ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
Эстетика действительности.ЭСТЕТИКА
«Русь»-«Олимп» ACT Астрель Москва УДК 18 ББК 87.8 Б82 От автора Подписано в печать 10.11.04 г. Формат84xlO8V32-Гарнитура «Школьная». Усл. печ. л. 43,48. Тираж 5000 экз. Заказ № 3214. Общероссийский классификатор продукции ОК-005-93, том 2; 953000 — книги, брошюры Санитарно-эпидемиологическое заключение № 77.99.02.953.Д.000577.02.04 от 03.02.2004 г. Борев, Ю. Б. Б82 Эстетика: / Юрий Борев. — М.: Русь-Олимп: ACT: Астрель, 2005. — 829, [3] с. ISBN 5-17-027377-0 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5-9648-0003-3 (ООО ИД «Русь»-«Олимп») ISBN 5-271-10624-1 (ООО «Издательство Астрель») Книга известного ученого, писателя, доктора филологических наук, профессора, члена международной ассоциации эстетиков, заведующего отделом теории Института мировой литературы РАН Ю. Б. Борева кратко и системно излагает основные положения современной эстетики как научной дисциплины, имеющей многовековую историю. Предлагаемое издание отличается от других попыток изложения данной дисциплины целостностью и монис-тичностью авторской концепции, основанной на современном понимании эстетического и прекрасного как ключевых категорий эстетики. Книга содержит анализ многих классических и современных художественных текстов; теоретические положения богато иллюстрируются материалом мирового искусства. Издание доработано и дополнено с учетом тех изменений, которые происходят в искусстве, в самой эстетике и в социальной жизни нашей страны и мира, и адресовано студентам вузов, литературоведам и искусствоведам, художникам, а также самому широкому кругу читателей, интересующихся искусством и желающих ярче воспринимать и глубже понимать его. УДК 18 ББК 87.8 ISBN 5-17-027377-0 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5-9648-0003-3 (ООО ИД «Русь»-«Олимп») ISBN 5-271-10624-1 (ООО «Издательство Астрель») © ООО ИД «РусыЮлимп», 2004 © Оформление. ООО «Издательство Астрель», 2004 В истории русской культуры был такой примечательный эпизод. Молодые литераторы-разночинцы засиделись до утра, обсуждая глобальные проблемы. Все устали и решили расходиться. Белинский воскликнул: «Куда вы?! Мы же еще не решили вопрос о Боге!» Бытие интеллигенции России многие десятилетия протекает вне быта. Вне быта жили и работали Хлебников, Мандельштам, Цветаева, Ахматова, Бахтин, Лосев — несть числа русским гениям. Вся их жизнь, все силы их духа сосредоточивались на глобальных проблемах бытия. Западному интеллектуалу трудно отдать все силы метафизическим вопросам. Он может поехать в Париж, на Багамские острова, да и собственный дом полон заманчивых благ современной цивилизации. Лишь пограничная ситуация — между жизнью и смертью — побуждает интеллектуала обратиться к метафизическим проблемам. Не случайно само понятие «пограничная ситуация» появилось в западной философии (у Ясперса). В России же, где человек всю жизнь проводит в пограничной ситуации, интеллигенту ничего не остается, кроме как сосредоточиться на высших метафизических проблемах. Для размышлений о фундаментальных проблемах бытие вне быта благотворно — не зря Диоген забирался в бочку и там философствовал. В мире существует разделение труда. Есть страны, специализирующиеся по части кофе, табака, сахарного тростника, электроники, туризма. Россия способна производить Фундаментальные метафизические идеи. Однако наше правительство не осознает этого, а мировое сообщество не Доросло до острой потребности в этом ценнейшем «това- ре». Впрочем, достаток, пришедший от выгодной реализации этого продукта, лишил бы Россию питательной почвы метафизики — бытия вне быта, — как отсутствие антисемитизма лишает евреев единственного преимущества перед другими народами. Фрейд открыл значение сна в психической жизни: сон — переработка информации, накопленной за время бодрствования, и подготовка человека к дальнейшей деятельности. Я бы добавил: во сне наше сознание подключается к космосу, к ноосфере и обогащается особо ценной информацией. Русская интеллигенция открыла другую, уникальную форму переработки и приращения информации — бескорыстные, неделовые посиделки (вследствие тесноты жилища, обычно на кухне) с беседами на метафизические темы. За рубежом люди, собравшись, обычно обсуждают дела, покупки, практические проблемы, в России же обсуждаются проблемы сторонние, имеющие значение не для сиюминутной моей жизни, а для жизни вообще и для жизни всех. Именно эта «кухонная» форма общения дает мощную мыслительную переработку информации и делает российскую интеллигенцию особенно расположенной к творческому созданию фундаментальных метафизических идей в науке и искусстве. Исходя из такого понимания исторического предназначения российской науки, автор попытается в этой книге изложить целостную концепцию эстетики, сделав ее ключевым материалом художественный опыт XX века. Отчасти по вине идеологического диктата, отчасти из-за собственных ориентации авторов все эксперименты по созданию глобальной концепции эстетики как научной дисциплины кончались в нашей стране написанием очередных «Основ марксистско-ленинской эстетики». Но (странное дело!) сколько-нибудь значительных работ, излагающих эстетику в ее многопроблемности и целостности, не появилось в XX веке и на Западе. Там эстетика углубилась в изучение отдельных проблем и достигла на этом пути больших успехов (феноменологи по-новому трактовали онтологию произведения; бергсонианцы и фрейдисты выявили значение интуитивного начала в ху-
лозкественном творчестве; французские структуралисты й семиотики дали новую методологию анализа произведения; констанцская школа рецептивной эстетики обогатила науку пониманием и природы художественного восприятия, и изменчивости самого содержания искусства в зависимости от жизненного опыта реципиента; бельгийская группа «Мю» разработала современную систему риторических фигур; теоретики герменевтики много сделали для более глубокого понимания смысла художественного текста). Однако углубление в одну из проблем (частное без целого) уводило от самой идеи целостной, системной, монистической эстетики. В этом смысле предлагаемая книга претендует на уникальность: быть на сегодняшний день единственным за последнее столетие целостным, монистичным и системным авторско-личностным изложением эстетики как науки, ориентированным не на определенную идеологическую платформу (очередные основы марксистско-ленинской эстетики), а на общечеловеческие ценности и на общегуманистическое осмысление материала мировой эстетической и художественной культуры. Автор стремится дать систематическое изложение полного курса эстетики как научной дисциплины и осветить вопросы природы, сущности, происхождения и теоретической истории развития искусства, поведать о категориях эстетики, о законах художественного восприятия. Предлагаемый курс эстетики написан автором с опорой на предпринятое им ранее развернутое двухтомное исследование «Эстетика» (Смоленск: Русич, 1997). Изложение основных проблем данной дисциплины сочетается с изложением авторских решений этих проблем. В качестве монистического основания своей системы эстетики автор избирает эстетическое, трактуемое как общечеловеческая ценность, находящаяся в поле свободы. На этом основании и происходит обобщение материала. Предпочтение отдается классическим произведениям. При этом автор стремился преодолеть 1) искусствоцентризм (пренебрежение дизайном, эстетикой труда, обрядов, быта, спорта) при сохранении приоритета художественной культуры; 2) литературоцентризм (построение эстетических концепций на основе только литературного опыта, без ох- вата всех видов искусства) при сохранении приоритета вербальных искусств; 3) европоцентризм (невнимание к творчеству народов Азии, Африки, Латинской Америки, Океании) при сохранении приоритета общечеловеческих ценностей; 4) исторический нарциссизм (самолюбование и эгоизм современности, уводящий от художественного опыта всех эпох) при сохранении приоритета интересов художественной культуры нашего времени; 5) национальный нарциссизм (некритическое, безоговорочно восторженное отношение к отечественному творчеству) при сохранении приоритета отечественной культуры. Автор фокусирует свое внимание на значительных художественных произведениях XX века. Сегодня уже нет идеологического диктата, нет обязательных проблем, обязательных решений и обязательных цитат; и мы можем вбирать в себя опыт современной культуры без цензурных ограничений. Эта книга замыслена как подведение предварительных теоретических итогов развития художественной культуры XX века. Многочисленные факты искусства предшествующих веков возникают на этих страницах не только как дань уважения к классическим шедеврам, но и как та традиция и тот мыслительный материал, без продолжения которых или без отталкивания от которых была бы невозможна художественная культура ни прошедшего, ни текущего столетия. Конечно (подчеркну еще раз!), это очень предварительные итоги. Если будущее человечество из опыта культуры захочет (должно захотеть!) брать не второстепенные и второсортные явления и не масскультурные поделки, а истинно высокую культуру, ему придется проделать огромную дополнительную работу, в предшествовавшие века в таких масштабах не требовавшуюся для культурного наследования. Сталинские, Государственные, Ленинские, Ленинского комсомола премии, иногда (даже страшно сказать!) Нобелевские премии, награды международных фестивалей, тиражи изданий, рецензии в печати, восторженные и уничижительные отзывы далеко не всегда отражают реальные достоинства феноменов культуры XX века. Все это суета сует и часто результат политических конъюнктур, успе- хов тусовок, зависящих от ловкости тусовщиков, плоды «междусобойчиков», групповщины и плоды ошибок совести или вкуса. XX век развил столь грандиозную рекламную индустрию и так разрекламировал и надул (как цыган лошадь!) многие малодостойные произведения и фигуры, что понять суть культуры нашей эпохи — задача сложнейшая. Если она не будет решена, культура XXI века будет опираться на суррогаты культуры XX века и обеднит себя. Уникально значительная, огромная нагрузка и ответственность ляжет на плечи будущих историков культуры XX века. Сколько «звезд» погаснет, знаменитостей поблекнет, громких имен саморекламистов, тусовщиков, суетных фигур экранов ТВ уйдет в небытие! Будет совсем иной бомонд, совсем другой момент истины... И не жаль, что жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе. Ведь содержание нашей жизни — это наша жизнь, а ее высший продукт — культура — принадлежит не нам, и как им распорядится будущее человечество — его дело. Мое же дело: сказать (= предсказать) об ожидающей человечество огромной работе по переоценке ценностей; предложить понимание смысла и ценности ряда художественных произведений нашей эпохи; и главное — предложить эстетическую систему, которая могла бы послужить критерием ценностей художественной культуры, основанием ее анализа, понимания ее и эстетических суждений о ней. Стремление отразить современное состояние эстетики, интегрировать идеи классиков эстетической мысли и крупных современных отечественных и зарубежных ученых в этой книге сочеталось с установкой на авторское решение всех проблем и выдвижение авторских концепций, во многом несхожих со взглядами других исследователей. Иными словами, основные эпизоды становления и развития эстетической мысли и наиболее важные идеи современной мировой науки об искусстве излагаются здесь внут-Ри авторской эстетической концепции. В наш динамичный век каждые шесть — двенадцать Лет науки удваивают свое содержание. Именно в таком Ритме (примерно раз в шесть-семь лет) происходили пере- издания «Эстетики»; а дл» того чтобы объем книги не удваивался, приходилось сжимать старый материал и дописывать новый. Таким образом состоялось шесть русских изданий (первое — в 1969 году — более четверти века тому назад), одно на английском языке, три на китайском, два на болгарском и так далее — всего 22 изданий, общим тиражом около миллиона экземпляров. Каждое издание автором практически переписывалось. Настоящее же издание я с трудом решаюсь назвать седьмым (седьмым русским и соответственно двадцать третьим с переводами): столь велика степень обновления и переработки. Из сказанного следует, что эта книга принципиально поп finita: она открыта и для творческих поисков автора, и для нового материала (то есть для движения современной литературно-критической, искусствоведческой, философской и художественной мысли). И если позволят обстоятельства жизни, автор хотел бы возвращаться к этой книге и в будущем. В наш век, когда в течение жизни одного поколения неоднократно происходят глобальные переломы в социальной, политической, психологической, мировоззренческой, культурной ситуации, неизбежно появление нового научного, а может быть, и художественного жанра (= нового типа творчества), который можно было бы назвать «книгой жизни» в том смысле, что работа над уже изданным произведением не может остановиться никогда не только в силу стремления к принципиально недостижимому совершенству, но и в силу потребности сделать свой духовный продукт зеркалом меняющегося мира и себя (то есть отражением жизненного и духовного движения автора в поле невероятно динамичного исторического процесса). «Эстетика-2004» обращена и к профессионалу, и к студенту, и к широкому читателю, интересующемуся проблемами художественной культуры. Автор стремился, чтобы его книга была и современным учебным пособием для искусствоведов, художников и всех, кто в институтах и университетах изучает данную дисциплину, а также занимательным чтением для всех, кто любит искусство и хочет лучше его понимать. Введение. ЭСТЕТИКА КАК НАУКА 1. ПРЕДМЕТ И ЗАДАЧИ ЭСТЕТИКИ 1.1. Что изучает эстетика? (Взаимоотношения эстетики и мира) Всякая наука начинается с того, что она осознает свой предмет (о чем она? чем занимается? что изучает?). С ответа на эти вопросы должно начинаться и изучение науки. Определение предмета науки — это акт ее самосознания. Наука осознает, какие стороны и связи мира и во имя чего ее интересуют; это вглядывание науки в самое себя: она как бы смотрит в зеркало, или ее очи как бы обращаются внутрь и глядят не на внешний мир, а на ее внутренний мир, на ее проблемы. Анонимный автор древнего трактата предлагал начинать всякое исследование с определения его предмета и с указания способов, помогающих им овладеть (см.: О возвышенном. М.; Л., 1966. С. 5). Задача эта трудновыполнима. Любая наука, в том числе эстетика, «не может заранее сказать, что она такое, лишь все ее изложение порождает это знание о ней» (Гегель. Наука логики: В 3 т. М., 1970— 1972. Т. 1. С. 95). Поэтому определить предмет эстетики в начале нашей книги можно лишь в самом общем виде. Предмет науки не существует вне ее задач (целей, практики, назначения). Задачи эстетики исторически менялись, и соответственно менялся предмет этой науки. Вначале эстетика была частью философии и космогонии, и ее назначением было создание целостной картины мира (гре-еские натурфилософы, пифагорейцы). У досократиков стетика — одна из сторон их космогонии. С Сократа начинается долгий процесс отпочкования эстетики от философии (= выделение в самостоятельную науку). Сократ впервые задумывается над сущностью соб ственно эстетических проблем, связывая их с этическими Для Аристотеля эстетика — это проблемы поэтики и общефилософские вопросы природы красоты и сущность искусства, проблемы катарсиса и воздействия искусства на читателя и зрителя; для Платона — вопросы государственного контроля художественной деятельности и роли искусства в воспитании человека. Для Тертуллиана и Фомы Аквинского эстетика — аспект богословия (решение задачи; с помощью искусства нацелить человека на служение Богу). Эстетика Леонардо да Винчи выясняет соотношение природы и художественной деятельности. Эстетика Буало устанавливает каноны творчества. Немецкий философ А. Баумгартен («Эстетика», 1750—1758) впервые ввел в обиход термин, которым и поныне обозначается эта наука (производная от греческого глагола «ай-станомай» = чувственное восприятие); Баумгартен считал: предмет эстетики — чувственное познание мира, присущее искусству (логика изучает законы рационального познания и учит, как достичь истины; но человек познает не только с помощью мысли, но и с помощью чувств. Поэтому должна быть наука, параллельная логике, — эстетика, изучающая законы чувственного познания и постигающая красоту). Из предмета эстетики Баумгартен исключал искусство, его законы и отражение прекрасного в искусстве. Из баумгартеновского заблуждения родился научный термин эстетика, в который развитие теоретической мысли вложило новое содержание. Для Канта предмет эстетики — прекрасное в искусстве, эстетика выступает как критика эстетической способности суждения. У Гегеля эстетика сужает свой предмет до «обширного царства прекрасного», говоря строже, до «искусства, и притом не всякого, а именно изящного искусства», а свое назначение видит в определении места искусства в общей системе мирового духа. Эстетика обосновывает художественные направления: так, Тик и Но-валис заботятся о теоретическом обосновании романтиз-
ма; Белинский, Добролюбов — критического реализма; Камю, Сартр — экзистенциализма. Чернышевский рассматривал эстетические отношения искусства к действительности. Ленин, Троцкий, Сталин, Жданов, Мао в своих эстетических высказываниях стремились мобилизовать искусство на выполнение задач, поставленных партией. Современная эстетика обобщает мировой художественный опыт. Предмет каждой науки — весь мир, рассматриваемый под определенным углом зрения, в свете той задачи, которую решает эта наука. Так, предмет медицины не здоровье человека: здоровье — цель медицины, а ее предмет — и географическая среда, и химические соединения, и физические процессы с точки зрения здоровья человека. Предмет эстетики — весь мир в его эстетическом богатстве, рассматриваемый с точки зрения общечеловеческой значимости (эстетической ценности) его явлений. Эстетика — философская наука о сущности общечеловеческих ценностей, их рождении, бытии, восприятии и оценке, о наиболее общих принципах эстетического освоения мира в процессе любой деятельности человека, и прежде всего в искусстве, о природе эстетического и его многообразии в действительности и в искусстве, о творении, сущности, законах бытия, восприятия, функционирования и развития искусства. 1.2. Зачем нужна эстетика автору? (Отношение эстетики к художнику) Нужна ли кому-нибудь эстетика... кроме ученых-эстетиков? Зачем она художнику? Как мольеровский Журден всю жизнь, сам того не ведая, говорил прозой, так и художник соблюдает в процессе творчества законы эстети-' ки, даже если думает, что творит только по велению души. Творческий поиск, не подкрепленный теоретическим обобщением художественной практики, часто не результативен. Когда художник встречается со сложной творческой задачей, хочет оценить собственную деятельность, ищет ыход из творческого кризиса, ему трудно руководствоваться только интуицией — на помощь приходит эстети-
ка. Творчество и его осмысление идут рука об руку. Аристофан, Леонардо да Винчи, Шекспир, Гете, Шиллер, Пушкин, Толстой, Достоевский — они и великие мастера, и великие исследователи тайн искусства. Поэт Пиндар не уважал ученых-стихотворцев и противопоставлял им поэта «милостью божьей», а философ Платон считал необходимым сочетание природных способностей с тренировкой и изучением теории. Согласно 1 же автору трактата «О возвышенном» успех художника обусловлен «силой дарования» и «знанием правил»; высокое искусство невозможно без теории, помогающей избежать ошибок и совершенствующей мастерство. Эстетика и прямо, и опосредованно влияет на творчество, подкрепляя дар знанием. Но этим значение эстетики для художника не исчерпывается. Поэту необходима художественная концепция мира. Она — не запас накопленных художником философских знаний, она рождается в самой жизни из наблюдений над природой и обществом, из усвоения культуры человечества, из активного отношения к миру. Художественная концепция направляет талант и мастерство, в свою очередь формируясь под их воздействием; она определяет особенности видения мира, отбор жизненного материала. При этом наиболее непосредственно влияет на творчество художника тот пласт художественной концепции, системное выражение которой дает эстетика. 1.3. Зачем нужна эстетика публике? (Взаимодействие эстетики и реципиента) Эстетика нужна и воспринимающей искусство публике. Можно, конечно, читать книгу, как гоголевский Петрушка, получая удовольствие от самого процесса складывания букв в слова, можно увлекаться занимательностью сюжета. Но только теоретически развитому сознанию раскрываются глубины произведения, существо образной мысли художника. Воспитатель такого восприятия искусства — эстетика. Искусство доставляет одно из высших духовных переживаний — эстетическое наслаждение. Это о нем говорил Пушкин: «Над вымыслом слезами обольюсь», «гармонией упьюсь». Но полное и глубокое на- лаждение искусством невозможно без художественной образованности, а последняя — без эстетики. Перед человеком в повседневной жизни возникают теоретические вопросы: и когда он пытается объяснить, чем понравился фильм, и когда восторгается поступками героя на сцене, и когда он решает, какой костюм ему идет. 1.4. Зачем нужна эстетика культуре? (Взаимодействие эстетики и деятельности человека) Культура — многообразные формы деятельности и ее продукты. Любая человеческая деятельность протекает по законам универсальной формы человеческой деятельности _ эстетического, и в частности по законам красоты. Что бы ни производил человек — ложку, чашку, дом, автомобиль, — он стремится создать вещь не только полезную, но и красивую. Некоторые другие виды деятельности человека протекают по другим эстетическим параметрам: например, карнавал — по законам комического, похоронный обряд — трагического, холлоуин — безобразного и ужасного. При этом в каждом виде деятельности присутствует элемент прекрасного. Освоение мира осуществляется непременно в эстетической форме; все виды человеческой деятельности, при всем их историческом и национальном своеобразии, подчиняются эстетике и не могут быть ни совершены без эстетического начала в человеке, ни осмыслены без определенных эстетических знаний. Эстетика входит в труд, быт, в промышленное производство, формируя в человеке созидательное начало и способность воспринимать красоту. Искусство в духовно-практическом, а эстетика в теоретическом плане сосредоточивают внимание на общечеловеческом. Искусство и эстетика актуальны, ибо способствуют сближению людей. А без достижения согласия между людьми у человечества нет будущего. Эстетика и искусство — фокус всей мировой культуры и средоточие опыта человечества, и в первую очередь гуманитарного опыта. Эстетика как универсальная форма культу-Pbi сегодня чрезвычайно значима для мирового сообщества и особенно для России.
1.5. Дает ли эстетика нормы искусству? (Взаимоотношения эстетики и художественного творчества) Во взаимоотношениях эстетики и искусства в истории сложились две точки зрения: 1) теоретик классицизма Н. Буало (XVII в.) трактовал эстетику как науку, предписывающую художнику правила; 2) другой французский ученый, И. Тэн (XIX в.), напротив, считал, что эстетика должна регистрировать факты искусства. Для современной эстетики и абсолютизация нормативности, и эмпиризм равно неприемлемы. Если человек решит в нарушение закона Архимеда плыть с камнем на шее — он утонет. Художник свободен в выборе темы, средств, формы образной мысли, но, если он нарушит законы эстетики, действующие с непреложностью законов физического мира, его творение окажется за пределами искусства. Эстетика нормативна, поскольку она обобщает законы самого искусства. Ее выводы имеют силу объективных законов. Однако законы искусства не абсолютны — они исторически изменчивы. Основоположник балетного театра Ж. Ж. Новерр подчеркивал: «Правила хороши до некоего предела... Надобно уметь следовать им, но уметь также отказываться от них и вновь к ним возвращаться... Горе холодным художникам, цепляющимся за узкие правила своего искусства». Когда Бетховен ввел в симфонию хор, его сочли безумцем. Великий художник раздвигает устоявшиеся рамки творчества. Но он не может отменить законы, в которых сосредоточен весь предшествующий художественный опыт человечества. Он лишь вносит в них продиктованные новой действительностью, новым опытом коррективы или формирует (= открывает) новые законы (Новерр Ж. Ж. Письма о танце и балетах. М.; Л., 1965. С. 27). Современная эстетика тяготеет к историзму и осмысляет искусство, его особенности, его законы и нормы в их движении, в их историческом изменении. 2. СИСТЕМНОСТЬ ЭСТЕТИЧЕСКИХ ЗНАНИЙ 2.1. Наука — это система (системность эстетических знаний) Видный американский теоретик искусства Томас Манро в книге «За науку в эстетике» (Munro Th. Toward Science in Aesthetics. N.Y., 1956) протестует против эссеизма в науке. И действительно, наука — не набор истин, не кладовая фактов, не ломбард наблюдений, не сфера свободных размышлений, не арсенал идей и даже не коллекция законов. Наука — это подчиненная общественной практике система знаний. Главные особенности научной системы: 1. Информативная насыщенность: научные сужде 2. Теоретичность: обобщение и «снятие» конкретно ытия. Теория выходит за пределы предмета — в сферу контекста его существования. 3. Соподчиненностъ: понятия, категории, законы го 4. Иерархичность: менее общие понятия подчиняют 5. Упорядоченность: элементы системы организованы, 6. Единство (монизм): система строится на едином 7. Минимальная достаточность: минимальное число исходных положений способствует такому развертыванию идей, что в совокупности они охватывают максимальное количество фактов и явлений. А. Эйнштейн по поводу этой особенности науки говорил: «Исходные гипотезы становятся все более абстрактными, далекими от жизненного опыта. Но зато мы приближаемся к благороднейшей научной цели: охватить путем логической дедукции максимальное количество опытных фактов, исходя из минимального количества гипотез и аксиом» (цит. по: Зелиг К. Альберт Эйнштейн. М., 1964. С. 60). Этот принцип придает научной системе логическое изящество и красоту. Красота научной системы — один из признаков ее плодотвор ности и верности.
8. Принциалъная разомкнутость: готовность воспри 9. Независимость и научность: положения эстетики Итак, эстетика как наука — это система законов, категорий, общих понятий, осмысляющая в свете определенной общественной практики эстетические свойства реальности и процесс ее освоения по законам красоты и других эстетических категорий; эстетика — дисциплина, изучающая проблемы творения, социального бытия и функционирования искусства, а также особенности'его восприятия и понимания. л. 2. Единство (монизм) системы (системообразующее значение эстетического) классическая эстетика всегда тяготела и стремилась к истемности и монизму. Наиболее полно это стремление УЩествилось и проявилось в цельных и стройных мони стических системах Аристотеля и Гегеля. Ь-. В основу системы Аристотеля положена теория мимесиса (подражания), различающая объект, предмет, материал, способ и цель подражания. Этим единым принципом он объяснял и эстетические категории, и природу искусства, и его виды и жанры. Так, всякое искусство — это подражание многообразным явлениям действительности (объект подражания); подражание лучшим людям — трагедия, худшим — комедия (объект в свете оценки = предмет подражания); с помощью красок — в живописи, слов — в литературе, камня — в скульптуре, действия — в театре (материал подражания), через зрительные образы — в живописи, звуковые — в музыке (способ подражания), во имя калокагатии — гармоничного этического и эстетического воздействия на зрителя и во имя катарсиса — очищения душ с помощью подобных аффектов (цель подражания). В грандиозной и цельной гегелевской системе художественный процесс — часть мирового процесса, представляющего собой самодвижение абсолютной идеи и делящегося на стадии в зависимости от типа взаимоотношения духа и материи, формы и содержания. Первой стадии мирового развития, когда материя преобладает над духом, форма над содержанием, соответствует символический этап развития искусства (искусство Древней Индии, Древнего Египта). Наиболее ярко особенности этого этапа выражают архитектура — как вид искусства, в котором материальное преобладает над духовным; а также комическое — как эстетическая категория с таким же соотношением духа и материи. На втором — классическом — этапе саморазвития абсолютной идеи наступает гармоническое равновесие духа и материи, содержания и формы. Этой гармонией характеризуется классическое искусство Древней Греции, в котором высшего расцвета достигают скульптура и живопись. Ведущей эстетической категорией становится прекрасное — воплощение гармонии духа и материи, формы и содержания. Однако классическое искусство исторически недолговечно и подобно прекрасной и быстро облетающей розе: равновесие духа и материи нарушается дальнейшим движением духа, переполняющего материальную форму. Третий этап развития искусства — романтический: содержание преобладает над формой. Главные роли в искусстве на этом этапе призваны играть музыка и литература, в эстетике — категория возвышенного. Но движение абсолютной идеи не прекращается. Возникнув из общемирового развития, художественное развитие в конце концов уничтожается им. Идея (содержание) прорывается в царство чистой духовности и освобождается от материи (формы) — наступает эпоха чистого разума, не обремененного материальной, конкретно-чувственной формой, эпоха господства философии. Помимо глобальных эстетических систем Аристотеля и Гегеля в истории культуры на разных основаниях возникали различные целостные концепции. Так, основанием эстетической концепции русских мыслителей — А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. Г. Чернышевского, Н. А. Добролюбова — стал принцип художественной правды как фактор социального преобразования жизни народа. Категории эстетики предстают как эстетические свойства реальности, все эстетическое богатство которой и должно отразиться в правдивом искусстве. Виды и жанры искусства были поняты как художественные структуры, обеспечивающие правдивое отображение этого богатства. Направления искусства выступают как исторические этапы образного постижения мира и как типы художественной правды, а реализм исторически неосторожно абсолютизируется как высший и наиболее плодотворный способ ее достижения, хотя совершенно неплодотворно выстраивать иерархические взаимоотношения критического реализма с романтизмом, или с барокко, или с искусством Просвещения. Сегодня и в искусстве и в науке значимые позиции занимает и одну из ведущих ролей играет постмодернистское мышление. Его методологическая установка: приоритет хаоса над гармонией в природе, обществе и в мыш-ении. При такой исходной установке никакая системность в науке невозможна. Наука превращается в плохо организованное собрание эссеистических идей, среди ко-орых возможны и рациональные и интересные прозре-ия. однако не складывающиеся ни в какую последова- тельность и концептуальную цельность. В этом протоплазменном постмодернистском сознании от мысли до мысли как от звезды до звезды — космические пространства, заполненные пустотой случайных обрывочных мыслей. Всякая попытка монизма, системности мышления воспринимается постмодернистским сознанием как нечто старомодное и кричаще противоречащее новой жизненной и художественной реальности XXI столетия. Однако А. Эйнштейн верно подчеркивал, что Бог изобретателен, но не злонамерен. Мир сложен, в нем много загадочного и труднообъяснимого, но в нем не господствует сплошной хаос, сплошная инфернальность, не поддающаяся пониманию и познанию. Эстетическая классика и ее установка на создание монистической научной системы не устарела, и, поставив перед собою задачу изложения основных положений данной дисциплины, нужно иметь в виду эту установку. Ранее эстетика занималась исключительно или преимущественно искусством, которое несет эстетическое наслаждение: «Шелли говорит, что удивительное свойство греков состоит в том, что они все превращали в красоту — преступление, убийство, неверие, любое дурное свойство или деяние. И это правда — в мифах все прекрасно! Непослушание Фаэтона превращается в огненное падение его коней, в миф о закате. В красоту превращена месть богов по отношению к Ниобее: ее детей уничтожают стрелами — беспощадно, одного ребенка за другим. Как это ни страшно, но событие по форме прекрасно, в особенности когда мы постигаем, что стрелы — это солнечные лучи» (Олеша Ю. Ни дня без строчки. М., 1965. С. 188). Поэтому фундаментальное значение в эстетике имела категория «прекрасное». Предлагаемая в данной книге эстетическая система основывается на нетрадиционном понимании традиционной категории «прекрасное» и передаче ее ведущего значения новой, более широкой фундаментальной категории «эстетическое», охватывающей и прекрасное, и возвышенное, и безобразное, и низменное, и трагическое, и комическое, и ужасное, и чудесное. Ныне предмет эстетики расширился и включил в себя стетические свойства действительности, процесс эстетического освоения мира человеком, эстетическую рецепцию (восприятие искусства и эстетических свойств действительности), проблемы понимания художественного смысла произведения, теорию художественного процесса и многое дрУгое> Такая эстетическая система уже не могла держаться только на «прекрасном», хотя его исключительное значение сохраняется: произведение, о чем бы ни повествовало, что бы ни изображало, должно быть прекрасным и доставлять читателю или зрителю эстетическое наслаждение. И все же потребовалась более широкая фундаментальная категория — эстетическое — многообразная действительность, взятая в ее значении для человечества как рода и с учетом степени ее освоенности обществом, в свете высших для данного этапа исторического развития возможностей личности. Эстетическое как основание современной эстетической системы позволяет: 1) объяснить эстетические категории — как наиболее 2) постичь онтологию искусства (проблемы произведе 3) рассмотреть стадии художественного развития (про- ценности, развернутые в пространстве, а затем во времени (Рождение историзма), а ныне хронотопич'ески (в единстве времени и пространства). Итак, предлагаемая здесь эстетика строится как система на основе эстетического, трактуемого как ценность предметов для человечества как рода. Это придает ей мировоззренческий характер и делает ее философской дисциплиной. В отличие от философии, сосредото чивающеися на проблеме человеческого смысла бытия и его проявлений в природе, обществе и мышлении, эсте тика сосредоточивается на проблеме человеческого зна чения бытия и его многообразных проявлений. Современная цивилизация основывается на общечеловеческих ценностях. У России нет будущего вне этой цивилизации. Но и у мира без России нет будущего. Кеннеди говорил: «Россия — колосс, если она рухнет, под ее обломками погибнет весь мир». Сегодня необходимо сказать и по-другому: Россия — колосс, если она обретет стабильность и реальное место в мировой системе, духовно обогатится весь мир. Все это делает ориентацию современной эстетики на общечеловеческие ценности актуальным и единственно возможным делом. Общечеловеческие ценности, ценности, значимые для человечества как рода, — основание эстетической системы, предлагаемой в этой книге. 3. ПРОБЛЕМНОЕ ПОЛЕ ЭСТЕТИКИ Вводные замечания Проблемное поле эстетики как науки — эстетическое освоение мира, разные виды, формы, сферы этого освоения. Проблемное поле эстетики состоит из шести сфер деятельности (территорий знания). Первые две из них традиционно были центром внимания классической эстетики, которая всегда сосредоточивала внимание на действительности и на искусстве. Эстетика действительности Первые эстетические идеи родились у древнегреческих философов как аспект их натурфилософии. Вселенная, Космос, Природа были трактованы как эстетические феномены. Эти вопросы в дальнейшем стали первой сфе - деятельности (первой территорией знания) в про-л емном поле эстетики. Сама же эстетика постепенно почковалась от философии и в дальнейшем преврати-ась в самостоятельную науку. Первым слоем предмета эстетики стал мир и происходящие в нем процессы, взятые в их ценности для человечества как рода (то есть в их эстетической значимости). Ключевой проблемой и мета-категорией (наиболее общей, генеральной категорией) стало эстетическое (см. подробнее выше: в главе Единство (монизм) системы; и в разделе Эстетическое — системообразующая метакатегория эстетики). Эстетическое — свойство явлений многообразной действительности, взятое в его значении для человечества. Деятельность людей вовлекает окружающий мир в сферу их интересов и ставит его явления в определенное отношение к человечеству. Человек обладает относительно явлений мира той степенью свободы, в какой он освоил эти явления. Все это создает эстетическое богатство мира: его предметы обладают многообразными эстетическими свойствами. Прекрасное, возвышенное, безобразное, низменное, трагическое, комическое, ужасное, прелестное, чудесное — предстают как разные формы проявления эстетического. Природа и сущность эстетического, историческая обусловленность и изменчивость его форм и их значимости в художественной и эстетической жизни общества, универсальное значение категории прекрасного — все это составляет сферу компетенции эстетики действительности. Природная среда, «вторая» (рукотворная) природа, биосфера оемли, космическое пространство, уже активно осваиваемое человеком, — все это области реального или потенциального интереса эстетики действительности. Эстетика искусства В сократовской и постсократовской философии возникает теоретический интерес к человеку и искусству. Они становятся предметами пристального рассмотрения, и зарождается вторая сфера деятельности (территория зна-я) в проблемном поле эстетики. Постепенно формиру-я эстетика искусства. В центре ее внимания оказыва-хУДожественное творчество и его результаты; худо- жественное произведение в его эстетическом отношении к действительности и в его значении для человечества; особенности художественного образа, художественной реальности, художественной концепции мира и личности. Эстетика искусства изучает и наиболее общие законы художественного освоения мира в литературе, живописи, скульптуре, театре, кино, музыке, хореографии, архитектуре, прикладном и декоративном искусстве; происхождение и законы социального бытия, функционирования и развития искусства; природу художественного процесса (принципы периодизации искусства, особенности художественных направлений и художественных взаимодействий); проблемы художественного восприятия и интерпретации произведения. Вся эта проблематика и составляет вторую сферу действия в проблемном поле эстетики как науки. Искусство — это откристаллизовавшаяся и закрепленная форма освоения мира по законам красоты. Оно эстетически содержательно и несет в себе художественную концепцию мира и личности. Между собственно художе ственной и технической (или, например, практической) деятельностью существует граница. Она подвижна и преодолима. На этой границе со стороны искусства — архитектура, прикладное и декоративное искусство, а со стороны индустриального освоения мира — дизайн. Многообразие форм освоения мира не сводится к искусству. Предмет эстетики и ее проблемное поле шире искусства. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|