Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Классификация политических партий




Важнейшей методологической проблемой в изучении политических партий является их классификация. Она обусловлена, прежде всего, следующими критериями социально-политического и идейно-нравственного характера: цели и задачи партии, ее социальный состав, стратегия и тактика, в том числе и взаимоотношение с существующей властью, трактовка злободневных вопросов современности например аграрного, финансового рабочего, национального), религиозные доктрины, а также политические мотивы поведения руководящих деятелей партии (вождей).

Как уже говорилось, большевики свою классификацию основывали на единственном критерии – классовом. Уже в 1906 г. Ленин поставил знак равенства между “научным” и “классовым” подходами, этого взгляда он придерживался и в дальнейшем 7. Абсолютизацию принципа классовости партий он оправдывал тем, как ему казалось, фундаментальным и неопровержимым фактом, что политическая борьба в стране носила классовый характер. При этом он отбрасывал соображения относительно того, что, например, пролетариат “посылал” своих представителей в разные партии, что партии в большинстве случаев имели в своих рядах выходцев из разных, нередко противоборствующих социальных слоев, что наконец в выборе между той или иной партией немалую роль играли национальный, нравственно-этический, религиозный, географический и другие моменты.

Длительное время утверждалось, что Ленин подразделял все современные ему политические партии на четыре группы: пролетарские, мелкобуржуазные, буржуазные, помещичье-монархические. В свою очередь буржуазные делились им на либерально-буржуазные и реакционно-буржуазные. Анализ ленинских текстов показывает, что такого жесткого деления он не давал. Оно скорее характерно для фразеологии “Краткого курса истории ВКП(б)”. В статье “Опыт классификации русских политических партий” Ленин называет следующие типы партий: “1) черносотенцы; 2) октябристы; 3) кадеты; 4) трудовики и 5) социал-демократы”. В той же работе он проводит и такое деление: партия сознательного, социалистического пролетариата, партии радикальной или радикальничающей мелкой буржуазии, партии либерально-буржуазные, партии реакционно-буржуазные. Та же классификация повторяется семь и восемь лет спустя в двух статьях: “Избирательная кампания в IV Государственную думу” и “Политические партии России” 8. Ю.Мартов, чей подход основывался на отношении различных политических сил к существующему государственному строю, методам и формам его реформирования, предлагал несколько иную классификацию: партии реакционно-консервативные, умеренно-консервативные, либерально-демократические и революционные 9. [c.8]

Современные историографы иногда классифицируют российские партии начала века, исходя из наличия трех политических лагерей. Таким образом выделяют правительственные партии (помещичье-монархические и буржуазно-консервативные), либерально-оппозиционные (буржуазно-либеральные) и революционно-демократические (мелкобуржуазные и пролетарские). В ряде работ последних лет (например в энциклопедии “Политические партии России. Конец XIX – первая третьXX века”. М., 1996) была предложена классификация партий в зависимости от их идеологической ориентации: консервативные, либеральные и социалистические. При этом, однако, недооцениваются различия в конечных целях, формах и методах деятельности таких, например, партий социалистической ориентации, как большевики и меньшевики, а также не учитываются в должной мере политические расхождения между национальными партиями. Различались между собой и партии консервативной и либеральной ориентации.

Современный уровень знаний позволяет предложить следующую классификацию: консервативные, либеральные, центристские и социалистические партии и движения. В России конца XIX начала ХХ вв. номинально действовало около 300 партий – общероссийских и национальных. Если до 1905 г. в стране возникло 4 общероссийских и 47 национальных партий и движений, а до февраля 1917 г. их число уже составляло 45 общероссийских и 113 национальных партий и движений, с марта по октябрь 1917 г. – 8 общероссийских и 46 национальных партий и движений, то с конца 1917 г. по 1925 г. список российских политических партий пополнился еще 7 общероссийскими и 76–79 национальными организациями, большинство которых тяготело к социалистической ориентации. Таким образом, в период с 1882 г. по 1925 в России функционировало 60 общероссийских и 228–231 национальных партий и движений число последних входили образованные партии республик Средней Азии и Казахстана и Федерации национальных партий (групп) – английской, чехословацкой, немецкой, румынской и др.) 10. Анализ количества и “качества” партий показывает, что далеко не все из почти 300 партий были партиями или течениями, соответствующими этим понятиям, т.е. имеющими свою программу, разветвленную сеть в регионах России, печатавшими свои газеты или другие издания и т. п. Часть из них, притом немалая, до октября 1917 г. сумела даже зарегистрироваться в Минюсте или действовала полулегально, преследуя цели, имевшие мало общего с целями партии. Не исключено, что некоторые партии создавались либерально настроенной интеллигенцией, охваченной эйфорией революции 1905–1907 гг. или мнившей себя Милюковыми, Лениными, Дизраэлями, а затем по истечении революции полагавшей свою партийную карьеру завершенной.

Что же касается советского времени, начального его периода то часто и особенно в сельской местности крестьяне создавали деревенскую или волостную партийную ячейку и называли ее (своей недостаточной грамотности) не волостной организацией, а партией (особенно это было характерно для партии левых эсеров). Но был и [c.9] еще один аспект рассматриваемого вопроса – драматический. Как ныне стало известно, ЧК и ОГПУ “фабриковали” партии для повышения собственного веса в глазах ЦК партии и местных партийных организаций, а иногда и по их заказам. (Яркий пример тому – зачисление группы известных экономистов и аграриев Кондратьева-Чаянова в не существовавшую на деле антисоветскую партию. То же самое относится к “Союзному бюро РСДРП”.) Кроме того, в современной России как и в дореволюционное время, многопартийности не ассоциировалась и не связывалась с понятием “система политических партий” и прежде всего вследствие, как уже отмечалось, отсутствия гражданского общества. перманентный процесс “рассыпания” ряда партий (особенно это видно на примере партий, постоянно твердящих о своем демократизме) и возникновения на их основе других партий с уже модернизированным названием. Лишь небольшое число партий – КПРФ, “Яблоко”, Аграрная партия России, ЛДПР, НДР – имеет свои фракции в Государственной думе.

Несмотря на значительное число партий в России, общее количество их членов было невелико. В 1906–1907 гг. оно составляло примерно 0,5% от общей численности населения страны. Между первой и второй революциями наметилась тенденция к сокращению как общего числа партий, так и количества их членов.

Только после Февраля это положение меняется: наблюдается рост партий и их членов до 1,2% – 1,5% от численности населения страны. Идет процесс возрождения периферийных организаций, особенно в национальных регионах. Наличие большого количества партий отражало общие закономерности процесса их образования на стадии восходящего капитализма и предопределялось специфическим социально-экономическим и политическим положением России. В начале XX в, она уже была капиталистической страной, густо переплетенной остатками феодальных отношений (особенно в Средней Азии, на Кавказе и других окраинах). Это, естественно, определяло качественный состав населения России. Важны такие наблюдения: рабочий класс постепенно становится “классом для себя”, несмотря на неотделенность его части от сельскохозяйственной жизни; городские средние слои – интеллигенция, чиновники, мелкая буржуазия, ремесленники – играли в политической жизни большую роль, чем в более развитых (в капиталистическом отношении) государствах Западной Европы; слабость буржуазии была результатом ее зависимости от царизма; армия в условиях мировой войны характеризовалась высокой степенью организованности солдатских масс; крестьянство все больше вовлекалось в политическую жизнь страны.

На формирование партий оказали влияние три российские революции, накануне и в ходе которых пробуждалось самосознание гигантских масс населения. Необходимо учесть и многонациональный состав России – более 100 наций и народностей, что не могло не способствовать созданию множества национальных партий.

Но не только этот фактор объясняет феномен возникновения богатой палитры партий и движений. Решающее значение имело то обстоятельство, что Россия явилась страной “второго эшелона” развития капитализма, которой приходилось догонять более развитые [c.10] страны. Вследствие этого наблюдалось переплетение докапиталистических, раннекапиталистических и развитых капиталистических отношений. Это же порождало в социальной структуре общества пестроту и нестабильность ее составляющих, а также маргинальный характер отдельных групп населения. Наконец нужно учитывать и то, что российская интеллигенция, игравшая ведущую роль во всех без исключения политических партиях страны, была расколота по социальным, политическим, духовным и религиозным признакам 11. При этом всегда субъективный фактор, в том числе и выдающаяся роль отдельных партийных лидеров, имели огромное значение в процессе создания политических партий в России.

Одной из актуальных проблем истории российских партий является выяснение времени их ухода с политической арены. В литературе имеется несколько точек зрения, однако обращает на себя внимание неоднозначность терминологии, применяемой при характеристике данного явления: “политическое банкротство”, “полное идейно-политическое банкротство”, “идейно-политический крах” и др. 12

В советской историографии воспроизводилась точка зрения Ленина, который относил “политическое банкротство” меньшевиков и социалистов-революционеров к периоду, наступившему после июльского кризиса 1917 г. 13 Однако дальнейшая история этих партий как будто опровергает ленинское суждение на этот счет. Элементы кризиса, возможно, имели место, но “банкроты” продолжали жить и действовать – причем довольно небезуспешно, если судить, например, по итогам выборов в Учредительное собрание.

И еще об одном замечании Ленина следует упомянуть. По его мнению, контрреволюционная деятельность меньшевиков и эсеров в годы гражданской войны, с одной стороны, и гибкая тактика большевиков – с другой, вызвали дальнейшее углубление кризиса и распад в рядах первых, самоизоляцию их лидеров. Однако в статьях и выступлениях 1921–1922 гг. (“Заметки публициста”, Доклад на Х съезде РКП(б) и др.) Ленин говорил об активизации мелкобуржуазных партий, а неизбежность их полного идейно-политического краха относил к будущему 14. В современной историографии вопрос о времени ухода с арены политических партий России и установлении однопартийной системы трактуется по-разному. Одни считают, что это произошло в марте 1918 г. – время выхода из состава Совнаркома левых эсеров в знак протеста против Брестского договора. По мнению других – летом того же года во время изгнания из Советов правых эсеров и меньшевиков. Третьи полагают, что многопартийная система существовала до середины 20-х годов, т.е. до того времени, когда все партии, кроме большевистской, перестали фактически существовать. Приведенные мнения показывают, что для одних критерием многопартийной системы является наличие нескольких партий, участвующих в политической жизни, для других решающим признаком многопартийности служит участие в той или иной форме ряда партий в органах власти. В.Миллер обратил внимание на некоторое усиление элементов многопартийности при переходе к нэпу. Вывод автора сформулирован так: со второй половины 1918 г. в России стала складываться однопартийная политическая система, но [c.11] определенная система политических партий сохранялась и в начале 20-х годов 15. Этот вывод, на наш взгляд, соответствует действительности, если из него исключить термин “система политических партий”, которой в начале 20-х годов уже на деле не было.

Одной из сложнейших методологических проблем является трактовка ленинской концепции истории партий и политических движений России. В советской историографии весь сложный, противоречивый и неодназначный путь развития партий и движений был еще в недалеком прошлом сведен к овладению исследователями ленинской концепцией, краеугольным камнем которой было положение о том, что большевистская партия “по богатству опыта не имеет себе равной в свете” 16.

К абсолютизации этого положения историографию привели несколько обстоятельств. В широком плане, она явилась результатом смены политико-идеологических ориентиров (или проще – политико-идеологических догматов). Если в 20-е годы наблюдался известный плюрализм мнений, хотя все ощутимее давали себя знать претензии большевиков на монопольное владение истиной, то после появления письма Сталина в журнале “Пролетарская революция” (1931) происходит обвальная “смена вех”, а публикация сталинского письма “Об учебнике истории ВКП(б)” (1937) и выход в свет “Краткого курса истории ВКП(б)” (1938) знаменовали тот факт, что сталинская трактовка истории партий и движений отныне становится единственной и неоспоримой. Ее суть заключалась в двухчленном тезисе: а) единственной партией, чья история заслуживает изучения, является ВКП(б); б) все остальные партии как по своим программно-тактическим установкам, так и по той роли, которую они сыграли в истории России, реакционны, следовательно, надобность в их специальном исследовании отсутствует.

“Краткий курс” пронизывало несколько основополагающих идей. Во-первых, партия на всем протяжении своей истории действовала безошибочно и победоносно; во-вторых, история ВКП(б) есть история непримиримой борьбы с ревизионистами и оппортунистами; в-третьих, цель партии – построение социализма в его сталинской интерпретации; в-четвертых, у партии было, есть и будет два вождя – Ленин и Сталин. Таким образом “энциклопедия основных знаний в области марксизма-ленинизма” (так характеризовался “Краткий курс” в постановлении ЦК от 14 ноября 1938 г.) превращалась в энциклопедию сталинизма 17.

XX съезд КПСС (1956 г.) и постановление ЦК “О преодолении культа личности и его последствий” (30 июня 1956 г.) первоначально образовали вакуум в исследовании истории партий и политических движений. Однако, начиная с 60-х гг., на кафедры и в научные институты приходит новая генерация историков. Наблюдается своеобразный ленинский ренессанс в историографии. Издаются Полное (в 55 томах) собрание сочинений Ленина (на самом деле, разумеется, далеко не полное), его десятитомная Биографическая хроника, “Ленинские сборники”, а также многотомная история КПСС. От сталинской концепции истории российских партий исследователи [c.12] возвращаются к ленинской, что представляло собой несомненный, хотя и неполный прогресс.

Превращение марксизма-ленинизма, одной из множества научных теорий, в догму “оскопило” историческую науку. Ссылка на свои “марксистко-ленинистские позиции” (под которыми часто подразумевались очередное постановление ЦК или даже передовица газеты “Правда”) служила оправданием теоретической беспомощности и отказа от самостоятельного поиска исторической истины. Тотальное господство “единственно верной” концепции вело к тому, что большинство работ стало практически идентичными, различие состояло лишь в расширении или сужении источниковой базы, введении в оборот каких-либо новых фактов. Тиражирование стереотипных идей и выводов стало характерной чертой советской историографии, что, в свою очередь, формировало катехизисное мышление и обусловливало цитатный способ изложения материала. Подбор соответствующих (иногда – и не соответствующих) цитат из произведений классиков марксизма-ленинизма – вот что определяло официальную репутацию исследователя.

В итоге такого “творчества” происходило не столько постижение ленинской методологии, сколько заимствование у Ленина готовых выводов без их критического осмысления в рамках конкретно-исторического анализа. Кроме того, не оставалось места для собственного анализа фактов и событий и для личного суждения об их месте в истории, и, таким образом, историческая память о Ленине превращалась в мифологическую. [c.13]






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных