История первой группы. 4 страница

- Вы понимаете что с вами происходит? - решился задать вопрос врач.

- Догадываюсь.

- Вы узнаёте своё тело?

- А зачем оно мне? - ухмыльнулся профессор.

- Вы ещё живы или уже умерли? - продолжил доктор.

- Что такое смерть? Это лишь переход. Скоро я его закончу и тогда возможно наступит смерть. Но её ещё нужно заслужить. - задумчиво произнёс профессор.

Наверное тогда, в первый раз, врач заметил, что при прикосновении к открытой ране профессор кажется испытывал боль. Ничего больше не спросив, врач быстро обработал рану и наложил новую повязку. За эти сутки было слишком много потрясений. В последний момент он решил взять кровь профессора для анализа.

Стараясь воткнуть иглу в вену профессора, доктор видел, как игла не может пройти внутрь. Вена играла и врач долго пытался её поймать, чтобы сделать забор рыхлой багровой субстанции. Пробуя воткнуть иглу в нескольких местах врач всё таки смог войти в вену, но игла вела себя странно и там. Она, то прогибалась натыкаясь на какую-то преграду, то проваливалась как будто бы в пустоту. Забрать в шприц этого содержимого вообще не представлялось возможным. Анализ можно было сделать, только если удалить кусок тела. Но это врач решил сделать позднее. Он уже не сомневался что биологически профессор уже умер. Закрепив повязку, врач вышел из палатки.

Та же ситуация была и при осмотре тела солдата, попавшего под облучение поляны. Прошло уже несколько часов, как он умер в своей палатке. Линц отматывал время назад. Он вспоминал, как всякий раз, осматривая солдата, имевшего несчастье шагнуть на выжженную землю, врач всё больше убеждался, что тот уже не жилец. Больной терял силы и почти не ел. Большую часть времени он проводил в полузабытьи. А в то время, когда находился в сознании страдал от всё нарастающего жжения в конечностях. Он вспомнил, как ноги пострадавшего распухали всё больше и больше, появлялись разрывы капиллярных сосудов, вздувались вены и стали появляться синие пятна. Уже тогда врач ясно осознавал, что у солдата набирает обороты процесс омертвления целых участков тела. В один момент тромб перекрыл ток крови к сердцу и случился инфаркт. Кровь превратилась в такую же густую биомассу как у профессора.

Проведя вскрытие тела, врач взял для анализа кровь солдата, чтобы исследовать её позже. Тело же решено было сжечь за лагерем, во избежание разных неожиданностей.

После этого он решил отдохнуть и привести в порядок свои мысли, понять как действовать дальше. Также нужно было поговорить с оставшимися членами группы, оценить их физическое и психическое состояние. Ганс в одиночку не смог бы удержать ситуацию под контролем. Нужно было продержаться до прихода остальных и по возможности выжить. В голове доктора прочно засела фраза профессора:

" Что бы мы не делали, как бы мы не старались отсюда выбраться, мы здесь навсегда! ".

Отложив все дела, врач отправился к поляне. Возможно он хотел разобраться, с чем имеет дело. С другой стороны его зацепило это противостояние. Он пытался показать поляне и тем, кто за этим стоял, что не особо то их боится. Это был вызов со стороны смерти и он этот вызов принял.

Не поставив в известность Штольца, о своём намерении посетить поляну врач незаметно вышел из лагеря. Поляна как будто бы почувствовала приближение врага и замерла. Звук, исходящий от объекта, как будто бы исчез, но он всё же чувствовал исходящую от поляны опасность при приближении менее чем на 20 метров к границе. Эта опасность была везде. Она звучала в его голове, сердце, она сдавливала всё тело, врач ощущал сильное беспокойство. Линц заметил, что возле поляны не было даже гнуса, который в обилии обитал в тайге. Движение ветра в лесу как будто бы гасло, доходя до границы аномальной зоны. На поляне стоял полный штиль. Это была какая-то мёртвая зона - территория, которая жила своей жизнью. И эта жизнь не вписывалась в окружающую таёжную действительность. Размышляя, он не заметил, как к нему подошёл человек. Это был Штольц.

- Что ты здесь делаешь? - удивился Ганц, увидев коллегу. - Запреты вижу тебя не пугают?

- Вижу, тебя тоже - попытался пошутить врач.

- Странно. Я не могу найти три датчика пеленгового оборудования. Они исчезли. - кивнул в сторону Ганц.

- Как исчезли? Ещё вчера они были на месте. Может их кто-то снял?

- Ты сам то в это веришь, после того, что здесь произошло? Наверное ни один из лагеря по собственной воле не приблизится к поляне на выстрел ружья. Меня уже ничего здесь не удивляет - заметил Штольц.

- Да. Странное место.

Ганс взял длинную палку и подойдя к краю поляны стал протыкать землю, ковырять тёмную почву, и сгребать сухие ветки в надежде что-то найти. Он ещё не знал что ищет, но всё же настойчиво это делал. По первичной информации, поляна могла оказаться засыпанной ямой, от которой осталась только небольшая дыра в центре. Но фактов в пользу этой гипотезы не было. Работы по исследованиям были в спешном порядке свёрнуты. Ганса охватил какой-то азарт. Он всё ближе подходил к краю поляны, настойчиво вырывая куски земли и вороша ветки. Его манило туда. Было желание ступить на неё. Ковырять землю палкой видимо уже не доставляло Гансу удовольствия.

Линц настороженно наблюдал за происходящим.

- Ганс! - окрикнул его врач.

Штольц был в каком-то ступоре и по видимому не слышал своего товарища, всё ближе и ближе приближаясь к краю поляны. Врач понимал, что сейчас с ним происходит то же, что происходило и с другими пострадавшими. Уже, чисто интуитивно, он сказал следующее:

- Мне Ганс нужен живой! Он нужен мне таким, каким является на данный момент: с его сознанием, рассудительностью, с его неким непониманием, с его темпераментом и поведением солдата.

Линц чётко сформулировал свою мысль, чтобы она была понятна тем, кому адресовалась. Только Штольц мог удержать всех этих людей с которыми они здесь оказались.

- Хорошо. Но нам нужна замена. - пронеслось в голове у врача.

Линц ясно осознавал, что заменой станет другая человеческая жизнь.

- Какие ещё есть варианты? - задал вопрос врач.

Ответа не последовало. Тогда Линц попытался вытащить Ганса из того состояния в котором тот находился. Врач подошёл к краю поляны. Ганс уже стоял на поляне. Линц стал кричать, пытаясь привлечь внимание своего товарища. Ганс продолжал ворошить землю и как будто его не слышал.

У поляны появился профессор и следовавший за ним солдат. Солдат пытался остановить Вагнера:

- Вам нельзя подходить близко к поляне! Меня накажут если я пущу вас сюда.

Солдат застыл от страха, увидев своего начальника на поляне. Профессор остановился в десяти метрах от поляны. Он внимательно смотрел за движениями Ганса, при этом его глаза неестественно загорелись и он произнёс фразу от которой по спине врача побежали мурашки:

- Он теперь наш!

При этом профессор повернулся назад и посмотрел в глаза парнишке, который его сопровождал и задал ему вопрос:

- Тебе сколько лет?

- 25 - ответил солдат.

- Ты зачем сюда пришёл?

- По долгу службы.

- Ну так иди и служи! - указал профессор на поляну.

Парень ничего не понял. Но врач понял всё. Он видел состояние профессора, он видел глаза, которые ему уже не принадлежали. Линц понял, что сделка уже состоялась. Этот мальчишка и будет той жертвой на которую обменяют жизнь Ганса.

В этот момент врач решился на последний отчаянный шаг. Он выхватил пистолет и стал стрелять по Гансу, пытаясь легко ранить Штольца, чтобы вывести его из оцепенения. Хлопки от выстрелов безнадёжно тонули в тяжёлой атмосфере поляны. Звуковая волна гасла в стволе пистолета. Аномалия как будто поглощала все звуки. Визуально отслеживая траекторию полёта, врач понимал, что пули по-видимому летели хоть-куда, но не в Ганса. Даже если бы он захотел убить Штольца, ему бы это не удалось сделать. После трёх выстрелов врач понял, что тратить патронов больше не имеет смысла. Ганс жил своей жизнью, в своей оболочке. Он действовал так же, как действовал профессор, находящийся под чуждым ему гипнотическим влиянием. Гансу казалось, что он ясно осознаёт свои действия, но при этом те, кто на него смотрели видели совершенно другую картину марионеточного управления сознанием жертвы из вне. Врач опустил руки, поняв, что проиграл эту битву. У него не было оружия чтобы противостоять этому врагу.

- Сколько ещё будет таких жертв? - подумал Линц.

Врач понял, что не только люди делают за себя свой выбор, как это сделали Ганс и профессор, но и поляна делает за них этот выбор. Что будет с этим мальчиком? На него пал выбор. И поляна его уже не отпустит. Аномалия рубит всех, кто по воле случая оказывается в эпицентре этого взрыва. Это было самое страшное. Даже те, кто не захотят идти сюда, в своё время просто поднимутся и пойдут на встречу своей смерти.

Профессор развернулся и побрёл назад в лагерь, при этом похлопав по плечу солдата:

- Сегодня ты будешь следующим. Иди, друг мой, отдохни. За тобой придут!

Солдат ничего не понимал, но ощущение надвигающейся опасности его не отпускало. Он с ужасом посмотрел на врача. Врач поднял на него глаза. В глазах была боль, сострадание и бессилие что либо изменить.

- Возвращайся в лагерь, теперь тебе не придётся больше сопровождать профессора. - сказал солдату врач.

Когда профессор и солдат скрылись из виду, Линц решил дождаться выхода Ганса с поляны, чтобы определить время облучения. Ему были интересны ощущения Ганса и его состояние. Понимал ли Ганс, что он делает, и что вообще произошло с ним и его подчинённым.

Через некоторое время Штольц развернулся и стал выходить с поляны. Ганс также палкой нащупывал проход, как бы проверяя тропинку к выходу. Выйдя за границу, Ганс показал Линцу палку и сказал:

- Поляна абсолютно нормальна. Структура почвы такая же как и везде. Ничего аномального там я не заметил. Никаких выгоревших участков и скелетов я также не нашёл.

- Ты видел ещё кого-нибудь возле поляны кроме меня - попытался узнать врач.

- О чём это ты? - повёл бровями Ганс.

В какой-то момент он вспомнил, что находясь на поляне он не видел и врача, который стоял за границей поляны. Значит он не мог видеть и людей, которые возможно присутствовали рядом с врачом.

Ганс медленно сел и попросил врача объяснить что всё таки с ним произошло.

- По сути своей ты уже мёртв. Ты находился в аномалии около десяти пятнадцати минут. Солдату, что зашёл сюда первым потребовалось пять минут, чтобы получить смертельную дозу облучения. А ты за четверть часа нахождения на поляне должен был там и остаться. Почему ты ещё жив я не знаю.

- Но я чувствую себя нормально - попытался убедить врача Ганс.

- Профессор тоже пока ещё ходит - невесело пошутил Линц.

- Со мной произошло тоже, что случилось и с профессором? - поднял глаза Ганс.

- Думаю, что нет. Но с тобой наверное произошло бы худшее. Ты зашёл на поляну. Но для тебя я попросил шанс. Вместо тебя должен погибнуть другой.

- Кто? - насторожился Ганс.

- Вечером узнаешь! - закончил диалог врач и пересказал всё, что происходило с Гансом на поляне и о его договоре с Сущностью.

Штольц напряжённо слушал и когда врач закончил, он поднялся и сказал:

- И кто они, которые решают кому жить, а кому умирать? Я не согласен, чтобы кто-то пострадал вместо меня. Если я должен умереть, так пусть они заберут мою жизнь!

Он развернулся и кинулся на поляну. Но он не мог понять почему, приближаясь к поляне, он попадал в невидимую сетку, которая постоянно отбрасывала его назад. Он не видел эту сетку, но ясно чувствовал сопротивление среды на границе поляны. Несколько раз попытавшись прорваться на поляну, Ганс сел на землю и обхватил голову руками. Некоторое время он так и сидел, пока не поднял голову и сказал:

- Ты не имел права принимать решение относительно моей жизни!

- Ты единственный, кто может удержать тех людей, что остались в лагере - заметил врач.

Оба молча размышляли о том, что можно предпринять, чтобы сохранить парню жизнь. Можно было ещё раз попытаться поторговаться и выменять жизнь человека на что-либо другое. Ганс понимал, что в обмен на жизнь солдата сущности возьмут чью-то другую жизнь. Штольц поднял на врача глаза и сказал:

- А если его убить? Это решит проблему? Может быть хоть в этом случае он избегнет мучительной смерти и духовного забвения?

- Не знаю. Судя по тому, что я хотел убить тебя, думаю результат будет тот же. - задумчиво ответил врач.

Оба обречённо сидели понурив головы и решили: пусть всё идёт так, как оно и должно идти.

Возвращаясь назад, врач и Ганс уже на подходе услышали шум, доносившийся из лагеря. Почуяв неладное, оба кинулись к палаткам.

Забежав в лагерь они увидели, что вокруг палатки солдата собрались люди. Палатка была объята голубой стеной огня. Холодное пламя пожирало всё её содержимое. Осторожно подходя ближе, они не чувствовали жара, исходящего от огня. Палатка медленно исчезала, как тает сухой лёд под лучами солнца. Солдат, недоумевая, стоял внутри, объятый голубым свечением. Он не мог пошевелиться. При этом все наблюдали как исчезают его руки, плечи, туловище, голова. Не понимая что происходит, окружающие видели как солдат медленно растворяется. Пламя беспощадно стирало его материальную оболочку. В какой-то момент свечение поглотив всё, что было внутри огня, мгновенно сжалось до размера плазменного шара и исчезло, оставив после себя пустое место с чуть примятой травой. Казалось и палатки здесь никогда не было. Люди ещё долго не могли выйти из ступора. Они не верили своим глазам. Что-то за каких-нибудь десяток минут стёрло их товарища навсегда, не оставив от него никаких следов.

Ганс осторожно приблизился к месту и потрогал землю и траву. Ничего здесь не напоминало пожара. Не было ни дыма, ни пепла, ничего что напоминало бы буйство огненной стихии.

В лагере зрела паника. Ужас захлестнул людей. Присутствовавшие, срываясь на крик стали требовать у Ганса, и сопровождавшего его врача, объяснений. Оба молчали. Вместо них заговорил профессор, который следил за происходящим в удалении от палатки.

- Произошло, то, что должно было произойти. Поляна собирает жатву. Мы все уйдём, но каждый уйдёт по разному.

- Чем мы заслужили такое проклятие? - выкрикнул кто-то из толпы.

- Все мы оказались здесь в нужное время и добровольно согласились прийти на это место.

Поднялся шум. В толпе слышались доводы о том, что кто-то пришёл сюда по приказу, а большинство просто не знало целей экспедиции.

- Каждый из присутствующих попал сюда не случайно. Наверху был сделан выбор. Каждому здесь воздаётся по его заслугам. ответил профессор.

После этих слов один из присутствующих вскочил на ноги.

- Лично я здесь больше задерживаться не намерен. Есть шанс хотя бы попытаться выбраться из тайги. - выкрикнул офицер и кинулся за вещами. Подбегая к своей палатке он врезался в упругую паутину и был отброшен назад. Ревя от безумия он вскочил на ноги, выхватил пистолет и стал палить в палатку, пытаясь нейтрализовать невидимого противника.

- Остановись, Мартин! - закричал Ганс.

Совсем потеряв контроль над собой, офицер развернулся и на вскидку выстрелил в Ганса кинув:

- Ты тоже с ними заодно, сволочь!

Ганс отпрыгнув в сторону выхватил пистолет и несколько раз выстрелил в обезумевшего офицера. Две пули пробили его грудь и тот рухнул на землю.

- Будьте вы все прокляты, что затащили нас сюда подыхать - умирая проскрипел офицер.

На земле остался лежать ещё один член экспедиции, который стоял возле Ганса. Он не смог вовремя среагировать на опасность и был повержен первой пулей в живот. Пострадал и ещё один солдат, раненый в перестрелке. Его проводили в палатку врача, чтобы перевязать рану. Прострелянное плечо было не смертельной раной.

Оказавшись в таком тяжёлом положении, Штольц посоветовался с врачом, закончившим перевязку пострадавшего. Оба решили рассказать всё, что ранее скрыли от остальных. Собрав всех у костра, Ганс и врач рассказали всё что знали. Они рассказали о засаде, превращении профессора, о своих встречах с сущностями тонкого плана во сне и наяву. Врач рассказал об обмене жизни Ганса на жизнь сгоревшего солдата, свидетелями чего и были все присутствующие. Один из экстрасенсов, указав на профессора, что гулял по лагерю, спросил Линца:

- Как вы определяете состояние профессора Вагнера? С момента превращения профессора я наблюдал за ним. У него напрочь разрушены все тонкие оболочки. Вместо них тело окутывает какая-то оранжевая субстанция. Мне кажется он мёртв и его телом управляют извне. Проще говоря, он зомби. К тому же я не видел, чтобы он что-то ел.

Присутствующие возбуждённо зашевелились и стали разглядывать Вагнера.

Врач стал замечать, что за последний час внешность профессора стала меняться. Этого не заметили окружающие его люди, но Линц сейчас видел, как волосы профессора стали сливаться с кожей головы. Контуры тела сглаживались и стали принимать округлые формы. Оно стало белеть, но глаза по-прежнему оставались ярко красными. Когда врач решил приблизиться к профессору, чтобы лучше его разглядеть, то услышал голос, который прозвучал в его сознании: " Не подходи близко! Это опасно. ". Линц остановился. Изменения, которые происходили с профессором продолжались минут пятнадцать. Вся группа настороженно наблюдала, как внешность профессора менялась на глазах. В какой-то момент он опустился на землю и царапая землю стал извиваться. Врач понимал, что Вагнер умирает. Десять минут продолжалась агония и вскоре профессор затих.

Когда тело перестало двигаться, случилось то, что окончательно добило окружающих. Исчезнувшая палатка стала проявляться в пространстве там, где она и находилась ранее. Врач растирал виски, пытаясь привести себя в порядок. Казалось он сходил с ума. Галлюцинации раскачивали психику окружающих. Многие уже не понимали, где реальность, а где иллюзия. Палатка окончательно проявилась на том месте, где и стояла ранее. Прошло более получаса. Казалось всё закончилось. На тот день сюрпризов было предостаточно. Раздав успокоительное, врач попытался привести членов группы в нормальное состояние.

- Ещё пара таких сеансов и здоровых в лагере не останется. - подумал врач, осматривая пациентов.

Ганс дал указание сжечь двух погибших за лагерем. Они хоть и умерли не своей смертью, но могли в любой момент ожить под влиянием аномалии. Опыт с профессором убеждал его, что исключать такое развитие событий было нельзя.

После того, как врач убедился, что профессор окончательно умер, тело перенесли в палатку. Сам же врач решил, что сейчас для него лучше уединиться и хорошенько подумать над событиями, которые так стремительно стали развиваться. Уже пятеро членов экспедиции были мертвы, и, он прекрасно понимал, что это не конец. Ощущение, нереальности и опасности было во всем, и самое страшное, он прекрасно знал, откуда идет опасность, но при этом ничего изменить или как-то предотвратить надвигающиеся события он не мог.

Вспоминая парнишку, который умер накануне, став невольной жертвой поляны, он старался припомнить все малейшие детали вскрытия тела. До сих пор он никак не мог понять, почему кровь, которая казалась сварившейся, через некоторое время становилась по внешним характеристикам и анализам вполне нормальной, будто бы человек был жив и абсолютно здоров. Если бы он не видел всю картину заболевания и сам не ставил диагноз, он решил бы, что проводили вскрытие живого человека. Он до сих пор с содроганием вспоминал, то, что тогда происходило. Солдат умирая мучался, и осознание того, что его мучения продолжались и после смерти, никак не оставляли в покое врача. После того, как все было кончено, Линц попросил Ганса несколько раз выстрелить из пистолета в мертвое тело. Затем решено было его сжечь. Почему нужно было сделать так, а не иначе, никто не понимал. Просто знали!

Было ещё одно обстоятельство, которое никак не давало Линцу покоя. Почему Ганс, проведя на поляне четверть часа, остался жив. Он уже не раз делал осмотр Ганса и не выявил никаких негативных последствий в организме Штольца. Получалось, что поляна выборочно поражала людей. Или всё же на поляне существуют безопасные зоны? Идея вихрем ворвалась в голову Линца. Он вспомнил, что при проверке магнитного излучения на определённых участках поляны гауссметры фиксировали незначительные показатели. Он кинулся в палатку с оборудованием, чтобы просмотреть журнал наблюдений. На схеме были обозначены места с незначительными показателями магнитного поля. Он вспомнил, как Ганс, находясь в состоянии транса прощупывал почву, как будто искал нужную тропку вглубь поляны.

- Получается, Ганса провели безопасной дорогой. Они предвидели обмен, и навязали мне решение самому отдать кого-то в жертву. - размышлял врач. - По видимому они хотят ещё крепче связать меня долговыми обязательствами.

Еще раз перебрав и проанализировав все происшествия он понял, что если в ближайшие 2-3 дня первая группа не вернется, он будет настаивать на уходе с этого страшного места. Его пытливую натуру сейчас больше заботил инстинкт выживания. Быть заживо сваренным или закончить как другие, он не желал, даже ради своих амбиций и желания быть выше и умнее других.

Приняв окончательное решение, врач начал готовиться к предстоящему вскрытию тела профессора.

Проверив работоспособность всех приборов, подготовив инструменты, он лег спать. Часы показывали два часа ночи. Стоило ему положить голову на подушку, он сразу же заснул.

В лагере было все спокойно, Ганс, заканчивал обход лагеря, когда его внимание привлек неожиданно появившийся ниоткуда силуэт человека. Наблюдая за приближавшейся к нему фигуре, он понимал, что это явно не человек. Фигура скользила по воздуху, не касаясь земли. Оранжевое свечение, исходившее от нее, позволяло рассмотреть то, что неумолимо надвигалось на Ганса. Чувство ужаса и надвигающейся опасности сковало все тело Ганса. Ему ли не знать, что такое страх и обреченность – это он любил наблюдать за своими жертвами, а их было не мало. Теперь жертвой был он. Кто остановился перед ним он не мог сказать. Призрак постоянно менялся. Единственное что оставалось постоянным - это оранжевое свечение, источником которого явно была поляна. В голове зазвучали слова, которые привели Ганса в ужас:

- Теперь ты наш, теперь ты как мы!

Что имел ввиду призрак он не понимал. Единственное, что он понял - для него как для человека все кончено, он другой. Но какой? Это и предстояло узнать ему в дальнейшем. Через некоторое время Ганс вышел из зомбированного состояния и медленно побрел в свою палатку. Ему казалось, что в его теле поселилось что-то или кто-то. Куда исчезла тень, он не знал. Его неотступно мучила мысль, что каким-то образом тень теперь в нем и что он теперь по сути является носителем того, что однажды проснется и полностью заменит его. Как скоро это произойдет, он не знал, но то что это случится было неоспоримо.

Гансу, как и в своё время Клаусу оставили жизнь, но поляна забрала душу.

Ночь прошла. Наступил рассвет. В лагере всё оставалось также, как и было до этого. Всё было также как было до того, как они пришли на поляну. Никто в лагере не мог поверить, что произошедшие здесь события так изменят их. Люди, которые до этого считали себя живыми, полноценными, имели свои мечты и желания, теперь не хотели ничего, кроме того, чтобы выйти из этого места.

Утром Ганс вошёл к врачу в палатку. После его общения с поляной все присутствовавшие стали избегать Ганса, так как считали, что вирус проклятия может заразить и их. Лишь один Линц видел в нём верного союзника. Линц попросил Ганса ассистировать ему в операции по вскрытию профессора. Никого больше они решили не привлекать, опасаясь утечки информации. К тому же психика людей и так находилась в расшатанном состоянии, а очередной стресс мог прибавить Линцу дополнительных забот. А Гансу требовалось предотвратить панику и, как следствие, полную разобщённость и дезертирство.

Врач ещё раз осмотрел тело и попытался определить жив ли профессор, и не изменилась ли ситуация за ночь. Он попытался прощупать пульс. Пульса не было. Зрачки закатились. Единственное обстоятельство, которое останавливало врача: кончики пальцев у трупа не чернели. Он знал, что мертвенная бледность губ и почернение пальцев являются симптомами биологической смерти человека. Но отсутствие этих симптомов Линц мог списать на то, что профессор уже не был человеком.

Обсудив свои сомнения с Гансом, врач решил перейти к вскрытию тела профессора. Интуитивно Линц понимал, что смерть профессора может быть и не окончательной, поэтому решил не трогать жизненно важные органы и артерии. Он ещё помнил, как сваренная кровь, собранная после смерти солдата через некоторое время восстановила свои качества.

- В этом месте может произойти всё что угодно - подумал врач - и приступил к вскрытию тела.

Первый надрез на руке показал, что кровь была той же консистенции, что и кровь солдата - она была сварена и свободно вынималась из стенок сосудов. Линц переложил багровые комки в лоток и попросил Ганца засечь время и выяснить, как скоро изменится состояние крови вынутой из сосудов. Можно было предположить, что если у солдата изъятая кровь со временем разжижалась, то и в этом случае ситуация могла быть аналогичной. Ганс засёк время и для контроля запустил маятник, который отсчитывал удары. В случае остановки часов, время можно было проверить, полагаясь на движения маятника. В этой аномальной зоне уже многие перестали доверять своим часам.

Продолжая вскрытие, врач заметил и ещё одну особенность. Находящиеся рядом сосуды с запеченной кровью притягивались друг к другу, как притягиваются два разнополюсных магнита. Если бы не было, скрепляющих их скелета и мышц, то все сосуды собрались бы в одну кучу. Этого пока врач объяснить не мог. Подобный феномен мог быть следствием облучения высокими потенциалами магнитного поля, когда крови передалась часть магнитных свойств аномалии.

Разрезая ткани он видел, что мясо также отличается от мяса мёртвого человека. Волокна ткани хорошо отделялись друг от друга. Ко всему прочему делая надрезы врач ощущал еле заметные сокращения тканей тела, как будто плоть реагировала на каждое поражение структуры. Сначала он подумал, что это ему показалось, но каждое прикосновение скальпеля вызывало подобные судороги. Ганс вывел врача из оцепенения и сообщил, что кровь профессора стала разжижаться и приобретать ярко красный цвет. Ещё несколько минут они заворожено наблюдали, как цвет становился насыщеннее и комковатая ранее кровь растекалась по лотку. Это явление Линц так и не смог понять. Что привело к таким мутациям? На каком этапе стали происходить данные изменения? Его знаний явно не хватало, чтобы объяснить происходящее. Собрав крови разной структуры на анализ, врач решил позже проверить и сравнить химический состав взятых материалов.

В какой-то момент врач и Ганс почувствовали, что кроме них в палатке находится кто-то ещё и наблюдет за происходящим. Оба осмотрелись, но никого не обнаружили. Они, переглянувшись, посмотрели на профессора. Вагнер лежал неподвижно. Неожиданно Ганс стал осознавать, что это присутствие некоей сущности провоцирует в нём чувство бесконтрольного всепоглощающего страха, которое уже возникало накануне ночью при встрече с призраком. Будучи человеком не робкого десятка, Ганс всё же не мог противостоять этому влиянию. С исказившимся от ужаса лицом, Штольц медленно повернулся в ту сторону, откуда исходили низкочастотные вибрации. Ганс видел, как в направлении его взгляда стало проявляться оранжевое пятно.

- Ты видишь пятно, Гельмут? - обратился он к врачу.

- Нет. Я ничего не вижу. - всматриваясь в пространство палатки, ответил Линц.

- Смотри! Ярко оранжевое свечение достигло размеров метра в диаметре.

Неожиданное событие прервало диалог двух людей в палатке. Тело профессора стало вибрировать. Врач вздрогнул и убрал руки от профессора.

- Ганс, отойди от стола на два метра. - шёпотом сказал врач.

Штольц впал в ступор и смотрел, как тело профессора дрожит. Врач оттащил его назад и оба стали наблюдать за происходящим. Линц вспомнил мимолётное сновидение накануне ночью, которому не придал особого значения, так как считал его следствием пережитого стресса. Во сне он видел оживающего профессора. Сейчас он понимал, что сон был не простым.

Профессор дрожал, его тело стало набирать цвет и приобретать заметное оранжевое свечение. Раны стали затягиваться.

- Гельмут, я не могу справится со своим состоянием. То же самое я испытывал ночью. Приходил некто, который и исчез непонятно как. Но этот ужас я не забуду никогда. - дрожа от страха процедил Ганс.

Оба перевели взгляд на тело профессора, и то что произошло дальше повергло в шок уже двоих. Врач и Ганс пристально смотрели на профессора. Они не могли пошевелиться и что-либо сказать. Они не могли контролировать свои эмоции и мысли. Возникало ощущение, что всё происходящее случилось не с ними, настолько это было неправдоподобно. Их как бы здесь не было. Это был ужасный фильм, который не хотелось больше видеть даже в своих фантазиях.

Тело Вагнера медленно поднялось и уселось на столе. Глаза профессора оставались закрытыми. Стол больше напоминал походные носилки, чем операционное ложе. С тела стекала какая-то зловонная болотная жижа и скапливалась на ткани. Профессор заговорил:

- Герр Линц! Вам же во сне дали понять, что я жив. Зачем вы производили вскрытие?

Врач вспомнил свой ночной сон которому он не придал особого значения, сочтя его отголоском этих странных событий в лагере. Во сне Линц видел живого профессора, который ему что то долго объяснял. Но терять врачу уже было нечего и, преодолев чувство ужаса и отвращения, он ответил:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: