ТОР 5 статей:
Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия
Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века
Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка
Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы
КАТЕГОРИИ:
- Археология
- Архитектура
- Астрономия
- Аудит
- Биология
- Ботаника
- Бухгалтерский учёт
- Войное дело
- Генетика
- География
- Геология
- Дизайн
- Искусство
- История
- Кино
- Кулинария
- Культура
- Литература
- Математика
- Медицина
- Металлургия
- Мифология
- Музыка
- Психология
- Религия
- Спорт
- Строительство
- Техника
- Транспорт
- Туризм
- Усадьба
- Физика
- Фотография
- Химия
- Экология
- Электричество
- Электроника
- Энергетика
Божественная комедия 13 страница
Так нескончаемая благодать
Спешит к любви из горнего предела,
70 Даря ей то, что та способна взять;
И чем сильнее пыл, в душе зажженный,
Тем большей славой ей дано сиять.
73 Чем больше сонм, любовью озаренный,
Тем больше в нем благой любви горит,
Как в зеркалах взаимно отраженной.
76 Когда моим ответом ты не сыт,
То Беатриче все твои томленья,
И это и другие, утолит.
79 Стремись быстрей достигнуть исцеленья
Пяти рубцов, как истребились два,
Изглаженные силой сокрушенья".
82 «Ты мне даруешь...» – начал я едва,
Как следующий круг возник пред нами,
И жадный взор мой оттеснил слова.
85 И вдруг я словно был восхищен снами,
Как если бы восторг меня увлек,
И я увидел сборище во храме;
88 И женщина, переступив порог,
С заботой материнской говорила:
"Зачем ты это сделал нам, сынок?
91 Отцу и мне так беспокойно было
Тебя искать!" Так молвила она,
И первое видение уплыло.
94 И вот другая, болью пронзена,
Которую родит негодованье,
Льет токи слез, и речь ее слышна:
97 "Раз ты властитель града, чье названье
Среди богов посеяло разлад
И где блистает всяческое знанье,
100 Отмсти рукам бесстыдным, Писистрат,
Обнявшим нашу дочь!" Но был спокоен
К ней обращенный властелином взгляд,
103 И он сказал, нимало не расстроен:
"Чего ж тогда достоин наш злодей,
Раз тот, кто любит нас, суда достоин?"
106 Потом я видел яростных людей,
Которые, столпившись, побивали
Камнями юношу, крича: «Бей! Бей!»
109 А тот, давимый гибелью, чем дале,
Тем все бессильней поникал к земле,
Но очи к небу двери отверзали,
112 И он молил, чтоб грешных в этом зле
Господь всевышний гневом не коснулся,
И зрелась кротость на его челе.
115 Как только дух мой изнутри вернулся
Ко внешней правде в должную чреду,
Я от неложных грез моих очнулся.
118 Вождь, увидав, что я себя веду,
Как тот, кого внезапно разбудили,
Сказал мне: "Что с тобой? Ты как в чаду,
121 Прошел со мною больше полумили,
Прикрыв глаза и шатко семеня,
Как будто хмель иль сон тебя клонили".
124 И я: "Отец мой, выслушай меня,
И я тебе скажу, что мне предстало,
Суставы ног моих окостеня".
127 И он: "Хотя бы сто личин скрывало
Твои черты, я бы до дна проник
В рассудок твой сквозь это покрывало.
130 Тебе был сон, чтоб сердце ни на миг
Не отвращало влагу примиренья,
Которую предвечный льет родник.
133 Я «Что с тобой?» спросил не от смятенья,
Как тот, чьи взоры застилает мрак,
Сказал бы рухнувшему без движенья;
136 А я спросил, чтоб укрепить твой шаг:
Ленивых надобно будить, а сами
Они не расшевелятся никак".
139 Мы шли сквозь вечер, меря даль глазами,
Насколько солнце позволяло им,
Сиявшее закатными лучами;
142 А нам навстречу – нараставший дым
Скоплялся, темный и подобный ночи,
И негде было скрыться перед ним;
145 Он чистый воздух нам затмил и очи.
