Серьезность, основательность vs. смешливость, иронич- ность

– В Р-ЯКМ «серьезность» – это позитивный концепт, нечто вроде римской gravitas. Характерно, например, что писатель Ю. Нагибин

58 На языке «геометричекой метафорики» это выражается как «нетриви- альная топологическая структура хронотопа» М, например, его «односторон- ность», см. Глоссарий, описание *листа Мёбиуса.

59 Феномен «синхроничности» у М часто отмечался исследователями, начи- ная, наверно, со «статьи пяти» [82, с. 284].

60 Или, вообще, геометрия «хронотопии» М-ЯКМ.

61 Вот «клиническая запись бреда» тополога-мандельштамоведа:

Одномерно ли и «ориентируемо» ли время у М? Идея прокола в листе Ме- биуса? Выхожу из пространства в запущенный сад величин (паронимическая игра Gröss/Gras = ‘величина/трава’). И мнимое рву (уничтожаю ориентацию) постоянство Æ неориентируемость хронотопа? Разрыв и «переклеивание» спи- ральной (круговой) ленты – мандельштамовская «хирургия» на хронотопе?

в критической статье говорит об «истовой интонации и печаль- ной серьезности» восхищающего его А. Платонова и продолжает:

«Только русские писатели до конца серьезны (у нас невозможен Анатоль Франс в качестве национального гения)…»62. Смешливость же в Р-ЯКМ, скорее, негативна, ср. пословицы: «смехи да хихи вве- дут во грехи», «где грех, там и смех», «в чем живет смех, в том и грех»,

«смех без причины – признак дурачины». В традиционном русском

(православном) сознании смех – маркер «бесовщины»63.

– В ЯКМ же Мандельштама смешливость, ироничность, остроумие и т. п. – исключительно позитивны. Это, конечно, результат рабо- ты соответствующей «примарной порождающей матрицы ЕЦ», см.

1.2.1 и 2.2.1.

* сила, твердость, решительность, бесстрашие vs. слабость, мягкость, нерешительность, трусость

– В Р-ЯКМ сила, твердость, решительность и бесстрашие резко пози- тивны, а слабость, мягкость, нерешительность, тем более, трусость – негативны (в лучшем случае, нейтральны).

– В ЯКМ Мандельштама – в точности наоборот. «Программным» в этом контексте является его стихотворение «Кому зима – арак…» (1922). Понятно, что этот текст есть часть «никогда не прерывающегося раз- говора с Колей»64. «Коля» – это Николай Гумилев, «сильный, твердый, решительный, бесстрашный» заговорщик, канонический РЦ-герой. Автор – он же источник дискурса – заявляет о своей слабости, мяг- кости, нерешительности, даже трусости, заявляет даже с некоторым вызовом, хотя испытывает в этой связи угрызения совести:

Я все отдам за жизнь, мне так нужна забота, – И спичка серная меня б согреть могла

<…>

Тянуться с нежностью бессмысленно к чужому, И шарить в пустоте и терпеливо ждать.

62 Новый Мир, 1983, №5, с. 257.

63 См. подробнее анализ этого феномена в замечательной работе А. Панчен- ко [151, с. 146-148].

64 Выражение М из его письма к А. Ахматовой.

Пусть заговорщики торопятся по снегу

Отарою овец и хрупкий наст скрипит

<…>

И с петухом в горшке прийти на двор к гадалке, А белый, белый снег до боли очи ест.

[I, с. 140–141].

Характерны также «позитивные» упоминания в прозе и стихах М о некоем «внутренне присущем» ему, как бы встроенном в его экзистенцию, «страхе», «испуге»: «Страх берет меня за руку и ведет.

<…>. Я ЛЮБЛЮ, я УВАЖАЮ страх. Чуть было не сказал: “с ним мне не страшно!”. Математики должны были построить для страха шатер, потому что он координата65 времени и пространства…» [II, с. 86-87 ];

«С каким-то ЛАСКОВЫМ ИСПУГОМ я соглашался…» [I, с. 232].

* концептная пара: динамичность, быстрое перемещение 66 vs.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: