Факторы, влияющие на устойчивость к стрессу

Эффекты стресса зависят от индивидуальных особенностей челове­ка. Некоторые люди могут противостоять разрушительному действию стресса гораздо лучше, чем другие. Почему? Существует несколько факто­ров, смягчающих воздействие стресса на наше психическое и физическое здоровье. Мы рассмотрим пять таких факторов: социальная поддержка, стойкость, оптимизм, стремление к острым ощущениям и реактивность вегетативной нервной системы. Как мы увидим далее, эти факторы влия­ют как на нашу оценку потенциально стрессогенных событий, так и на эмоциональную, физиологическую и поведенческую реакцию на стресс.

Социальная поддержка

Друзья полезны для здоровья! Этот лозунг отражает результаты исследований социальной поддержки как фактора, смягчающего стресс. Социальная поддержка включает все виды помощи, предоставляемой человеку людьми, с которыми он связан какими-либо социальными свя­зями. В одном из исследований изучалась роль социальной поддержки для 100 женатых мужчин, которые столкнулись с весьма серьезным стрессом, а именно, с потерей постоянного места работы после закрытия фабрики¹, Оценивая степень социальной поддержки, оказанной им жена­ми, друзьями и родственниками, Гоур установил, что у тех людей, кото­рым оказывалась относительно большая социальная поддержка, обнару­жились: 1) менее выраженная эмоциональная реакция на фрустрацию и 2) меньше симптомов телесного нездоровья.

В одном недавно проведенном исследовании изучалось влияние со­циальной поддержки на работу иммунной системы студентов, подвергших­ся стрессу при сдаче экзаменов. Его авторы обнаружили, что у студентов, которые указывали на более сильную социальную поддержку, выше уровень антител в крови, что играет ключевую роль в защите организма от респи­раторных инфекций. Позитивная корреляция между высоким уровнем социальной поддержки и эффективным функционированием иммунной системы была также замечена в исследовании супружеских отношений у больных раком.

Во множестве других исследований также были найдены подтверж­дения тому, что социальная поддержка положительно влияет на здоровье. В большом обзоре соответствующих исследований его авторы утверждают, что связь между социальной поддержкой и здоровьем доказана так же надежно, как связь между курением и раком. Социальная поддержка яв­ляется хорошим лекарством не только для тела, но и для души. В боль­шинстве исследований выявлена связь и между социальной поддержкой и психическим здоровьем. В периоды тяжелого стресса социальная поддер­жка является для нас буфером, смягчающим негативное воздействие стрес­са. Кроме того, и в ситуациях отсутствия стресса социальная поддержка оказывает благотворное влияние на наше здоровье.

Даже общение с домашними животными может смягчать эффекты стресса. В одном из исследований было выявлено, что пожилые владель­цы домашних животных меньше обращаются к врачам, чем люди того же возраста, их не имеющие. В другом исследовании женщины, имеющие домашних животных, подвергавшиеся кратковременному стрессу, демон­стрировали менее выраженную физиологическую реакцию.

Интерес исследователей к изучению эффектов социальной поддерж­ки привел к построению классификации ее видов. Так, было высказано предположение, что социальная поддержка может выполнять четыре важ­ные функции:

• Эмоциональная поддержка — выражение участия и заинтересован­
ности, которые показывают нам, что мы небезразличны людям. Примером
такого поведения может служить внимательное, участливое выслушива­
ние рассказа о проблемах. Возможно, это повышает наше самоуважение.

• Оценочная поддержка — помощь человеку в оценке и осмыслении
его проблем. Этот вид поддержки заключается в попытках прояснения
сути проблемы и ее значимости.

• Информационная поддержка — совет о том, как справиться с про­
блемой. Она может состоять в обсуждении возможных решений проблемы
или в рассмотрении достоинств различных стратегий ее преодоления.

• Инструментальная поддержка — материальная помощь или по­
мощь конкретными действиями. Сюда входит широкий спектр возмож­
ных действий, таких, как предоставление временного жилья, одалживание
денег, препровождение в центр социальной помощи, поиск работы и мно­
гое другое.

Кэролин Кутрона полагает, что эффективность социальной поддер­жки зависит от того, насколько тот или иной ее вид соответствует конк­ретным проблемам человека. Так, например, бесполезно предлагать фи­нансовую помощь (инструментальную поддержку) богатому человеку, у которого только что умерла жена, поскольку этот человек явно нуждает­ся в эмоциональной поддержке. Она считает, что ключевым фактором, определяющим подходящий вид поддержки, является возможность уп­равлять стрессовыми событиями. Когда мы не властны над стрессовыми событиями, то информационная и инструментальная поддержки бесполез­ны, а эмоциональная — очень важна. Когда же люди сталкиваются с уп­равляемыми событиями, то информационная и инструментальная поддер­жки могут быть особенно ценными.

Следует также отметить, что социальные отношения и социальная поддержка — это не одно и то же. Некоторые друзья или члены семьи могут быть, напротив, источниками дополнительного напряжения, а не поддержки. Они могут критиковать, создавать чувство вины, нарушать обещания, предъявлять излишние требования, провоцировать на ненуж­ные споры, а также многими другими способами мешать нам справлять­ся со стрессом.

Пэгел, Эрдли и Бекер изучали положительные и отрицательные стороны социальных отношений, измеряя степень удовлетворенности лю­дей своими социальными связями. Они нашли, что готовность к оказа­нию помощи членов семьи или друзей даже менее важна, чем то, будут ли они являться источниками эмоционального дистресса или нет. Люди, которые сообщают о хорошей социальной поддержке, в какой-то степе­ни могут на самом деле иметь в виду, что друзья и родственники просто не сводят их с ума.

Стойкость

Сюзанна Кобаса исходила из следующего простого рассуждения. Если стресс воздействует на одних людей меньше, чем на других, значит, они более стойкие, чем другие. Для проверки этой гипотезы она решила выяснить, могут ли личностные качества быть ключом к объяснению раз­личий в стойкости по отношению к стрессу.

В своем исследовании она использовала модифицированную версию шкалы измерения стресса (SRRS) Холмса и Рейча для его количествен­ного измерения. Как и в большинстве других исследований, она нашла устойчивую корреляцию между стрессом и состоянием здоровья. Одна­ко, ее исследования были несколько глубже, по сравнению с другими. Кобаса сравнила по 18-и личностным параметрам испытуемых, пережив­ших сильный стресс и оставшихсяся здоровыми, с теми, кто в результате стресса подвергся заболеваниям.

Были выделены следующие личностные черты, связанные со стой­костью:

• Чувство ответственности. Люди, более стойкие к стрессу, обыч­но обнаруживают ясное осознание ценностей. У них есть вполне определенные цели, достижение которых считается обязательными. Менее стой­кие характеризуются как потерянные (у них отсутствует определенная иобязательная для исполнения система ценностей).

• Стремление к преодолению трудностей. Более стойкие люди, как правило, предпочитают сами искать и активно преодолевать препятствия. Они считают нормой жизни перемены, а не стабильность. Они стремятся к переменам, вместо того, чтобы цепляться за свое прошлое.

Менее стойкие к стрессу более склонны воспринимать перемены как повод для тревоги.

• Внутренний локус контроля. Локус контроля — это черта лич­ности, характеризующая веру людей в то, что все их достижения явля­ются результатом их собственных действий. Эта черта была впервые описана Джулианом Роттером. Личности с внешним локусом контроля полагают, что их успехи или неудачи определяются главным образом внешними факторами, такими, как судьба, случай или везение. Личности же с внутренним локусом контроля считают, что их успехи и неудачи оп­ределяются внутренними факторами, такими как их собственные дей­ствия или способности. Кобаса обнаружила, что более стойкие люди чаще демонстрируют внутренний локус контроля, тогда как менее стойкие к стрессу склонны ощущать себя марионеткой в руках судьбы.

Итак, стойкость — это совокупность определенных личностных черт, а именно, ответственности, стремления к преодолению трудно­стей и внутреннего локуса контроля, которые способствуют высокой со­противляемости к стрессу. По нашему мнению, стойкость смягчает эф­фекты стресса, изменяя его оценку. Стойкие люди чаще оценивают потенциально стрессовые события как менее угрожающие и менее неже­лательные. Однако, по поводу применимости понятия стойкости по от­ношению к женщинам неоднократно высказывались сомнения. Кроме того, основные черты стойкости пока окончательно не установлены. Не­которые исследователи утверждают, что стойкость определяется толь­ко внутренним локусом контроля. Несмотря на всю спорность вопроса, работа Кобасы послужила толчком к целому ряду исследований влияния личностных черт на здоровье и устойчивость к стрессу. Особый интерес представляют недавно начатые исследования оптимизма, черты характера, которой до последнего времени не уделялось должного внимания.

Оптимизм

Определяя оптимизм как общую тенденцию к ожиданию благопо­лучных исходов, Мишель Шейер и Чарльз Карвер обнаружили корреляцию между оптимизмом и хорошим физическим здоровьем на выборке студен­тов колледжа. В ходе последующих исследований они нашли, что оптимис­ты и пессимисты по-разному справляются со стрессом. В стрессовой ситу­ации оптимисты в большей степени ориентированы на действия и анализ проблемы. Они с большей охотой, чем пессимисты, ищут социальной под­держки и в своих оценках стрессовой ситуации больше склонны подчерки­вать позитивные аспекты. Пессимистам же более свойственно концентри­роваться на негативных аспектах стресса. В другом исследовании, где они изучали больных, перенесших операцию шунтирования коронарной арте­рии, оптимизм оказался связанным с более быстрым выздоровлением и возвращением к нормальной жизни. Согласно Шейеру и Карверу, опти­мизм способствует более адаптивным способам борьбы со стрессом.

В другом направлении исследований Кристофер Петерсон и Мартин Селигман изучали, как люди объясняют неприятные события: собствен­ные промахи, неудачи, разочарования и пр. Они описали пессимистичес­кий способ объяснения, при котором люди считают, что всему виной их собственные недостатки, и в ретроспективном исследовании выпускников Гарварда 1940 г. обнаружили связь между пессимистическим способом объяснения и относительно слабым здоровьем. Они объясняют эту связь тем, что пессимизм ведет к пассивным стратегиям преодоления стресса и беспечности по отношению к своему здоровью.

Сравнению эффектов оптимизма и пессимизма посвящено всего лишь несколько исследований, но все они подтверждают, что эта черта личности влияет на эффекты стресса. Дальнейшие исследования должны прояснить роль оптимизма в смягчении стресса.

Стремление к ощущениям

Стремление к острым ощущениям — еще одна черта личности, вли­яющая на нашу реакцию на стресс. Впервые описанное Марвином Цукерманом, стремление к ощущениям — это общее предпочтение высокого или низкого уровня сенсорной стимуляции. Люди с высоким показателем стремления к ощущениям предпочитают, а возможно даже и нуждаются, в высоком уровне стимуляции. Им нравится бороться с трудностями, и они легко поддаются скуке. Эти люди любят риск, и поэтому им нравятся аль­пинизм или автогонки. Они удовлетворяют свою жажду ощущений, пробуя наркотики, часто меняя сексуальных партнеров, участвуя в романтических приключениях (например, путешествуя в самых разных необычных местно­стях). Им нравятся азартные игры, острая пища, экстравагантное искусст­во, буйные вечеринки и необычные друзья.

Очевидно, что люди с высокими показателями стремления к ощуще­ниям ищут ситуации, которые большинство людей считают весьма стрессогенными. Теперь, когда вы знаете о том, насколько стресс субъективен, для вас не будет неожиданностью, что по сравнению с другими, люди с высоким стремлением к ощущениям воспринимают такого рода события как менее угрожающие, рискованные и вызывающие тревогу. Цукерман считает, что существует биологическая предрасположенность к высокому уровню стремления к ощущениям.

Цукерман высказал два интересных предположения по поводу про­блемы адаптации. Во-первых, он предположил, что людям с очень высоким и с очень низким уровнем стремления к ощущениям сложно понять друг друга, не говоря уже о попытках найти виды деятельности, доставляющие удовольствие обоим. Успешное развитие романтических отношений более вероятно, если партнеры соответствуют друг другу по уровню стремления к ощущениям. Эта гипотеза нашла подтверждение в недавних исследовани­ях Марвина Шрота. Он обнаружил, что степень несоответствия сексуаль­ных партнеров по параметру стремления к ощущениям отрицательно кор­релирует с их удовлетворенностью отношениями. Другими словами, чем больше различия по этому параметру, тем меньше партнеры удовлетворе­ны друг другом. Во-вторых, Цукерман предположил, что для людей и с вы соким, и с низким уровнем стремления к ощущениям важно «правильно» выбрать профессию. Действительно, похоже, что человек с высоким стрем­лением к ощущениям будет испытывать фрустрацию от рутинной, моно­тонной работы, тогда как человек с низким показателем может быть пере­гружен стрессами на работе, предъявляющей высокие требования.

Хотя стремление к ощущениям связано с устойчивостью к стрессу, заметим, что люди с высокими показателями по данной личностной черте зачастую могут быть более дезадаптивными, чем адаптивными. Люди с высоким стремлением к ощущениям с большей вероятностью, чем другие могут злоупотреблять наркотиками, иметь проблемы в школе, приобретать вредные привычки, вести себя импульсивно, ввязываясь в драки. Некото­рые исследования обнаружили связь между высоким стремлением к ощу­щениям и криминальным поведением. Таким образом, недостатки высо­кого стремления к ощущениям могут перевешивать его достоинства.

Реактивность вегетативной нервной системы (ВНС)

Учитывая то, что в ответ на стресс всегда происходит физиологичес­кая реакция, разумно предположить, что физиологические особенности будут влиять на устойчивость к стрессу. Рассуждая таким образом, мож­но придти к выводу, что на людей с относительно менее возбудимой ВНС стресс воздействует слабее, чем на тех, чья ВНС обладает высокой реак­тивностью. До сих пор большинство исследований реактивности ВНС со­средоточивалось на изучении автоматически регулируемых сердечно-со­судистых реакций на стресс (частоте пульса и кровяном давлении).

Испытуемые, подвергавшиеся стрессу в лабораторных условиях, де­монстрировали устойчивые индивидуальные различия в сердечно-сосуди­стой реактивности на протяжении 1 года, а также в разных условиях. Недавние исследования близнецов подтвердили, что различия в сердечно­сосудистой реактивности имеют генетическую основу. Другие исследова ния показывают, что высокая сердечно-сосудистая реактивность способ­ствует развитию сердечно-сосудистых заболеваний, однако этот вопрос еще нуждается в дальнейших исследованиях.

Заключение

Стресс возникает во взаимодействии с окружением, от которого ис­ходит угроза. Стресс — это обычное повседневное явление. Даже буднич­ные занятия могут создавать его. Во многом стресс зависит от того, как мы его воспримем. Будут ли события тревожить нас, зависит от того, как мы их оценим. Некоторые из переживаемых нами стрессов исходят от окружающей среды. Факторами окружающей среды, вызывающими стресс, могут быть шум, загрязнение, жара, большое скопление народа. Многие из наших повседневных стрессов мы создаем себе сами.

Основные виды стресса — это фрустрация, конфликт, изменения и давление. Фрустрация возникает, когда какие-то препятствия мешают нам достичь намеченной цели. Конфликт может быть трех типов: при­ближение—приближение, избегание—избегание и приближение—избега­ние. Последний из них является особенно стрессогенным. Обычной реак­цией на него являются колебания и нерешительность. Большое количество исследований с применением SRRS подтверждает, что изме­нения создают стресс. Это может быть так, но сейчас стало ясно, что SRRS скорее измеряет стресс вообще, а не конкретно стресс, связанный с переменами. Два вида давления (выполнения и соответствования) также вызывают стресс.

Наша оценка потенциально стрессовых событий очень субъективна. Обычно события воспринимаются как менее опасные, если они знакомы, если ими можно управлять, если они являются предсказуемыми, или если они ожидаются в далеком будущем. Хотя возможность управления собы­тиями и их предсказуемость зависят от обстоятельств.

Типичные эмоциональные реакции на стресс — ярость, страх или печаль. Эмоциональное возбуждение может помешать нам справиться со стрессом. Оптимальный уровень возбуждения, требуемый для выполнения задачи, зависит от ее сложности.

Физиологическая реакция на стресс изначально была названа Уол­тером Канонном реакцией «сражайся или беги». Ганс Селье описал об­щий адаптационный синдром как реакцию на стресс, состоящую из трех фаз: тревоги, сопротивления и истощения. На стадии истощения могут возникать болезни.

В ответ на стресс мозг посылает сигналы к эндокринной системе по двум основным путям. Эти сигналы вызывают вброс в кровь двух групп гормонов — катехоламинов и кортикостероидов. Стресс также влияет на имунную систему.

Усилия по преодолению стресса могут быть как эффективными, так и не эффективными. Эффективное преодоление стресса может уменьшить потенциально вредные эмоциональные и физиологические реакции.

Стресс может иметь и позитивные эффекты, хотя большинство его исследований сосредоточено на его негативных последствиях. Обычные негативные эффекты стресса — это снижение эффективности деятельнос­ти, нарушения внимания и других познавательных процессов, полное ис­тощение, посттравматический стресс, множество повседневных психологи­ческих проблем, психические и соматические заболевания. В то же время стресс удовлетворяет одну из базовых человеческих потребностей - по­требность в преодолении трудностей и, тем самым, может способствовать личностному росту и самосовершенствованию.

Разные люди могут выдержать разное количество стрессов без вреда для себя. Наличие социальной поддержки является ключевым фактором, влияющим на устойчивость к стрессу. Личностные факторы, связанные со стойкостью — чувство ответственности, стремление к преодолению трудно­стей и внутренний локус контроля — увеличивают устойчивость к стрес­сам. Оптимисты и любители ощущений лучше справляются со стрессами. Относительно менее возбудимая вегетативная нервная система может защи­тить человека от некоторых вредных для здоровья эффектов стресса.

Фрустрация: определения и виды реакций на нее. Тревожность, два аспекта ее изучения.

Х.Хекхаузен ТРЕВОЖНОСТЬ

Общая тревожность

В начале 50-х гг. Тейлор и Спенс в университете штата Айова раз­работали метод изучения тревожности, который оказался более плодотвор­ным для исследования мотивации человека, чем другой, связанный с тео­рией влечений и основанный на экспериментах с животными. Тейлор и Спенс интересовались не столько тревожностью как таковой, сколько про­веркой некоторых выводов, следовавших из теоретико-ассоциативной кон­цепции влечения, а именно влиянием силы влечения на научение новым способам поведения. Отправной точкой в их рассуждениях стала халлов-ская теория влечения с такими ее постулатами, как независимость влече­ния, привычки, энергетизирующее действие влечения и его общий харак­тер. Поскольку, согласно последнему из постулатов, все наличные потребностные и активационные состояния вносят вклад в силу соответ­ствующего влечения (D), при спецификации данного влечения пришлось учитывать и тревожность, тем более что люди, по-видимому, сильно раз­нятся друг от друга в этом отношении. В соответствии с точкой зрения Миллера и Маурера тревожность рассматривалась как приобретенное (и с трудом угашаемое) влечение, источником которого служит антиципирую­щая эмоциональная реакция (г_е), которая вызывается стимулами, указы­вающими на какую-либо угрозу.

Для измерения индивидуальных различий и разделения испытуемых по силе тревожности, проявляемой в экспериментальной ситуации, Тейлор разработала шкалу проявления тревожности (MAS). Из обширного списка высказываний многостадийного личностного опросника штата Миннесота (MMPI) она отобрала такие, которые, по оценкам клинических психологов, были связаны с симптомами хронической реакции страха. Среди них были, например, следующие утверждения: «Я не в состоянии сосредоточиться на одном предмете»; «Через день мне снятся кошмары»; «Даже в прохладные дни я легко потею»; «Меня легко смутить». Хотя разнообразные реакции тревожности невозможно отнести к определенным ситуациям, разрабо­танный опросник при повторных измерениях показал себя как достаточно надежный исследовательский инструмент. В сравнении с нормальными людьми невротически и психотически предрасположенные лица имели от­клоняющиеся от нормы высокие показатели. При дальнейших исследова­ниях, проводившихся главным образом со студентами, сравнивались экс­тремальные группы людей, выявленные на основе показателей MAS.

После того как MAS позволил измерить силу влечений, удалось также точнее специфицировать привычки. Согласно постулату о мульти­пликативной связи силы влечения и привычки, влечение будет способст­вовать научению, если необходимые, или релевантные, привычки уже относительно сильно выражены либо представляют собой слабо конкури­рующие друг с другом, нерелевантные привычки. При легких заданиях дело обстоит именно так. При сложных заданиях все обстоит как раз на­оборот. Эти задания хотя и активируют совокупность нужных привычек, но или их выраженность по сравнению с нерелевантными мала, или они конкурируют явно друг с другом. В подобных ситуациях научение лучше осуществляется при влече­нии меньшей силы, т.е. первона­чально менее выраженные необходи­мые привычки быстрее одерживают верх над доминирующими ненужны­ми привычками. Прототипом лег­кого научения стало условно-реф­лекторное обусловливание реакции моргания на воздействие воздушной струи вслед за определенным сиг­нальным раздражителем. В ряде исследований удалось показать, что у людей с высокими показателями по MAS обусловливание реакции моргания происходит значительно быстрее, чем у испытуемых с низки­ми показателями.

Побуждающее влияние ситуации

Для сравнения эффектов легких и трудных заданий стали использо­вать различные виды сенсомоторных, вербальных заданий и заданий на ре­шение проблем; особенно часто употреблялась методика парных ассоциаций, позволявшая варьировать и точно дозировать степень трудности задания по­средством изменения (а) коэффициента ассоциативной связи внутри пары «раздражитель — реакция» и (Ь) сходства словесных реакций внутри подле­жащего заучиванию списка. Выполнение заданий подобного рода часто под­тверждало предположение о преимуществе тревожных людей при выполне­нии легких заданий и нетревожных — при выполнении трудных.

Однако имелись и противоречащие результаты. Критические обзоры со­ответствующих работ показали недостаточность представления о личностной диспозиции «тревожность» только как о гипотетическом конструкте типа «мотив», постоянно и независимо от ситуации влияющем на поведение. Хотя в русле первоначальной концепции показатели MAS рассматривались в каче­стве устойчивого индикатора силы влечения, довольно скоро пришлось счи­таться с тем, что определенные характеристики экспериментальной ситуации могут индуцировать более высокие тестовые значения по MAS, в противном случае трудно было объяснить соответствие этих показателей достигнутым ре­зультатам. Очевидной стала теоретическая необходимость введения дополни­тельного мотивационного конструкта — устойчивая диспозициональная «тре­вожность» должна ситуационно превращаться в актуальное состояние тревожности. В пользу этого свидетельствует тот факт, что под воздействием беспокоящих и угрожающих человеку обстоятельств, таких, как стресс, ожи­дание боли и опасности, угроза самооценке (в случае искусственно созданной ситуации неуспеха или оглашения оценок других участников эксперимента), различия в достижениях между высоко- и слаботревожными людьми прояв­ляются резче и соответствуют гипотетически ожидаемым. Так, результаты, по­лученные Дэвидсоном, Эндрюсом и Россом, с помощью методики занижения достижений показали, что высокотревожные испытуемые эмоционально ост­рее реагируют на сообщение о неудаче или об уменьшении времени, отведен­ного на выполнение задания. Как Тейлор, так и Спенс попытались учесть этот результат, предложив альтернативные гипотезы связи показателей по MAS и силы влечения. Согласно «хронической гипотезе», высокотревожные (по шка­ле MAS) субъекты должны проявлять тревожность во всех ситуациях и все гда обладать относительно выраженной силой влечения; согласно «реактивной гипотезе», высокотревожные индивиды обладают лишь сильной предраспо­ложенностью к тревожности. Иными словами, они ведут себя как более тре­вожные только в напряженных и угрожающих ситуациях. Уже при обуслов­ливании моргательного рефлекса удалось показать, что интенсивность воздействующей на глаз воздушной струи или применение легких электрораз­рядов при ошибочных реакциях улучшает достижение. Скорость условно-рефлекторного обусловливания ре­акции моргания зависит и от показателей по шкале MAS, и от силы воздуш­ного потока; сама же зависимость имеет характер простой аддитивной связи. Полученные данные выявили значимость ситуационно возникающей тревожности, поэтому естественно возник вопрос: не потому ли трудные зада­чи усиливают тревожность, что их решение сопровождается переживанием усилий и ожиданием возможной неудачи? Таким образом, не столько слож­ность задачи как таковая, сколько боязнь неудачи могла бы сыграть роль от­влекающего и мешающего фактора, влиянию которого легче поддаются инди­виды с высокими показателями тревожности по MAS. Саразон и Пейлола² попытались найти подтверждение этому. <...> Если степень трудности выпол­няемого задания и переживания успеха или неудачи разделяли таким обра­зом, что после объективно трудных или легких заданий давали информацию или о сплошных успехах, или о сплошных неудачах, то оказывалось, что инди­виды, опасающиеся неудачи, быстрее усваивали решение трудной задачи после сообщения об успехе, чем после сообщения о неудаче; кроме того, в первом случае они делали это быстрее, чем уверенные в успехе, а во втором, напротив, медленнее. Решающее значение имеет, таким образом, не действительная сложность задания (в смысле иерархии привычек в теории научения), а возни­кающее в данный момент состояние тревожности.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: