Коллективного бессознательного.

Следует напомнить, что само по себе слово «эгрЕгор» (варианты «эгрегОр», «эггрегор») содержит в себе несколько искаженный корень «agregatio», содержащийся также в слове «агрегат», обозначающем собою нечто, образованное из множества разнообразных элементов или частей.

В современном узкоспециализированном языке понятие «эгрегор» применяют для обозначения актуального, энергоинформационного веса особенной структуры так или иначе объединенных элементов коллективного бессознательного, – то есть компонентов, обладающих энергетикой в смысле их побуждающих человека к действию возможностей, и поэтому включенных в контекст здесь и сейчас самоорганизующейся коллективной психоэнергетической жизни человечества.

В качестве первичного, такое определение нас пока удовлетворяет. Но попытаемся его развить в более конкретных образах и выражениях, попутно выявляя, как возникают эгрегориальные структуры, и какое место находят их тела среди множества конструктов информационной архитектуры человечества.

Любое человеческое сообщество состоит из личностей, влияющих друг на друга при помощи слов, а также арсенала невербальных средств мимики, жестикуляции, интонации, кинетики, динамики и статики человеческого тела, включая его психоэнергетику.

При этом практически весь информационной слой, не облеченный в слова, передается от человека к человеку помимо нашего сознания, – оказывая влияние на наши ощущения, на состояние, на контекст, в котором мы воспринимаем действительность.

В самом деле, пусть немного «не та» интонация у человека, пусть немного «не то» ощущение с ним связывается, да и взгрустнулось «чуть-чуть» в его присутствии… и что с того?

Это же не штамп на лбу, который можно запомнить и описать четко и конкретно: «штамп синий в центре лба, одна штука, средний размер, полустерт».

Мы не запоминаем и не способны запомнить, как именно нам взгрустнулось, что именно мы уловили в интонациях собеседника, какое не то ощущение после него осталось.

Однако если мы не можем не учитывать все, что восприняли по всем возможным каналам, в комплексе, – мы делаем это преимущественно неосознанно, автоматически. Как результат, такое очень слабо осознаваемое влияние меняет наше поведение, причем меняет его предсказуемым образом и может оказаться критически важным.

Например, мы столкнулись с ситуацией, когда неприятный нам человек, сделавший нам большую гадость, получает по заслугам, причем и именно за эту самую гадость.

В сознании мы это оценили и готовы бы, – заочно, как только получили эту весть, - радоваться свершившейся справедливости… Но теперь этот человек по понятным причинам грустен, – и отчего-то при его виде совсем не так радостно, как предполагалось до того в сознании. То есть принципиально мы, конечно, удовлетворены, но радость отсутствует!

Разумеется, это происходит под влиянием хорошо известной невербальной, энергоинформационной передачи психического сигнала, – на которую отреагировало уже не сознание, но более глубокая, интимная подструктура психики, а именно, - эмоциональная. Сознание должно было удовлетвориться одним, – но субъективно, в результате нами приобретено совершенно другое.

Подобное неосознанное влияние относится к влиянию осознанному примерно так же, как взаимодействуют две волны, – они накладываются друг на друга в определенной точке, не уничтожая друг друга, но, временно, ослабляя или усиливая, а затем продолжая свое движение.

В этом отношении энергоинформационное воздействие можно сравнить с энергией, несущей информацию, которая никуда не исчезает – полученная вами, она обязательно найдет свое выражение в вашем поведении и понизит настроение следующего контактирующего с вами по тому же поводу человека ровно настолько, насколько он повысит ваше, – то есть энергия будет транслирована далее, пока не рассеется, став частью общего эмоционального фона группы людей.

Можно привести еще один пример, кстати, куда более жизненный – разговаривают два человека. О чем-нибудь общем, знакомом им обоим, о каких-нибудь волнующих планах. Один из них очень увлечен разговором и полностью поглощен его содержанием. А другой одновременно думает и еще о чем-нибудь, - например, представляет себе не имеющего прямого отношения к ситуации какого-нибудь третьего человека, злодея, который может все испортить. И то, что второй человек представляет себе эту помеху, – отражается на всем его поведении, он сообщает, буквально излучает энергию незримого присутствия опасного человека по всем каналам связи: вербальному, интонационному, мимическому, пантомимическому и, в целом, по энергоинформационному.

То есть, по сути, создает в своем сознании и в коммуникативном пространстве связь с этим опасным человеком, причем связь, имеющую важное значение.

А первый человек «впитывает» созданное при таком вмешательстве впечатление. Запоминает. Получается так, как будто бы первый человек излучал в пространство между ним и собеседником свое чистое, ожидаемое предвкушение ситуации. Но ощущал, что в этом пространстве зреет несогласованность, диссонанс. Конечно, ведь в этом пространстве присутствует тень неудачи и тень ее причины. А человек уж так создан, что не может этого не запомнить.

Для второго человека эта связь безвредна. Ведь она порождена его собственным сознанием, и он-то сам может легко думать о ситуации, исключив из нее фантом противника обоюдной затеи. А вот для первого человека – опасна. Он же не может исключить раздражающий фактор из своего дальнейшего восприятия ситуации. Он даже не знает об этом факторе ни сном, ни духом. И с тех пор бедняга приобретает в своем сознании ситуацию, уже пораженную ожиданием грядущей неудачи, и, с этим впечатлением, говорит о ней потом с другими! Получается, что гениальный план «сглазили». Он, возможно, реализуется, но уже с большим трудом. А если еще поделиться планами со многими другими, и все они усомнятся? Ничего не выйдет.

Чтобы не подвергнуть планы такому разрушительному психическому заражению, нужно быть или очень психоэнергетически сильным, убежденным человеком, или уметь использовать энергетическую волну противодействия в своих целях.

Примечательно, что описанное эмоциональное заражение практически не распространяется на другие мысли и действия, – через пять минут вы вполне сможете весело хохотать над анекдотом или улыбаться приятелю. Но стоит затронуть тему, вы опять станете грустным чуть больше, чем это вызвано сознательно, вновь неосознаваемо транслируя, передавая это состояние.

Следовательно, неосознанно заражающий человека психоэнергетический импульс по своей природе обладает знаковой, интенсивной связью с определенными предметами, будучи также способен в информационной форме передаваться от человека к человеку, попутно и многократно воспроизводя первоисточники, вызвавшие этот импульс..

Пока запомним это. Может быть, все не так серьезно, как я только что описал? Ведь каждый из нас, во-первых, уникален; во-вторых, находится в состоянии, отличном от других; в-третьих, думает о чем-то своем. Казалось бы, подобного рода импульсы должны бы рассеиваться в контактах с другими индивидуумами, «поглощаясь» ими, и со временем пропадать, – однако этого не происходит по двум, взаимосвязанным причинам.

Во-первых, мы все по природе нашей похожи. И это означает, что состояние одного человека оказывает влияние на его собеседника помимо желания их обоих, направляя их мысли по сходному руслу. При этом такое влияние намного тоньше, чем простая передача настроения, – ведь мы неосознанно регистрируем тональности, акценты состояния человека, что позволяет при некоторой тренировке нам даже осознать, есть ли проблемы у другого дома или на работе, личные они, или социальные, или связаны с его здоровьем.

На самом деле наше существо регистрирует еще больше, – но осознать это может уже только специально обученный, или настроенный человек. Попадая в группу людей, мы активно эмпатируем их состоянию, также как они эмаптируют нашему. То есть каждый из нас как бы служит усилителем сигнала, помогая ему распространяться. Но раз психика людей оказывается в схожем состоянии, то могут ли они не поговорить об этом? Практически, - не могут...

И, во-вторых, в действии эгрегориального механизма большую роль играет слово. Слово служит точным и эффективным инструментом настройки психики человека на любое понятие. Услышишь «кошка», и вспомнишь именно кошку. Именно благодаря Его Величеству Слову заражающие импульсы значения непроизвольно присоединяются к вызываемым услышанными словами понятиям, взаимодействуя с другими, самостоятельно создаваемыми сознанием значениями. В результате, указанные импульсы, становятся достоянием собеседника, но при этом они, вследствие своего происхождения не соотносятся с его личным опытом. Словом настраивается психоэнергетический импульс, слово четко привязывает этот импульс к значению.

Услышал «кошка», воспринял невербальное излучение собеседника при слове «кошка» (он кошку ассоциирует с крокодилом), запомнил, передал получившегося уродца дальше. И так далее, и тому подобное. Соответственно, в обществе наряду с легко осознаваемым слоем вербального и невербального общения сосуществует слабоосознаваемый информационный заражающий слой не связанных с опытом каждого человека эмоциональных констант, передающихся непроизвольно и образующих общий эмоциональный фон, или контекст, так или иначе участвующий в формировании закрепляющихся в памяти человека значений понятий, особенно если они дублированы словами. Этот слой в очень малой степени управляется отдельным человеком, он рождается только группой, фактически охраняющей эту контекстную информацию от искажения. Так возникают неконтролируемые связи группового, коллективного взаимодействия, своего рода «информационная паутина» в энергетике человеческого взаимодействия.

Несмотря на этот вывод, все вроде бы не так страшно. Пусть имеется такой информационный слой, не зависящий от сознания каждого в отдельности и мало нами осознающийся. Подобный слой сам по себе мог бы не представлять ни угрозы, ни, соответственно, значительного интереса, разве что для воздействия на ближайших собеседников, потому что люди могут находиться в сотнях различных настроений и состояний и заниматься тысячами различных вещей. Какая уж тут угроза? Каждый индивидуальный нюанс должен нейтрализоваться. Все заняты своими делами, своими погремушками. Так могло бы быть, если бы не одна важная деталь.

Любое общество обладает культурой. Культуру можно определить как весь в целом, представленный в идеальной форме общественный опыт, в содержании которого на протяжении веков сформировались типические способы взаимодействия с реальностью и типические на них реакции.

При этом сами по себе знания, как предпосылки действий, составляя культуру, частично хранятся в литературных источниках, в документах, они материализованы в предметах. Но в значительно большей степени они хранятся, пусть в неполных и искаженных формах, но, - в психике людей. Если так можно выразиться, то культура практически не существует в целостном виде, она вся состоит из «частей», проявляясь и как бы оживая только в масштабных реакциях общества.

Таким образом, у культуры, формально, есть две составляющие: постоянная, существующая в объективной форме и запечатленная на различных носителях, и активная, «живая» составляющая, выраженная в текущем взаимодействии людей, как общественных индивидов. Культура немного похожа на самого человека: ведь опыт и знания надолго запечатлены в нашей памяти, а ощущения, впечатления, эмоции быстро сменяют друг друга.

И в обоих этих планах культуры неотъемлемым образом присутствует уже рассмотренный нами слой эмоционально значимых переменных, значений, который существует помимо и вне любой индивидуальной логики. В культуре запечатлен невероятно значительный, огромный слой, которого мы не знаем и содержание которого мы никогда не сможем понять до конца!

Он представляет собой скорее накопленную сумму иррациональностей, рожденных в слабо осознанных взаимоотношениях, он создан уже не индивидуальными сознаниями, но гигантской вычислительной машиной человеческого сообщества. И еще при всем при этом описанный нами слабоосознаваемый слой прекрасно координирован и наложен на существующие переменные общественного сознание, на обладающие значениями фигуры. Вместе с тем, рационализировать его полностью в принципе невозможно. Этот слой формирует собой новую данность – коллективное бессознательное.

Действительно, такое название справедливо. Даже, может быть, правильнее было бы использовать термин «метасознательное» («мета» означает «средний», «промежуточный») или даже «транссознательное», так как оно существует меж нами и проходит через сознание каждого из нас и всех вместе, оставаясь, тем не менее, для нас почти неведомым. Оно почти не осознается и не перерабатывается сознанием, но все равно оказывает свое воздействие на любого из нас. Оно изменяет наше поведение непонятным сознанию, но совершенно определенным для этого слоя образом. Этот слой по своей природе обладает свойством «подправлять» мышление человека, – хотя мы, в общем-то, немного наивно считаем себя свободными!

Коллективное бессознательное питается энергией и информацией индивидуумов, подобно тому, как для нашего энергоинформационного существа клетки нашего мозга являются только лишь механизмами. Но, поскольку отдельные личности в обществе связаны между собой куда менее плотно, чем клетки мозга, то поэтому коллективное бессознательное, в нашем понимании, - сознания не имеет. Его реакции значительно медленнее реакций человека, количество обратных связей минимально. Однако все его реакции располагаются в важной для каждого общественного индивидуума зоне.

Коллективное бессознательное, по определению, собственно сознанием не обладает. Оно, словно вода к руслам и озерным ложам, припадает к силовым линиям и узлам энергоинформационной сети человечества. Словно огромный паук - к «нитям» и «узлам» паутины. И это проявление жизни коллективного бессознательного, – совершенно неизбежно! И вполне для него «естественно». Что означает, - вполне адекватно его природе, то есть информационно-психологическому «естеству» его эгрегориальности.

.

.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: