ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Джон Уильям Данн в культуре XX века 2 страницаФИЗИКА. — В вышеизложенном нет ничего удивительного. Конечная задача физики — отыскать, выделить и описать такие элементы природы, которым можно было бы приписать существование, независимое от существования какого бы то ни было непосредственного наблюдателя. Следовательно, физика — наука, специально предназначенная для изучения не вселенной вообще, а того, что предположительно остается в ней, если изъять из нее все проявления чисто сенсорного характера. С самого начала она не выказывает никакого интереса к цвету, звуку и тому подобным непосредственно воспринимаемым явлениям, которые зависят от присутствия непосредственного наблюдателя и не существуют в его отсутствие; и ограничивается языком и набором понятий, пригодных только для описания фактов, относящихся к ее собственной четко очерченной области. ПСИХОЛОГИЯ И ПСИХИЧЕСКИЕ ЯВЛЕНИЯ. — Исследуя научным путем положение, в котором мы оказались, мы, разумеется, не можем пренебречь изучением группы явлений столь многочисленных и очевидных, что поначалу кажется, будто они-то и образуют весь известный нам мир. Постепенно зарождается отдельная дисциплина, пытающаяся объяснить эти и добрую долю других отброшенных физикой явлений. Эта наука была названа психологией, а факты, с которыми ей приходится иметь дело и которые существуют только в присутствии непосредственного наблюдателя, — ментальными или, говоря более привычным языком, психическими. ГЛАВА III С научной точки зрения неопровержимо, что мозг как часть физического механизма не может самостоятельно и из ничего сотворить ни одно из тех ярких психических явлений, которые мы называем «цветом», «звуком», «вкусом» и т.д. Но вместе с тем экспериментально установлено, что эти явления не возникают без определенного раздражения соответствующих органов чувств. Более того, их природа обусловливается природой задействованного органа чувств: цвет и свет сопровождают деятельность глазных нервов; звук связан с наличием уха, а вкус — нёба. Психические явления различны постольку, поскольку различно устройство органов чувств. Цвета, воспринимаемые человеком, варьируются от фиолетового до темно-красного в зависимости от длины волн электромагнитных лучей, падающих на глаз. Если чуть увеличить длину волны, соответствующим психическим опытом будет лишь ощущение тепла. Однако известно, что при очень незначительном изменении задействованных элементов зрительного восприятия ощущение тепла должно сопровождаться восприятием видимого инфракрасного цвета. Следовательно, физический мозг, — хотя он и не может создать такие чувственно воспринимаемые явления — играет решающую роль в определении их природы и в силу этого служит важным фактором в любом порождающем их процессе. До сих пор мы, как правило, резюмировали проблему в осторожном утверждении о том, что конкретные психические явления, с одной стороны, и соответствующие им раздражения органов чувств, с дру- [23] ПСИХОФИЗИЧЕСКИЙ ПАРАЛЛЕЛИЗМ. -Концепция, в соответствии с которой параллелизм нервных * и психических явлений распространяется на весь доступный наблюдению мыслительный опыт, иначе говоря, о том, что нет доступной наблюдателю психической активности без соответствующей активности мозга, называется «психофизическим параллелизмом», причем активность одного рода считается «коррелятом» активности другого рода, и наоборот. Доказательств этой концепции предостаточно. Напряженное размышление приводит к утомлению мозга; препараты, отравляющие мозг, влияют на рассудочную деятельность; ухудшение состояния мозга отражается на способности запоминать новую информацию. Более того, сотрясение мозга, по-видимому, уничтожает всю память о событиях, непосредственно предшествовавших инциденту. Действительно, именно неудавшаяся попытка пациента вспомнить причины несчастного случая заставляет врача диагностировать сотрясение мозга. Это дает нам в руки почти неопровержимое доказательство того, что средство припоминания — «следы в мозге»; и для того чтобы они наверняка запечатлелись, требуется некоторое время. Факт существования таких следов в мозге (обособленных дорожек, проторенных потоками нервной энергии) хорошо известен. Установлено также, что чем выше способность человека к ассоциативному * Т.е. физических (прим. пер.). [24] НАБЛЮДАТЕЛЬ. — В рамках нашего введения мы, наконец, приблизились к очень кроткому созданию, известному в современной науке под именем «Наблюдатель». Невозможность полностью избавиться от этой фигуры постоянно затрудняет исследование внешней реальности. Как бы мы ни изображали вселенную, изображенное всегда будет нашим творением. Вместе с тем верно, по-видимому, и другое утверждение: как бы мы ни пожелали раскрасить нашу картину, мы вынуждены делать это имеющимися у нас красками. Однако нет никаких причин, по которым какое-либо из указанных ограничений сделало бы недействительным полученный результат — карту, позволяющую нам в безопасности продолжать свой путь. Более того, мы можем ее проверить. И, как свидетельствует опыт, проверка подтверждает надежность карты. В этом — оправдание наших поисков знания. Следует отметить, что на основании изучения нарисованной картины мы всегда можем сделать некоторые выводы относительно характера и положения оставшегося за ее рамками художника. Действительно, науке часто приходится признавать, что определенные изменения в наблюдаемых явлениях или их особенности объясняются лишь подразумеваемыми изменениями или особенностями самого наблюдателя. В любой науке изучение наблюдаемых явлений начинается с точной регистрации и классификации различий между ними. Обнаружив впоследствии, что различия порождены природой или действиями наблюдателя, мы можем увидеть в этом объяснение различий и соответствующим образом строить научные [25] Все науки имеют дело только с идеальным наблюдателем — до тех пор, пока не докажут обратного. И психология — не исключение. Наблюдателем считается в психологии любой нормальный человек. Тот же самый наблюдатель в конечном счете используется и в физике. Когда психолог говорит о цвете «после-впечатлении», а физик — о спектре звезд, то в обоих случаях подразумевается присутствие одного и того же идеального наблюдателя — причем наблюдателя, различающего цвета. Для этого наблюдателя принципы психофизического параллелизма звучат, признаться, не особенно обнадеживающе, ибо предполагается, что с прекращением работы мозга прекращаются и психические явления. Более того, применяемый в науке способ отодвижения наблюдателя как можно дальше — с целью как можно полнее приблизить изображаемое к наблюдаемому — низводит его до положения беспомощного созерцателя, у которого не больше возможностей вмешиваться в происходящее, чем у сидящего в кинозале зрителя — изменить развитие сюжета на экране. Мало утешения и от изучения различных метафизических трактовок (ни одна из них не дает объяснения) параллелизма между умом и телом. Идеалисты и реалисты могут горячо спорить о том, в какой степени наблюдатель, так сказать, окрашивает наблюдаемые им явления; но из сделанных ими выводов не следует, что он способен изменить возникшую у него цветовую гамму или саму воспринятую именно в таких цветах вещь — ни тем более продолжать наблюдение тогда, когда не наблюдается никакой мозговой активности. [26] Согласно анимизму, наблюдатель — это все что угодно, только не «пустое место», не «наделенный сознанием автомат». Разумеется, он может находиться за пределами нарисованной вселенной, но он — «душа», обладающая способностью вмешиваться в ход наблюдаемых событий и изменять их, иначе говоря, ум, который не только считывает показания мозга, но и использует последний в качестве своего орудия, — точно так же владелец механического пианино может либо слушать исполняемую на нем музыку, либо сам играть на нем. Подразумевается, что подобный наблюдатель способен пережить разрушение наблюдаемого им мозга. Что касается вмешательства с его стороны, то с физической точки зрения против этого нет неопровержимых возражений. Макдугалл приводит имеющиеся описания и сам выдвигает различные способы осуществления такого вмешательства без увеличения или уменьшения количества энергии в нервной системе. Обыватель всегда недоумевает, почему подавляющее большинство ученых столь хладнокровно отвергают идею «души». Верующий человек в особенности не может понять, почему его доводы вызывают не просто отпор, но жалкое презрение. За объяснением, впро- [27] ГЛАВА IV ПРЕДСТАВЛЕНИЯ. — Итак, психология должна начинать с описания наблюдаемых явлений (буквальный перевод слова «феномены»), не делая предварительных суждений об их причинах. И хотя психология может говорить об этих явлениях как о вещах, не следует приписывать ей утверждение, будто они в основе своей нечто большее, чем следствия, связанные с работой мозга. С самого начала она оставляет этот вопрос открытым. ПОЛЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ. — Все подобного рода явления психология величает «представлениями» и помещает их в индивидуальном «поле представления» каждого человека. (Мы предпочитаем использовать этот термин вместо более привычного, но недостаточно определенного термина «поле сознания».) В любой данный момент времени поле представления содержит в себе явления, доступные наблюдению. Для пояснения сказанного приведем конкретный пример. Сейчас вы читаете эту книгу, и ваше поле представления содержит в себе зрительные явления в виде печатных букв слова, на котором задержалось ваше внимание. Одновременно в него входит и другое зрительное явление — число, набранное мелким шрифтом в конце страницы. Вы его «не заметили», но оно, несомненно, находилось в пределах области, охватываемой вашим взором; оно воздействовало на ваш мозг через глаз, и его психический «коррелят» предлагался вашему вниманию. Это утверждение справедливо и для множества других зрительных явлений. Чуть поразмыслив, вы также признаете, что поле должно было содержать в себе ряд мышечных ощущений, представ- [29] ВНИМАНИЕ. — Опрометчиво полагать, будто эти оставшиеся относительно незамеченными явления не были сознательно наблюдаемы. Глядя на падающий снег, можно сосредоточить внимание на одной летящей снежинке, но это не значит, что остальные вы не воспринимаете. Исчезни они, оставив кружиться в воздухе лишь одну эту снежинку, их исчезновение мгновенно насторожило бы вас и отвлекло бы ваше внимание от прежде интересовавшего вас объекта. Когда вы слушаете оркестр, нет необходимости отрываться от исполняемой музыки с целью убедиться, что сидящий впереди и раздражающий вас господин перестал отбивать такт программкой. И все же наблюдение, по-видимому, концентрируется, как правило, на какой-то определенной части представлений, хотя мы и не имеем психических доказательств того, что это не дело привычки. Сконцентрированное таким образом наблюдение называется «вниманием». Принято говорить, что участок поля, на котором сосредоточено внимание, находится в «фокусе внимания». Известно также, что в самом фокусе и вокруг него внимание может концентрироваться с различной степенью интенсивности. В физиологии (науке, изучающей мозг как физический орган) полем представления считалась бы та область головного мозга, которая в данный конкретный момент была бы в состоянии активности, связанной с порождением психических явлений, а фокусом внимания — та дорожка мозга, по которой протекал бы максимальный поток нервной энергии. Кто-нибудь, [30] Далее, в каждый конкретный момент поле представления может содержать в себе, помимо рассматриваемых нами чувственных явлений, великое множество других доступных наблюдению явлений, например, «образов, запечатленных в памяти *». К какому же роду явлений относится «образ, запечатленный в памяти»? ВПЕЧАТЛЕНИЯ. — Представления можно разделить на два четко разграниченных класса. К первому * Спешу извиниться перед современными психологами за воскрешение древнего слова «образ». Впрочем, они скоро убедятся, что его употребление здесь совершенно оправдано, хотя в данном контексте оно означает всего лишь повторное использование определенной «диспозиции», иначе говоря, повторное возбуждение определенной дорожки мозга. [31] ОБРАЗЫ. — А теперь мысленно нарисуйте интерьер какой-нибудь запомнившейся вам комнаты. Наблюдаемое вами сейчас, несомненно, есть зрительное представление — картинка, нарисованная в уме. Создать ее не значит сказать самому себе: «Так, посмотрим... в этом углу стоит софа, в том пианино, а цвет ковра такой-то и такой-то». Скорее все, что вспоминается, одновременно предстает перед вашим взором в одном видении. Впрочем, если вы хотите полностью удостовериться в том, что подобные зрительные картинки не создаются вами нарочно из перечня запомнившихся и выражаемых в словесной форме деталей, проведите следующий эксперимент. Внимательно смотрите на пейзаж, изображенный на картине; затем по прошествии получаса попробуйте визуализировать увиденное. Вы обнаружите, что способны вновь наблюдать большую часть той цветовой гаммы, в которую окрашены первоначальные впечатления, а именно, особые оттенки оливкового, коричневого, серого цветов, хотя многие из этих цветов не поддавались художественному анализу, не говоря уже об их словес- [32] ПРИВКУС ВНЕШНЕЙ РЕАЛЬНОСТИ. — Между впечатлением и соответствующим образом существует различие, которое озадачивает любого психолога при попытке описать его. Речь идет о наличии или отсутствии того, что иногда называют «живостью ощущений», а я предпочел бы определить как «привкус внешней реальности». По сравнению с непосредственно созерцаемой комнатой комната, данная в воспоминании, кажется нереальной, хотя и достаточно реальной, чтобы быть узнаваемой в качестве зрительного, а не слухового образа. Или возьмите другой пример. Ударьте по краю бокала и вслушайтесь в затихающий звук. Он ослабевает все больше и больше, пока, наконец, совсем не исчезнет. Но до последнего момента в нем (как указывает Уорд) сохраняется привкус внешней реальности. После его полного исчезновения вы можете припомнить его звучание перед тем, как он навсегда умолк. Эта память о звуке — слуховой образ; он наделен всеми тональными характеристиками первоначального впечатления, но лишен присутствия внешней реальности. Или сравните истинный образ, то есть «образ, запечатленный в памяти», с явлением, обычно называемым «после-впечатлением». Оно легко наблюдаемо. Если в течение 60 секунд вы будете смотреть на яркий красный абажур, а затем переведете взгляд на потолок, то через пару секунд вы увидите немного размытое зеленое пятно в форме абажура. Оно тусклое, практически не имеет каких-либо резко обозначенных деталей, окрашено в цвет, противоположный (дополнительный цвету первоначального впечатления, и, пол- [33] Минут через пять, когда исчезнут все следы зеленого «после-впечатления», вы по желанию сможете наблюдать запечатленный в памяти четкий образ и красного абажура, и зеленого пятна. Итак, образы — это явления, совершенно отличные от просто исчезающих впечатлений. ГЛАВА V ЦЕПОЧКА ВОСПОМИНАНИЙ. - Когда вы пытаетесь припомнить последовательность однажды наблюдаемых впечатлений, относящиеся к ним образы наблюдаются вами именно в том порядке, в каком получены первоначальные впечатления, такое расположение называется, как известно, «цепочкой воспоминаний». Примечательно, что процесс припоминания событий в последовательности их возникновения порой требует очень значительных умственных усилий. Но если вы позволите своему уму просто блуждать, как во сне наяву, — не преследуя сознательно никакой определенной цели, то очередность наблюдаемых при этом образов будет мало соответствовать ранее наблюдавшейся последовательности событий. ЦЕПОЧКА ИДЕЙ. — Эта любопытная очередность возникновения образов называется «цепочкой идей», и, вероятно, довольно существенным является тот факт, что простое, никак не направляемое следование за цепочкой идей, по-видимому, не предполагает никаких умственных усилий или утомления. Почти каждый человек наверняка забавлялся тем, что вновь прослеживал цепочку идей, которая приводила его — без всякого сознательного намерения с его стороны — к мысли или воспоминанию о чем-то конкретном. Тогда он говорил себе: «Я увидел это, и это воскресило во мне память о том-то и том-то и навело меня на мысль о том-то и том-то». И так далее. Приведем, однако, конкретный пример. Сейчас вечер. Передо мной стоит чашка с каемкой из черных и белых квадратов, расположенных в шахматном порядке. Ее вид (впечатление) «привело» меня [35] я позаимствовал ее вчера утром в магазине рыболовных принадлежностей, чтобы рассмотреть мушек для ловли форели. Это «привело» меня к образу моего приятеля — его позы в момент, когда он просил меня купить для него мушек. Это «привело» меня к приятному образу 2,5-футовой форели, которую я два дня назад поймал в пруду моего приятеля. Итак, начав с чайной чашки, я добрался до форели. Исследование природы цепочки идей проливает свет на следующие факты. РОДОВЫЕ ОБРАЗЫ. — Если в различные промежутки времени внимание задерживалось на нескольких частично схожих впечатлениях, то, помимо ряда соответствующих им образов, запечатленных в памяти, можно наблюдать смутный совокупный образ, состоящий лишь из ключевых элементов, свойственных всем упомянутым отдельным образам. Например, все образы сотен курительных трубок, которые я когда-либо видел, держал в руках и курил, содержат в себе некий общий элемент, теперь воспринимаемый мной в виде нечетко определенного образа трубки вообще. Он обладает всеми существенными характеристика- [36] Эти расплывчатые, почти бесформенные обобщенные образы называются «родовыми образами». Они, похоже, аналогичны центральным узлам, по отношению к которым конкретные, определенные образы выступают в качестве расходящихся во все стороны нитей. АССОЦИАТИВНАЯ СЕТЬ. - Многие из этих нитей — определенных образов, — очевидно, могут также исходить и из других родовых образов. Например, вполне определенный образ конкретной деревянной чашечки для закладывания табака может принадлежать, с одной стороны, к родовому образу «трубки», а с другой — к родовому образу, называемому мной «обработанное по волокну дерево». Одним из компонентов последнего может быть конкретный образ лакированного стола из орехового дерева, который, в свою очередь, может быть также и нитью, ведущей к родовому образу «мебели». Нить от образа «мебели», скажем, образ конкретного гарнитура, увиденного в витрине магазина, может соединяться с родовым образом «антиквариата». Итак, мы натолкнулись на нечто вроде сети, состоящей из узлов (родовых образов) и расходя- [37] По общему признанию, ассоциации бывают двух типов: по сходству — когда одно событие вызывает в памяти схожее, но произошедшее ранее событие; и по смежности — когда воспоминание об одном из двух последовательных событий ведет к припоминанию второго. С точки зрения физиолога ассоциативная сеть — это просто сеть дорожек в мозге, причем «узлами» ее являются области или паттерны мозга, а «соединительными нитями» — дорожки, относящиеся сразу к двум и более областям. Это предположение, по-видимому, адекватно объясняет все явления ассоциации, и, кроме того, насколько мне известно, ни одна другая теория не может объяснить ассоциации по сходству. Путь, по которому следуют идеи, образующие цепочку, похоже, в значительной степени обусловливается — при отсутствии каких-либо других направляющих факторов — «свежестью» образов. При прочих равных недавно сформированный образ притягивает блуждающее внимание сильнее, чем давно позабытый. В приведенном выше примере цепочки идей, начинавшейся с чайной чашки, все образы относились к недавним событиям. Так, шахматный узор на чашке привел меня не к шахматам — очень примечательному родовому образу, а к увиденному утром куску линолеума. С точки зрения физиологии это должно было бы [38] Вероятно, предполагаемая «цепочка воспоминаний» есть не более, чем конкретный маршрут по ассоциативной сети — маршрут, недавно пройденный. Попытавшись проследить «цепочку воспоминаний» дальше в обратном направлении, вы обнаружите, что путь утратил четкие ориентиры: образы больше не возникают, так сказать, по собственному почину в неизменно правильной последовательности. Теперь вы вынуждены подсобить своей памяти рассуждениями о том, каково должно было быть следующее событие; и случается, что разум подводит. СНОВИДЕНИЯ. — Подобно многим другим ментальным явлениям, сновидения в большинстве своем состоят из образов, поставляемых ассоциативной сетью. Однако они существенно отличаются от обычного блуждания ума. В последнем случае почти всегда частично задействован рассудок, определяющий маршрут движения по сети. Но сновидения человека, по-видимому, в значительной мере лишены этого водительства, и их образы предстают реальными — хотя и на удивление зыбкими — эпизодами рассказа о его собственных похождениях, лишь частично осмысленного. ИНТЕГРАЦИЯ. — Иногда ассоциация между образами бывает достаточно ясной; но обычно ассоциации принимают любопытную форму, известную как «интеграция». Под этим словом мы понимаем «комбинацию ассоциативно связанных образов, составляющие элементы которой качественно различны» (Определение взято из «Dictionary of Philosophy and Psychology» Baldwin'a.) Например, образ розового [39] * * * ПОНЯТИЯ. — Следует отметить, что в приведенном выше перечне определений мы не пытались копать глубже «образов» — той группы мыслительных процессов, для объяснения которой имеется наготове теория психофизической связи. Мыслительные процессы более высокого порядка до сих пор не были поняты как следует или, возможно, были поняты приватно. Наши познания о них поддаются описанию лишь в самых общих чертах. Существуют, по-видимому, некие обобщающие идеи — «понятия», используемые нами тогда, когда мы думаем о таких родах деятельности, как, например, «питание», «игра», «воображение» или о «трудности», «истине», «обмане», «различии». Впрочем, остаются сомнения относительно того, можно ли на законном основании собирать их вместе под одним групповым названием. Сравните «питание» и «различие». Не исключено, что первая идея есть не более, чем раздражение более широко определяемых линий какого-то обширного паттерна в сплетении дорожек мозга; тогда как вторая требует увязки с каждой формулируемой нами единичной идеей. [40] Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|