ПЕСНЬ ШЕСТНАДЦАТАЯ Комментарии
1 Во мраке Ада и в ночи, лишенной
Своих планет и слоем облаков
Под небом скудным плотно затемненной,
4 Мне взоров не давил такой покров,
Как этот дым, который все сгущался,
Причем и ворс нещадно был суров.
7 Глаз, не стерпев, невольно закрывался;
И спутник мой придвинулся слегка,
Чтоб я рукой его плеча касался.
10 И как слепец, держась за вожака,
Идет, боясь отстать и опасаясь
Ушиба иль смертельного толчка,
13 Так, мглой густой и горькой пробираясь,
Я шел и новых не встречал помех,
А вождь твердил: «Держись, не отрываясь!»
16 И голоса я слышал, и во всех
Была мольба о мире и прощенье
Пред агнцем божьим, снявшим с мира грех.
19 Там «Agnus Dei» пелось во вступленье;
И речи соблюдались, и напев
Одни и те же, в полном единенье.
22 «Учитель, это духи?» – осмелев,
Спросил я. Он в ответ: "Мы рядом с ними.
Здесь, расторгая, сбрасывают гнев".
25 "А кто же ты, идущий в нашем дыме
И вопрошающий про нас, как те,
Кто мерит год календами земными?"
28 Так чей-то голос молвил в темноте.
"Ответь, – сказал учитель, – и при этом
Дознайся, здесь ли выход к высоте".
31 И я: "О ты, что, осиянный светом,
Взойдешь к Творцу, ты будешь удивлен,
Когда пройдешь со мной, моим ответом".
34 "Пройду, насколько я идти волен;
И если дым преградой стал меж нами,
Нам связью будет слух", – ответил он.
37 Я начал так: "Повитый пеленами,
Срываемыми смертью, вверх иду,
Подземными измучен глубинами;
40 И раз угодно божьему суду,
Чтоб я увидел горние палаты,
Чему давно примера не найду,
43 Скажи мне, кем ты был до дня расплаты
И верно ли ведет стезя моя,
И твой язык да будет наш вожатый".
46 "Я был ломбардец, Марко звался я;
Изведал свет и к доблести стремился,
Куда стрела не метит уж ничья.
49 А с правильной дороги ты не сбился".
Так он сказал, добавив: "Я прошу,
Чтоб обо мне, взойдя, ты помолился".
52 И я: "Твое желанье я свершу;
Но у меня сомнение родилось,
И я никак его не разрешу.
55 Возникшее, оно усугубилось
От слов твоих, мне подтвердивших то,
С чем здесь и там оно соединилось.
58 Как ты сказал, теперь уже никто
Добра не носит даже и личину:
Зло и внутри, и сверху разлито.
61 Но укажи мне, где искать причину:
Внизу иль в небесах? Когда пойму,
Я и другим поведать не премину".
64 Он издал вздох, замерший в скорбном «У!»,
И начал так, в своей о нас заботе:
"Брат, мир-слепец, и ты сродни ему.
67 Вы для всего причиной признаете
Одно лишь небо, словно все дела
Оно вершит в своем круговороте.
70 Будь это так, то в вас бы не была
Свободной воля, правды бы не стало
В награде за добро, в отмщенье зла.
73 Влеченья от небес берут начало, -
Не все; но скажем даже – все сполна, -
Вам дан же свет, чтоб воля различала
76 Добро и зло, и ежели она
Осилит с небом первый бой опасный,
То, с доброй пищей, победить должна.
79 Вы лучшей власти, вольные, подвластны
И высшей силе, влившей разум в вас;
А небеса к нему и непричастны.
82 И если мир шатается сейчас,
Причиной – вы, для тех, кто разумеет;
Что это так, покажет мой рассказ.
85 Из рук того, кто искони лелеет
Ее в себе, рождаясь, как дитя,
Душа еще и мыслить не умеет,
88 Резвится, то смеясь, а то грустя,
И, радостного мастера созданье,
К тому, что манит, тотчас же летя.
91 Ничтожных благ вкусив очарованье,
Она бежит к ним, если ей препон
Не создают ни вождь, ни обузданье.
94 На то и нужен, как узда, закон;
На то и нужен царь, чей взор открыто
Хоть к башне Града был бы устремлен.
97 Законы есть, но кто же им защита?
Никто; ваш пастырь жвачку хоть жует,
Но не раздвоены его копыта;
100 И паства, видя, что вожатый льнет
К благам, будящим в ней самой влеченье,
Ест, что и он, и лучшего не ждет.
103 Ты видишь, что дурное управленье
Виной тому, что мир такой плохой,
А не природы вашей извращенье.
106 Рим, давший миру наилучший строй,
Имел два солнца, так что видно было,
Где божий путь лежит и где мирской.
109 Потом одно другое погасило;
Меч слился с посохом, и вышло так,
Что это их, конечно, развратило
112 И что взаимный страх у них иссяк.
Взгляни на колос, чтоб не сомневаться;
По семени распознается злак.
115 В стране, где По и Адиче струятся,
Привыкли честь и мужество цвести;
В дни Федерика стал уклад ломаться;
118 И что теперь открыты все пути
Для тех, кто раньше к людям честной жизни
Стыдился бы и близко подойти.
121 Есть, правда, новым летам к укоризне,
Три старика, которые досель
Томятся жаждой по иной отчизне:
124 Герардо славный; Гвидо да Кастель,
«Простой ломбардец», милый и французу;
Куррадо да Палаццо. Неужель
127 Не видишь ты, что церковь, взяв обузу
Мирских забот, под бременем двух дел
Упала в грязь, на срам себе и грузу?"
130 "О Марко мой, я все уразумел, -
Сказал я. – Вижу, почему левиты
Не получили ничего в удел.
133 Но кто такой Герардо знаменитый,
Который в диком веке, ты сказал,
Остался миру как пример забытый?"
136 "Ты странно говоришь, – он отвечал. -
Ужели ты, в Тоскане обитая,
Про доброго Герардо не слыхал?
139 Так прозвище ему. Вот разве Гайя,
Родная дочь, снабдит его другим.
Храни вас бог! А я дошел до края.
142 Уже заря белеется сквозь дым, -
Там ангел ждет, – и надо, чтоб от света
Я отошел, покуда я незрим".
145 И повернул, не слушая ответа.
ПЕСНЬ СЕМНАДЦАТАЯ Комментарии
1 Читатель, если ты в горах, бывало,
Бродил в тумане, глядя, словно крот,
Которому плева глаза застлала,
4 Припомни миг, когда опять начнет
Редеть густой и влажный пар, – как хило
Шар солнца сквозь него сиянье льет;
7 И ты поймешь, каким вначале было,
Когда я вновь его увидел там,
К закату нисходившее светило.
9 Так, примеряясь к дружеским шагам
Учителя, я шел редевшей тучей
К уже умершим под горой лучам.
13 Воображенье, чей порыв могучий
Подчас таков, что, кто им увлечен,
Не слышит рядом сотни труб гремучей,
16 В чем твой источник, раз не в чувстве он?
Тебя рождает некий свет небесный,
Сам или высшей волей источен.
19 Жестокость той, которая телесный
Сменила облик, певчей птицей став,
В моем уме вдавила след чудесный;
22 И тут мой дух всего себя собрав
В самом себе, все прочее отринул,
С тем, что вовне, общение прервав.
25 Затем в мое воображенье хлынул
Распятый, гордый обликом, злодей,
Чью душу гнев и в смерти не покинул.
28 Там был с Эсфирью, верною своей
Великий Артаксеркс и благородный
Речами и делами Мардохей.
31 Когда же этот образ, с явью сходный,
Распался наподобье пузыря,
Лишившегося оболочки водной, -
34 В слезах предстала дева, говоря:
"Зачем, царица, горестной кончины
Ты захотела, гневом возгоря?
37 Ты умерла, чтоб не терять Лавины, -
И потеряла! Я подъемлю гнет
Твоей, о мать, не чьей иной судьбины".
40 Как греза сна, когда ее прервет
Волна в глаза ударившего света,
Трепещет миг, потом совсем умрет, -
43 Так было сметено виденье это
В лицо мое ударившим лучом,
Намного ярче, чем сиянье лета.
46 Пока, очнувшись, я глядел кругом,
Я услыхал слова: «Здесь восхожденье»,
И я уже не думал о другом,
49 И волю охватило то стремленье
Скорей взглянуть, кто это говорил,
Которому предел – лишь утоленье.
52 Но как на солнце посмотреть нет сил,
И лик его в чрезмерном блеске тает,
Так точно здесь мой взгляд бессилен был.
55 "То божий дух, и нас он наставляет
Без нашей просьбы и от наших глаз
Своим же светом сам себя скрывает.
58 Как мы себя, так он лелеет нас;
Мы, чуя просьбу и нужду другого,
Уже готовим, злобствуя, отказ.
61 Направим шаг на звук такого зова;
Идем наверх, пока не умер день;
Нельзя всходить средь сумрака ночного".
64 Так молвил вождь, и мы вступили в тень
Высокой лестницы, свернув налево;
И я, взойдя на первую ступень,
67 Лицом почуял как бы взмах обвева;
"Beati, – чей-то голос возгласил, -
Pacific!, в ком нет дурного гнева!"
70 Уже к таким высотам уходил
Пред наступавшей ночью луч заката,
Что кое-где зажглись огни светил.
73 «О мощь моя, ты вся ушла куда-то!» -
Сказал я про себя, заметя вдруг,
Что сила ног томлением объята.
76 Мы были там, где, выйдя в новый круг,
Кончалась лестница, и здесь, у края,
Остановились, как доплывший струг.
79 Я начал вслушиваться, ожидая,
Не огласится ль звуком тишина;
Потом, лицо к поэту обращая:
82 "Скажи, какая, – я сказал, – вина
Здесь очищается, отец мой милый?
Твой скован шаг, но речь твоя вольна".
85 "Любви к добру, неполной и унылой,
Здесь придается мощность, – молвил тот. -
Здесь вялое весло бьет с новой силой.
88 Пусть разум твой к словам моим прильнет,
И будет мой урок немногословный
Тебе на отдыхе как добрый плод.
91 Мой сын, вся тварь, как и творец верховный, -
Так начал он, – ты это должен знать,
Полна любви, природной иль духовной.
94 Природная не может погрешать;
Вторая может целью ошибиться,
Не в меру скудной иль чрезмерной стать.
97 Пока она к высокому стремится,
А в низком за предел не перешла,
Дурным усладам нет причин родиться;
100 Но где она идет стезею зла
Иль блага жаждет слишком или мало,
Там тварь завет творца не соблюла.
103 Отсюда ясно, что любовь – начало
Как всякого похвального плода,
Так и всего, за что карать пристало.
106 А так как взор любви склонен всегда
К тому всех прежде, кем она носима,
То неприязнь к себе вещам чужда.
109 И так как сущее неотделимо
От Первой сущности, она никак
Не может оказаться нелюбима.
112 Раз это верно, остается так:
Зло, как предмет любви, есть зло чужое,
И в вашем иле вид ее трояк.
115 Иной надеется подняться вдвое,
Поправ соседа, – этот должен пасть,
И лишь тогда он будет жить в покое;
118 Иной боится славу, милость, власть
Утратить, если ближний вознесется;
И неприязнь томит его, как страсть;
121 Иной же от обиды так зажжется,
Что голоден, пока не отомстит,
И мыслями к чужой невзгоде рвется.
124 И этой вот любви троякий вид
Оплакан там внизу; но есть другая,
Чей путь к добру – иной, чем надлежит.
127 Все смутно жаждут блага, сознавая,
Что мир души лишь в нем осуществим,
И все к нему стремятся, уповая.
130 Но если вас влечет к общенью с ним
Лишь вялая любовь, то покаянных
Казнит вот этот круг, где мы стоим.
133 Еще есть благо, полное обманных,
Пустых отрад, в котором нет того,
В чем плод и корень благ, для счастья данных.
136 Любовь, чресчур алкавшая его,
В трех верхних кругах предается плачу;
Но в чем ее тройное естество,
139 Я умолчу, чтоб ты решил задачу".
ПЕСНЬ ВОСЕМНАДЦАТАЯ Комментарии
1 Закончил речь наставник мой высокий
И мне глядел в глаза, чтобы узнать,
Вполне ли я постиг его уроки.
4 Я, новой жаждой мучимый опять,
Вовне молчал, внутри твердил: "Не дело
Ему, быть может, слишком докучать".
7 Он, как отец, поняв, какое тлело
Во мне желанье, начал разговор,
Чтоб я решился высказаться смело.
10 И я: "Твой свет так оживил мне взор,
Учитель, что ему наглядным стало
Все то, что перед ним ты распростер;
13 Но, мой отец, еще я знаю мало,
Что есть любовь, в которой всех благих
И грешных дел ты полагал начало".
16 "Направь ко мне, – сказал он, – взгляд своих
Духовных глаз, и вскроешь заблужденье
Слепцов, которые ведут других.
19 В душе к любви заложено стремленье,
И все, что нравится, ее влечет,
Едва ее поманит наслажденье.
22 У вас внутри воспринятым живет
Наружный образ, к вам запав – таится
И душу на себя взглянуть зовет;
25 И если им, взглянув, она пленится,
То этот плен – любовь; природный он,
И наслажденьем может лишь скрепиться.
28 И вот, как пламень кверху устремлен,
И первое из свойств его – взлетанье
К среде, где он прочнее сохранен, -
31 Так душу пленную стремит желанье,
Духовный взлет, стихая лишь тогда,
Когда она вступает в обладанье.
34 Ты видишь сам, как истина чужда
Приверженцам той мысли сумасбродной,
Что, мол, любовь оправдана всегда.
37 Пусть даже чист состав ее природный;
Но если я и чистый воск возьму,
То отпечаток может быть негодный".
40 "Твои слова послушному уму
Раскрыли суть любви; но остается
Недоуменье, – молвил я ему. -
43 Ведь если нам любовь извне дается
И для души другой дороги нет,
Ей отвечать за выбор не придется".
46 "Скажу, что видит разум, – он в ответ. -
А дальше – дело веры; уповая,
Жди Беатриче, и обрящешь свет.
4 4 Творящее начало, пребывая
Врозь с веществом в пределах вещества,
Полно особой силы, каковая
52 В бездействии незрима, хоть жива,
А зрима лишь посредством проявленья;
Так жизнь растенья выдает листва.
55 Откуда в вас зачатки постиженья,
Сокрыто от людей завесой мглы,
Как и откуда первые влеченья,
58 Подобные потребности пчелы
Брать мед; и нет хвалы, коль взвесить строго,
Для этой первой воли, ни хулы.
61 Но вслед за ней других теснится много,
И вам дана способность править суд
И делать выбор, стоя у порога.
64 Вот почему у вас ответ несут,
Когда любви благой или презренной
Дадут или отпор, или приют.
67 И те, чья мысль была проникновенной,
Познав, что вам свобода врождена.
Нравоученье вынесли вселенной.
70 Итак, пусть даже вам извне дана
Любовь, которая внутри пылает, -
Душа всегда изгнать ее вольна.
73 Вот то, что Беатриче называет
Свободной волей; если б речь зашла
О том у вас, пойми, как подобает".
76 Луна в полночный поздний час плыла
И, понуждая звезды разредиться,
Скользила, в виде яркого котла,
79 Навстречу небу, там, где солнце мчится,
Когда оно за Римом для очей
Меж сардами и корсами садится.
82 И тень, чьей славой Пьетола славней
Всей мантуанской области пространной,
Сложила бремя тяготы моей.
85 А я, приняв столь ясный и желанный
Ответ на каждый заданный вопрос,
Стоял, как бы дремотой обуянный.
88 Но эту дрему тотчас же унес
Внезапный крик, и показались тени,
За нами обегавшие утес.
91 Как некогда Асоп или Исмений
Видали по ночам толпу и гон
Фивян во время Вакховых радений,
94 Так здесь несутся, огибая склон, -
Я смутно видел, – в вечном непокое
Те, кто благой любовью уязвлен.
97 Мгновенно это скопище большое,
Спеша бегом, настигло нас, и так,
Всех впереди, в слезах кричали двое:
100 "Мария в горы устремила шаг,
И Цезарь поспешил, кольнув Марсилью,
В Испанию, где ждал в Илерде враг".
103 "Скорей, скорей, нельзя любвеобилью
Быть вялым! – сзади общий крик летел. -
Нисходит милость к доброму усилью".
106 "О вы, в которых острый пыл вскипел
Взамен того, как хладно и лениво
Вы медлили в свершенье добрых дел!
109 Вот он, живой, – я говорю нелживо, -
Идет наверх и только солнца ждет;
Скажите нам, где щель в стене обрыва".
112 Так встретил вождь стремившийся народ;
Одна душа сказала, пробегая:
"Иди за нами и увидишь вход.
115 Потребность двигаться у нас такая,
Что ноги нас неудержимо мчат;
Прости, наш долг за грубость не считая.
118 Я жил в стенах Сан-Дзено как аббат,
И нами добрый Барбаросса правил,
О ком в Милане скорбно говорят.
121 Одну стопу уже во гроб поставил
Тот, кто оплачет этот божий дом,
Который он, имея власть, ославил,
124 Назначив сына, зачатого злом,
С душой еще уродливей, чем тело,
Не по уставу пастырствовать в нем".
127 Толпа настолько пробежать успела,
Что я не знаю, смолк он или нет;
Но эту речь душа запечатлела.
130 И тот, кто был мне помощь и совет,
Сказал: "Смотри, как двое там, зубами
Вцепясь в унынье, мчатся им вослед".
133 "Не раньше, – крик их слышался за нами, -
Чем истребились те, что по дну шли,
Открылся Иордан пред их сынами.
136 И те, кто утомленья не снесли,
Когда Эней на подвиг ополчился,
Себя бесславной жизни обрекли".
139 Когда их сонм настолько удалился,
Что видеть я его уже не мог,
Во мне какой-то помысел родился,
142 Который много всяких новых влек,
И я, клонясь от одного к другому,
Закрыв глаза, вливался в их поток,
145 И размышленье претворилось в дрему.
ПЕСНЬ ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Комментарии
1 Когда разлитый в воздухе безбурном
Зной дня слабей, чем хладная луна,
Осиленный землей или Сатурном,
4 А геомантам, пред зарей, видна
Fortuna major там, где торопливо
Восточная светлеет сторона,
7 В мой сон вступила женщина: гугнива,
С культями вместо рук, лицом желта,
Она хромала и глядела криво.
10 Я на нее смотрел; как теплота
Живит издрогнувшее за ночь тело,
Так и мой взгляд ей развязал уста,
13 Помог ей тотчас выпрямиться смело
И гиблое лицо свое облечь
В такие краски, как любовь велела.
16 Как только у нее явилась речь,
Она запела так, что я от плена
С трудом бы мог вниманье уберечь.
19 "Я, – призрак пел, – я нежная сирена,
Мутящая рассудок моряков,
И голос мой для них всему замена.
22 Улисса совратил мой сладкий зов
С его пути; и тот, кто мной пленится,
Уходит редко из моих оков".
25 Скорей, чем рот ее успел закрыться,
Святая и усердная жена
Возникла возле, чтобы той смутиться.
28 «Вергилий, о Вергилий, кто она?» -
Ее был возглас; он же, стоя рядом,
Взирал, как эта чистая гневна.
31 Она ее схватила с грозным взглядом
И, ткань порвав, открыла ей живот;
Меня он разбудил несносным смрадом.
34 "Я трижды звал, потом оставил счет, -
Сказал мой вождь, чуть я повел очами. -
Вставай, пора идти! Отыщем вход".
37 Я встал; уже наполнились лучами
По всей горе священные круги;
Мы шли с недавним солнцем за плечами.
40 Я следом направлял мои шаги,
Изогнутый под грузом размышлений,
Как половина мостовой дуги.
43 Вдруг раздалось: «Придите, здесь ступени», -
И ласка в этом голосе была,
Какой не слышно в нашей смертной сени.
46 Раскрыв, подобно лебедю, крыла,
Так говоривший нас наверх направил,
Туда, где в камне лестница вела.
49 Он, обмахнув нас перьями, прибавил,
Что те, «qui lugent», счастье обрели,
И утешенье, ждущее их, славил.
52 «Ты что склонился чуть не до земли?» -
Так начал говорить мне мой вожатый,
Когда мы выше ангела взошли.
55 И я: "Иду, сомненьями объятый;
Я видел сон и жаждал бы ясней
Понять язык его замысловатый".
58 И он: "Ты видел ведьму древних дней,
Ту самую, о ком скорбят над нами;
Ты видел, как разделываться с ней.
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: