ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Мыслимо и немыслимо
«Согрешил(а) я, батюшка, грехами многими, мыслимыми и немыслимыми», — что в переводе с приходского обычно означает «ведомыми и неведомыми». Оказывается, не всегда данный перевод верен. Иное содержание и смысл «мыслимого и немыслимого» греха я давеча услышал. Вечером у храма на скамеечке сидим, тихонько так разговоры разговариваем, никого, как Бегемот говорил, не трогаем, и на тебе — материализуется рядом с нами особь мужского пола лет тридцати от роду, в выпившем выше нормы состоянии. Причем одет прилично и не без признаков интеллекта на пьяной физиономии. Плюхнулся рядом на скамейку и тут же заявил: — Согрешил я, святой отец, мыслимо и немыслимо! — Это как? — спросил я от неожиданности. — Понимаешь, батя, замыслили мы с корешом чекушку выпить и немыслимо напились…
Военная история
— Дядь Коль, а ты немцев много на войне убил? — Убивал, наверное. Это «наверное» меня, мальчишку лет десяти, родившегося через девять лет после войны и постоянно об этой несправедливости сожалевшего, никак не устраивало. Допрос продолжался. — Как это «наверное»? Ты ведь артиллеристом был, из пушки стрелял — и не знаешь? — Да как же я знать могу, если наши орудия в ряд поставят — и стреляем мы залпами по тем местам, где немец находится. — Ноты ведь по ним целился? — Целился, конечно. — Значит, убивал, — делал я окончательный и удовлетворительный вывод, хотя ожидал более захватывающих рассказов о сражениях, боях и подвигах. Особенно же были непонятны разговоры между дядькой и его друзьями, когда они за столом или на природе вместе собирались. Мы с моими братьями двоюродными и друзьями нашими никак уразуметь не могли, за что это они свои ордена с медалями получили, если на войне только и делали, что от ран по госпиталям лечились, окопы копали и переходы по холоду и грязи совершали. Странная война у них была. Совершенно неинтересная. Вот друг у нас был, мы его Шохой звали, так он все о настоящей войне знал. С разведкой, пленными фрицами, дотами с пулеметами и картами секретными. Нет, Шоха не воевал, он всего лет на пять старше нас был, но историй знал много. Говорил, что ему их дед рассказывал, который был летчиком-героем. Мы Шохе верили. Да и как не верить, если Шоха нас водил в те места, где раньше бои были, а там можно было не только каску немецкую найти, но и патроны отыскать. Как-то после майских праздников собрались мы в колхозном саду «в войну» поиграть. Поделились на наших и немцев, о правилах «убит-ранен» договорились и только собрались сражение начинать, как Шохин свист услышали. Шоха у речки на бугре стоял и нам махал, к себе звал. Сашка Забедин, самый младший в нашей компании, тут же завопил: — Пацаны, побежали, мне Шоха говорил, что придет и мины немецкие принесет. Взрывать будем. Гурьбой ринулись к реке. Рядом с Шохой, у его ног, лежал видавший виды мешок, а в нем, когда Шоха мешок приоткрыл, мы увидели два продолговатых цилиндра грязного цвета. — Мины из миномета немецкого, «кабанчиками» их называют, — разъяснил Шоха. «Кабанчики» взрывали на краю сада, в корневом дупле большой старой яблони, недалеко от речки. Собрали сухой травы и коры, на них положили хворост, а сверху два снаряда. Разожгли костерок — и бегом прятаться за речным обрывом. Лежим тихо. Головы не высовываем. Страшно. Сжались, уши руками позакрывали. А взрыва нет и нет. Осмелели. Сашка к краю подкрался, выглядываема Шоха решил вообще вылезти. Разузнать, в чем дело. Полез. Тут и рвануло. Шохе ничего, просто вниз отбросило, а Сашке маленький осколок в глаз попал. Живой Сашка остался, только без глаза. Бабка Сашкина нам сказала, что его Бог спас, а мы не верили и Сашку ругали, что из-за него нас всех выпороли как следует, а Шоху чуть в колонию не отправили. Прошло много лет. Был я в тех местах. Бродил по заброшенному бывшему колхозному саду. Яблоню ту искал. Не нашел. А место определил сразу. Речной обрыв никуда не делся. И к Сашке зашел. Он там же живет. С черной, въевшейся в щеку и лоб повязкой, закрывающей потерянный глаз. Внуков растит. Теперь мы все вместе с ним знаем, что нас Господь сохранил, как и понятны нам теперь рассказы о войне наших дядек…
Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|