– Они два придурка, – сказала Хлои. – Джорджу нужна была пара для вечеринки RMG, и Уилл предложил ему спросить у нашего официанта. Понятное дело, Джордж предполагал, что тот не подходящий кандидат.

– Прости, RMG? – переспросил я.

– Райан Медиа Групп, – пояснил Джордж. – Беннетт решил устроить суарé [от франц. званый вечер, шутливое устаревшее понятие – прим. переводчика], а я без спутника. И мальчики решили похлопотать. Но об этом стыдно и говорить. Давай лучше о том, что ты собираешься делать с Руби.

Я так и знал, что мы снова к этому вернемся. На самом деле, часть меня нуждалась в разговоре на эту тему… что странно. Мне никогда не надо было обсуждать свой развод, но сейчас что-то сталкивало меня с привычного пути.

– Я… – начал я, уставившись на свой стакан, – вообще-то, не знаю.

Наступила тишина. И я наконец признался:

– Она сказала, что питает ко мне чувства. И на самом деле… – сказал я, поднимая голову, – в течение достаточно долгого времени.

– Мне это было ясно с одного взгляда, – сказал Беннетт.

– Мне тоже, – добавил Джордж.

– И мне, – откликнулся Уилл.

Макс завершил эту перекличку:

– Мне можно ничего и не говорить, правда?

– Сегодня в офисе мы чуть не поцеловались, – выпалил я, и почему-то в этот момент все повернулись в сторону Беннетта, на что он плавным жестом каждому по кругу продемонстрировал средний палец. – Не лишне будет добавить, что все слишком стремительно для меня происходит. Я только… Ну, мы работали вместе в течение нескольких месяцев, а узнал я ее только в эту пару дней.

– И что ты собираешься делать?– спросила Хлои.

– Ну, я… – начал было я, а она продолжала смотреть на меня, как на дурака. – Как я уже сказал…

– Она рассказала тебе о своих чувствах. У вас чуть не случился поцелуй. Ты сказал, что все происходит несколько быстро. Так что я предполагаю, именно поэтому ты здесь, а она нет.

– Да, – ответил я.

– И в общем, ты либо заинтересован, либо нет.

– Все не так просто, – сказал я. – Мы вместе работаем.

Хлои только отмахнулась.

– Это не имеет значения, – когда все изумленно на нее уставились, она ответила: – Ну а что? Абсолютно никакого! Естественно, я не в курсе всех деталей, но из того, что слышала, она красивая умная девочка, и в конце концов ее заметит кто-то гораздо умнее тебя. Не будь идиотом.

Я засмеялся, отпивая пиво.

– Благодарю.

– Хлои, как обычно, сразу к делу, – мой брат осторожно положил руку мне на плечо. – Просто позвони ей. Спроси, может, она захочет спуститься вниз и присоединиться к нам?

Кивнув, я поднялся и направился в тихую часть бара, набирая ее номер.

Когда в трубке раздался первый гудок, я подумал, что никогда раньше ей не звонил.

Что мы вообще-то не строили планов на этот вечер.

И что они у нее могут появиться, а Хлои, возможно, права, и кто-нибудь поумнее уже обратил на нее внимание.

– Алло?

Я чуть не подпрыгнул, успев каким-то образом убедить себя, что она не ответит. Внутри я был как один большой узел.

– Алло? – пауза. – Мистер Стелла?

От звука ее голоса я вздрогнул.

– Руби. Зови меня Найл, ладно?

– Все в порядке?

– Не хочешь спуститься перекусить?

На другом конце она явно колебалась, и это ощущалось нескончаемо.

– Если ты, конечно, не… – я остановился, подбирая слова, – организовала что-нибудь… ну… удовлетворить голод…

Боже, что я несу?

– Удовлетворить голод? – спросила она, и в ее интонации я уловил сдерживаемый смех и легкий оттенок алкоголя.

Я еле слышно застонал.

– Я имел в виду компанию. Или планы. Руби, я не хотел злоупотреблять твоим вниманием. Я даже не знаю, может, ты…

Она перебила меня, тихо засмеявшись.

– Уже почти полночь. И я тут одна, уверяю. Но я только что из ванной, выпила коктейль или два и заказала обслуживание в номер.

Мой мозг переключился на образ Руби в ванне. Обнаженная. Немного обмякшая от алкоголя. Мокрая.

Теплая мягкая кожа. Расслабленные руки и ноги.

– А-а. Ну хорошо.

Руби снова сделала паузу.

– Что ж, думаю, я все же могла бы…

Она замолчала.

– Нет, Руби, я не в том смысле, что… Просто хотел убедиться, что ты поужинала. Был долгий день. И мы… – я закрыл глаза и пробормотал: – Мы… В общем, я боялся, что ты не в настроении.

Я слышал ее дыхание, частое и неглубокое. И почувствовал, как в груди резко сжалось при мысли о ее страстном желании и о том, что она страдала из-за меня или из-за всего этого. Я знал, что мог что-то сделать для нее… Просто не имел понятия, с чего начать.

– Я в порядке, честно. Спасибо.

Некоторое время мы молча висели на линии.

– Тогда ладно. Спокойной ночи, Руби.

– Спокойной ночи… мистер Стелла.

Вернувшись к столу, я занял свое место и поднес к губам свою вторую пинту. Я чувствовал себя куда хуже прежнего; по телефону я был просто отвратителен, хотя и лицом к лицу в моем умении общаться было немало неуклюжести. Когда Макс без слов спросил, присоединится ли к нам Руби – с выжидающим выражением лица и немного приподняв брови – я покачал головой. У меня не было ясной уверенности, что я ощущал от того, что она не придет: облегчение или расстройство. И тогда я остановился на облегчении, потому что знал: я не удержусь от какого-нибудь мимолетного движения в ее сторону, желания ощущать ее руку на своей ноге, встретиться с ней взглядом и понять, что ее желание по-прежнему живо, и было бы невероятно дерьмово напроситься на него.

Вот черт.

Беннетт и Хлои уже ушли, их прогнал Джордж, заявив, что лучше выколет себе глаза, чем станет любоваться их поцелуями с языком. Я заказал джин с тоником, потом еще один, влившись в разговор, после чего в итоге потерялся в собственных неясных мыслях. Я проделал путь от полной неразберихи к хмельному спокойствию и в конце концов убедил сам себя, что это хорошая идея – подняться на треклятом лифте и увидеть ее.

– Ты куда собрался? – спросил Макс. – Это мой единственный свободный вечер за месяц. Не фиг сваливать раньше времени.

– До завтра, приятель. Спокойной.

Пока шел к лифту, я проигнорировал их свист вслед и улюлюканья, поднялся на десятый этаж и направился к ее номеру.

Мои ноги были словно деревянные; господи, даже мой стук в дверь был пьяным.

После нескольких напряженных секунд дверь открылась, и передо мной появилась Руби в тоненьком шелковом розовом топе и таких же шортиках, едва прикрывающих ее…

Боже правый.

Держась за дверь, она расслабленно на ней повисла.

– Что-то случилось, мистер Стелла?

Я откашлялся, затем еще раз.

– Черт. Ты что, в этом спишь?

– Да… – ответила она, и я отчетливо услышал улыбку в ее голосе, когда она добавила: – если только ко мне не приходят удовлетворить мой голод.

В конце концов мне удалось оторвать взгляд от ее полуобнаженной груди.

– Тебе нравится меня дразнить.

Она высунула язычок и облизала губы.

– Да.

Я стоял в дверях, чувствуя, что смотрю на нее, как мужчина, желающий эту женщину напротив, и будто он не спал, не ел и не мастурбировал уже много дней.

– Зайдешь? – спросила она. – Предупреждаю, я выпила несколько коктейлей. Но в минибаре еще что-то осталось, если тебе придется по вкусу Midori или Jägermeister [ликеры – прим. переводчика].

– Я не должен к тебе прикасаться, – выпалил я и тут же зажмурился. – Прости. Я немало выпил и… – открыв глаза, я посмотрел ей в лицо. Она улыбалась и смотрела на меня… с облегчением. – Не знаю, почему я здесь. Не могу перестать думать о произошедшем сегодня и о том, как сильно я хотел тебя увидеть. Но мне действительно не стоит дотрагиваться до тебя, Руби.

Было заметно, как бьется пульс на ее шее. И что она дрожит.

– Не стоит? – спросила она. – Или нет желания?

Ничего не отвечая и не задумавшись ни на секунду, я шагнул вперед, в ее номер. Она сделала шаг назад, позволяя двери закрыться за мной. В тишине раздался глухой стук.

– Это правда, что ты сказала сегодня? – спросил я. – Ты думала об этом? Со мной?

Она покраснела от шеи до щек, но ей все-таки удалось ответить ровным голосом:

– Да.

Она остановилась, но я нет. Я продолжал двигаться вперед, пока не оказался буквально в паре сантиметров от нее. И почувствовал ее дыхание на своей шее. Сладость апельсинового сока с легким оттенком водки на ее губах.

Это глупо, Найл. Убирайся ко всем чертям из этого номера.

– О чем ты думаешь? – спросил я.

– О том, что ты в моем номере, – глядя на мои губы, ответила она, – чтобы удовлетворить мой голод.

Хохотнув, я провел рукой по лицу, признаваясь:

– Эти последние несколько дней… Я тоже об этом думаю. У меня от тебя голова кругом.

– Это плохо?

Я посмотрел на нее. Она выглядела нервничающей и уверенной в себе одновременно; я был в ее номере; она вмиг восстановила эту силу притяжения между нами.

– Нет, не плохо. Просто я не уверен, что знаю, как себя вести с тобой.

Понятия не имею, зачем я это сказал, но, казалось, это нисколько не сбило ее с толку.

– Мы вместе решим.

Встретившись с ней взглядом, я спросил:

– Мы сможем?

Руби кивнула, вытянув руку и положив ее мне на грудь.

– Я тебя понимаю. Думаю, ты меня тоже.

Я сглотнул, не найдя ответа.

– Я скажу тебе, что мне нравится, – прошептала она. – Ты скажешь мне, что тебе нужно.

Она провела рукой вниз по моей груди, по животу, и, прежде чем коснуться ремня брюк, убрала ее.

Я должен уйти. Уйти в свой номер и дать нам обоим выспаться.

Глядя на меня, она спросила:

– Расскажи, в чем ты нуждаешься?

– Вот в этом, – ответил я. – В этой странной уверенности, которую чувствую рядом с тобой. И в том, как ты смотришь на меня.

Ее большие глаза изучали меня.

– Множество женщин так на тебя смотрят.

– Нет, ты ошибаешься. Возможно, они смотрят на меня так же, как мужчины – на тебя. Очевидно желая тебя и считая сексуальной. Но ты – не так. Мне кажется, ты видишь меня насквозь, – я сделал паузу и потом добавил: – Кроме того, я никогда не был тем, кто хочет «множество женщин».

Ее улыбка стала такой сияющей, что я забыл, о чем еще собирался сказать.

В моей груди сердце билось так сильно, что почти сбивало с ног. Явно из-за алкоголя, и я еще никогда не хотел прочувствовать это до конца. Ни разу в жизни я не испытывал такого внутреннего стремления, подобного этому.

Она стояла так близко, пахнущая розовой водой и неописуемым ароматом женщины.

Если прижать Руби к груди, то ее макушка окажется под моим подбородком, – просто идеально. И будет столь же идеально, когда она оседлает меня, обняв ногами за талию и скользя по мне влажной от нашего пота грудью.

– Руби, что мы делаем?

Усмехнувшись, она заправила прядь волос за ухо.

– Ты пришел в мой номер. Мы оба немного выпили. Ты и скажи.

– Я… Я бы хотел это выяснить.

Ее улыбка превратилось в нечто более серьезное.

– Я тоже.

– Но, возможно, сегодняшняя ночь – не подходящее время. Я не притронусь к тебе, – может, когда произнесу это раз сто, я и сам в это поверю. – Мы выпили. Хочу быть трезвым, если…

Когда она закрыла глаза, на ее лице было ясно написано разочарование. Но потом все изменилось: Руби открыла глаза и посмотрела на меня кокетливо и скромно одновременно. Она развернулась, сделала несколько шагов вглубь комнаты и забралась на кровать.

– Но если бы мог себе позволить, как бы ты прикоснулся ко мне? – спросила она, аккуратно складывая одежду и убирая ее в открытый ящик шкафа.

Я едва обдумал вопрос, когда из меня уже рвался ответ:

– Отчаянно.

И шагнул к ней.

– Грубо?

– Я… Нет, – сбился я. – Я бы никогда…

– Мне нравится представлять твои грубые прикосновения, – перебила она, успокаивающе мне улыбаясь. Вот еще один клочок ткани оказался на кровати – наверное, топ, – она расправила его и тоже отправила в ящик. – Когда твои большие заботливые руки дрожат от желания коснуться меня, и ты так нетерпелив.

– Я мог бы, – признался я, а когда она посмотрела на меня, взглядом прося о большем, я пробормотал: – Я уже нетерпелив, – я едва мог дышать; опущенные по бокам руки дрожали. – Я стараюсь, быть осторожным, но безуспешно.

Толкнув бедром, она закрыла ящик и сделала шаг ко мне.

– Ты сорвешь с меня одежду, прежде чем мы доберемся до кровати, – подыграла мне она, теребя бретель своего топа и давая мне время и возможность ее остановить.

Ни за что на свете я бы этого не сделал.

Скользнув ладонями по груди и ниже, она взялась за нижний край и потянула топ вверх… и полностью сняла его.

Мое сердце перестало биться, а когда пошло снова, по ощущениям оно стало раз в десять больше прежнего и во столько же раз увеличило скорость.

Не отрывая взгляд от моего лица, Руби уронила шелковую вещицу на пол.

Я смотрел на ее обнаженную грудь, на эти пышные изгибы, маленькие розовые соски и совершенную светлую кожу. Сглотнув, я пытался усмирить свой бешеный пульс. Я хотел прикоснуться к ней, целовать. Хотел оказаться сверху над ней, двигаясь внутри.

Она сделала шаг назад, затем повернулась и направилась к кровати.

– Руби, – я не знал, что еще сказать. Ее имя вырвалось инстинктивно. То была почти мольба.

– Ты прикасаешься к моей груди, будто делал это уже сотни раз, не осторожничаешь, – она повернулась ко мне лицом, пробежала руками по округлостям, прижала их друг к другу и грубо сжала розовые вершинки. – Сосешь их. Словно жаждешь.

Господи.

– Я уже жажду.

– Тебе нравится моя грудь. Иногда ты ведешь себя с ней очень бесстыдно.

Я чуть не задохнулся. Никогда в жизни я не играл в такие игры.

– Бесстыдно?

– Да. Ты потираешься между ними.

Я ощутил прокатившийся по коже жар и вполне объяснимую пульсацию в брюках.

– Потираюсь?

– Своим членом.

Мой рот наполнился слюной, когда я посмотрел на ее губы и представил их там.

– Но прямо сейчас ты хочешь меня голой, – это был вопрос, аккуратно припрятанный под утверждением.

Большими пальцами она подцепила пояс своих шортиков, снова позволяя мне ее остановить.

Я чуть не зажал себе рот ладонью, чтобы громко не застонать. Выпитое сделало меня самоуверенным:

– Хочу.

Она спустила шорты вниз по бедрам, соблазнительно ими покачивая. Под ними на ней не было нижнего белья, и ее обнаженное тело было гладким и мягким. Ничего прекраснее я в жизни не видел.

– Тебе нравится смотреть на меня, – а это не было вопросом. Мое выражение лица позволяло ей прочитать каждую мою мысль.

Например, как сильно я хотел оказаться над ней, быть таким жадным и бесстыдным, как она и предлагала.

Или же как мне хотелось чего-то чуть более невинного – коснуться ее гладкости между ног.

Тяжело сглотнув, я ответил ей:

– Ты единственная, на кого я хочу смотреть, дорогая.

Руби села на кровать, подвинувшись ближе к центру, после чего легла на спину и развела ноги.

– Тогда… смотри.

Не испытывая ни капли стеснения, я впился взглядом ей между раздвинутых ног. В ушах грохотала кровь, и я прислонился к шкафу для поддержки.

– Матерь божья.

Она пробежала пальчиками вверх по ногам, минуя колени, к бедрам. А потом, видя, что я наблюдаю за ней, пальцами одной руки провела по влажной коже своего лона.

– Еще тебе нравится меня пробовать, – прошептала она.

Я только и смог, что, сглотнув, кивнуть. Ничто в мире не доставит мне большего удовольствия.

– Но ты любишь дразнить.

Услышав нотку игривого недовольства в ее голосе, я посмотрел ей в лицо и почувствовал, как мои брови сошлись на переносице.

– Вот как?

– Да, – сладко заскулила она. – Это просто ужасно. Ты заставляешь меня упрашивать, чтобы твой рот наконец оказался на моем клиторе.

На ее… клиторе? Чувствуя, что перед глазами начинает плыть, я провел рукой по лицу. Происходящее – все это – стремительно выходило из-под контроля.

– Что… То есть, как я это делаю?

Слегка пожав одним плечом, она отвечает:

– Ты целуешь внутреннюю сторону бедра и мои складки, – круговыми движениями она погладила у себя между ног. – И проводишь языком там, где я влажная, – скользнула указательным пальцем чуть ниже, ставшим блестящим от ее возбуждения. – Видишь, где?

Я едва не наклонился вперед к кровати. Мой голос был еле слышен:

– Еще как.

– И вот как ты дразнишь меня. Ты не касаешься меня здесь языком, – движение пальца чуть выше и маленький круг вокруг клитора. – И так до тех пор, пока я едва не стану молить о пощаде.

Я сделал шаг к кровати.

– Мне это кажется немного нечестным.

Руби хихикнула и улыбнулась.

– Так и есть, да?

Чувствуя пульсацию крови по венам, я начинал ощущать ту власть, что имел над ее телом. Всего лишь глядя на нее. Невозможно было не обратить внимания на ее реакцию.

– Я стану так делать только потому, что люблю, как твоя кожа покрывается румянцем, когда ты начинаешь по-настоящему нуждаться в этом, дорогая.

Она приоткрыла рот, резко вдохнув.

– Но мне это уже нужно.

– Нет… это все еще только желание, – поправил я ее. – А пока я попробую на вкус твои бедра.

Ее бедра приподнялись на кровати, а пальцы послушно двинулись к внутренней стороне.

Мое сердце отбойным молотком билось о грудину. Мне безумно сильно хотелось присоединиться к ней в этой игре.

– Твоя грудь идеальна.

Застонав, она закрыла глаза.

– Я всегда оставляю на ней одну руку, пока целую тебя внизу.

– Ты так и делаешь, – согласилась она, скользя одной рукой вверх и накрывая ладонью грудь. – И мне это нравится. Но то, как ты дразнишь меня, сводит с ума. Пожалуйста, я хочу почувствовать тебя.

– Всего лишь один легкий поцелуй, дорогая.

С благодарностью застонав, Руби снова коснулась пальцами клитора и вскрикнула.

– Дай моему языку скользнуть в тебя.

Ее глаза распахнулись, когда, глядя на меня, она ввела внутрь один палец. Я наблюдал, как он исчезал и появлялся, погружался в нее и выходил, прежде чем встретиться с ней взглядом. Она казалась на грани слез.

Я потерялся в этой игре, был одурманен одним ее видом. Я не был похож сам на себя. И ни на кого другого.

Это она сделала меня таким.

– Мне нравится твой вкус?

– Ты знаешь, что да.

– Из-за него я становлюсь взвинченным, правда? Он делает меня…

– Твердым, – закончила вместо меня она.

Засмеявшись, я шагнул ближе и уперся коленями в матрас, оказавшись в паре десятков сантиметров от нее. Наклонившись, я положил руку рядом с ее бедром, стараясь при этом не прикасаться к ней.

– Я уже до боли тверд, дорогая. Хочу сказать, что это будоражит во мне собственнические чувства. Заставляет хотеть драться с каждым мужчиной, кто знал твой вкус.

Она прерывисто вздохнула.

– Ты твердый?

– Что ж, посмотри сама.

Она перевела взгляд на молнию моих брюк, увидев прижатую там выпуклость.

– Покажи мне, – облизывая губы, попросила она.

Я покачал головой, но провел рукой по передней части брюк, чтобы ей было видно очертание длины.

Господи. Что происходит? Что я делаю?

– Не сегодня, – прошептал я.

Она начала подниматься, выражение ее лица медленно становилось пристыженным.

– Потому что я не смог бы остановиться, – быстро успокоил я ее. – Я едва держу себя в руках, Руби, пожалуйста, продолжай то, что делаешь.

– Все в порядке? – спросила она. Ее щеки порозовели от смущения.

Я кивнул, не желая портить момент.

– Более чем в порядке. Это словно чертов сон.

– Я хочу прикоснуться к тебе, – еле слышно произнесла она.

– Ты не можешь.

Ее взгляд поднялся к моему лицу.

– Никогда?

– Ш-ш-ш, – пробормотал я, снова нависая над ней. – Я целую тебя между ног, как ты можешь в такой момент думать о чем-то еще?

С прикованным ко мне взглядом она снова начала медленно потирать себя, будто ожидала, как я ей скажу, что делать.

– Вот так. Я хочу целовать и посасывать, да… именно здесь. Хочу услышать, как ты кончишь.

Руби выгнулась на кровати, быстро рисуя пальцами маленькие кружочки.

– Я… Я…

– Так скоро? – прошептал я, еле сдерживаясь, чтобы не наклониться и не впиться посасывающим поцелуем в изгиб ее шеи, который уже поблескивал от пота.

– Ты сводишь меня с ума, – прохрипела она.

– Ты так хорошо ощущаешься на моем языке, – пробормотал я. – Мои ощущения полны тобой.

Видеть ее такой – это что-то нереальное; самый эротичный вид в моей жизни. Ее раскрытые передо мной бедра мягкие и упругие. Все, что мне нужно, чтобы сделать эту игру реальностью, – это просто наклониться и прижаться к ней ртом. Прижав ладонь к передней части брюк, я застонал.

Ее глаза распахнулись, когда она кончила, рот приоткрыт, голос напряжен от отчаяния.

В ту же секунду я понял, что никогда не смогу забыть звуки ее оргазма, прерывистого дыхания и пронзительного крика.

Ее грудь покрылась румянцем, соски были напряжены, когда она, продолжая лениво себя касаться, улыбнулась. Я завидовал ее пальцам, скользящим по восхитительной гладкости.

– Позволь мне прикоснуться к тебе, – прошептала она. – Прошу тебя.

– Ты уже это делаешь, – снова нависая над ней, сказал я. – Твоя рука меня поглаживает.

На ее губах заиграла дразнящая улыбка.

– Моя рука? Скользить всего лишь рукой – это ужасно.

– Ну, – я пожал плечами. – Случилось так, что твой рот в этот момент стал более жадным.

В ее взгляде расцвело понимание.

– О-о-о.

– Тебе нравится твой вкус на моем языке.

Ее глаза заискрились, от частого поверхностного дыхания губы приоткрылись.

– Нравится.

– А я люблю баловать тебя, – сказал я, и она кивнула. – Кроме того, тебе нравится ощущать мою тяжесть и длину в своих руках.

Пульс на горле Руби пришел в неистовство.

– О да, – сказала она, задыхаясь становясь дикой. – И я могла бы целовать твой требовательный рот в течение долгих дней.

– Иногда ты так и делаешь.

– Господи, почему ты не внутри меня?

Я улыбнулся, услышав, как она заскулила, так сладко и нежно.

– Потому что мы еще не занимались любовью.

От этого внезапного открытия в нашей маленькой сюрреалистической игре ее глаза округлились.

– Не занимались?

Я покачал головой.

– Мы ждем.

Она засмеялась, и этот звук был настолько приятным, что я чуть было не нагнулся, чтобы услышать его эхо у ее губ.

– Мы делаем все остальное?

Я кивнул.

– Почти.

Ее глаза все так же широко распахнуты, во взгляде был все тот же искренний голод, когда она спросила:

– Чего же мы ждем?

– Уверенности.

Я наконец протянул руку и начал поглаживать большим пальцем вперед и назад по обнаженной коже ее бедра.

– Быть уверенными во мне? – шепотом спросила она.

Я смотрел на ее сладкие полные губы, на крохотную морщинку от беспокойства на лбу, прежде чем ответил:

– Во мне. Уверенности во всем этом, прежде чем пути назад не будет. Я не смогу относиться к этому легко и несерьезно.

– Знаю, – прошептала она. – Я могу подождать.

И тут нас накрыла реальность. И так странно, что это произошло после самого эротичного зрелища в моей жизни. Я чувствовал себя так, словно лишился опоры, и будто последние двадцать минут были сном.

В итоге все могло стать довольно затруднительным; мы коллеги, и еще неделю назад я не был с ней знаком. А сейчас она совершенно голая и только что мастурбировала, пока я говорил с ней. Этот момент должен быть самым ужасающим в моей жизни. Но из-за алкоголя в нашей крови и удовлетворения, окутавшего ее тело, он таким не был.

Набравшись смелости, я скользнуть рукой по ее бедру и обхватил его ладонью.

Она потянулась вниз и накрыла мою руку своей.

– Как мы будем спать после этого?

– Мы ляжем на бок, и я обниму тебя сзади, – ответил я и тяжело сглотнул. – Ты бы идеально устроилась рядом со мной.

– Но ты не станешь будить меня ради секса?

– Я разбужу тебя, чтобы прикоснуться снова, потому что не насытился тобой, но не только для этого.

Понимает ли она? Что в наше время сама идея секса все меняет. И что-то означает.

Она закрыла глаза и положила руки на свое бьющееся сердце.

– Знаешь ли ты, как сильно я хочу почувствовать тебя?

– Знаю, – тихо ответил я.

– Я надеюсь, ты когда-нибудь меня поцелуешь.

Ощущая давление реальности, я сглотнул комок в горле.

– Как и я.

– Ты всегда целуешь меня перед сном, когда уходишь? – возвращаясь к нашей игре, спросила она. Ее глаза, такие большие и уязвимые, предупреждали меня быть осторожным. Они говорили мне, что, возможно, даже сама Руби не знает, каким бережным мне стоит быть с ее сердцем.

– Всегда, – но не сегодня. По крайней мере, не ее рот. Вместо этого я наклонился и прижался единственным поцелуем рядом со своей рукой к мягкой коже у ее пупка.

Ее руки легко пробежались по моим волосам, посылая новый импульс вниз по телу.

Как только я поднялся, Руби села. Она наблюдала, как я взял свой пиджак, но к своей одежде даже не притронулась.

– Завтра все станет странным? – тихо и сдержанно спросила она. – Я сегодня все разрушила?

Все, что я мог сделать, – это не приблизиться к ней и не зацеловать ее до бесчувствия, чтобы успокоить. Я не знал, что мне было нужно, чтобы позволить себе этот решающий шаг.

– Наоборот.

Она слегка улыбнулась, и я подозревал, она хотела того же, что и я, – чтобы я остался на ночь. Даже без единого прикосновения, просто находиться с ней – это было бы лучшее из всего возможного.

– Спокойно ночи, Руби, дорогая.

– Спокойной ночи, мистер Стелла.

Ее имя было постоянно повторяющейся мантрой в моих мыслях, но я так и не услышал, чтобы она назвала меня Найлом.

Семь

Руби

В окно уже светило солнце, когда я проснулась от звонка будильника на телефоне, и на меня обрушилось громадное и леденящее «какого черта я вчера наделала?»

Ну, знаете, просто типичное утро, после того как я вчера пьяная мастурбировала перед Найлом Стеллой.

Я уткнулась лицом в подушку и застонала.

А когда в памяти всплыли подробности – а они не стали задерживаться в пути – конечно же, я ни капли не смутилась. Я вспомнила наш вчерашний диалог. Какой он был твердый и как у него перехватывало дыхание. Или как пристально он наблюдал за моей рукой между ног, совершенно не стесняясь просто смотреть. Видеть его перед собой таким голодным и полностью открытым в своем желании… Я одержимая им женщина.

Главным образом меня страшило, что после нескольких часов в одиночестве и размышлений о сделанном вчера он будет подавлен. Если после намека на поцелуй в офисе он стал еще более молчаливым и сдержанным, то вчерашнее, возможно, заставит его заползти обратно в свою нору и больше не показываться.

Как часто я фантазировала о чем-то таком происходящем между нами? И не сосчитать. И в каждой я была достаточно смелой, чтобы сказать ему о своих желаниях; и это высвобождало в нем понимание, что я могу быть для него той, рядом с которой он в безопасности.

Что я понимаю, почему он дает задний ход, и сделает шаг вперед, когда сочтет нужным.

Тогда как вчера вечером – неожиданно – он сделал именно это. И на этот раз я не была безмолвной статуей и при этом не несла ерунду.

Он был просто великолепен, с отяжелевшими веками и румянцем от алкоголя на щеках, его образ строгого и застегнутого на все пуговицы трещал по швам. Он беспокоился, не был ли слишком самонадеян, и о том, что он как-то мной воспользовался, но это было не так.

Я хотела увидеть, как он слетит с катушек. Видеть его раскрепощенным. И хотела это настолько сильно, что едва могла дышать. Моя кожа была словно охвачена огнем, настолько чувствительна, что могла бы превратиться в пепел от одного прикосновения. Наверное, он думал, что держаться на расстоянии – это лучший вариант, потому что мы выпили, и он хотел полностью контролировать свои чувства, когда мы вышли за привычные пределы, но так или иначе, произошедшее было именно тем, в чем я нуждалась.

Уверена на сто процентов, что по его мнению близость происходит в определенной последовательности: восхищение, флирт, единодушие в чувствах – но так, чтобы не слишком увлекаться дискуссиями – позволение касаться, поцелуи, скользнуть руками под рубашки, нырнуть руками в штаны, потом «Я люблю тебя», и наконец секс. И я задумалась, а что если в рамках его мышления то, что мы вчера сделали – и то, что нет – позволит ему по-прежнему держать эмоциональную дистанцию?

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных