Секс и пол на нравственном и духовном пути

Проявляется ли Дух как мужской и женский? Существуют ли Бог и Богиня? Обладают ли мужчины и женщины пусть разными, но дополняющими друг друга, типами духовности? В какой точке, если такая существует, мы перестаем быть мужчинами и женщинами и становимся просто людьми? Пережил ли феминизм свою полезность? Или ему просто требуется более интегральный подход?

Феминистская перспектива

Пегги Райт опубликовала два феминистских эссе, посвященных моей работе. Оба эссе содержат несколько замечательных положений, но оба они склонны искажать мои общие взгляды. (я полагаю, что она, наверное, не очень хорошо знакома с моей работой).¹ Однако ее заблуждения (я надеюсь, вызванные благими намерениями), тем не менее, типичны для одного пагубного направления, характерного для ряда феминистских авторов. Прояснение этих вопросов весьма важно, я полагаю, если суждено возникнуть подлинно интегральному феминизму, который действительно сможет завоевать расположение у теоретиков мужского и женского пола.

Я верю, что именно более интегральный феминизм с готовностью примут оба пола.

Мы можем начать с некоторых типичных заблуждений работы Кэрол Джилиган и концепции иерархии. Я полагаю, что многие феминистские авторы (включая Райт) достаточно плохо понимают природу иерархии, что приводит к неверному истолкованию моей модели и модели Кэрол Джиллиган, которая глубоко иерархична.

Джиллиган считает, что и мужчины, и женщины проходят через три обширные иерархические стадии нравственного развития, однако мужчины склонны продвигаться по стадиям, основанным более на суждениях о правах и справедливости, тогда как женщины, как правило, преодолевают иерархические стадии, основанные на суждениях о заботе и ответственности. Таким образом, ошибка Кольберга состояла не в самой концепции обширной иерархической стадии (которую Джиллиган принимает),² а в убеждении, что в рамках этих стадий мужская особенность классифицировать представляет более высокую стадию, чем связующая миссия женщин, что просто неверно. (Это смешение проницаемого с до-персональным — заблуждение, которого мы определенно желаем избежать). Однако заметьте: Каждая последующая стадия женского суждения действительно выше по своей способности выражать и проявлять заботу. Каждая женская стадия иерархически ранжирована, но в рамках каждой стадии суждения выносятся посредством установления связи и сопряжения. Итак, то же вертикальное, иерархическое, эволюционное ранжирование стадий имеет место и у мужчин, и у женщин, однако мужчины проходят эти стадии, вынося суждения о правах и справедливости, женщины строят свои суждения на заботе и ответственности.

Я суммировал большой объем исследований в этой области, сказав, что мужчины и женщины существуют в форме деятельности-в-содружестве (как и все холоны), но мужчины склонны транслировать с акцентом на деятельности, а женщины — с акцентом на содружестве. Но и те, и другие трансформируют через те же обширные, нейтральные к полу, холархические стадии развертывания сознания.

Так, в концепции Джиллиган женщины проходят три общие стадии: эгоизм-забота-вселенская забота (которые она также называет эгоистическая-конвенционально этическая-пост-конвенционально мета-этическая). Это три обширные стадии до-конвенционального, конвенционального и пост-конвенционального, которые я также называю эгоцентрической, социоцентрической и мироцентрической (и, согласно моей модели, мироцентрическая или глобальная стадия — это платформа и ворота в высшие духовные сферы). Согласно Джиллиган, каждая из этих последующих стадий выше и ценнее предыдущей именно из-за того, что, как я это изложил бы, женщина может расширять круг заботы на все большее число людей (так же как мужчины, когда они проходят через эти стадии, расширяют круг справедливости на все большее число людей, от эгоцетрической к этноцентрической и к мироцентрической модальности).

Джиллиган предположила, что “эти две различимые нравственные ориентации... далее могут быть интегрированы на иерархической нравственной стадии за пределами формального операционного уровня”.³

Заметьте также: кроме того, что модель Джиллиган иерархична, она линейна в том смысле, как это понимают девелопменталисты. То есть, ее три (или четыре) главные стадии развертываются в линейной последовательности, которая не может быть существенно изменена или обойдена, поскольку каждая стадия зависит от определенных навыков и умений, которое обеспечиваются предыдущими стадиями (например, вы не можете прийти к вселенской заботе без предыдущей стадии). Тогда, первые две вещи, которые следует отметить в модели Джиллиган, это то, что она линейна и иерархична как для мужчин, так и для женщин.⁴

Все это, к несчастью, как правло, игнорируется или не замечается многими феминистами, которые неким образом воображают, что Джиллиган говорит, что женщины в целом свободны от этого мерзкого “ранжирования”. Я полагаю, что это типично для определенного феминистского подхода, который склонен игнорировать и отрицать любую ранжирующую иерархию, свойственную женщинам, из-за противоречивой приверженности “исключительно паутинным моделям”. Фокусируясь по сути на гетерархии женского опыта, приверженцы этого подхода игнорируют и обесценивают важные аспекты женского опыта, которые также иерархичны. Это, я полагаю, страшно искажает весь этот подход и практически делает невозможным создание состоятельного описания всего женского развития.

Другими словами эти “исключительно связующие” глубоко вовлечены в то, что я называю патологической гетерархией: не общение, а слияние; не сопряжение, а растворение; не установление связей, а не-диссоциация — полная неспособность ранжировать ценности, что в действительности обесценивает все ценности, патология, которую одна феминистка (наблюдая “процессуальных королев” в действии) назвала “слабый ведет слабого”.

Типичной патологической формой мужской деятельности служит “сила прежде всего” или жестокое доминирование и жесткая автономия. Такой мужчина не хочет быть частью чего-то еще (общение), он лишь хочет быть целостным собой (отчужденная деятельность: он опасается взаимоотношений и ценит только автономию. Это не мужская деятельность, а патология мужской деятельности. Подобно этому, типичной патологической формой женского содружества служит слияние: такая женщина опасается автономии и пропадает во взаимоотношениях, часто разрушая собственную идентичность в ходе этого процесса. Она не хочет быть целостной (со своей формой деятельности), но просто частью чего-то еще (непомерное общение). Это не есть женская гетерархия, но патолоическая гетерархия или растворение: все ранжирование отбрасывается и правит одно лишь сопряжение.

И именно, увы, патологическая гетерархия приводит в действие слишком многие из этих “исключительно паутинных” и “проницаемых” моделей упомянутого женского развития. Более точна, я полагаю, модель, которая признает и приветствует как иерархию, так и гетерархию как в мужчинах, так и в женщинах, и, следовательно, может объяснять развитие и патологию каждого пола. И очевидно одно: с патологической мужественностью нельзя справиться с помощью патологической женственности.⁵

Проницаемая самость

Многие феминисты согласны с результатами обширных исследований, которые предполагают, что мужчины склонны акцентировать деятельность (или автономную самость), а женщины — содружество (или “соединение” м “проницаемую” самость). Тем не менее, как я полагаю, из-за того, что многие феминисты обесценивают и маргинализируют иерархическую интеграцию, они не часто представляют состоятельное объяснение развития проницаемой самости. Мой подход это осуществляет или, по крайней мере, пытается осуществить это следующим образом:

Мы видели, что и мужчины, и женщины развиваются, проходя через одни и те же нейтральные к полу базовые структуры или расширяющиеся сферы сознания, однако мужчины склонны проходить через эти сферы с акцентом на деятельность, права, справедливость и автономию, тогда как женщины склонны проходить через те же холархические сферы, опираясь более на содружество, ответственность, взаимоотношения, заботу и установление связей.⁶

Так, согласно моей модели, “проницаемая” самость женщин, развиваясь, проходит через те же самые общие стадии эгоцентрической, социоцентрической, мироцентрической и духовной сфер, что и мужская самость. Однако это происходит с другим акцентом (“другим голосом”), другим набором приоритетов, другим настроением и в достаточно другим набором духовных дисциплин.

Соответственно, для женщин характерно эгоцентрическое проницаемое (эгоистическое), социоцентрическое проницаемое (забота), мироцентрическое проницаемое (вселенская забота) и духовное проницаемое (вселенский союз). Мужчины точно так же преодолевают те же общие сферы с некоторым более деятельным акцентом (деятельное эгоцентрическое, деятельное социоцентрическое и т.д.). Те же базовые стадии — до-конвенциональная, конвенциональная, пост-конвенциональная, пост-пост-конвенциональная — задействованы в обоих случаях, но в разной манере.

Таким образом, абсолютно неверно то, что в моей модели, как полагают некоторые критики, до-персональные стадии попросту приравниваются к “проницаемым” границам, что существенно умаляет значение женской ориентации.⁷ Скорее всего, существует до-персональное проницаемое, персональное проницаемое и трансперсональное проницаемое. Так, в ходе общего развития женская самость становится проницаемой для более глубоких и обширных сфер сознания вплоть до (и включая) проницаемости для Духа или Основы. — для тех же базовых сфер, через которые в своем развитии проходит мужская самость, но с более деятельной ориентацией. Ни одна из половых ориентаций никоим образом не наделяется привилегиями и не назначается парадигматической.

Интегральный феминизм: Все уровни, все сектора

Сегодня существует по крайней мере дюжина основных школ феминизма (либеральная, социалистическая, духовная, экологическая, вуманистская, радикальная, анархистская, лесбиянская, марксистская, культурная, конструктивистская, силовая), и единственное в чем они сходятся, это в том, что женское существует. Просто не сформирован согласованный взгляд на “голос” женщин, хотя некоторые феминисты утверждают, что ратуют за таковой.

Скорее, я убежден, что мы нуждаемся в более интегральном подходе, который, признавая воистину разные взгляды дюжины различных феминистских школ, смог бы действительно найти схему, которая была бы более примлема для каждой из них. Этот более интегральный подход является частью того, что “Секс, экология, духовность” старается развить, по крайней мере в приблизительной и схематичной форме. Эта книга — первый том трилогии Космоса; в готовящемся к выпуску втором томе (предварительно названном “Секс, Бог и пол: Экология мужчин и женщин”) я расширяю эту общую модель секса и пола и вношу в нее дополнительные детали. Идея, как я понимаю, состоит в том, чтобы привнести “все-секторный, все-уровневый” подход к вопросам секса и пола — интегральный феминизм. Этот подход, по моему мнению, дает нам шанс свести вместе различные школы феминизма, которые, по иронии, до сих пор сопротивлялись сопряжению, интегрированию и установлению связей. Например, каждая из различных теорий секса и пола (как ортодоксальных, так и феминистских), как правило, фокусировалась только на одном секторе (и обычно лишь на одном уровне одного сектора), пытаясь сделать его парадигматическим и исключительным. Я пройдусь по этим четырем секторам и приведу примеры для каждого из них, а затем предложу объяснение тому, как важнейшие прозрения, когда они освобождены от своих гегемонических претензий, могли бы быть признаны и включены в более интегральный охват.

Верхний Правый угол (поведенческий)

Это объективные аспекты индивидуальных холонов, которые, в случае человеческих существ, включают влияние тестостерона, окситоксина и эстрогена на индивидуальное человеческое поведение. Эти факторы, как соглашаются большинство исследователей, иногда влияют на (но в строгом смысле не вызывают) совершенно различные поведенческие паттерны у обоих полов (типичный пример — сексуальная распущенность у мужчин). Радикальные феминистки, как и их случайные партнеры, социобиологи, особенно рьяно приняли концепцию о том, что существуют существенные, биологически обусловленные различия между полами. Для них это иногда выглядит так: эстроген — это Богиня, тестостерон — это Дьявол. (В этом, увы, есть больше чем капля правды; однако, по размышлении, становится ясно, что обе гормональные расположенности выполняют свою нужную и равно важную работу). Радикальные феминисты и социобиологи оседлали несколько важных (но ограниченных) аспектов биологической основы некоторых весьма важных половых различий. Этот подход также формирует важную часть все более влиятельной школы эволюционной психологии.

Как бы я подытожил все их заключения, существует биологическая основа для того, чтобы мужчины склонялись к деятельности, женщины — к содружеству, и эти тенденции являются продуктом, вероятно, нескольких миллионов лет естественного отбора. Вот почему они имеют кросс-культурный характер — в этих половых различиях нет ничего “андроцентрического”, как это ясно показали радикальные феминисты. Тем не менее, реальная цена, придаваемая этим половым различиям, в действительности варьируются от культуры к культуре (об этом См. Следующий раздел).

Эти факторы Верхнего Правого угла также включают макробиологические константы, которые (с чем также соглашаются исследователи) присутствуют повсеместно и кросс-культурно.К примеру, женщины рожают и кормят грудью, тогда как мужчины в среднем имеют преимущество в физической силе и подвижности. Феминисты второй и третьей волны, равно как и ортодоксальные исследователи, сходятся в признании существования и важности большинства этих факторов (они существенны, к примеру, в объяснении статистически разных ролей мужчин и женщин, поскольку притеснение не выдерживает критики как каузальная категория).

Нижний Левый угол (культурный)

Однако, причина, по которой эти биологические факторы являются тенденциями, а не причинами, состоит в том, что, какие бы биологические факторы ни присутствовали, они принимаются и перерабатываются мощными культурными факторами, которые во многих случаях усиливают, нейтрализуют или существенно изменяют биологические тенденции.

Большинство исследователей называют эти биологические различия полом, а культурные различия — гендером. Подобно этому, исследователи обычно называют биологические полы мужским и женским, а культурные различия — маскулинными и женственными.

Существуют, по моему мнению, две вопиющих ошибки, которые постоянно совершаются при изучении пола и гендера. Первая (характерная для консерваторов) состоит в том, чтобы предполагать, что все вопросы гендера тотально определяются половыми различиями (то есть, биология — это судьба). Вторая (характерная для либералов) заключается в том, что все биологические различия просто культурно сконструированы (то есть, биологией можно пренебречь). Обе эти позиции фундаментально искажены и почти всегда побуждаются идеологией.

Что нам следует противопоставить этому, как мне кажется, это признать и уважать те моменты истины в этих обеих позициях: биологически постоянные половые различия (такие как тот факт, что женщины рожают и кормят грудью, а мужчины обладают более высоким уровнем тестостерона) подхватываются и перерабатываются, часто очень существенно, культурными факторами и влияниями.

В этом отношении, я лично фокусируюсь на роли мировоззрений в формировании гендера. Эти мировоззрения (архаическое, магическое, мифическое, ментальное, экзистенциальное и т.д.) являются, как вы помните, частью межсубъектных культурных паттернов, в рамках которых появляются индивидуальные субъекты и объекты. Как таковые, они играют решающую роль, помогая решить, какие из мужских и женских ценностных сфер будут почитаться в данном обществе. ⁸ Дело в том, что женщины и мужчины совместно создают (иногда намеренно, иногда ненамеренно) межсубъектные паттерны, в рамках которых их собственные субъекты и объекты будут проявлены и реорганизованы, и эти культурные паттерны иногда играют решающую роль в вопросах пола и гендера.

Конструктивистские и культурные феминисты в большой степени продвинули наше понимание важной роли этого Нижнего Левого сектора, и в их голосах отчаянно нуждается хор. К несчастью, иногда они выходят за рамки полномочий своих доказательств и заявлений о том, что этот сектор есть самый важный из всех существующих, что не только погружает их в пучину операционных само-противоречий, но и искажает равно важные голоса других секторов (и других школ феминизма). Затем случается так, что влияние этих других секторов, поскольку они не в полной мере согласуются с их системой, должно быть приписано притеснению, так как конструктивисты не могут придумать никакой другой причины их пребывания здесь. Так, к примеру, действующие биологические различия должны быть приписаны ухищрениям мужской идеологии. Роды и кормление грудью некоторым образом оказываются результатом мужского, патриархального заговора, поскольку все различия культурно сконструированы.

Этот подход, конечно, определяет женщину как изначально отлитую по шаблону Другим (именно от этого определения феминисты, как они говорят, желают освободиться). Именно он определяет мужчин как по сути притеснителей того или иного рода. “Все мужчины — насильники” — вот наиболее типичный и самый возмутительный пример. Не все мужчины — насильники; как известно каждому, все мужчины — конокрады.

Однако на время мы можем не принимать во внимание эти различия акцента, а просто отметить, что все эти важные Нижние Левые подходы едины в подтверждении сильной и решающей роли, которую играют межсубъектные культурные факторы в развертывании пола и гендера.

Нижний Правый угол (социальный)

Как бы то ни было, мировоззрения — это не бестелесные структуры, подвешенные между идеалистическим небом и землей. То есть, все мровоззрения — а на самом деле, вообще все культурные факторы — накрепко сцеплены с материальными компонентами общества, такими как производительные силы, технологические режимы, архитектурные структуры, экономическая база, геополитические точки и так далее, которые я называю “социальными”. Другими словами, все культурные факторы имеют социальные корреляты (все четыре сектора имеют корреляты во всех других, и это также относится к культурному и социальному). Социальная система и культурные мировоззрения тесно переплетены, и это, конечно, напрямую относится к вопросам гендера.

В частности, сегодня собраны почти ошеломляющие подтверждения того, что (как бы это сформулировал я) мировоззрения вытекают из базиса, но не в строго марксистском или детерминистском, а в том общем смысле, что техно-экономическая база устанавливает обширные пределы, в рамках которых, как правило, развертываются мировоззрения. Например, аграрные (земледельческие) общества передают средства производства (плуг с запряженным в него тяжеловозом) почти исключительно в руки мужчин, и соответствующие мировоззрения, таким образом, оказываются интенсивно андроцентричными. Конечно, существуют и другие сопровождающие факторы; я просто отмечаю, что техно-экономическая база служит одним из решающих факторов.

Итак, что касается вопросов пола и гендера, обсуждение в этой точке обращается к анализу типов гендерных ролей, доступных мужчинам и женщинам на каждой из пяти или шести основных стадий техно-экономического развития в ходе формирования рода человеческого. Эти стадии включают фуражную (собирательство и охота), раннюю и позднюю садоводческую, раннюю и позднюю аграрную, раннюю и позднюю индустриальную и раннюю информационную.

Эти стадии, конечно, как и все эволюционные стадии, асимметричны и необратимы: паровые двигатели никогда не предшествуют плугам. Стрела времени, как всегда, запускает свои когти в термодинамику материальной сферы, и любые теории социального и техно-экономического развития, которые игнорируют эти необратимые и “линейные” процессы, в высшей степени неполны, о чем нам постоянно напоминают Пригожин, Янч и Ласло. Эти социальные системы, как я уже сказал, взаимодействуют с соответствующими мировоззрениями, именно потому что все четыре сектора взаимодействуют друг с другом. (Пять обширных технологических стадий соотносятся с архаическим, магическим, мифическим, ментальным и экзистенциальным мировоззрениями).

Применяя этот более интегральный подход, мы обнаруживаем, что техно-экономическая база оказывает глубокое влияние на отбор тех факторов из мужской и женской ценностных сфер, которое являются наиболее эволюционно благоприятными для данного общества.

Например, кочевые и пастушьи сообщества отдают предпочтение физической силе и подвижности, что вынуждает их выбирать мужскую ценностную сферу в общественной и производительной областях (действительно, 97 процентов таких сообществ в высшей степени патриархальны, при этом, притеснение не играет никакой объяснительной, каузальной роли). Подобно этому, садоводческие сообщества, где основными производительной силой служит лопата или мотыга, отдают предпочтение женской рабочей силе, поскольку беременная женщина может легко управляться с мотыгой без серьезных побочных эффектов (действительно, 80 процентов пищевых продуктов во всех садоводческих сообществах производится женщинами). Неудивительно, что в трети этих сообществ поклоняются лишь женским божествам (то есть, где бы вы ни нашли религии Великой Матери, там же вы найдете садоводческую базу, за одним-двумя исключениями морского побережья).⁹

Марксистские и социальные феминисты внесли большой вклад в наше понимание важности этого Нижнего Правого сектора для объемлющего взгляда. Подобно этому, одна из моих любимых писателей, Дженет Шафец внесла вклад в виде социально-системного анализа, блестящего и основательного. А экофеминисты вывели на первый план Гею как предельную социальную систему.¹⁰

Все эти факторы — поведенческий, культурный и социальный (каждый на своем эволюционном уровне) — будут оказывать серьезное влияние на то, как индивиды — мужчины и женщины — ощущают свое собственное воплощение, принадлежность к гендеру и гендерный статус. Что подводит нас к Верхнему Левому Сектору.

Верхний Левый угол (интенциональный)

Верхний левый угол, как вы помните, представляет собой внутренний мир индивида, местоположение самого сознания, которое формируется из (как минимум) трех главных компонентов — базовых структур, само-системы и переходных структур — по мере того, как они развертываются, проходя через до-конвенциональный, конвенциональный, пост-конвенциональный и пост-пост-конвенциональный уровни полного спектра.

В рамках спектра сознания важно изучить как горизонтальное измерение (измерение трансляции), так и вертикальное (измерение трансформации). Трансляция — это процесс деятельности-в-содружестве, или относительный (?) обмен между любым холоном и связанными с ним соседями. Трансформация — это сдвиг в более высокую и обширную сферу (на другой уровень деятельности-в-содружестве).

Тогда как деятельность и содружество функционируют горизонтально на каждом уровне, Эрос и Агапе функционируют между уровнями. Эрос — это восходящая или эволюционная трансформация, а Агапе — нисходящая или инволюционная трансформация (вскоре я поясню это). Просто важно то, что следует принимать во внимание как горизонтальное или трансляционное измерение, так и вертикальное или трансформативное измерение.

Если мы примем это в расчет в отношении пола и гендера, то, как я полагаю, обнаружим следующее: Мужчины транслируют с акцентом на деятельность, а женщины — на содружество. Мужчины трансформируют с акцентом на Эрос, а женщины — на Агапе.

Именно здесь подход Джиллиган/Таннен становится важной (хотя и ограниченной) частью общей картины, и здесь следует принимать в расчет обширные исследования мужской деятельности и женского содружества. Однако недостаточно просто противопоставить мужское и женское в трансляционном измерении (деятельность/отделение против содружества/взаимоотношения), поскольку мужчины и женщины склонны трансформировать с разными акцентами — а именно, Эрос/восходящее против Агапе/нисходящего.

Это тия. Эрос склонен тынуться ввысь и штурмовать небеса, тогда как Агапе слонна тянуться вниз и охватывать землю. Эрос гораздо более трансцендентален, Агапе более имманентна (и у каждого из них есть собственная деятельность и содружество, которые относятся к горизонтальным, а не вертикальным ориентациям).

Это не легкомысленные австракции, но довольно точное резюме множества кросс-культурных исследований форм трансформативной (или эволюционной) ориентации у мужчин и женщин. Приведу один небольшой пример. Фил Зимбардо в своих широко известных психологических программах на государственном телевидении кратко описывает кросс-культурные различия, проявляющиеся у мальчиков и девочек — различия, которые видны во всем, от пищевых привычек до типов дружбы и стилей игры: “У девочек — корни, у мальчиков — крылья”.

Корни и крылья. Агапе и Эрос. Именно это вертикальное измерение глубины следует добавить к горизонтальному измерению содружества, с тем чтобы принять в расчет многомерные различия во врожденных стилях мужчин и женщин.

Так, по моему мнению, мужчины и женщины, развиваясь, проходят через одни и те же нейтральные к полу базовые структуры, однако они склонны осуществлять это, обладая разным набором ценностей и стилей как в трансляционной, так и в трансформативной сфере: мужчины склоняются к деятельности и Эросу, женщины — к содружеству и Агапе. (Конечно, для любого конкретного индивида характерно уникальное соотношение этих четырех факторов, и все четыре фактора решительно присутствуют в мужчинах и женщинах. Все это просто тенденции и средние вероятности, но не каузальные детерминанты!)

Как бы то ни было, что наиболее важно, эти простые половые вероятности позволяют нам немедленно отказаться от интерпретации женщин как несовершенных мужчин, или совсем недавней попытки интерпретировать мужчин как несовершенных женщин. Ни мужская, ни женская предрасположенность не является как таковая более высокой или низкой, более глубокой или широкой во вложенной холархии базовых структур.

Кроме того, этот подход препятствует недавним попыткам духовных феминистов разного толка вообще вывести женскую духовность из-под трансформативных требований любого сорта. Эта попытка просто рисует женщину в виде “проницаемой” (содружество) самости, что замечательно, но затем довольно прямолинейно уравнивает эту проницаемую самость с духовной и экологической самостями, тем самым отрицая какие бы то ни было требования к иерархической трансформации у женщин. Это катастрофически противоречит не только женской иерархии Джиллиган, но и всем остальным, что с успехом ставит крест на любого рода трансформации женщин.

Этот плоский подход неспособен принять в расчет то, что сама проницаемая самость (или самость-в-связи) претерпевает рост, развитие и трансформацию. Проницаемая самость холархически развертывается и трансформируется, проходя через те же расширяющиеся сферы сознания, что по-своему приходится преодолевать мужской деятельной самости (эгоцентрическое проницаемое, социоцентрическое проницаемое, мироцентрическое проницаемое и духовное проницаемое). Проницаемая самость сама по себе отнюдь не является духовной самостью — таковыми являются лишь ее высшие и глубинные пределы. Фактически, низшие стадии проницаемой самости (до-персональные) точно так же эгоцентричны, нарцисстичны и в целом неприятны, как более поверхностные стадии мужской деятельной самости. Обе они в равной мере замкнуты в орбите своего собственного самолюбования, которое, по определению, служит антитезой всему духовному.

А что касается проницаемой самости и ее замечательной заботы о экологических связях, она часто представляет собой нечто совсем противоположное. Низшие стадии проницаемой самости (как и низшие стадии деятельной самости) отличаются в целом до-персональной, до-конвенциональной и эгоцетричной позицией. Именно эта позиция служит главным вкладчиком в экологическое мародерство в целом. Простое содружество или проницаемость не делает ничего, что могло бы смягчить эту боль: она просто расширяет свой нарциссизм и эгоцентричность, проницаемо участвуя в своей собственной болезни. Содружество — это переплетенное, паутиноподобное взаимоотношение всех элементов в данной сфере, но Агапе — это способность охватывать в целом более глубокие сферы. Когда мы начинаем понимать, что содружество и Агапе просто не есть одно и то же, тогда становится очевидным, что факт обладания проницаемой самостью не является достаточным, как воображают эти феминисты, для привнесения света нравственности и спасения в скверный мир мужской деятельности. Скорее всего, более поверхностные и эгоцетрические стадии проницаемой самости, наряду с более поверхностными и эгоцентрическими деятельной самости, служат отражением двуликой природы зла в этом мире, и один из этих улыбающихся ликов, несомненно, наделен женскими чертами.

Женская духовность

Именно два базовых, врожденных различия между мужской и женской ценностными сферами (склонность мужчин к деятельности и Эросу, склонность женщин к сотрудничеству и Агапе), когда они развертываются, проходя через базовые структуры сознания, под влиянием различных мировоззрений и различных стадий техно-экономического развития порождают разнообразные формы гендера, которые наблюдались в ходе исторического развития мужчин и женщин.

Этот “все-секторный, все-уровневый” подход дает нам, как я полагаю, шанс свести вместе огромное число важнейших действительно решающих факторов в обсуждении пола и гендера. Так нейтральные к полу базовые структуры проявляют себя по-разному для мужчин и женщин в зависимости от факторов всех четырех секторов, от гормональных различий до мировоззрений, от способов производства до трансляционных/трансформативных различий. Поскольку все четыре сектора тесно взаимодействуют, ни один из этих факторов не может быть опущен в подлинно объемлющей теории пола и гендера.

И это непосредственно относится, как я полагаю, и к духовному развитию. Второй том трилогии Космоса — это пристальный взгляд на различные типы духовного развития — во многих случаях решительно отличающийся от мужских паттернов — которые веками осваивались женщинами (святыми, шаманками и йогинями). Эти женские практики единообразно и кросс-культурно включает интенсивную форму не только трансляционного сотрудничества, но и трансформативной Агапе (инкарнационного, тело-центрированного, имманентного, нисходящего, инволюционного и глубоко воплощенного мистицизма). Они представляют разительный контраст с более традиционными восходящими, трансцендентальными, деятельными и побуждаемыми Эросом формами духовности, типичными для мужчин.

Однако эти более женственно-ориентированные духовные практики все еще остаются практиками в глубокой трансформации, а не простой трансляции. Как таковые, эти женщины-мистики предлагают колкую критику в адрес теорий просто “проницаемой” самости, которые находят проницаемость как таковую духовной (как если бы содружество и Агапе были одним и тем же).

Другими словами, чтобы проявить подлинное духовное сознание, женщинам приходится точно так же тяжко трудиться, как и мужчинам. Как мы уже отмечали, “проницаемое” и “духовное” даже отдаленно не являются одним и тем же. Скорее всего, лишь глубочайшие стадии проницаемой самости подлинно духовны (“дух-как-дух”), и эти глубинные направления развития требуют интенсивной и продолжительной духовной практики. Но там, где мужчинам требуется трансформировать свои деятельные самости, женщинам нужно трансформировать свои проницаемые самости (эгоистичное-забота-вселенская забота-духовное признание). Это те же самые расширяющиеся сферы сознания (эгоцентрическое-социоцентрическое-мироцентрическое-аутентично духовное), но преодолеваемые в разных стилях.

То, что слишком много теоретиков “проницаемой самости” на самом деле имеют в в виду, это “Я женщина и благодаря своей проницаемой самости я уже более духовна, чем мужчина”. В противоположность этому взгляду женщины-мистики демонстрируют, что для того, чтобы женщины действительно смогли трансформировать свои проницаемые самости, а не просто по-другому транслировать их, им требуется огромный объем интенсивной и основательной работы (как и мужчинам). Эти удивительные женщины-мистики по сути говорят своим сестрам: “Прекрасно, у вас есть относительная, воплощенная, проницаемая самость. Однако в рамках природных данных, вот что вам все же придется сделать — с интенсивностью, огнем и безжалостной требовательностью к себе — чтобы действительно трансформировать эту самость и сделать ее полностью прозрачной для Глубин Божественного”.

Действительно, некоторые трансформативные практики этих замечательных женщин — которые почти всегда включают болезненные телесные испытания через нисхождение или инкарнационное Агапе и ее беспощадное милосердие — настолько интенсивны, что они даже с трудом поддаются толкованию. Как бы то ни было, они не для душевно слабых, они посрамляют предположения о “прекрасной проницаемости” исключительно трансляционной женской самости. Эти исключительные женщины-практики служат ярким маяком для тех женщин, кто хочет понять, что им в действительности надо делать, чтобы воистину трансформироваться в глубину, а не просто заявлять о превосходстве, основанном на трансляционной проницаемости.

В то же время, мы просто не можем забывать, что и мужчины, и женщины имеют решающий доступ к деятельности и содружеству, равно как и к Эросу и Агапе. То, что они могут проявлять врожденный акцент на то или иное, отнюдь не означает, что они представляют собой в целом разные виды. Вот почему, как я полагаю, нам нужно постоянно не упускать из виду как глубинные сходства, так и сложные различия между мужчинами и женщинами и соротивляться желанию потопить наше обсуждение в идеологическом пылу продвижения одного за счет другого.

Нравственная глубина мужчины и женщины

Это подволит нас к последней и в некоторой степени деликатной теме самого нравственного развития. Многие радикальные феминисты и экофеминисты постоянно заявляют, открыто и неявно, что общая женская модальность в некотором важном смысле более нравственна или этична, чем мужская. Однако сами феминистские исследования демонстрируют нечто совершенно другое — и гораздо более привлекательное.

Радикальные феминисты и экофеминисты подчеркивают (что, по моему мнению, вполне справедливо), что женщины действительно склонны акцентировать воплощенное персональное взаимоотношение (“связную самость”). И именно этот факт, как кажется, затрудняет развитие женщин до третей и самой высокой стадии нравственного развития, предложенной Джиллиган — то есть, от стадии, которую Джиллиган называет конвенционально этической”, до того, что она называет “пост-конвенционально мета-этической стадией” (она также называет это переходом от заботы ко вселенской заботе).

Другими словами, именно потому что женщинны склонны сохранять привязанность к персональным и конвенциональным взаимоотношениям, им труднее достичь пост-конвенциональной и вселенской стадий в ходе их собственного женского развития (основанного на их собственных правилах отношения, а не на мужских првилах деятельности). Так, даже если учитывать тест Левинджер, изначально разработанный исключительно на женском материале, мужчины чаще достигают высших стадий. Мужчины, будучи менее персонально привязаны к социоцентрическим взаимоотношениям, легче принимают вселенский и пост-конвенциональный взгляд (“большую картину”) и, следовательно, больше мужчин, чем женщин, добирается до пост-конвенциональных нравственных стадий (даже когда о женщинах судят в рамках их собственных масштабов и ценностей).

Вообще, нравственное развитие мужчин и женщин демонстрирует интересное разветвление. Точно так же как и в тестах на интеллект мужчины зарабатывают большинство низших и высших показателей (большинство действительно тупых и действительно одаренных — мужчины), так и по большинству шкал общего нравственного развития мужчины опережают женщин по высшим и низшим показателям. И снова отметим, что женщины, похоже, тяготеют к персональным, внедренным, конвенциональным взаимоотношениям, и, следовательно, им труднее переходить от конвенционального содружества (заботы) к пост-конвенциональному содружеству (вселенской заботе, “пост-конвенционально мета-этическому” по Джиллиган).

Мужчины, с другой стороны, из-за своего преимущественно деятельного мировоззрения склонны тяготеть к обеим сторонам этого конвенционального разделения: и они чаще, чем женщины, достигают пост-конвенциональной мироцентрической стадии вселенского охвата, но они также чаще, чем женщины, остаются в до-конвенциональной и эгоцентрической модальности. На каждого Авраама Линкольна и Махатму Ганди приходится Чарльз Мэнсон и Джек-Потрошитель. В историческом смысле, это превращало мужчин как в истинно поразительные нравственные и духовные маяки, так и в самых жестоких и злобных животных, каких только носила земля.

Однако, напомню еще раз, дело в том, что одно лишь обладание женской тягой к содружеству, в противоположность мужской тяге к деятельности, недостаточно для того, чтобы сделать вас духовными или высоконравственными. На самом деле, это может замедлить ваш рост, затруднить вхождение во вселенскую и глобальную сферы (в духовное, а также в нравственное), это действительно может поранить что-то, напоминающее подлинную экологическую позицию (что ставит под вопрос один из центральных принципов экофеминизма, а именно, врожденное превосходство женского, когда оно входит в глобальную биосферу).

Однако главный вывод, во всех случаях, состоит в том, что самость, склонная к сотрудничеству, требует столько же работы, и иногда больше, чем деятельная самость, чтобы перейти от эгоцентрической обособленности к социоцентрической заботе, а потом к мироцентрической заботе, открывающей самость сиянию Божественного. Женщинам, как и мужчинам, часто требуются годы, а иногда и десятилетия крови, пота, слез и тяжкого труда, чтобы подтвердить свое право первородства.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: