Надвигающийся шторм 4 страница

— Павлина, сегодня вечером жди меня у водопада! Только никому не говори, куда идешь!

Затем, прежде чем она смогла ответить, бросился прочь. Если они уйдут ночью, думал он, никто не хватится их до самого утра.

И все могло бы так и выйти, если бы не Елена, — она как раз возвращалась к себе в избу и случайно услышала сказанное Константином. Она остановилась, стараясь, чтобы молодой человек, припустившийся бежать, не заметил ее. Затем, как ни в чем не бывало, пошла дальше.

Позже, когда уже почти стемнело, Константин устроился в укромном месте среди зарослей папоротника возле самой вершины водопада. У него было достаточно времени подумать о многом. Он и прежде поражался, как это «папка» до сих пор не обнаружил это место. Возможно, все-таки обнаружил, да виду не подал, подумалось ему, и от этой мысли он, сам не зная почему, разволновался.

Он вдруг подумал о том, чтобы помолиться. Он слышал, как кое-кто в поселке опять и опять заговаривал о Боге, о рае и аде, но сам он мало что смыслил в религии, а научить его этому, как и многому другому, никто не помышлял. Прежде он никогда не молился, хотя видел, как молятся другие. Но теперь он и сам встал на колени, слабо представляя, к кому надо обращаться. Но если есть где-то всемогущее существо, сказал он себе, то его молитва — о безопасности Павлины. Ах, как бы он хотел просить о ее любви — но эту любовь она могла подарить ему только сама.

Темные облака тем временем затянули небо, и Константин с надеждой посмотрел в вечеревшее небо. Еще час, не больше, и Павлина будет здесь — если придет, конечно.

Начал накрапывать легкий дождик, и Константин с надеждой подумал, что может начаться ливень. Тогда их следы будет найти куда сложнее. Словно мышка, он проскользнет незамеченным мимо лисы-Закольева.

Нас будет двое, напомнил он себе. Двое.

.48.

Поутру Сергей, как он и представлял, выехал с постоялого двора вслед за закольевским человеком, держась чуть поодаль, чтобы всадник его не заметил. Хотя Сергей не видел закольевского бандита, след копыт был достаточно четкий и ехать за ним было легко, несмотря на начинавшийся дождь. В конце концов следы привели его к краю леса. Сергей пришпорил коня — он вполне мог теперь сократить расстояние, не рискуя оказаться замеченным.

Прошло около часа. Временами следы смешивались с такими же точно следами подков. Наконец Сергей оказался у бурного потока, где обрывался всякий след. Но следы не исчезают просто так, сказал себе Сергей, и лошади не летают, как мухи. Значит, человек этот въехал в воду и направил свою лошадь вверх по течению. Сергей решил поступить точно так же. Он завел Тайну в реку, пока вода не достигла его колен, затем и седла. Впереди поток будет еще быстрее, а река — глубже, подумал он. Вскоре Сергей увидел впереди белые буруны, шумевшие на камнях. По такой реке на лодке не пройдешь, подумал он, — подходящее место, чтобы разбить лагерь подальше от сторонних глаз.

Сергей прислушался, стараясь не упустить ни одного звука, но услышал только размеренный гул водопада прямо перед собой.

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

В поисках мира

Все,что имеет начало,имеет и конец.

Примирись с этим, и все будет хорошо. Будда

.49.

Когда наконец ближе к полудню мужчины вернулись в лагерь, женщины и дети по обыкновению выбежали им навстречу и были не на шутку испуганы мрачным выражением грязных и измученных лиц. Они не только вернулись все в крови и копоти, при них снова были лошади без седоков. Но в этот раз тела погибших не были, как прежде, переброшены поперек спин лошадей — их просто бросили в огонь — вместе с жертвами, чтобы поскорей скрыться с места преступления.

— Евреи убили Чертосского и Лаврентьева, — процедил, завидев Оксану, один из мужчин сквозь зубы, и та протяжно заголосила в ответ на его слова. Оксана жила с Олегом Чертосским. Но в ее плаче не было ненависти к его убийцам — в конце концов, они, безоружные, только отбивались от вооруженных бандитов.

Атаман же был совсем плох. Во время набега он убил женщину как раз перед тем, как Королёв положил на нее глаз, и они погрызлись прямо там же, на глазах у своих людей. По возвращении в лагерь Закольев демонстративно перестал замечать Королёва, словно того и вовсе не существовало. Затем он повел своего нового коня в стойло, снял седло и занес его в овин, намереваясь понаблюдать за тренировкой Павлины.

Она как раз заканчивала разминочный комплекс, когда увидела, что отец стоит в дверях, глядя на нее невидящими глазами. Все так же, словно сам не зная зачем пришел, Закольев повернулся и, не сказав ни слова, ушел.

Зайдя в свой дом, Закольев без сил рухнул на лавку, даже не заметив Елену, которая, заметив его, испуганно улыбнулась.

Атаман не только потерял голову, сердито убеждал себя Королёв, скоро он растеряет и всех своих людей. Они едва не сцепились во время набега, и однорукий гигант сказал себе, что он сыт по горло и Закольевым, и его приказами. С него довольно, решил он, пора уходить.

Но прежде, чем ускакать, он возьмет силой девчонку — Павлину, и это будет прощальным подарком ополоумевшему атаману, который так долго тянул из него жилы. Он и так заждался,когда наступит этот час. Сейчас было самое время

— тем более, увидел он, что Закольев на нетвердых ногах пошел из овина в сторону своей избы.

Павлина только что закончила свой последний комплекс и на секунду остановилась, чтобы утереть заливавший глаза пот. Она собралась уже было бежать к себе, чтобы переодеться и идти на условленное место к Контину, — всю тренировку у нее из головы не шло, что ж такого он хотел сказать или предложить ей. И в этот момент с ножом в руках в овин зашел Королёв.

— Становись на колени, — приказал он, закрывая дверь.

Павлина поняла, что этот момент все-таки настал — сейчас Королёв набросится на нее... и отец не сможет защитить ее в этот раз.

Неспешно приближаясь к ней, Королёв нанес резкий удар нотой ей в живот, но не попал. Он и не надеялся, что свалит ее с одного удара. За первым ударом мгновенно последовал круговой удар тыльной стороной ладони — туда, где она должна была находится после первого удара. Он угадал, и этот удар Павлина пропустила, но, приняв на себя его силу, она как на пружинах, упала, перекатилась и тут же оказалась на ногах.

Они оба знали, что все так или иначе закончится в считанные секунды. За Королёвым была ужасающая сила, безжалостная и не знающая никаких правил. Павлина могла полагаться на скорость, решительность — но, кроме того, у нее в запасе была и парочка собственных приемов, которыми она могли удивить кого угодно.

Когда он снова бросился на нее, Павлина в один прыжок отскочила в сторону и, с разворота резко выбросив ногу, ударила его подошвой ступни в пах. Воздух с шумом вырвался у Королёва из легких, и он невольно упал на колени. Но когда она шагнула в его сторону, чтобы прикончить его, Королёв неожиданно единственной рукой, словно молотом, ударил ее по колену.

Колено хрустнуло, и Павлина, как подрубленная, рухнула на спину. Королёв, все так же на четвереньках, схватил ее одной рукой за ногу и потянул к себе — он уже отбросил всякую тактику. Краем глаза Павлина заметила, как оскалился в злорадной ухмылке его рот. На секунду он отпустил ее ногу, чтобы опереться ладонью единственной руки и приподняться прямо над ней. И Павлина вдруг инстинктивно поняла, что он собирается убить ее и потом изнасиловать — с Королёва вполне могло статься и такое.

На секунду он навис над ней, опершись на своей единственной руке, чтобы через мгновение всей массой рухнуть на нее. Но это мгновение задержки оказалось для него фатальным. Костяшками пальцев Павлина изо всех сил врезала ему по кадыку. Королёв, все так же стоя на коленях, инстинктивно выпрямился, схватившись рукой за горло и судорожно хватая ртом воздух. А Павлина, сжавшись, обеими ступнями ударила его в пах. Удар получился такой силы, что Королёв отлетел в угол овина. Он завыл, скорчившись на земле от боли, изо рта у него пошла пена — вдруг начались конвульсии, и он умер, — его смерть была такой же жестокой, какой была его жизнь.

Начал накрапывать дождь, когда Павлина, едва держась на ногах, выбралась из овина и, хромая, бросилась к своей избе. Там никого не было, и она, уже не сдерживая душивших ее рыданий, упала на лавку возле нетопленой печки. Что скажет или сделает отец, когда узнает, что она убила того, кто был вторым после него в лагере? Об этом она даже подумать боялась. Вдруг Павлина поняла, что ей на самом деле безразлично, как воспримет отец смерть Королёва. Собаке собачья смерть, вспомнила она Шурину присказку.

И все же Павлина никак не могла отойти от потрясения. Ей просто необходимо было сейчас увидеться с Константином. И тут она вспомнила — ведь он же сейчас ждет ее! Ах, если бы он еще был там и не ушел! Павлина вскочила на ноги и бросилась к двери, но, закричав от боли, упала. От злости она даже стукнула кулаком по дощатому полу — от злости на отца, на свою ногу, на весь мир. Усилием воли заставив себя снова подняться, она, отчаянно хромая, бросилась к реке, к водопаду, к своему Контину.

.50.

Прислушиваясь к шуму дождя, Константин зябко поежился — вот уже час он сидел здесь, в надежде, что вот-вот услышит ее шаги. Если она придет, все хорошо, — они будут вместе. Если не придет... он постарался представить себе, что будет тогда.

Я могу читать, писать и рисовать, сказал он себе, и еще я умею считать — значит, смогу найти работу где-нибудь подальше отсюда. Может, и в Америке. Выучу новый язык, а еще заработаю много денег. А потом обязательно придет такой день, и я вернусь сюда, въеду в лагерь на вороном коне, при сабле и ружье... И не один — со мной будет мой отряд бойцов, ведь у меня будет столько денег, чтобы нанять кого угодно... И тогда я скажу Дмитрию Закольеву: «Я приехал из Америки, понятно? А ты — ты отдавай мне Павлину!»...И не просто так скажу, а по-английски. А если ему будет непонятно — что ж, пусть пеняет на себя!

И в этот миг Константину показалось, что за тихим лесным шумом, за стрекотом сверчков и дождевой капелью он слышит приближающийся звук шагов. Не помня себя от радости, что она все-таки пришла, Константин вышел из своего лесного укрытия, улыбаясь во весь рот в предвкушении встречи...

...Но вместо Павлины перед ним, не далее как в трех шагах, стоял атаман, собственной персоной.

Панический страх холодной волной прокатился по его телу. Первым его порывом было бежать без оглядки. Но Константин, несмотря на растерянность, тут же сообразил, что бежать — значит обречь себя на верную смерть. Не двигаясь с места, он стоял и ждал, чтобы атаман заговорил первым.

А Закольев, похоже, даже не думал бросаться на него. Вместо этого он спокойно стоял, с насмешливой полуулыбкой рассматривая Константина. А когда заговорил, Константин даже моргнул от удивления.

— Не думай, что я слепой и не замечаю, какими глазами ты смотришь на Павлину, — неторопливо начал атаман. — И она тоже неравнодушна к тебе — вижу, все вижу. Ну и что? Я не против — ты парень смышленый, не такой, как остальные наши.

— Может быть, тебе покажется странным, что это я сам пришел сюда, — продолжал он: — Что ж, некоторые вещи приходится делать самому, а не пускать на самотек, тем более что я все хорошо обдумал. Ты-то как раз знаешь, что я всегда хорошо относился к тебе, Константин... — Закольев уселся на большой камень и жестом пригласил Константина присесть рядом с собой. — Павлина уже взрослая, не сомневаюсь, что скоро ей будет нужен мужчина. Мне не хочется, чтобы она выбрала для себя кого-то из нашего поселка. Тем более я не допущу, чтобы она пошла по рукам. Так что выйти ей за тебя — это, может быть, даже лучшее решение. Но нам с тобой вот что надо понять...

Константин не мог поверить своим ушам. Он, конечно же, был не настолько прост, чтобы принять слова атамана за чистую монету — и все же сейчас тот говорил разумно и его слова звучали искренне. Как бы то ни было, Константин понимал, что выбирать ему не из чего: или атаман говорит правду и сейчас ему не только ничто не угрожает, но его жизнь может устроиться куда лучше, чем он даже мог себе представить. Или же атаман лжет — тогда он одной ногой в могиле. Ясно было одно — если он не захочет сесть рядом с атаманом, а повернется и побежит, тогда пиши пропало.

Он осторожно приблизился. Закольев подвинулся, похлопав ладонью по влажному от дождя камню. Константину ничего не оставалось делать, как сесть с ним рядом. Закольев лишь улыбнулся и дружески обнял его за плечо, сказав с неподдельной привязанностью:

— Ты уже взрослый, Константин, а на вид — совсем ровесник Павлине.

Дождь перестал, и лучи предзакатного солнца прорвались сквозь тяжелые облака. Это показалось Константину хорошим предзнаменованием, и он вымученно улыбнулся в ответ. Ему так сильно захотелось поверить атаману, что он, обычно такой осторожный, даже не подумал вот о чем: во-первых, если «папка» так искренне желал счастья своей дочери, зачем он натаскивал ее все это время на убийство, чтобы убивать или самой быть убитой? Во-вторых, и это было куда важнее, — откуда атаман узнал, что он ждет ее здесь? И, самое главное, где сейчас сама Павлина?

Сергей, потерявший следы всадника, тем временем продолжал ехать вверх по течению реки наугад, пока не добрался до небольшого пруда, со всех сторон окруженного могучими валунами. Совсем рядом грохотал водопад — это его шум он услышал, когда добрался до реки. Здесь же он обнаружил и извилистую тропу наверх — тропу, вырубленную в камнях рукой человека. Он стреножил Тайну — дальше ей пастись одной на свежей травке. Откинув со лба намокшие на дожде волосы, Сергей стал взбираться вверх по скользким неровным камням...

Когда он добрался до вершины водопада, дождь прекратился. С неба падали лишь редкие капли. Несмотря на шум воды, он услышал, что неподалеку разговаривают — судя по голосам, двое.

Павлина ковыляла как могла быстро, хотя ее разбитая нога ужасно болела и она даже раз упала. Она видела перед собой темные глаза, печальную улыбку Константина — нет, он дождется ее, он не может уйти, не сказав того, зачем позвал ее. Сейчас, говорила она себе, сейчас они встретятся, и тогда все будет хорошо. Она шла вперед по липкой грязи, стараясь больше не оступиться на раскисшей под дождем земле. Когда до водопада ей оставалось не больше двадцати шагов, дождь внезапно прекратился, и в туманной дымке она смогла разглядеть две фигуры, сидевшие рядом на камне возле самой кромки водопада.

Она остановилась, чтобы рассмотреть, кто это. Константин... а рядом с ним — ее отец. Они вдруг вместе встали и повернулись в сторону еще одного человека, который только что появился из леса.

Когда Сергей вышел из-за деревьев, ему на мгновенье показалось, будто он вдруг заснул и видит сон. Закольев тоже сначала не поверил своим глазам — он смотрел на Сергея, словно на привидение. Затем на его лице снова появилась такая знакомая Сергею ухмылка.

Сергей почувствовал, как все его тело напряглось: впервые со дня гибели Ани он видел этого человека. Он сделал глубокий вдох и велел себе расслабиться, при этом внимательно изучая место в непосредственной близости к водопаду.

Они были одни здесь, только они трое: Сергей, Закольев и какой-то молодой человек, по годам вполне...

Закольев, не отрываясь, смотрел на него, и Сергей не стал тратить слов зря:

— Я пришел за моим сыном, — сказал он.

Закольев деланно вздохнул, словно внутренне решался сделать что-то неприятное, но неизбежное. Он понял, что миг расплаты настал.

— Сергей Иванов, — сказал он, деланно улыбаясь. — Вот мы снова встретились. И ты говоришь, что пришел забрать своего сына? А поздороваться для начала не хочешь? Что ж, ты всегда был дурно воспитан... ну да что теперь... тем более в такой день — тебе, получается, и в самом деле везет. Вот он, видишь, стоит прямо перед тобой. Его зовут Константин, и я отдаю его тебе.

Потрясенный тем, что судьба так нежданно-негаданно свела его с отцом, Константин уже было открыл рот, чтобы позвать Сергея, не заметив, как Закольев завел руку за спину...

Сергей увидел, как блеснуло лезвие, в тот самый миг, когда Закольев схватил молодого человека за волосы, рванул его голову назад и приставил нож к горлу...

В следующее мгновение Сергей, словно по волшебству, перенесся на три шага вперед — он шлепком успел отбить нож от горла Константина и сломал руку Закольеву, выбив у того нож. Другой рукой он схватил Закольева за волосы и дернул его голову назад с такой силой, что чуть не сломал ему шею. Затем, оттолкнув Константина на безопасное расстояние, он оглушил Закольева ударом локтя, и тот упал на землю, где так и остался лежать без чувств.

Павлина в смятенных чувствах наблюдала за всем происходящим. Она только что своими глазами видела — или это ей показалось? — как отец хотел перерезать горло ее Контину, а беловолосый человек спас его.

Но в этот момент Закольев пришел в себя и увидел Павлину.

— Убей его! Убей зверюгу! — что было сил заверещал он, вкладывая в этот приказ всю свою волю.

— Нет! — закричал Константин. — Павлина, нет! Не делай этого — он мой отец!

Эти слова показались ей полной бессмыслицей. Все, что творилось сейчас перед ее глазами, было бессмыслицей. Но тело Павлины послушно отозвалось на годы тренировок и подчинилось воле человека, который воспитал ее. Забыв о своей больной ноге, она в несколько прыжков сократила расстояние, отделявшее ее от беловолосого, и яростно набросилась на того, кто убил ее мать, кто все эти годы преследовал ее в ночных кошмарах...

Со всего разбегу она плюхнулась в реку над водопадом — вынырнув и стряхнув волосы с глаз, она заметила, что беловолосого не было там, где она ожидала его застать. Выплюнув воду, она выскочила из воды — вот он, как ни в чем не бывало, смотрит на нее. Она попробовала сбить его круговым ударом ноги, но и в этот раз промахнулась. Не раздумывая, словно автомат, она запустила в него длинную серию ударов, но ни один из них даже близко не задел Сергея Иванова.

Что-то здесь было не так. За все долгие годы подготовки к этой решающей схватке такого поворота ни она, ни ее наставник предвидеть не могли. И это тоже казалось бессмыслицей — зверюга не нанес ей ни одного удара в ответ. Может, он и в самом деле был колдуном и просто играл с нею?

Она снова бросилась на него — и снова этот человек увернулся, но не нанес в ответ ни одного удара. Они оба застыли, стоя на мелководье у самого края водопада, — Павлина на мгновенье прекратила бой, чтобы собраться с мыслями.

И в этот момент облака расступились, открыв путь для последних лучей заходящего солнца. И когда солнечный луч осветил ее лицо, Сергей наконец-то смог явственно рассмотреть этого удивительного закольевского защитника. Несмотря на мужскую одежду, он видел перед собой лицо девушки — и не просто девушки, лицо Ани! В этот миг узнавания солнечный луч высветил и медальон на ее шее. И теперь у него исчезли последние сомнения.

Его поиск наконец-то завершился. И снова Закольев закричал ей:

— Убей его! Пользуйся моментом! — но его голос уже утратил былую властность.

И еще послышался отчаянный крик Константина:

— Нет, Павлина, умоляю! Ведь это же мой отец!

— Нет, — ответил Сергей парню, не сводя глаз с девушки, которую звали Павлина. — Я бы хотел быть твоим отцом — но у меня нет сына. У меня есть дочь, и сейчас она стоит передо мной.

Павлина стояла, как завороженная, не зная, что ей делать дальше.

Закольев продолжал неподвижно лежать, лишь взглядом следя за схваткой в ожидании, каким будет ее исход. Затем он приказал ей еще раз.

— Убей его, Павлина! — застонал он, и в его голосе послышался отчаянный хрип. — Прикончи его — ведь это убийца твоей матери! Сделай то, что обязана сделать!

Она, сжавшись пружиной, стала кружить вокруг беловолосого. Но тот продолжал стоять, не шелохнувшись. Его лицо было словно вырублено из камня, и лишь слезы текли по щекам.

В смятении, не зная, что делать, кому верить, она указала на Закольева, обратившись к беловолосому:

— Но... Вот ведь мой отец...

— Нет!

Обернувшись, Павлина увидела, что к ней медленно приближался Константин, и только тут она разглядела свежий порез, который шел через всю его рубашку, мокрую от крови.

— Прости меня, Павлина, что я так и не смог сказать тебе об этом... Да, я тогда был мальчишкой, но помню, как они привезли тебя... Тебя, как и других, тоже привезли в лагерь...

И тут Закольев вскочил на ноги — в его левой руке был еще один нож. Остатки рассудка оставили его в это мгновение — ненависть гнала его, и он мчался в облаках брызг, чтобы в один безумный прыжок...

Сергей заметил через плечо Павлины, что Закольев вот- вот налетит на них обоих — и непонятно было, кого из двоих он собирался убить. Движением более быстрым, чем смогла заметить Павлина, он оттолкнул ее...

Она упала и сделала моментальный переворот через спину, думая, что это была атака. Но, вскочив на ноги, она увидела, что ее отец, Дмитрий Закольев, с ножом в руках, налетел на Сергея Иванова.

Словно время остановилось в эти несколько мгновений для Сергея — он видел, как Закольев, движение за движением, становился все ближе и ближе. Казалось, весь мир замер в ожидании. И Сергей тоже ждал, расслабившись, спокойно дыша, опустив руки. Это был тот миг, к которому он так долго шел, ради которого так упорно тренировался.

И вот Закольев обрушился на него, и лезвие ножа, казалось, вот-вот пробьет куртку и вонзится в тело... И вдруг Сергей исчез. Непостижимым образом он ушел с линии атаки, легко развернул тело и мягким движением рук швырнул Закольева вперед, по воздуху — туда, где река обрывалась за краем водопада.

Закольев так и не понял, куда делся Сергей. Но, пролетев мимо своего заклятого врага, он инстинктивно вытянул руку и схватился за Сергееву куртку.

Отчаянный рывок Закольева — и Сергей тоже покачнулся, не устояв на скользком каменистом дне...

Застыв от ужаса, Павлина и Константин увидели, как Дмитрий Закольев и Сергей Иванов оба соскользнули за край пропасти и исчезли.

.51.

Сумерки. Закатное небо, на котором уже почти не осталось туч. Морщась от боли, опирающаяся на руку Константина Павлина подходит к самой кромке водопада и смотрит на каменные валуны, — там, внизу, их взгляду открылось изувеченное, безжизненное тело Дмитрия Закольева.

И никаких следов Сергея Иванова.

Она все еще не может ни осознать того, что случилось, ни тем более принять всего этого. И все же, какими бы ни были потрясения этого дня, завеса тайны и лжи с ее жизни была сорвана. Та жизнь, которую она знала, та ложь, в которую верила, в единый миг разлетелись вдребезги здесь, у основания водопада. Она даже представить себе не могла, что ждет ее в будущем, но впервые по-настоящему готова была поверить, что оно будет другим, что ее мир будет другим и в этом мире Константин будет всегда рядом.

Она судорожно цеплялась за его руку, пока они медленно спускались по извивистой тропе к подножью водопада. Атаман Дмитрий Закольев, человек, которого она звала отцом, умер. Тело Сергея Иванова, того, кто спас жизнь Константину, смыло вниз потоком. Но если этот человек все же остался жив, он поможет ей понять тот новый мир, в котором ей предстояло жить.

Потрясенный тем, каким чудом ему удалось спастись, все еще ощущая на себе это благодатное состояние, Сергей выбрался на берег реки где-то в двадцати шагах ниже водопада. Первое, что увидели его глаза, была мирно щипавшая травку Тайна, — откуда ей было знать, какая драма только что развернулась в мире людей.

Тело Сергея было покрыто множеством ушибов и ссадин, он дрожал от холода — и все же, все же он остался жив и даже не был ранен. Он тоже направился к подножию водопада, нашел тело Закольева и вытащил его из бушевавшей воды на берег. На какое-то мгновение перед его глазами пронеслась сцена, которая однажды уже была в их общем с Закольевым прошлом: бушующий поток, белые буруны воды, скользкие камни. Он подошел к своей лошади и вынул лопатку из седельного чехла. Получилось так, что и могилу для Дмитрия Закольева суждено было рыть тоже ему.

— Я не собирался убивать тебя, — вздохнул Сергей, забрасывая его тело влажной землей. — Но не стану скрывать — хорошо, что тебя больше нет...

Подходящего камня, чтобы отметить место могилы, под рукой не оказалось, да и слов больше не нашлось, но, глядя на свежий холмик земли, Сергей неожиданно для себя подумал, что его худший враг стал приемным отцом его дочери, приютил ее, научил и подготовил к жизни в том единственном мире, который знал. По-своему, Закольев стал ей настоящим отцом. Сергей склонил голову и поблагодарил небо за то, что его дочь жива. Подумалось ему и об Ане, которая так и не дождалась встречи с желанной дочерью...

В этот момент к нему присоединились Павлина и Константин. Глядя на могилу, они тоже молчаливо простились с тем, кто нашел в этой лесной глуши свое последнее пристанище.

И пока люди в закольевском лагере продолжали заниматься своими делами, даже не подозревая, какие перемены случились в эти несколько минут, они втроем поднялись наверх по тропе — Сергей с Тайной под уздцы, и Павлина с Константином, что крепко держали друг друга за руки.

Пока они поднимались, Сергей рассказал Павлине историю медальона — откуда он взялся и каким образом он наконец оказался у нее в руках. Даже опуская некоторые подробности, он все же рассказал ей достаточно, чтобы Павлина сама могла сделать выводы.

Ко времени, когда они вернулись к началу водопада,

Сергей закончил свой рассказ. Пурпурный закат все еще догорал в вечернем небе, когда они услышали тревожные крики в лагере, хорошо слышные в прозрачном вечернем воздухе.

— Королёв убит! — кричал кто-то.

— Атаман исчез! — вторил ему другой голос. — На нас напали!

И вот уже Туморов и с ним еще пятеро человек с саблями и ножами, заметив этих троих, бросились на них, чтобы убить незваного беловолосого гостя.

Но Сергей продолжал спокойно стоять, ничего не предпринимая. Не ожидая ничего, он был готов ко всему, что могло произойти...

Но, когда те подбежали поближе, Павлина закрыла собой Сергея и пронзительным криком остановила их:

— Вы все там, а ну ни с места! — В этот миг голос атамановой дочки властно зазвенел. Она подняла руку — и все шестеро тут же остановились, в недоумении глядя на нее.

— Все кончено! — сказала она. — Атамана Дмитрия Закольева больше нет в живых — он сорвался со скал и утонул в водопаде. И держитесь подальше от этого человека — нападете на него, будете иметь дело и со мной тоже!

Люди, оставшиеся без предводителя, теперь не знали, что делать, и только переминались с ноги на ногу. Они не привыкли получать приказы от женщины — даже от Павлины. Но в этом человеке было что-то знакомое...

Первым, кто пришел в себя, был Туморов — у него, как у лазутчика, была крепкая память. Он узнал этого беловолосого — вот тот человек, которого так боялся Закольев, которого они однажды сами избили, убили его жену и ребенка. Этого было достаточно, чтобы Туморов принял решение за всех.

— Уходим, — сказал он остальным. — Нам тут больше нечего делать.

Они попятились и, словно слепые, спотыкаясь, побрели назад в лагерь, чтобы собрать свои вещи и седлать лошадей. Над этим местом витал явственный запах смерти, так что они сами были рады убраться отсюда подобру-поздорову.

А Сергей тем временем осмотрел рану на Константиновой груди:

— Она неглубокая, и скоро затянется, — сказал он.

— Хорошо, хоть по груди чикнул, а не по... Спасибо за то, что спасли мне жизнь, — сказал Константин. — Жаль вот только, что вы не мой отец... Я давно уже про вас слышал, и мне так хотелось верить...

Сергей взглянул на свою дочь и, увидев, как она жалась к этому молодому человеку, улыбнулся и сказал:

— Мне кажется, мы придумаем способ, как справиться с этой незадачей...

События этого дня — смерть Королёва, Контин, который едва не лишился жизни у нее на глазах, и смерть человека, которого она всегда считала своим отцом, — все это вдруг разом навалилось на Павлину. Слезы вдруг хлынули у нее из глаз, и Константин мог только покрепче прижать ее к себе, надеясь, что с этими слезами для нее придет и облегчение...

Какое-то время спустя, когда она снова могла говорить, Павлина подняла глаза на Сергея Иванова.

— Меня приучили ненавидеть вас... всю мою жизнь приучали... Откуда мне знать, что вы и в самом деле мой отец? Откуда мне знать, что и вы не лжете тоже?

И Сергей не нашелся, чем подтвердить правоту своих слов. Поэтому он сказал:

— Сегодня у тебя, Павлина, да и у нас у всех был такой день, что лучше не будем ни о чем говорить. Давай поскорее убираться отсюда, устроим привал где-нибудь в лесу. А завтра уже обо всем поговорим — утро вечера мудренее.

Пожалуй, это действительно было лучшее, что можно было сделать в такой ситуации, и Павлина впервые почувствовала, что словам этого человека можно верить.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: