Профилактика взяточничества.

18.1. Международное уголовное право, прежде всего Конвенция
ООН 2003 г. против коррупции, понимает под коррупцией все корыстные преступления по службе: хищение, должностные преступ­ления, незаконное обогащение и взяточничество (подкуп, продажность). УК РФ коррупцию трактует только как дачу и получение взятки в государственных, муниципальных, коммерческих и иных организациях. При этом в отличие от международно-правового по­нимания, которое признает взяткой как материальные, так и нематериальные предметы и услуги, российский Кодекс считает предме­том взятки лишь материальные блага.

Имплементация ратифицированных международных правовых актов ставит перед российским уголовным законодательством про­блему унификации понятия «коррупция». Вопрос о механизме и пре­делах такой имплементации обсуждался в ноябре 2004 г. на парла­ментских слушаниях в Государственной Думе РФ. Его безотлагатель­ное решение необходимо для объединений интернациональных усилий государственных и негосударственных мер предупреждения коррупции. Исходя из понятия преступности как социально-право­вой системы, элементами которой выступают конкретные преступ­ления, предусмотренные УК РФ, под коррупцией можно понимать лишь взяточничество, а именно: подкуп участников и организато­ров профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184), подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильно­му переводу (ст. 309), получение взятки должностным лицом (ст. 290), дача взятки (ст. 291), коммерческий подкуп (ст. 204), про­вокация взятки либо коммерческого подкупа (ст. 304). Так называе­мые преступления коррупционной направленности в это понятие не входят.

18.2. Для уровня взяточничества характерна высокая латентность.
Специфика структуры взяточничества связана прежде всего со служебно-экономической сферой. Наиболее опасно транснацио­нальное взяточничество, при котором покупаются и продаются вы­сокопоставленные государственные и негосударственные деятели различных стран и международных организаций (например, футбо­ла — ФИФА). Процесс глобализации преступности в полной мере захватил и транснациональное взяточничество.

Далее по иерархической вертикали располагается подсистема Парламентского взяточничества на федеральном, региональном и муниципальном уровнях.

Третье место принадлежит коррупции в судебной системе, орга­нах МВД, ФСБ, прокуратуры (см. материалы V Съезда судей Рос­сийской Федерации, декабрь 2004 г.).

На четвертом месте располагается информационное взяточниче­ство, в СМИ и Интернете, обеспечивающих нередко по заказу «черный» или «белый» пиар.

Партийное взяточничество — это подкуп и продажность в вы­борных кампаниях и внутрипартийное — за места на руководящих постах.

Взяточничество в медицине и системе образования (от детского са­да до вуза) не столь велико по размерам в каждом отдельном случае, но суммарно его размеры достаточно внушительны. По словам пре­зидента фонда «Индем» Г. Сатарова, за последние четыре года кор­рупционный рынок образования вырос более чем вдвое и вышел на первое место в сфере бытовой коррупции. По оценкам экспертов, «теневики» зарабатывают на абитуриентах более 400 млн. долларов ежегодно. 26,4 млрд. руб. — почти миллиард долларов дали в качестве взяток в 2003 г. родители российских школьников и студентов (бюд­жет всего образования 2003 г. — 97,67 млрд. руб.). В 2003 г. к уголов­ной ответственности за взяточничество привлекли 858 должностных лиц учебных заведений, среди них 200 преподавателей, два ректора, два профессора, 20 заведующих кафедрами вузов, 20 директоров тех­никумов, 10 директоров ПТУ. Тему о вузовском взяточничестве ре­комендуется проанализировать особенно обстоятельно с докладами, опросами, рефератами, дискуссиями.

По данным «Всемирного барометра коррупции-2004» наиболее коррумпированные институты РФ по версии Transparency nternational (по пятибалльной шкале) — это:

милиция — 4,0;

политические партии —3,8;

парламент, суды — 3,7;

таможенные органы, образование — 3,5;

налоговые органы, пресса, медицина, военные ведомства — 3,4;

миграционная служба — 3,2;

коммунальные службы, неправительственные организации — 2,7;

религиозные организации — 2,1.

Выделяется еще так называемое «электоральное взяточничест­во». Оно связано, в частности, с получением больших денег от олигархов за предоставление им места в партийных списках на выборах в парламенты. Так, по некоторым оценкам, партия КПРФ «зарабо­тала» 25—30 млн. долларов за включение в партийные списки кандидатов в депутаты Госдумы одного из миллионеров. Однако так на­зываемое электоральное взяточничество (подкуп избирателей) не согласуется с понятием взяточничества по УК РФ.

Самая опасная в России — элитная коррупция. Она по послови­це о рыбе, которая гниет с головы, разрушает и власть, и экономику страны. В суды же попадают, как правило, дела о мелкой бытовой коррупции, например врачей, незаконно выдавших пациентам больничные листы. В криминологической литературе элитную кор­рупцию иногда называют «политической». Это неточно, так как ею охватываются разнородные виды взяточничества.

Всемирный банк обоснованно считает самым опасным видом коррупции в России «захват государства» олигархами.

Взяточничество настолько укоренилось в российских нравах, что сложился своего рода «коррупционный жаргон». Например, в Госдуме выражение «заносить» означает давать взятки депутатам, «ангажировать» — подкуп в СМИ; «спонсировать» — давать взятки в научных и образовательных учреждениях (в детских садах берут взятки «на игрушки»). В государственных медицинских учреждени­ях появилось ноу-хау: пациент вносит деньги за анализы в порядке «добровольного пожертвования», что фиксируется за его подписью в специальном документе.

Цена российского взяточничества, исчисляемая по размерам взяток, — 38 млрд. долларов в год, прямой ущерб — от 20 до 40 млрд.

Динамика взяточничества специфична для преступлений с высо­кой латентностью: чем больше раскрыто и осуждено виновных, тем позитивнее процесс. Он отражает не столько уровень и движение реально совершенного взяточничества, сколько эффективность борьбы с ним. Особенно, если растет число осужденных элитных взяточников. А их — единицы. Некоторый рост судимости за взяточничество имел место в 2003 и 2004 гг., когда появились дела не только об эксгубернаторах и бывших депутатах, но и о действую­щих должностных лицах среднего звена власти. До верхнего феде­рального уровня коррупции в России уголовная отвественность дойдет, очевидно, еще не скоро. Поэтому дело Берлускони — пре­мьер-министра Италии — по обвинению в даче взятки судьям де­вять лет назад, прекращенное за истечением срока давности, пред­ставляется россиянам «инопланетным».

18.3. Причина взяточничества — служебная корысть для взяткопо­лучателя и деловая или бытовая корысть для взяткодателя. Первый наживается путем продажи за материальные блага своих служебных полномочий, чем дезорганизует работу своего учреждения. Корыстьвторого заключается в удовлетворении своих деловых или бытовых интересов с материальной выгодой путем принятия решений в его пользу подкупленным должностным лицом, управляющим, служа­щим.

При вымогательстве взятки у дающего таковую корысть, как правило, отсутствует. Здесь взяткодатель действует в состоянии крайней необходимости, т. е. имеет место обстоятельство, исклю­чающее преступность деяния. В такой ситуации нередко оказывают­ся тяжелобольные люди, которые вынуждены давать взятки заведу­ющему медицинским отделением за помещение в больницу, чтобы спасти себя либо родственников от смерти или инвалидности.

Корысть взяткополучателя ранжируется от элитной (элит­но-властной и бизнес-элитной), называемой иногда «верхушечной», до «низовой» или «бытовой» корысти. Элитные корысть-продаж­ность и корысть-подкуп измеряются в сотнях тысяч и миллионах, и даже миллиардах рублей, услугах, например при незаконной при­ватизации или получении министерского кресла. В 2004 г. самая крупная взятка в 250 тыс. долларов была получена заместителем гу­бернатора Красноярского края от гендиректора одной из местных строительных фирм.

«Низовая» корысть ограничивается небольшим размером полу­чения мзды и нарушением не самых важных служебных функций. Ее субъекты — служащие из среднего класса (учителя, врачи) или лица, стоящие возле черты бедности. Именно они чаще всего ока­зываются на скамье подсудимых в отличие от крупных взяточников.

Условия, способствующие формированию коррупционной коры­сти и взяточничеству, многообразны.

«Ошибкой с прямым умыслом», например, является исключе­ние реформой 8 декабря 2003 г. из УК РФ наказания в виде конфискацииимущества за корыстные тяжкие и особо тяжкие преступле­ния, в их числе за тяжкий состав получения взятки. Кому была вы­годна депенализация данного вида наказаний? Ответ дает судебная статистика. В 2003 г. конфискация имущества назначалась 16 633 осужденным за тяжкие и особо тяжкие корыстные преступления. В 2004 г. на основании ст. 81 УПК РФ о конфискации веществен­ных доказательств — 1406 осужденным. И это в то время, когда Россия подписала или ратифицировала Конвенции ООН против финансирования терроризма, транснациональной организованной преступности, коррупции, отмывания грязных денег и незаконно­го оборота наркотиков. Между тем никто не отменял ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, которая гласит, что «Международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». В названных Конвенциях конфискация предусмотрена как обязательная уголов­но-правовая санкция.

Законодательно не урегулирован вопрос о подарках должност­ным лицам. Гражданский кодекс РФ разрешает чиновникам «обыч­ные подарки» государственным служащим в размере до 5 МРОТ (ст. 575). Между тем зарубежное законодательство развитых государств весьма подробно регламентирует порядок получения подарков выс­шими должностными лицами.

Коррупциогенными условиями выступают неисполнение дейст­вующих законов и подзаконных актов в нарушение принципа неот­вратимости ответственности за каждое преступление.

Международная неправительственная организация Transparency nternational, занимающаяся изучением коррупции в мире и прово­дящая ежегодный мониторинг государств по уровню коррупции (по ее данным, Россия в 2003 г. входила в десятку наиболее коррумпи­рованных государств), правильно отмечала, что «только развитие гражданского общества имеет шанс победить российскую корруп­цию. Для бизнеса проще купить несколько чиновников, чем разби­раться с общественными организациями».

«Всемирный барометр коррупции-2004» по опросам 50 тыс. че­ловек в 64 странах показал, что в России признались в даче взяток 21% опрошенных. Самый низкий показатель в США — 1%. Самый высокий в Камеруне — 52%².

18.4. Предупреждение взяточничества осуществляется на различ­ных уровнях и по ряду направлений. Прежде всего, это международ­но-правовое направление. В 1999 г. Совет Европы принял Конвен­цию о борьбе с коррупцией, в декабре 2003 г. последовала Конвен­ция ООН против коррупции. Последняя содержит развернутые рекомендации государствам в форме достаточно четко сформулированных норм о понятии коррупции, о международном сотрудниче­стве по борьбе с этим глобальным злом.

Начиная с 2004 г. ООН официально объявила 9 декабря Между­народным днем борьбы с коррупцией.

Конвенцией ООН против коррупции государствам предложено ввести в свои уголовные кодексы норму, которая давно есть в США и других развитых странах и так нужна России при ее криминал-ка­питализме, — «незаконное обогащение». Статья 20 Конвенции предлагает государствам «признать в качестве уголовно наказуемого деяние, когда оно совершается умышленно, незаконное обогаще­ние, т.е. значительное увеличение активов публичного должностно­го лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным образом обосновать».

ПЛАНЫ СЕМИНАРСКИХ ЗАНЯТИЙ

ПО ДИСЦИПЛИНЕ «КРИМИНОЛОГИЯ»

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: