Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






АНТИЧНЫЕ ТЕКСТЫ, ИМЕЮЩИЕ ОТНОШЕНИЕ К ТЕОРИЯМ ОБ АТЛАНТИДЕ




 

(См. также цитаты из «Медеи» Сенеки – эпиграф к 7-й главе, из «Одиссеи» Гомера – эпиграф к 8-й главе и из «Морского берега» Авьения с. 213. Нижеприведенные переводы являются в той или иной степени исправленными и адаптированными.)

 

Гомер. «ОДИССЕЯ»

 

Песнь I, строки 44–54:

 

Зевсу сказала тогда совоокая дева Афина:

«О наш родитель Кронид, из властителей всех наивысший!..

Но разрывается сердце мое за царя Одиссея:

Терпит, бессчастный, он беды, от милых вдали, на объятом

Волнами острове, в месте, где пуп обретается моря.

Остров, поросший лесами; на нем обитает богиня,

Дочь кознодея Атланта, которому ведомы бездны

Моря всего и который надзор за столбами имеет:

Между землею и небом стоят они, их раздвигая.

 

Песнь XI, строки 13–19:

 

Мы [корабль Одиссея] наконец Океан переплыли

глубоко текущий.

Там страна и город мужей киммерийских. Всегдашний

Сумрак там и туман. Никогда светоносное солнце

Не освещает лучами людей, населяющих край тот,

Землю ль оно покидает, вступая на звездное небо,

Или спускается с неба, к земле направляясь обратно.

Ночь зловещая племя бессчастных людей окружает.

 

Ганнон. «ПЕРИПЛИЙ»

 

«По соседству с горами жили троглодиты, которых ликситы описывали как бегающих быстрее лошадей. Взяв у них переводчиков, мы два дня плыли вдоль побережья пустынной страны на юг. Оттуда плыли мы на восток один день. Там нашли бухту, врезавшуюся в небольшой остров, пять стадий в ширину, где основали колонию и назвали ее Керне. Из нашего плавания заключили мы, что лежит это место на одной линии с Карфагеном, ибо протяженность пути от Карфагена до столбов равнялась протяженности пути от столбов до Керне».

 

Пиндар. ОДЫ

 

Немийская ода III, строки 19–26:

«…и далее нелегко ему плыть через море без курса за столбы Геркулесовы, которые сей герой и бог установил как всем известных свидетелей крайнего предела странствий. Он покорил чудовищных зверей среди морей и дошел до самого конца мелководных потоков, а там достиг границы, которая обратно его заторопила, и так поведал он о пределах земли».

 

Геродот. «ИСТОРИИ»

 

I, 163:

«Итак, фокийцы были первыми греками, совершившими длительное плавание. И именно они познакомили греков с Адриатикой и Тиренией, с Иберией и городом Тартессом. Суда их не походили на кругло донные торговые корабли, но были длинными галерами о пятидесяти веслах. По прибытии в Тартесс царь той страны, Аргантоний, проникся к ним приязнью. Сей монарх правил тартессианцами восемьдесят лет и дожил до ста двадцати. Он принял фокийцев с такими почестями, что сначала просил их оставить Ионию и поселиться в той части его владений, в какой пожелают…»

 

IV, 152:

«…самианское судно под командованием человека по имени Колай… отошло от острова; и, спеша в Египет, поставило парус в том направлении, но было снесено с курса ветром с востока. Не ослабевающим штормом отнесло их за Геркулесовы столбы, и наконец силой какого-то особого указующего проведения достигли они Тартесса. В те дни сей торговый город только что стал портом, редко посещаемым купцами. Поэтому самианцы в обратном плавании извлекли выгоду, чем другие греки дотоле, кроме Сострата, сына Лаодама, с которым никто не сравнится. На десятую долю дохода, что составила шесть талантов, самианцы выстроили медный корабль, по форме напоминающий аргивянские чаши и украшенные горельефами с головами грифонов».

 

IV, 184:

«На расстоянии десяти дней пути от гарамантов снова встретился соляной холм и источник воды, вокруг которого жили люди атаранты, которые одни из всех народов лишены имен. Название атаранты носит весь народ в целом, а собственных имен у людей нет вовсе. Атаранты, когда солнце поднимается высоко в небо, проклинают его и забрасывают упреками, поскольку (по их словам) оно сжигает и разоряет и их край, и их самих. И еще через десять дней пути другой соляной холм и источник, а вокруг обжитая земля. Рядом с холмом – гора Атлас, конусообразная и круглая, и такая высокая, что вершину ее (как говорят) не разглядеть, облака закрывают ее зимой и летом. Местные жители называют ее Столбом Небесным, а сами они получили название от нее и зовутся атлантами. Рассказывают, что они не едят живых существ и не видят сны».

 

IV, 188:

«Жители краев вкруг озера Тритон поклоняются еще Тритону, Посейдону и в особенности Афине».

 

Цисидий. «ПЕЛОПОННЕССКАЯ ВОЙНА»

 

III, 89:

«Следующим летом пелопоннесцы и их союзники… вознамерились захватить Аттику, но были остановлены многими землетрясениями, и не было в тот год вторжения. Примерно в то время, когда бушевали эти землетрясения, море Оробиев в Эвбое, отступив от линии берега и поднявшись высокой волной, накрыло часть города, и хотя в некоторых местах оно ушло, в других вода осталась, а то, что раньше было сушей, стало морем. Все, кто не успел уйти на возвышенности, погибли. Подобное наводнение случилось по соседству с Аталанте, на острове у берега Опунциан Локри, снесшее часть афинской крепости и разбившего на кусочки один или два корабля, стоявших у берега. У Перарета также море отступило, но наводнения не последовало. А вот землетрясение сломало часть стены, Притания, и несколько домов».

 

Платон. «ТИМЕЙ»[26]

 

20 D:

«Послушай же, Сократ, сказание хоть и весьма странное, но, безусловно, правдивое, как засвидетельствовал некогда Солон, мудрейший из семи мудрецов. Он был родственником и большим другом прадеда нашего Дропида, о чем сам неоднократно упоминает в своих стихотворениях; и он говорил деду нашему Критию – а старик в свою очередь повторял это нам, – что нашим городом в древности были свершены великие и достойные удивления дела, которые были потом забыты по причине бега времени и гибели людей; величайшее из них то, которое сейчас нам будет кстати припомнить, чтобы сразу и отдарить тебя, и почтить богиню в ее праздник достойным и правдивым хвалебным гимном…

Критий говорит: «Есть в Египте, – начал наш дед, – у вершины Дельты, где Нил расходится на отдельные потоки, ном, именуемый Саисским; главный город этого нома – Саис, откуда, между прочим, был родом царь Амасис. Покровительница города – некая богиня, которая по-египетски зовется Нейт, а по-эллински, как утверждают местные жители, это Афина: они весьма дружественно расположены к афинянам и притязают на некое родство с последним».

Солон рассказывал, что, когда он в своих странствиях прибыл туда, его приняли с большим почетом; когда же он стал расспрашивать о древних временах самых сведущих среди жрецов, ему пришлось убедиться, что ни сам он, ни вообще кто-либо из эллинов, можно сказать, почти ничего об этих предметах не знает. Однажды, вознамерившись перевести разговор на старые предания, он попробовал рассказать им наши мифы о древнейших событиях – о Форонсе, почитаемом за первого человека, о Ниобо и о том, как Девкалион и Пирра пережили потоп; при этом он пытался вывести родословную их потомков, а также исчислить по количеству поколений сроки, истекшие с тех времен. И тогда воскликнул один из жрецов, человек весьма преклонных лет: «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!» – «Почему ты так говоришь?» – спросил Солон. «Все вы юны умом, – ответил тот, – ибо умы ваши не сохраняют в себе никакого предания, искони переходившего из рода в род, и никакого учения, поседевшего от времени. Причина же тому вот какая. Уже были и еще будут многократные и различные случаи погибели людей, и притом самые страшные – из-за огня и воды, а другие, менее значительные, – из-за тысяч других бедствий».

 

23 В:

«Взять хотя бы те ваши родословные, Солон, которые ты только что излагал, ведь они почти ничем не отличаются от детских сказок. Так, вы храните память только об одном потопе, а ведь их было много до этого; более того, вы даже не знаете, что прекраснейший и благороднейший род людей жил некогда в вашей стране. Ты сам и весь твой город происходите от тех немногих, кто остался из этого рода, но вы ничего о нем не ведаете, ибо их потомки на протяжении многих поколений умирали, не оставляя никаких записей и потому как бы не мотствуя. Между тем, Солон, перед самым большим и разрушительным наводнением государство, ныне известное под именем Афин, было и в делах военной доблести первым, и по совершенству своих законов стояло превыше сравнения; предание приписывает ему такие деяния и установления, которые прекраснее всего, что нам известно под небом». Услышав это, Солон, по собственному его признанию, был поражен и горячо упрашивал жрецов со всей обстоятельностью и по порядку рассказать об этих древних афинских гражданах.

Жрец ответил ему: «Мне не жаль, Солон; я все расскажу ради тебя и вашего государства, но прежде всего ради той богини, что получила в удел, взрастила и воспитала как ваш, так и наш город. Однако Афины она основала на целое тысячелетие раньше, восприняв ваше семя от Геи и Гефеста, а этот наш город – позднее. Между тем древность наших городских установлений определяется по священным записям в восемь тысячелетий. Итак, девять тысяч лет назад жили эти твои сограждане, о чьих законах и о чьем величайшем подвиге мне предстоит вкратце тебе рассказать…»

 

24 D:

«Из великих деяний вашего государства немало таких, которые известны по нашим записям и служат предметом восхищения; однако между ними есть одно, которое превышает величием и доблестью все остальные. Ведь по свидетельству наших записей, государство ваше положило предел дерзости несметных воинских сил, отправлявшихся на завоевание всей Европы и Азии, а путь державших от Атлантического моря. Через море это в те времена возможно было переправиться, ибо еще существовал остров, лежавший перед тем проливом, который называется на вашем языке Геракловыми столпами. Этот остров превышал своими размерами Ливию и Азию, вместо взятые, и с него тогдашним путешественникам легко было перебраться на другие острова, а с островов – на весь противолежащий материк, который охватывал то море, что и впрямь заслуживает такое название (ведь море по эту сторону упомянутого пролива является всего лишь заливом с узким проходом в него, тогда как море по ту сторону пролива есть море в собственном смысле слова, равно как и окружающая его земля воистину и вполне справедливо может быть названа материком).

На этом-то острове, именовавшемся Атлантидой, возникло удивительное по величине и могуществу царство, чья власть простиралась на весь остров, на многие другие острова и на часть материка, а сверх того, по эту сторону пролива они овладели Ливией вплоть до Египта и Европой вплоть до Тиррении. И вот вся эта сплоченная мощь была брошена на то, чтобы одним ударом ввергнуть в рабство и ваши и наши земли и все вообще страны по эту сторону пролива. Именно тогда, Солон, государство ваше явило всему миру блистательное доказательство своей доблести и силы: всех превосходя твердостью духа и опытностью в военном деле, оно сначала встало во главе эллинов, но из-за измены союзников оказалось предоставленным самому себе, в одиночестве встретилось с крайними опасностями и все же одолело завоевателей и воздвигло победные трофеи. Тех, кто еще не был порабощен, оно спасло от угрозы рабства; всех же остальных, сколько ни обитало нас по эту сторону Геракловых столпов, оно великодушно сделало свободными. Но позднее, когда пришел срок для невиданных землетрясений и наводнений, за одни ужасные сутки вся ваша воинская сила была поглощена разверзнувшейся землей; равным образом и Атлантида исчезла, погрузившись в пучину. После этого море в тех местах стало вплоть до сего дня несудоходным и недоступным по причине обмеления, вызванного огромным количеством ила, который оставил после себя осевший остров».

 

25 Е:

«Ну, вот я и пересказал тебе, Сократ, возможно короче то, что передавал со слов Солона старик Критий. Когда ты вчера говорил о твоем государстве и его гражданах, мне вспомнился этот рассказ, и я с удивлением заметил, как многие твои слова по какой-то поразительной случайности совпадают со словами Солона…»

 

26 А:

«Как уже заметил Гермократ, я начал в беседе с ними припоминать суть дела, едва только вчера ушел отсюда, а потом, оставшись один, восстанавливал в памяти подробности всю ночь напролет и вспомнил почти все».

 

26 С:

«Теперь я согласен, Сократ, повторить мое повествование уже не в сокращенном виде, но со всеми подробностями, с которыми я сам его слышал. Граждан и государство, что были тобою вчера нам представлены как в некоем мифе, мы перенесем в действительность и будем исходить из того, что твое государство и есть вот эта наша родина, а граждане, о которых ты размышлял, суть вправду жившие наши предки из рассказов жреца…»

 

Платон. «КРИТИЙ»

 

108 Е

«Итак, пора начинать, нечего долее медлить. Прежде всего вкратце припомним, что, согласно преданию, девять тысяч лет тому назад была война между теми народами, которые обитали по ту сторону Геракловых столпов, и всеми теми, кто жил по сю сторону; об этой войне нам и предстоит поведать. Сообщается, что во главе последних вело войну, доведя ее до самого конца, наше государство, а во главе первых – цари острова Атлантида; как мы уже упоминали, это некогда был остров, превышавший величиной Ливию и Азию, ныне же он провалился вследствие землетрясений и превратился в непроходимый ил, заграждающий путь мореходам, которые попытались бы плыть от нас в открытое море, и делающий плавание немыслимым. О многочисленных варварских племенах, а равно и о тех греческих народах, которые тогда существовали, будет обстоятельно сказано по ходу изложения, но вот об афинянах и об их противниках в этой войне необходимо рассказать в самом начале, описав силы и государственное устройство каждой стороны. Воздадим эту честь сначала афинянам и поведаем о них.

Как известно, боги поделили между собой по жребию все страны земли…»

 

109 С:

«Гефест и Афина, имея общую природу, как дети одного отца, и питая одинаковую любовь к мудрости и художеству, соответственно получили и общий удел – нашу страну, по своим свойствам благоприятную для взращивания добродетели и разума; населив ее благородными мужами, порожденными землей, они вложили в их умы понятие о государственном устройстве. Имена их дошли до нас, но дела забыты из-за бедствий, истреблявших их потомков, а также за давностью лет…»

 

110 С:

«Обитали в нашей стране и разного звания граждане, занимавшиеся ремеслами и землепашеством, но вот сословие воинов божественные мужи с самого начала обособили, и оно обитало отдельно. Его члены получали все нужное им для прожития и воспитания, но никто ничего не имел в частном владении, а все считали все общим и притом не находили возможным что-либо брать у остальных граждан сверх необходимого… Плодородием же здешняя земля превосходила любую другую, благодаря чему страна была способна содержать многолюдное войско, освобожденное от занятия землепашеством…»

 

111 А:

«Ныне сия страна лишь тянется от материка далеко в море, как мыс, и со всех сторон погружена в глубокий сосуд пучины. Поскольку же за девять тысяч лет случилось много великих наводнений (а именно столько лет прошло с тех времен до сего дня), земля не накапливалась в виде сколько-нибудь значительной отмели, как в других местах, но смывалась волнами и потом исчезала в пучине.

И вот остался, как бывает с малыми островами, сравнительно с прежним состоянием лишь скелет истощенного недугом тела, когда вся мягкая и тучная земля оказалась смытой и только один остов еще перед нами. Но в те времена еще неповрежденный край имел и высокие многохолмные горы, и равнины, которые ныне зовутся каменистыми, а тогда были покрыты тучной почвой, и обильные леса в горах…»

 

111 Е:

«Таким был весь наш край от природы, и возделывался он так, как можно ожидать от истинных, знающих свое дело, преданных прекрасному и наделенных способностями землепашцев, когда им дана отличная земля, обильное орошение и умеренный климат. Столица же тогда была построена следующим образом. Прежде всего акрополь выглядел совсем не так, как теперь, ибо ныне его холм оголен и землю с него за одну необыкновенно дождливую ночь смыла вода, что произошло, когда одновременно с землетрясением разразился неимоверный потоп, третий по счету перед Девкалионовым бедствием.

…Вне акрополя, по склонам холма, обитали ремесленники и те из землепашцев, участки которых были расположены поблизости; но наверху, в уединении, селилось вокруг святилища Афины и Гефеста обособленное сословие воинов за одной оградой, замыкавшей как бы сад, принадлежащий одной семье.

На северной стороне холма воины имели общие жилища, помещения для общих зимних трапез и вообще все то по части домашнего хозяйства и священных предметов, что считается приличным иметь воинам в государствах с общественным управлением, кроме, однако, золота и серебра: ни того ни другого они не употребляли ни под каким видом, но, блюдя середину между пышностью и убожеством, скромно обставляли свои жилища, в которых доживали до старости они сами и потомки их потомков, вечно передавая дом в неизменном виде подобным себе преемникам… более всего они следили за тем, чтобы на вечные времена сохранить одно и то же число мужчин и женщин, способных когда угодно взяться за оружие, а именно около двадцати тысяч…»

 

113 А:

«Но рассказу моему нужно предпослать еще одно краткое пояснение, чтобы вам не пришлось удивляться, часто слыша эллинские имена в приложении к варварам. Причина этому такова. Как только Со лону явилась мысль воспользоваться этим рассказом для своей поэмы, он полюбопытствовал о значении имен и услыхал в ответ, что египтяне, записывая имена родоначальников этого народа, переводили их на свой язык, потому и сам Солон, выясняя значение имени, записывал его уже на нашем языке. Записи эти находились у моего деда и до сей поры находятся у меня, и я прилежно прочитал их еще ребенком…»

 

113 С:

«Так и Посейдон, получив в удел остров Атлантиду, населил его своими детьми, зачатыми от смертной женщины, примерно вот в каком месте: от моря и до середины острова простиралась равнина, если верить преданию, красивее всех прочих равнин и весьма плодородная, а опять-таки в середине этой равнины, примерно в пятидесяти стадиях[27]от моря, стояла гора, со всех сторон невысокая. На этой горе жил один из мужей, в самом начале произведенных там на свет землею, по имени Евенор, и с ним жена Левкиппа; их единственная дочь звалась Клейто. Когда девушка уже достигла брачного возраста, а мать и отец ее скончались, Посейдон, воспылав вожделением, соединяется с ней; тот холм, на котором она обитала, он укрепляет, по окружности отделяя его от острова и огораживая попеременно водными и земляными кольцами (земляных было два, а водных – три) все большего диаметра, проведенными словно циркулем из середины острова и на равном расстоянии друг от друга. Это заграждение было для людей непреодолимым, ибо судов и судоходства тогда еще не существовало. А островок в середине Посейдон без труда, как то и подобает богу, привел в благоустроенный вид, источил из земли два родника – один теплый, а другой холодный – и заставил землю давать разнообразное и достаточное для жизни пропитание.

Произведя на свет пять раз по чете близнецов мужского пола, Посейдон взрастил их и поделил весь остров Атлантиду на десять частей, причем тому из старшей четы, кто родился первым, он отдал дом матери и окрестные владения как наибольшую и наилучшую долю и поставил его царем над остальными, а этих остальных – архонтами, каждому из которых он дал власть над многолюдным народом и обширной страной. Имена же всем он нарек вот какие: старшему и царю – то имя, по которому названы и остров, и море, что именуется Атлантическим, ибо имя того, кто первым получил тогда царство, было Атлант. Близнецу, родившемуся сразу после него и получившему в удел крайние земли острова со стороны Геракловых столпов вплоть до нынешней страны гадиритов, называемой по тому уделу, было дано имя, которое можно было бы передать по-эллински как Евмел, а на туземном наречии – как Гадир. Из второй четы близнецов он одного назвал Амфереем, а другого – Евэмоном, из третьей – старшего Мнесеем, а младшего – Автохтоном, из четвертой – Эласиппом старшего и Местором младшего, и, наконец, из пятой четы старшему он нарек имя Азаэс, а последнему – Диапреп. Все они и их потомки в ряду многих поколений обитали там, властвуя над многими другими островами этого моря, и притом, как уже было сказано ранее, простирая свою власть по ею сторону Геракловых столпов вплоть до Египта и Тиррении.

От Атланта произошел особо многочисленный и почитаемый род, в котором старейший всегда был царем и передавал царский сан старейшему из своих сыновей, из поколения в поколение сохраняя власть в роду, и они скопили такие богатства, каких никогда не было ни у одной царской династии в прошлом и едва ли будут когда-нибудь еще, ибо в их распоряжении было все необходимое, приготовляемое как в городе, так и по всей стране. Многое ввозилось к ним из подвластных стран, но большую часть потребного для жизни давал сам остров, прежде всего любые виды ископаемых твердых и плавких металлов, и в их числе то, что ныне известно лишь по названию, а тогда существовало на деле: самородный орихалк, извлекавшийся из недр земли в различных местах острова и по ценности своей уступавший тогда только золоту. Лес в изобилии доставлял все, что нужно для работы строителям, а равно и для прокормления домашних и диких животных.

Даже слонов на острове водилось великое множество, ибо корму хватало не только для всех прочих живых существ, населяющих болота, озера и реки, горы или равнины, но и для этого зверя, из всех зверей самого большого и прожорливого. Далее, все благовония, которые ныне питает земля, будь то в корнях, в травах, в древесине, в сочащихся смолах, в цветах или в плодах, – все это она рождала там и отлично взращивала. Притом же и всякий нежный плод и злак, который мы употребляем в пищу или из которого готовим хлеб, и разного рода овощи…»

 

115 С:

«И привели в порядок всю страну, придав ей следующий вид. Прежде всего они перебросили мосты через водные кольца, окружавшие древнюю метрополию, построив путь из столицы и обратно в нее. Дворец они с самого начала выстроили там, где стояло обиталище бога и их предков, и затем, принимая его в наследство, один за другим все более его украшали, всякий раз силясь превзойти предшественника, пока в конце концов не создали поразительное по величине и красоте сооружение. От моря они провели канал в три плетра[28]шириной и сто футов глубиной, а в длину на пятьдесят стадиев вплоть до крайнего из водных колец, – так они создали доступ с моря в это кольцо, словно в гавань, приготовив достаточный проход даже для самых больших судов. Что касается земляных колец, разделявших водные, то вблизи мостов они прорыли каналы такой ширины, чтобы от одного водного кольца к другому могла пройти одна триера; сверху же они настлали перекрытия, под которыми должно было совершаться плавание, – высота земляных колец над поверхностью моря была для этого достаточной. Самое большое по окружности водное кольцо, с которым непосредственно соединялось море, имело в ширину три стадия, и следовавшее за ним земляное кольцо было равно ему по ширине; из двух следующих колец водное было в два стадия шириной и земляное опять-таки было равно водному; наконец, водное кольцо, опоясывавшее находившийся в середине остров, было в стадий шириной.

Остров, на котором стоял дворец, имел пять стадиев в диаметре; этот остров, а также земляные кольца и мост шириной в плетр цари обвели круговыми каменными стенами и на мостах у проходов к морю всюду поставили башни и ворота. Камень белого, черного и красного цвета они добывали в недрах срединного острова и в недрах внешнего и внутреннего земляных колец, а в каменоломнях, где с двух сторон оставались углубления, перекрытые сверху тем же камнем, они устраивали стоянки для кораблей. Если некоторые свои постройки они делали простыми, то в других они забавы ради искусно сочетали камни разного цвета, сообщая им естественную прелесть; также и стены вокруг наружного земляного кольца они по всей окружности обделали в медь, нанося металл в расплавленном виде, стену внутреннего вала покрыли литьем из олова, а стену самого акрополя орихалком, испускавшим огнистое блистание.

Обиталище царей внутри акрополя было устроено следующим образом. В самом средоточии стоял недоступный святой храм Клейто и Посейдона, обнесенный золотой стеной, и это было то самое место, где они некогда зачали и породили поколение десяти царевичей; в честь этого ежегодно каждому из них изо всех десяти уделов доставляли сюда фрукты и приносили жертву. Был и храм, посвященный одному Посейдону, который имел стадий в длину, три плетра в ширину и соответственную этому высоту; в облике же постройки было нечто варварское. Всю внешнюю поверхность храма, кроме акротериев, они выложили серебром, акротерии же – золотом; внутри взгляду являлся потолок из слоновой кости, весь изукрашенный золотом, серебром и орихалком, а стены, столпы и полы сплошь были выложены орихалком. Поставили там и золотые изваяния…»

 

117 А:

«К услугам царей было два источника: родник холодной и родник горячей воды, которые давали воду в изобилии, и притом удивительную как на вкус, так и по целительной силе; их обвели стенами, насадили при них подходящие к свойству этих вод деревья и направили эти воды в купальни, из которых одни были под открытым небом, другие же, с теплой водой, были устроены как зимние, причем отдельно для царей, отдельно для простых людей, отдельно для женщин и отдельно для коней и прочих подъяремных животных; и каждая купальня была отделана соответственно своему назначению. Излишки воды они отвели в священную рощу Посейдона, где благодаря плодородной почве росли деревья неимоверной красоты и величины, а оттуда провели по каналам через мосты на внешние земляные кольца. На этих кольцах соорудили они множество святилищ различных божеств и множество садов и гимнасиев для упражнения мужей и коней. Все это было расположено отдельно друг от друга на каждом из кольцевидных островов; в числе прочего посредине самого большого кольца у них был устроен ипподром для конских бегов, имевший в ширину стадий, а в длину шедший по всему кругу. По ту и другую сторону его стояли помещения для множества царских копьеносцев, но более верные копьеносцы были размещены на меньшем кольце, ближе к акрополю, а самым надежным из всех были даны помещения внутри акрополя, рядом с обиталищем царя. Верфи были наполнены триерами и всеми снастями, какие могут понадобиться для триер, так что всего было вдоволь… Если же миновать три внешние гавани, то там шла по кругу начинавшаяся от моря стена, которая на всем своем протяжении отстояла от самого большого водного кольца и от гавани на пятьдесят стадиев; она смыкалась около канала, выходившего в море…»

 

118 А:

«Было сказано, что весь этот край лежал очень высоко и круто обрывался к морю, но вся равнина, окружавшая город и сама окруженная горами, которые тянулись до самого моря, являла собой ровную гладь, в длину три тысячи стадиев, а в направлении от моря к середине – две тысячи. Вся эта часть острова была обращена к южному ветру, а с севера закрыта горами. Эти горы восхваляются преданием за то, что они по множеству, величине и красоте превосходили все нынешние…»

 

118 С:

«Такова была упомянутая равнина от природы, а над устроением ее потрудилось много царей на протяжении многих поколений. Она являла собой продолговатый четырехугольник, по большей части прямолинейный, а там, где его форма нарушалась, ее выправили, окопав со всех сторон каналом. Если сказать, каковы были глубина, ширина и длина этого канала, никто не поверит… он был прорыт в глубину на плетр, ширина на всем протяжении имела стадий, длина же по периметру вокруг всей равнины была десять тысяч стадиев. Принимая в себя потоки, стекавшие с гор, и огибая равнину, через которую он в различных местах соединялся с городом, канал изливался в море. От верхнего участка канала к его участку, шедшему вдоль моря, были прорыты прямые каналы почти в сто футов шириной, причем они отстояли друг от друга на сто стадиев. Соединив их между собой и с городом косыми протоками, по ним переправляли к городу лес с гор и разнообразные плоды…»

 

118 Е:

«Что касается числа мужей, пригодных к войне, то здесь существовали такие установления: каждый участок равнины должен был поставлять одного воина-предводителя, причем величина каждого участка была десять на десять стадиев, а всего участков насчитывалось шестьдесят тысяч; а те простые ратники, которые набирались в несчетном числе из гор и из остальной страны, сообразно с их деревнями и местностями распределялись по участкам между предводителями. В случае войны каждый предводитель обязан был поставить шестую часть боевой колесницы, так чтобы всего колесниц было десять тысяч, а сверх того – двух верховых коней с двумя всадниками, двухлошадную упряжку без колесницы, воина с малым щитом, способного сойти с нее и биться в пешем бою, возницу, который правил бы конями упряжки, двух гоплитов, по два лучника и пращника, по трое камнеметателей и копейщиков, по четыре корабельщика, чтобы набралось достаточно людей на общее число тысячи двухсот кораблей…»

 

119 С:

«Каждый из десяти царей в своей области и в своем государстве имел власть над людьми и над большей частью законов, так что мог карать и казнить любого, кого пожелает; но их отношения друг к другу в деле правления устроялись сообразно с Посейдоновыми предписаниями, как велел закон, записанный первыми царями на орихалковой стеле, которая стояла в средоточии острова – внутри храма Посейдона. В этом храме они собирались то на пятый, то на шестой год, попеременно отмеривая то четное, то нечетное число, чтобы совещаться об общих заботах, разбирать, не допустил ли кто-нибудь из них какого-либо нарушения, и творить суд. Перед тем как приступить к суду, они всякий раз приносили друг другу вот какую присягу: в роще при святилище Посейдона на воле разгуливали быки; и вот десять царей, оставшись одни и вознесши богу молитву, чтобы он сам избрал для себя угодную жертву, приступали к ловле, но без применения железа, вооруженные только палками и арканами, а быка, которого удалось изловить, заводили на стелу и закалывали на ее вершине так, чтобы кровь стекала на письмена…»

 

120 А:

«Принеся жертву по своим уставам и предав сожжению все члены быка, они разводили в чаше вино и бросали в него каждый по сгустку бычьей крови, а все оставшееся клали в огонь и тщательно очищали стелу. После этого, зачерпнув из чаши влагу золотыми фиалами и сотворив над огнем возлияние, они приносили клятву, что будут чинить суд по записанным на стеле законам и карать того, кто уже в чем-либо преступил закон, а сами в будущем по доброй воле никогда не поступят противно написанному и будут отдавать и выполнять лишь такие приказания, которые сообразны с отеческими законами. Поклявшись такой клятвой за себя самого и за весь род своих потомков, каждый из них пил и водворял фиал на место в святилище бога, а затем, когда пир и необходимые обряды были окончены, наступала темнота и жертвенный огонь остывал, все облачались в прекраснейшие иссиня-черные столы, усаживались на землю при клятвенном огневище и ночью, погасив в храме все огни, творили суд и подвергались суду, если кто-либо из них нарушил закон; окончив суд, они с наступлением дня записывали приговоры на золотой скрижали и вместе со столами посвящали богу как памятное приношение…»

 

120 D:

«Столь великую и необычайную мощь, пребывавшую некогда в тех странах, бог устроил там и направил против наших земель, согласно преданию, по следующей причине. В продолжение многих поколений, покуда не истощилась унаследованная от бога природа, правители Атлантиды повиновались законам и жили в дружбе со сродным им божественным началом: они блюли истинный и во всем великий строй мыслей, относились к неизбежным определениям судьбы и друг к другу с разумной терпеливостью, презирая все, кроме добродетели, ни во что не ставили богатство и с легкостью почитали чуть ли не за досадное бремя груды золота и прочих сокровищ. Они не пьянели от роскоши, не теряли власти над собой и здравого рассудка под воздействием богатства, но, храня трезвость ума, отчетливо видели, что и это все обязано своим возрастанием общему согласию в соединении с добродетелью, но когда становится предметом забот и оказывается в чести, то и само оно идет прахом и вместе с ним гибнет добродетель… Но когда унаследованная от бога доля ослабела, многократно растворяясь в смертной примеси, и возобладал человеческий нрав, тогда они оказались не в состоянии долее выносить свое богатство и утратили благопристойность… И вот Зевс, бог богов, блюдущий законы, хорошо умея усматривать то, о чем мы говорили, помыслил о славном роде, впавшем в столь жалкую развращенность, и решил наложить на него кару, дабы он, отрезвев от беды, научился благообразию. Поэтому он созвал всех богов в славнейшую из их обителей, утвержденную в средоточии мира, из которой можно лицезреть все причастное рождению, и обратился к собравшимся с такими словами…»

 

Аристотель. «МЕТЕОРОЛОГИКА»

 

II, i, 354а:

«За столбами Геркулесовыми море мелко из-за ила, но спокойно, ибо там впадина».

 

Аристотель. «ДЕ МУНДО» (Возможно, не Аристотель, а член его школы.)

 

iii, 392b:

«Земля изобилует бесчисленными видами зелени, высоких гор, густыми рощами и городами, которые основало сие разумное животное – человек, а в море лежат острова и континенты, несмотря на то что все они образуют единый остров, вокруг коего течет море, именуемое Атлантика. Но весьма вероятно, что есть много других континентов, отделенных от нашего морем, которое нужно пересечь, чтобы достичь их, одни больше, другие меньше, но все, не считая нашего, для нас невидимы. Ибо как наши острова связаны с нашим морем, так весь населенный мир связан с Атлантикой, и так многие другие континенты связаны со всем морем, ибо они, как острова, окружены морем».

 

Аристотель. «О РАССКАЗАХ О ЧУДЕСАХ»

 

84:

«Говорят, в море за столбами Геркулесовыми пустынный остров найден был карфагенянами, а на нем дерева всех видов и судоходные реки, замечателен он разными видами плодов и лежит в нескольких днях пути; так как карфагеняне часто бывали там из-за его богатств, а иные даже жили на нем, вождь карфагенян объявил, что они накажут смертью любого, кто решится плыть туда, и они уничтожили всех местных жителей, чтобы они не проболтались и толпы не отправились на остров, не завладели им и не забрали себе богатства карфагенян».

 

135:

«Говорят, первые финикийцы, приплывшие в Тартесс, забрали столько серебра, обменяв на оливковое масло и другие товары, что никто не смог ни найти ему места, ни купить его, и на обратном пути из того района пришлось им сделать все прочие суда из серебра, и даже все якоря».

 

136:

«Говорят, финикийцы, жившие в городе, называемом Гадис, четыре дня шли за Геркулесовы столбы с восточным ветром и прибыли к пустынным островам, заросшим кустами и водорослями, которые не тонули при отливе, но покрывались при приливе, после которого нашли они на берегу множество тунца невероятного размера и веса; собрав его и поместив в сосуды, привезли они его в Карфаген. Только его карфагеняне не продают на вывоз, а для своей пользы оставляют и потребляют сами».

 

Скилакс. «ПЕРИПЛИЙ»

 

112:

«За столбами Геркулесовыми, как выйдешь в наружное пространство, когда Ливия слева, есть большой залив, протянувшийся до мыса Гермайон… От мыса Гермайон вперед тянутся рифы, от Ливии к Европе, не возвышаясь над поверхностью воды, хотя местами прибой о них бьется. Сей барьер из скал протянулся до другого мыса с противоположной стороны Европы, а имя ему Священный мыс… Море далее за Керне не судоходно из-за отмелей, ила и водорослей; те водоросли шириной с ладонь, а на конце такие острые, что можно уколоться».

 

Аполлодор. «БИБЛИОТЕКА»

 

II, v. 10:

«Десятым подвигом [Гераклу] было назначено похитить коров Гериона из Эритеи. Ныне Эритея – остров у океана; и называется теперь Гадейра… Итак, странствуя по Европе на пути за коровами Гериона, убил он множество зверей и прибыл в Ливию, следуя же в Тартесс, возвел он как подтверждение своих странствий два столба друг напротив друга на границе Европы и Ливии. Но, опаленный солнцем, направил он свой лук на бога, который, восхитившись такой храбростью, дал ему золотой челн, в котором бороздил океан. Достигнув Эритеи, высадился он на гору Абас. Но пес, завидев его, бросился на него. А он ударил его дубиной. Тогда пастух Эвритион пришел на помощь псу, но Геракл и его убил. Однако меноец, пасший там коров Гадеса, сообщил Гериону о случившимся, и тот, сошедшись с Гераклом в схватке у реки Антемос, когда тот увозил коров, был убит. А Геракл завел коров в челн, доплыл до Тартесса и вернул челн богу».

 

III, х, 1:

«У Атласа и Плейоны, дочери Океана, было семь дочерей Плеяд, рожденных в Киллене в Аркадии, а именно: Алкеона, Меропа, Келено, Электра, Стеропа, Тайгета и Майя… Посейдон соединялся с двумя из них: сначала с Келено, которая родила ему Ликоса, которого Посейдон поселил на острове Блаженных, а потом с Алкеоной…»

 

Диодор Сицилийский. «ИСТОРИЧЕСКАЯ БИБЛИОТЕКА»

 

III, 53:

«Говорят, что был некогда в западных районах Ливии на границе населенного мира народ, управлявшийся женщинами и ведший жизнь не так, как принято у нас. Ибо среди них был обычай, чтобы женщины практиковались в искусстве войны…

Как сообщает мифология, жили они на острове, который, располагаясь на востоке, звался Геспера, и лежал он в болоте Тритон. То болото было близ океана, который землю окружает, и получило название свое от некоей реки Тритон, которая вся в него вытекла; а еще то болото соседствовало с Эфиопией и горой у берега океана, которая по высоте превосходит все в округе и выходит в океан, а называется в честь греческого Атласа. Остров, о котором идет речь, был размера немалого, изобиловал плодоносными деревьями всех видов… Они подчинили многих соседей-ливийцев и кочевые племена и основали на болоте Тритон большой город, дав имя ему Херронес («полуостров») по его форме».

 

III, 54:

«Отбыв из города Херронес, следует далее предание: амазонки отправились в путь, так как сошло на них желание завоевать многие регионы населенного мира. Первыми, на кого они напали, если верить сказанию, были атлантиои, самые цивилизованные люди из населявших те районы, кои жили в стране процветающей и владели городами великими; именно среди них, как говорят нам, рождались боги, в областях, что вдоль берега океанского расположены, в этом соответствуя сказаниям греческим, но подробнее об этом мы поговорим далее.

Итак, царица амазонок Мирина собрала, как гласит предание, армию из 30 тысяч пеших солдат и 3 тысяч всадников.

…Вторгшись в земли атлантиоев, они победили в напряженной схватке жителей города Керне. Атлантиои в ужасе сдали города на условиях капитуляции и объявили, что сделают все, что им прикажут. А царица Мирина повела себя благородно, установила с ними дружеские отношения и основала город на месте разрушенного до основания (Керне), чтобы прославить свое имя. В нем поселила она пленных и местных жителей, кои пожелали того… Поскольку на местных жителей часто нападали горгоны, как их называли, народ, который проживал у их границ и в общем всегда сидел в засаде, чтобы навредить им, Мирину, как говорят, попросили атлантиои завоевать край вышеупомянутых горгон. Но когда горгоны стянули силы, чтобы противостоять им, разразилось большое сражение, в котором амазонки, взяв верх, убили великое множество противника и взяли в плен не менее 3 тысяч человек. Поскольку остальные бежали, чтобы укрыться в лесном районе, Мирина приказала поджечь лес, желая полностью уничтожить сей народ, но, поняв, что попытка не удалась, удалилась к границам собственной страны…»

 

III, 55:

«Но горгоны, набравшись сил в дальнейшем, снова были побеждены Персеем, сыном Зевса, когда Медуза-горгона была их царицей. В конце концов и их, и амазонок почти совсем истребил Геракл, когда шел на запад и установил свои столбы в Ливии… Сказание также говорит, что болото Тритон исчезло из вида из-за землетрясения, когда та его часть, что прилегала к океану, разошлась в стороны…»

 

III, 56:

«Раз уж зашла речь об атлантиоях, полагаем, не будет лишним здесь сказать, что их мифы сообщают о происхождении богов…»

 

III, 60:

«После смерти Гипериона, говорит миф, царство поделили между сыновьями Урана, самые известные из которых Атлас и Крон. Из них Атлас получил свою долю: районы на побережье океана. Он не только дал название атлантиои своему народу, но имя Атлас самой высокой горе в той местности. Еще говорят, что в совершенстве постиг он науку астрологию и первым поведал человечеству теорию сферы. Именно по этой причине появилось представление о том, что свод небесный лежит на плечах Атласа…

У Атласа, далее ведет нас миф, было семь дочерей, которых вместе зовут атлантидами в честь их отца, а имена их были: Майя, Электра, Тайгета, Стеропа, Меропа, Алкеона и последняя Келено. Сии дщери вступали в связь со многими прославленными героями и богами и так стали первыми прародительницами большей части человечества… Сие дщери также выделялись своим целомудрием и после смерти снискали неувядающий почет среди людей, которые их возвели на свод небесный и наделили именем Плеяды…»

 

V, 19:

«Теперь, обсудив острова, что лежат до Геркулесовых столбов, дадим описание тем, что в океане. Ибо там далеко от Ливии находится остров значительных размеров, и по океану до него к западу от Ливии несколько дней пути. Земля его плодоносна, в основном гориста, и нигде нет ровных долин исключительной красоты. По нему текут судоходные реки, используемые для орошения, на острове много парков с посаженными деревьями всех видов и множество садов, пересекаемых потоками пресной воды. Есть там также частные виллы дорогостоящего устройства. А в садах выстроены дома для отдыха в окружении цветов, в них местные жители проводят время летом… В прекрасных охотничьих угодьях полно всяческих зверей и диких животных…

И, говоря в целом, климат того острова настолько мягок, что в изобилии произрастают там плоды на деревьях и прочие фрукты, поэтому кажется, что остров из-за своего исключительного благолепия обжит богами, но не смертными».

 

V, 20:

«Финикийцы, исследуя побережье за столбами по причине, уже названной, и проходя вдоль берега Ливии, отнесены были мощными ветрами на большое расстояние в океан. Шторм гнал их несколько дней, потом их выбросило на берег острова, о котором говорилось выше. Увидев его благодать и природу, они поведали о нем всем людям. Впоследствии тирренийцы, будучи хозяевами морей, предложили основать там колонию. Но карфагеняне помешали им, отчасти боясь, что слишком много карфагенян переедут туда, польстившись на преимущества острова, а отчасти чтобы иметь место, которое послужит убежищем в случае непредвиденного поворота судьбы, если какое-то непреодолимое бедствие обрушится на Карфаген».

 

Страбон. «ГЕОГРАФИЯ»

 

I, ii, 26:

«Эфеор говорит, что тартессианцы сообщают, что эфиопы наводнили Ливию до Дириса, и некоторые в нем остались, а другие захватили большую часть побережья…»

 

I, iii, 20:

«Деметрий из Каллатиса в своем рассказе о всех землетрясениях, которые когда-либо случались по всей Греции, говорит, что большую часть Лихадских островов и Кенайона затопило… А еще говорят об Атланте рядом с Эвбоей, будто в ее серединных участках, из-за того, что они раскололись, появился судоходный канал в трещине, а некоторые равнины затопило на целых двадцать стадий, а трирему подняло из дока и бросило на стену».

 

II, iii, 6:

«С другой стороны, [Посейдоний] верно излагает тот факт, что земля временами поднимается и подвергается процессу оседания, претерпевает изменения, проистекающие из землетрясений и прочих подобных сил, которые я тоже вполне привел выше. По этому вопросу он уместно цитирует утверждение Платона о том, что, вполне возможно, история об Атлантиде вовсе не выдумка. Касаемо Атлантиды Платон определил, что Солон, расспросив египетских жрецов, сообщил, что Атлантида существовала некогда, но затем исчезла – тот остров по размеру не менее континента. Посейдоний полагает, что лучше рассматривать ситуацию так, чем говорить об Атлантиде: «Ее изобретатель заставил ее исчезнуть, как поэт поступил со стеной ахейской». Посейдоний также высказывает догадку о том, что миграции кимбрианцев и родственных им народов из их родных краев возникли в результате разлива моря, случившегося внезапно».

 

III, i, 6:

«Называют они край Бетика (юго-запад Испании) по названию реки, а также Турдетания по названию народа, а народ зовут и турдетами, и тур дулами… Турдетаны считаются мудрейшими из иберийцев; они пользуются алфавитом, владеют летописями своей древней истории, поэмами и законами, написанными в рифму 6 тысяч лет назад, как они утверждают. Другие иберийцы тоже пользуются алфавитом, хотя буквы не одинаковы, ибо и языки их не одинаковы».

 

III, ii, 11:

«Не слишком далеко от Кастало есть еще гора, в которой, как говорят, берет начало Бетис; зовется она Серебряной из-за серебряных копий, что в ней.

…Кажется, древние люди назвали реку Бетис Тартессом, а также дали названием Гадесу и примыкающим островам Эритея; в этом, как предполагается, причина того, почему Стесихор сказал то, что сказал, о пастухе Гериона, а именно что родился он «примерно напротив прославленной Эритеи, у беспредельных серебристых вод реки Тартесс, в пещере в скале». Поскольку у этой реки два устья город в былые времена планировался на территории между ними, как говорят, город был наречен Тартессом в честь реки, а край сей, ныне заселенный турдулами, – Тартессисом. А Эратосфен говорит, что край, примыкающий к Кальпе, называется Тартессис, а Эритея – «острова блаженства»…»

 

III, ii, 14:

«О зажиточности Иберии еще свидетельствуют следующие факты: карфагеняне, кои наряду с барками пошли войной на Иберию, обнаружили, что люди в Турдетании, как говорят нам историки, пользуются серебряной посудой и кубками. Можно предположить, что из их великого богатства также происходило второе название сего народа, в особенности его вождей, «макрайоны» («долгожители»). И именно поэтому Анакреон говорит следующее: «Я, со своей стороны, не пожелал бы ни рога Амальтеи, ни короны Тартесса на сто пятьдесят лет вперед». И поэтому Геродот записывал даже имя царя, которого называл Аргантоний… Некоторые же называют Тартесс Картеей наших дней».

 

XIII, i, 36:

«Тем не менее военно-морская база, до сих пор так называемая, так близко расположена к современному Илиону, что невольно удивляешься неразумности греков и малодушию троянцев… Ибо Гомер говорит, что стена выстроена лишь недавно (или ее вообще не возводили, что ее выдумали а затем разрушил сам поэт, как утверждает Аристотель)…»

 

Филон Иудей. «О НЕИСПОРЧЕННОСТИ МИРА»

 

xxvi:

«Подумайте, сколько районов на материке, и не только таких, что у побережья, но и таких, что далеко от моря, поглотила вода; и подумайте, какая огромная часть суши стала морем, и над ней теперь ходят корабли. Кто не знает о самом священном Сицилийском проливе, который в былые времена соединял Сицилию и материковую Италию? И где обширные моря, со всех сторон волнуемые жестокими штормами, смыкались, приходя с противоположных направлений, земля же между ними была погублена и затоплена… А после того Сицилии, которая некогда была частью континента, пришлось стать островом.

Говорят, что множество других городов исчезло в волнах морских, которые разрушили их. В Пелопоннесе их было три:

 

Айгира и стены прекрасной Буры,

Высокие холмы Гелики

И многие известные города

В руинах и поросли водорослями.

 

Они процветали когда-то, а ныне погибли под жестоким натиском моря. А остров Атлантида, который превосходил Африку и Азию, как утверждал Платон в «Тимее», за один день и одну ночь был уничтожен после сверхъестественного землетрясения и наводнения и внезапно исчез, став морем, не судоходном, но заливов и водоворотов».

 

Тай Плиний Второй. «ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ»

 

II, xcii:

«Случаи с сушей, полностью сметенной морем, прежде всего (если принять историю Платона), являются обширной территорией, покрытой водами Атлантики, и во-вторых, также внутренние моря, площади, которые на наших глазах затапливаются ныне, Акарнания, поглощенная Амбрасским заливом…»

 

IV, xxxvi:

«Напротив Кельтъиберии находится ряд островов, греки зовут их Касситеридами, вследствие того, что они изобилуют оловом: и числом шесть, обращенные к мысу Арротребе, есть острова Богов, которые некоторые называют острова Удачи. В самом начале Бетики, в 25 милях от устья пролива Гадес, есть остров Гадис, 12 миль в длину и четыре в ширину, как Полибий в своих трудах утверждает… на стороне, что обращена к Испании, на расстоянии около ста шагов, есть еще один длинный остров, названный Котинузой из-за маслин, на нем произрастающих. Римляне зовут его Тартесс, карфагеняне – Гадир, сие слово пришло из пунического языка и означает «изгородь». Его назвали Эритией, поскольку тирианцы, предки карфагенян, по преданию, пришли с Эритийской или Красного моря. На сем острове, как некоторые полагают, жил Герион, чьи стада похитил Геракл».

 

VI, xxxi:

«Полибий говорит, что Керне находится на самом краю Мавритании, за горой Атлас, на расстоянии в восемь стадий от земли. А Корне л ей Внук утверждает, что лежит он почти на том же меридиане, что и Карфаген, на расстоянии десяти миль от материка, и что в окружности он не более двух миль. Говорят также, что есть еще остров за горой Атлас и известен он под названием Атлантида. На пять дней плавания за него все пустынно до эфиопской Гесперы и мыса, уже упомянутого под названием Гесперу Церас, точка, в которой лицо земли поворачивается к западу и Атлантическому морю. Обращенные к тому мысу, как говорят, лежат острова Горгады, служившие некогда жильем горгонам, два дня пути от материка, по сведениям Ксенофона Лампсакия… А еще дальше, как говорят, есть два острова Гесперид…»

 

V, vii:

«В центре пустыни некоторые помещают атлантов, а рядом с ними – полузверей козлов-панов, а также блеммеев, гамфазантов, сатиров и полосатоногих.

Атланты опустились ниже уровня цивилизованных людей, если верить слухам. Ибо они не обращаются друг к другу по имени. Видя восход или закат солнца, они извергают страшные проклятия в его сторону, видя в нем причину бедствий, чинимых им самим и их полям. Засыпая, они не видят снов, как остальное человечество. Троглодиты выдалбливают пещеры, которые служат им жилищами; питаются змеиным мясом и, не имея голоса, издают лишь скрипучие звуки, начисто лишенные общения посредством речи. Гараманты не вступают в брак, но живут с женщинами без разбора. Огилы поклоняются лишь силам ада. Гамфазанты ходят голыми, не вступают в битвы и не ведут разговоров с иноземцами. Блеммеи, как говорят, безголовы, а глаза и рот у них на груди. Сатиры и вовсе не похожи на обычных людей, кроме как фигурой. На вид козлы-паны похожи на то, как их обыкновенно изображают на картинах. У гимантоподов вместо ступней кожаные ремешки, они не ходят, а ползают».

 

Помпоний Мела. «ОПИСАНИЕ МИРА»

 

III, х:

«У мыса, о котором мы говорили, начинается тот берег, который, поворачивая на запад, омывается Атлантическим морем. Первая часть его населена эфиопами, серединная необитаема, поскольку местами сожжена, местами покрыта песком, местами кишит змеями. Обращенные к районам, выжженным солнцем, находятся острова, на которых, как утверждается, жили Геспериды. Посредине песчаного региона стоит гора Атлас, вздымая свою гигантскую твердь, крутая и недоступная из-за островерхих скал, окружающих ее со всех сторон. Чем выше она поднимается, тем сильнее уменьшается в размерах. А вершина ее так высока, что глазу не видно – она скрывается в облаках. Также рассказывают про нее, будто она не только касается вершиной небес и звезд, но и поддерживает их.

Напротив лежат острова Удачи, где почва производит в изобилии плоды, которые пересеиваются и сменяют друг друга непрерывно, поэтому местные жители проводят дни без суеты и в большем счастье, чем те, кто живет в великолепных городах. То место замечательно двумя источниками, отличающихся одним свойством: вода из первого заставит напившегося из него смеяться до смерти, а из второго исцелит все болезни».

 

Плутарх. «ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ЖИЗНИ»

 

«Серторий», vii:

[Серторий] сбежал с трудом и после того, как ветер стих, отправился на некие пустынные острова, разбросанные в тех морях, на коих нет воды, и, проведя там ночь, снова вышел в море, прошел проливом Гадес и далее, так что Испания оставалась по правую руку от него, ступил на землю чуть выше устья реки Бетис, где она впадает в Атлантическое море и дает название этой части Испании. Там повстречал он моряка, недавно прибывшего с Атлантических островов, числом два, разделенных лишь узким проливом, а от побережья Африки отстоящих на 10 тысяч фурлонгов[29]. Зовутся они острова Блаженства. Дождь там идет редко и умеренно, а в основном дуют там нежные бризы, принося с собой мягкую росу, которая делает почву не только удобной для пахоты и сева, но и настолько изобильно плодородной, что она самопроизвольно рождает множество вкуснейших плодов, достаточных, чтобы прокормить местных жителей, которые здесь вкушают радости жизни без проблем и труда. Времена года здесь мягки, а их смена столь незаметна, что существует твердая убежденность, даже среди варваров, в том, что это есть место блаженных и это есть Елисейские поля, прославленные Гомером».

 

«Солон», xxxi:

«Первое путешествие [Солона] было в Египет. И жил он, по его словам: «У устья Нила у прекрасного берега Канопия». Он провел некоторое время в изучении с Псенофием из Гелиополиса и Сонхием из Сайте, самыми просвещенными из всех жрецов, от которых, как говорит Платон, получил знания об Атлантиде, превратил их в поэму и привез грекам… Но Солон, начавший величайший поэтический труд, историю или легенду об Атлантическом острове, которую узнал от мудрецов Саиса и счел интересной для афинян, оставил его. Не по причине, как утверждает Платон, недостатка времени, а из-за своего возраста, а также удрученный масштабом задачи… Платон, желая улучшить сказание об Атлантическом острове, словно то было какое-то прекрасное владение, которому не хватало правителя и которое предложило ему некий титул, создал действительно великолепные входы, великолепные жилища, большие дворы, которые доселе ни в одном произведении не встречались. Но, взявшись за эту работу поздно, он умер, прежде чем закончил ее. И оттого больше печалится читатель из-за незавершенности ее, что законченная часть дарит ему невероятное наслаждение. Ибо как город Афины лишь один храм Олимпийского Зевса оставил недоделанным, так Платон среди всех превосходных работ лишь это произведение об Атлантическом острове оставил несовершенным».

 

Плутарх. «О ВИДИМОМ ЛИЦЕ НА ОРБИТЕ ЛУНЫ»

 

xxvi:

«Огромный континент, который со всех сторон окружен бескрайним морем, как говорят, лежит не так далеко от других, но в 5 тысячах стадий от Огигии, если плыть на весельной галере. Ибо море то труднопроходимо и илисто, со многими течениями, и те течения исходят из большой земли и образуют отмели, и море становится за-торенным и полным земли, из-за которой создается впечатление тверди. Морское побережье материковой Греции лежит вокруг бухты, не менее Майотиса, на входе в Каспийское море. Те греки зовут и считают себя континентальным народом, хотя являются островитянами, населяя нашу землю, поскольку со всех сторон она окружена морем… Но когда звезда Крон… входит в знак Тельца каждые тридцать лет, они, приготовив все необходимое заблаговременно… посылают людей, выбранных по жребию, на судах, равных им числом, снабженных провизией и необходимыми запасами для пересечения столь широкого моря на веслах, а также для долгого проживания в чужих краях… Те, кто доплывает живым, первым делом пристает к передним островам, которые также населены греками, и видит, как солнце заходит менее чем на час тридцать дней подряд…Ибо чудесны и сами острова, и мягкость климата. Сам бог стал помехой для некоторых, созерцая уход… Ибо сам Крон заключен в огромной пещере, спит на камне, покрытом золотом. Ибо сон на него наслал Зевс, чтобы держать его там…»

 

Плутарх. «О ИСИДЕ И ОЗИРИСЕ»

 

х:

«Евдокс, как говорят, получил указания от Хонуфия из Мемфиса, Солона из Сонхиса Саисского и Пифагора из Ойнуфиса Гилиополисского».

 

Арриан. «АНАБАСИЙ АЛЕКСАНДРА»

 

II, xvi:

«Итак, я полагаю, Геракла, которого почитали в Тартессе иберийцы, где стоят известные столбы, названные в честь Геракла, есть тиренский Геракл. Ибо Тартесс был колонией финикийцев, и там был построен храм Геракла, и после финикийцев приносились в нем жертвы».

 

Позаний. «ОПИСАНИЕ ГРЕЦИИ»

 

I, xxiii, 5:

«Эвфим Карианин говорил, будто во время плавания в Италию ветры сбили его с курса и вынесли во внешнее море, где моряки не ходят. Он уверял, что там много необитаемых островов, а на других живут дикие люди… Моряки называли острова Сатиридами, а жители их были рыжи и сзади имели хвосты, не короче конских. Завидев гостей, они сбежались к кораблю, не проронив ни крика, изнасиловали женщин на борту. В конце концов, убоявшись, моряки бросили одну иноземку на острове. Ею сатиры овладели не только обычным способом, но самым ужасающим образом».

 

Афинянин. «ДЕЙПНОСОФИСТЫ»

 

XIV, 640d:

«Платон в своем рассказе об Атлантиде отзывается о пустыне метадорпии такими словами: (далее следует цитата из «Крития», 115 В)».

 

Аппиан. «РИМСКАЯ ИСТОРИЯ: ВОЙНЫ В ИСПАНИИ»

 

VI, i:

«Подобным образом греки посетили Тартесс и его царя Аргантония, и некоторые из них осели в Испании, ибо царство Аргантония было в Испании. По моему мнению, Тартесс был городом у моря, который ныне зовется Карпесс».

 

Тертуллиан. «О ПОКРОВЕ ОТШЕЛЬНИКОВ»

 

ii:

«Даже теперь форма [земли] претерпевает небольшие изменения, когда в какой-либо точке случаются повреждения; и среди ее островов больше нет Делоса, а Самос превратился в кучу песка, таким образом оказалось, что Сибил не лгал; а в Атлантике напрасно ищут остров, равный по размеру Ливии или Азии; а ранее часть Италии, расколотая в центре сотрясением Адриатического и Тирренского морей, оставила Сицилию после себя…»

 

Элиан. «РАЗНЫЕ РАССКАЗЫ»

 

III, xviii:

«Феопомп рассказывает, что… Силений говорил Мидасу о том, что Европа, Азия и Африка были островами, окруженными океаном; что существовал всего один континент за пределами сего мира, а по размерам он был бесконечен; что на нем, помимо прочих очень больших существ, обитали люди вдвое выше нас, и жили они вдвое дольше нас; что много великих городов там стояло, и образ жизни там был своеобразный… что два города значительно превосходили остальные и ничем друг на друга не походили; один назывался Махимий («воинственный»), а другой – Евсевий («благочестивый»); что в благочестивом жили в мире, утопали в богатстве и собирали урожай без плугов и волов, не имея нужды пахать и сеять… Жители города Махимий были весьма воинственны, постоянно вооружались и воевали, и один этот город господствовал над многими другими. Население составляло не менее 2 миллионов человек. Иногда они умирали от болезней, но такое случалось крайне редко, ибо чаще всего их убивали в сражениях камнями или палками, поскольку для мечей они неуязвимы… Он говорит, что они однажды задумали доплыть до наших островов, вышли в океан числом 10 миллионов и добрались до гиперборейцев; но, поняв, что они наисчастливейшие из нас, они преисполнились презрения к нам, как к людям, ведущим жалкую и бесславную жизнь, и посему решили, что нет смысла идти дальше. Он добавляет, что еще более удивительно, что среди них живут люди, называемые меропы, населяющие многие великие города; а на дальнем конце той страны есть место под названием Аностий («откуда не вернешься»), напоминающее залив. Там не светло и не темно, а воздух темно-красный. Протекают там две реки: одна – река Удовольствия, другая – Скорби, а по берегам их растут деревья размером с платаны. Те, что растут у реки Скорби, приносят плоды такие, что если съесть их, то проведешь остаток жизни до самой смерти в слезах и печали. Другие деревья, растущие у реки Удовольствий, дают плоды противоположного свойства: вкусивший их освобождается от всех своих желаний. Если он любил что-то, тотчас это забудет и вскоре станет моложе и обратно проживет былые годы… сначала став молодым человеком, затем ребенком, наконец, младенцем, а потом умрет. Этому всякий должен поверить, если полагает Хиана заслуживающим доверия; мне он кажется отъявленным фантазером и в этом, и в прочих делах».

 

Элиан. «О ПРИРОДЕ ЖИВОТНЫХ»

 

XV, ii:

«Жители океанского побережья рассказывали о том, что древние цари Атлантиды, которые вели свой род от Посейдона, носили на голове ремешки из кожи морских баранов, что было знаком власти. А царицы соответственно носили повязки из кожи морских овец…»

 

Арнобий Афер. «СЕМЬ КНИГ ПРОТИВ ЯЗЫЧНИКОВ»

 

I, v:

«Неужели мы [христиане] виноваты в том, что 10 тысяч лет назад огромное количество людей вырвались с острова, который зовется Атлантидой Нептуна, как говорит Платон, и полностью разрушили и уничтожили бесчисленные племена?»

 

Аммианий Марселлиний. «РИМСКАЯ ИСТОРИЯ»

 

XVII, vii, 13:

«Землетрясения же бывают четырех видов: либо это «брасматиды», которые вздымают землю страшным образом и выбрасывают огромные массы на поверхность, как в Азии поднялся Делос и Гиера… или это «кламатии», которые косыми ударами сравнивают города, сооружения и горы. Или «хасматии», которые внезапно, резким движением открывают громадные пасти и проглатывают землю кусками, как в Атлантическом море, у побережья Европы, был поглощен большой остров…»

 

Лисиос Прокл.

«КОММЕНТАРИИ К «ТИМЕЮ» ПЛАТОНА»

 

I:






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных