В активной энергоинформационной эволюции человека.

В новой, и вновь оригинальной монографии К.В. Титова «Эгрегоры и архетипы энергоинформационной цивилизации» вовсе не обнаруживается стремления автора привлечь внимание читателей очередной попыткой «объединить» философию Запада и Востока или, например, античную и современную, как это можно было бы предположить, увидев название книги.

Видимо, профессиональный философский опыт подсказал автору, что философия может быть только одна-единственная, и как наука, и как мировоззрение посвященная бытию и прояснению его в размышлении человека.

Другое дело, что в разные времена и в разных культурах язык философии, естественно, видоизменяется. Вместе с тем, некоторый обмен идеями и терминами постоянно происходит. Философия живет и развивается, аккумулируя мудрость веков, и наиболее интересные и глубокие ее концепты приобретают неувядающую актуальность. Эти концепты, отличаясь мощной объяснительной силой, продолжают развиваться в многообразии смыслов, требуя, в частности изобретения новых понятий, когда прежние уже не позволяют адекватно отвечать изменяющимся взглядам людей различных времен, культур и народов.

Именно такова, например, судьба концепта «архетип» (греч. άρχέτυπον, от αρχή — начало и τύπος — образ, а также, - прообраз, идея). В аналитической психологии К.Г. Юнга архетипы определяются как некие «изначальные» и, в этом смысле, - «врожденные», первичные подструктуры индивидуальной психики и коллективного бессознательного, включая схематику фантастических образов и «вечных» сюжетов произведений искусства.

В этом их качестве архетипы апри­орно определяют социальную и личностную активность человека, сопровождаемую символикой, мифами, суевериями и предрассудками.

Новое понятие, - «эгрегор», разработанное К.В. Титовым, является уже апробированным им в специальной монографии «Герменевтика активной эволюции субъекта». Ближайшее к эгрегору, родственное слово – «агрегат». Эгрегоры – это отдельные, относительно устойчивые структуры и процессы в сознании и бытии индивидуального и коллективного субъекта, обслуживающие конкретные задачи субъективной регуляции жизненных ситуаций. При этом управляемое, энергоинформационное взаимодействие с эгрегорами является весьма продуктивным, определяя конкретную направленность осмысленной жизнедеятельности индивидуального или коллективного субъекта.

Как известно, К.Г. Юнг в своем комментарии к Тибетской «Книге мертвых», утверждал, что драматичней, внушительней и поэтому убедительней считать, что «…все жизненные события случаются со мной, нежели увидеть, как я даю им возможность случиться. …Воистину, животная природа человека заставляет его сопротивляться мысли, что это он - творец обстоятельств!»(45)

Необходимость понятия «эгрегор» - это необходимость, которая принимается и отстаивается людьми, принимающими на себя всю полноту ответственности и свободы, не пытаясь сослаться на неконтролируемое ими влияние архетипов, также как на непреодолимую силу сложившихся обычаев и традиций.

В самом деле, К.Г. Юнг считал, что психологическая наследственность по своему значению в процессе формирования поведения человека не уступает биологической, проявляясь именно в архетипических формах. И если в начале индивидуальной истории личности архетипы являются практически пустыми словами, то с накоплением опыта жизненных испытаний эти прежде пустые формы наполняются богатым содержанием. Те или иные архетипы, в зависимости от принятого способа существования человека, становятся значительно более проявленными, и нейтрализовать или усилить некоторые их стороны, - значит иметь дело с эгрегорами, и желательно, - со знанием дела.

Вместе с тем, следует подчеркнуть, что архетипы наследуются не непосредственно, они именно проявляются, будучи вызваны к жизни самим человеком. Архетипы, по Юнгу, есть «…универсальные предрасположения ума, которые следует понимать по аналогии с Платоновскими формами, в соответствии с которыми разум, ум организует свое содержание. Можно рассматривать эти формы как категории, по аналогии с логическими категориями, которые всегда и везде присутствуют в виде основных постулатов рассуждения».(45)

Архетипы как гностические, познавательные средства умственной деятельности человека не возвышаются до уровня категорий здравого рассудка, принадлежа к содержанию процесса воссоздающего воображения. И, поскольку деятельность воссоздающего воображения требует визуализации, то типические формы архетипов преимущественно принимают вид наглядных образов.

К.Г. Юнг, ссылаясь на Святого Августина, называет эти типические образы «архетипами», считая, что архетипы можно понимать и как врожденные, вечные сюжеты, не заполненные определенным культурно-национальным содержанием.(45)

Таков, например, следующий ряд событий, которые игнорировать, якобы по неведению, вряд ли возможно, независимо от религиозных воззрений:

Рождение-Становление-Смерть-Воскресение–Преображение-Рождение

Этот ряд событий фактически представляет не только жизнь и смерть человека, но и «жизнь», и «смерть» и возрождение архетипа. При этом, в особенности, элемент чуда «преображения» ближе всего к тому, чтобы возникла идея эгрегора, как измененного, преобразованного и вновь актуального состояния архетипа в «живом», то есть в энергоинформационном его проявлении

Действительно, довольно часто самые сверхъестественные чудеса имеют вполне прозаические объяснения и довольно простые механизмы. Вполне приемлемое в прояснении «чудес» коллективного бессознательного, понятие эгрегора, совместно с анализом механизма его воздействия, становится в настоящее время, при возрастании угроз информационно-психологической безопасности развитию личности, государства и общества, крайне необходимым.

Но и на уровне «вечных», незыблемых, высших проявлений Сверхъестественного, понятие эгрегора также имеет достаточно весомое практическое значение. Так, эгрегор вполне действенен, если требуется корректно ответить на то, что, возможно, существует чудо реинкарнации, основанное на постулате бессмертия души, всерьез воспринимаемом во многих религиозных размышлениях. Ответить верующему человеку отрицанием бессмертия души, - по меньшей мере бестактно. Оттого, что наука по этому поводу ничего не утверждает, неконструктивно ни отрицать, ни доказывать что-либо по поводу существования и переселения души, также как по поводу существования Бога или, например, - Кармы.

С этой точки зрения понятие эгрегора позволяет представить работающую, энергоинформационную структуру прояснения Чуда, как приближенную к актуальной жизненной ситуации индивидуума логическую схему, действие которой может вполне последовательно и обсуждаться, и, главное, - осознанно контролироваться. В этом случае уже не Карма управляет человеком, а эгрегор Кармы, утверждаясь «на равных правах» с нею и «говоря на том же языке», становится необходимым посредником, освобождающим человека от слепого следования идее, которую он почему-либо считал «своей» ношей, или, вообще, - абсолютной ценностью. Понятно, что в этом контексте эгрегор становится весьма энергичным, действенным, информационно-психологическим и психотерапевтическим, вообще, - интеллектуальным орудием человека, то есть средством овладения собою и собственным, вновь вполне осознаваемым и самоуправляемым образом жизни.

В этом смысле К.В. Титов, по сути, отстаивает главное, прикладное, прагматическое значение кантианской идеи активной позиции субъекта, подчиненного, вместе с тем, силе и заблуждениям Разума. По Канту, познание становится трансцендентальным, занимаясь не столько предметами, сколько видами человеческого познания предметов, ибо такое познание единственно возможно «a priori». В особенности выделяя способность разума к активному созерцанию, Кант считал, что активную роль в познавательной деятельности играют категории, абстракции и только затем человек, как субъект, ими репрезентируемый в качестве основания системы всех его способностей и функций.

Вместе с тем, философский подвиг Канта, убежденного, что активность предшествует действию, состоял в том, что он исследовал предмет познания, который не был «дан». Для Канта предмет всегда задан, представляя некоторое «задание», невыполнимое ни в созерцании предмета, ни в описании его отображения в нашем сознании. Задача философа, по Канту, состоит в определении смысла и содержания самого понятия предмета. Вместо рассмотрения вопроса метафизики «Что такое предмет в его объективности?», Кант анализирует возникающие в познании этого предмета отношения, проясняющие то, как образуется суждение о предмете.

Авторские суждения об активном значении эгрегоров в архетипически определенном поведении человека раскрывают практическую ценность принципиально неполного, относительного познания существа такого поведения с целью его оптимальной и успешной коррекции.

Архетипы и подобные им «комплексы» Юнг называет «доминантами бессознательного», или «универсальными динамическими формами». Из этих форм, посредством эгрегоров и архетипов, то есть посредством объединения, соответственно, обновленного и консервативного содержания человеческого мировоззрения, складывается, в частности, так называемое «коллективное бессознательное» или «коллективное подсознание», влияние которого на человека является несравненно более мощным, нежели влияние отдельных его компонентов. И здесь способность «работать» с эгрегорами, как с познавательными конструктами или концептами, приводит человека прежде всего к возможности активного, осознанного принятия собственных решений, к возможности свободного выбора направления жизненного пути и, в целом, - к личной информационно-психологической безопасности.

Да, терминология «эгрегориального» и «архетипического» языка явно не строго научна, ни по форме, ни по содержанию. Но, во всяком случае не анти-научна и не антигуманна, не антинравственна. Это терминология новая, «энергоинформационная», пока что имеющая специальное, прикладное значение. Хотя, кстати, вряд ли эта терминология слабее в смысле объяснительной и пропедевтической силы, чем, например, совокупность научных гипотез об «электрическом токе» или о «полупроводниках». До сих пор эти гипотезы, строго говоря, не являются теориями, поскольку движение «зарядов» и «дырок» остается не более чем словесным, фигуральным выражением сложнейших, до конца не изученных электромагнитных явлений. Поэтому, очевидно, не следует игнорировать возможности обеспечить нормальное развитие личности человека, на более или менее рациональном уровне определив для него существо его жизненной ситуации, не ожидая, пока официальная наука, наконец, признает необходимость сертификации эффективно действующих, в интересах человека, технологий, признав «научными» соответствующие теории.

Вообще говоря, время рассудит, но пока наука исследует, философия уже должна, по ее статусу, отвечать на запросы практики, проясняя антропологическое значение и смыслы энергоинформационных, эстрасенсорных и многих других феноменов, по крайней мере определив, что в них человечно, и что опасно для человечества в принципе; какова мера того и другого в новейших «лекарствах», «процедурах» и «технологиях».

Так, еще Юнг предупреждал, что вследствие непонимания смысла Йоги возможно проявление искусственно «вызванного состояния психоза», - такое, что «…у некоторых неустойчивых индивидуумов может легко перейти в настоящий психоз, и является той опасностью, к которой следует очень серьезно относиться.» (45)

Завершая свое наставление, Юнг так оценивает религиозную и светскую, в общем, - ненаучную литературу: «Прекрасно, что такие, годные для всех намерений и целей, «бесполезные» книги существуют. Они предназначаются для тех странных чудаков, которые уже не придают большого значения использованию, целям и смыслу сегодняшней «цивилизации»». (45)

Вместе с тем, гипотезы абсолютного характера, в которых утверждается, что те или иные книги, технологии, теории или даже целые культуры и цивилизации вечны и, вообще, являются «избранными», - гипотезы такого рода не внушают научного и нравственного оптимизма. Замечательно то, что лейтмотивом монографии К. В. Титова является отнюдь не самоутверждение, но оптимистическое стремление возвысить человека в его собственных глазах, - такой человек не станет рассматривать собственную жизнь как бесполезную для него лично и для общества. Интеллектуальный и личностный, энергоинформационный рост читателя – вот, очевидно, то, чему посвящена работа К.В. Титова, которая, следует надеяться, – будет успешно продолжена.

Елисеев О. П., член-корреспондент РАЕН, доктор философских наук,

профессор Российского государственного социального университета,

г. Москва,

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: