годов привела страну на грань катастрофы. Производ­ство сокращалось, тысячи ремесленников и рабочих мануфактур лишились работы. Это вызвало массовые волнения в Лондоне и в других районах страны. Большинство населения прекратили вы­плату «корабельной подати», и чиновники уже не могли справить­ся с этим массовым движением. Долго сдерживаемый народный гнев, наконец, прорвался, и это, наряду с шотландским примером, подхлестнуло вождей оппозиции.

Когда в апреле 1640 г. Карл впервые после «Петиции о праве» созвал парламент, потребовав субсидий на войну с Шотландией, члены палаты общин заговорили иным языком. Категорически от­казав в субсидии, парламент обрушился на короля и его советников с резкой критикой. Но даже и в этой обстановке Карл I, Страф-форд, Лод не пошли на уступки. Парламент был распущен через три недели после созыва; его назвали Коротким парламентом.

Возобновившаяся война с Шотландией принесла английской армии, во главе которой теперь стал Страффорд, новые поражения. Шотландцы оккупировали северные графства. Монархия оказалась бессильной как перед лицом внешнего противника, так и в борьбе с внутренней оппозицией. Удержаться у власти, управляя по-ста­рому, т. е. в духе абсолютизма, верхи феодального общества уже не могли.

В. И. Ленин на основе опыта многочисленных революций уста­новил, из каких элементов складывается революционная ситуация. Первым и главным элементом является обострившееся в макси-

мальной степени «угнетение громаднейшего большинства населе­ния». «Но этого еще мало. Одно угнетение, как бы велико оно ни было, не всегда создает революционное положение страны. Боль­шей частью для революции недостаточно того, чтобы низы не хоте­ли жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не мог­ли хозяйничать и управлять, как прежде» ¹. Именно такая ситуа­ция сложилась в Англии к лету 1640 г.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: