ТОР 5 статей: Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы КАТЕГОРИИ:
|
ЛИЧНОСТЬ И ОРГАНИЗАЦИЯ 3 страницаДля дифференциации устойчивых больших групп чаще всего используют следующие признаки: этнический, посредствам которого выделяются этносы (нации, народности); экономический, позволяющий вычленять социальные классы (страты); политический, используемый для различения членов и сторонников тех или иных партий и движений; профессиональный, формирующий группировки людей по виду и характеру труда, профессиональному образованию и уровню квалификации (учителя, врачи, шахтеры, актеры); религиозный, объединяющий приверженцев различных вероисповеданий; гендерный (женщины, мужчины); возрастной (дети, пожилые люди); территориальный, связанный с местами проживания (горожане, сельские жители, сибиряки, москвичи). Устойчивые большие группы, выделенные на основании названных признаков, своеобразны по способам образования и жизнедеятельности, но обладают рядом сходных черт. Во-первых, хотя члены любой большой группы в определенной степени осведомлены о существовании друг друга, близкое знакомство они способны поддерживать лишь с ограниченным кругом себе подобных. С остальными их связывают символические отношения, порожденные сходством условий и образа жизни, интересов, убеждений, ценностей, переживаний и т.п. Названного сходства, несомненно, достаточно для возникновения чувства групповой солидарности при контактах с представителями собственной, либо «чужой» группы, но явно недостаточно для формирования целостной скоординированной групповой жизнедеятельности. Причиной реальной консолидации подобных групп может, по-видимому, выступить лишь угроза самому их существованию. В ординарных обстоятельствах такие группы являются общностями лишь в сознании их участников, что, в частности, обеспечивается деятельностью средств массовой информации. Во-вторых, поскольку происхождение устойчивых больших групп уходит корнями в весьма отдаленное прошлое, а срок их жизнедеятельности скрывается в туманном будущем, они воспринимаются, да и являются «естественными» и «извечными». Культурно-психологическое своеобразие подобных групп складывается исторически, часто 138 усилиями нескольких поколений, поэтому подлинная природа таких социальных общностей может быть вскрыта только посредством исто-рико-психологического анализа, погружающего объект изучения в реку времени. Историческая укорененность устойчивых больших групп обусловливает упорядоченность и стабильность групповых ценностей и норм поведения. Контроль за их соблюдением возложен не столько на специальные институты в лице их официальных представителей, сколько на рядовых членов группы. Агентами этнической, поло-ролевой, религиозной, политической социализации чаще всего выступают члены ближайшего социального окружения. Ритуализированные, а потому «само собой разумеющиеся» нормы коллективного поведения настолько прочны и устойчивы, что могут сохранить регуляторную функцию не только после смены человеком некой большой устойчивой группы, но и после ее исчезновения. Достаточно вспомнить личную трагедию многих представителей старшего поколения, остающихся «советскими» людьми десятилетие спустя распада Советского Союза. В-третьих, возникновение и существование большой устойчивой группы внутренне предполагает наличие иных подобных групп, позволяющих провести процедуру межгруппового сравнения. Если в результате галактического катаклизма люди станут однополыми, они утратят возможность почувствовать себя «настоящими» мужчинами или «истинными» женщинами. Дети и старики, богатые и бедные, католики и протестанты, горожане и сельские жители являются своеобразным altrer ego друг друга, в сопоставлении с которым приобретает смысл само название данных общностей. Конечно, границы подобных конгломератов не являются абсолютно непроницаемыми: все старики некогда были детьми, можно сменить вероисповедание и даже пол. Важным шагом в изучении организованных, устойчивых групп явилось выделение в структуре их психологии двух составных частей — психического склада (устойчивое образование) и эмоциональной сферы (динамическое образование). Традиционно в качестве психологических феноменов больших социальных групп исследовались общественное (или массовое) сознание, социальный характер, коллективные (или социальные) представления. Кроме вышеуказанных характеристик больших социальных групп следует добавить такую, как наличие у них своего специфического языка. Это прежде всего относится к этническим группам, а для других групп специфический язык может выражаться в форме определенного жаргона, присущего, например, различным профессиональным группам, молодежи и др. Большие социальные группы могут выступать и субъектами межгруппового общения, что особенно отчетливо проявляется в условиях массовой коммуникации, где использование технических средств передачи информации дает возможность охватывать огромные аудито- рии, знакомить их с жизнедеятельностью самых разнообразных больших социальных групп во всех уголках земного шара и формировать определенные образы представителей этих групп. Все это приводит к тому, что при помощи средств массовой коммуникации общаются не отдельные индивиды, а фактически большие социальные группы [Богомолова, 1991]. Разработка перечисленных проблем создала хорошую базу для нового витка исследований, порожденных теми радикальными преобразованиями, которые произошли в России в последнее десятилетие. Современный этап развития российского общества характеризуется и существенными изменениями в самом статусе больших социальных групп, их роли, которую они играют в обществе, участвуя в массовых социальных движениях. Соответственно, возрастают требования к социально-психологическому анализу их положения, обогащения проблематики. Все это сопряжено с большими методологическими трудностями и требует переосмысления многих устоявшихся подходов. Сегодня в России существенно видоизменяются или уходят в прошлое отдельные, весьма значимые социальные группы, прежде всего такие, как рабочий класс и колхозное крестьянство, а ведь именно на изучение психологии этих классов в советские времена были направлены многие социально-психологические исследования. Вместе с тем, возникают новые, еще не устоявшиеся большие социальные группы — предпринимателей, коммерсантов и др. Состояние массового сознания российского общества отличается противоречивостью и пестротой. Социальные изменения и ценностно-нормативный кризис общества определяются двояко: как совокупность объективных изменений и как их субъективная представленность в общественном или индивидуальном сознании. Оба эти процесса особенно отчетливо проявляются в условиях изменения стратификации общества — исчезновения традиционных социальных классов и образования новых слоев и групп, что наиболее ярко демонстрируют происходящие в обществе перемены. Отсюда возрождение и даже возрастание интереса к исследованию социальных классов, которые выделяются из всего многообразия больших социальных групп как своей ролью в развитии общества, так и наибольшей изученностью. Пока этот интерес преимущественно продемонстрирован в современных социологических работах. Так, с известным отступлением от классического марксистского определения классов, отмечается, что классы как социальные группы свободных в политическом и правовом отношениях граждан различаются характером и размером собственности на средства производства и производимый продукт, а также уровнем получаемых доходов и лич- ного материального благосостояния, причем принадлежность к дан-
ным группам не регламентируется властью, законом и не передается по наследству. [Радаев, Шкаратан, 1996]. В другой концепции социально-классовая структура общества понимается как объективно возникшее разъединение людей на классы, касты, сословия, социальные группы или слои, которые характеризуются совместной деятельностью, совместным пространственно-временным бытием и общением (у них общая среда, территория, коммуникация), общими групповыми установками и ориентирами [Зборовский, Орлов, 1995]. Очевидно, что в данной схеме опущены многие показатели, важные для социально-психологического анализа: первых двух характеристик не достаточно для выделения классов и их дифференциации, так как некоторые группы, не являясь классами, могут весьма тесно взаимодействовать. С другой стороны, представители одного класса не обязательно заняты в одной сфере деятельности, в то время как общие групповые установки, ценности, отраженные в социальных представлениях групп, практически однозначно отличают разные классы. Кроме того, именно эти психологические характеристики приобретают особое значение для понимания социального поведения представителей того или иного класса. С этой точки зрения, интересна эмпирическая модель социальной стратификации современного российского общества, предложенная Ю. В. Ширковым, в основе которой лежат два критерия — материальный уровень (степень независимости субъекта от обстоятельств) и культурный уровень (образование, эрудиция, выполняемая работа). В исследовании были выделены пять групп. Социальное дно характеризуется низким материальным и культурным уровнем, ниже которого опуститься невозможно. Интеллигенция обладает высоким культурным уровнем и низкими доходами, выполняет важную функцию — поддерживает социальные нормы общества. Новые русские не испытывают материальных затруднений, но их культурный уровень зачастую весьма невысок. Элита, обладая высоким культурным уровнем, имеет также и высокий доход, осуществляет социальное влияние. И, наконец, резерв, из которого пополняются разные группы в ходе социальной миграции. Хотя описанная социальная структура не является достаточно полной с точки зрения и количества выделенных групп (в ней, например, отсутствуют очевидные большие группы, обладающие средним доходом и невысоким культурным уровнем), критериев их выделения (например, не обозначена активность в получении дохода), она представляет несомненный интерес как попытка анализа социальной структуры общества в новых условиях [Ширков, 1997]. Особое внимание исследователей привлекает нарождающийся в России средний класс. Понятие «средний класс» впервые начали употреблять в Англии, где первоначально так определяли прослойку между духовенством и землевладельцами. После Второй мировой войны к среднему классу на Западе стали относить также специалистов и квалифицированных рабочих с высоким уровнем заработной платы. Средний класс в развитых странах представляет собой большинство, которому свойственно желание политической стабильности, нежелание резких изменений в обществе, политических потрясений. Его мнение и поведение в целом весьма прогнозируемы, что и делает средний класс желанным для любого государства [Казанцев, 2002]. К среднему классу относят интеллигенцию, высококвалифицированных рабочих, управленцев среднего и низшего звена. При этом доходы представителей среднего класса сопоставимы с доходами средней буржуазии. В России складывается другая ситуация. К среднему классу часто относят буржуазные слои (торговцев, частных предпринимателей и др.), их доходы значительно превышают доходы наемных работников. А уровень жизни и доходов интеллигенции и высококвалифицированных рабочих, т.е. основных групп, из которых складывается средний класс в странах с развитой рыночной экономикой, является одним из самых низких в стране [Мансуров, Семенова, 2000]. Поскольку в России средний класс только формируется, критерии его выделения пока еще до конца не сформулированы, хотя и обозначены некоторые параметры определения этой группы населения: социально-демографическая характеристика (уровень дохода, сфера деятельности, занимаемая должность, иногда профессия, социальный статус, текущее потребление, возраст); особый образ жизни; ориентация на увеличение дохода (деньги как мерило успеха) или на самореализацию (в случае, когда имеется необходимый для этого доход). Обнаружена тенденция возникновения так называемого нового среднего класса как движущей силы развития постиндустриального общества. Эта группа объединяет наемных служащих, зарабатывающих интеллектуальным трудом. В основе поведения этой части среднего класса — «новая рациональность», т.е. стремление не к деньгам и материальному благополучию, которые подразумеваются, а к самореализации. Новые средние — люди, достигшие определенного положения в обществе благодаря своему профессиональному опыту, желанию и умению им воспользоваться. Эта группа наиболее прогрессивна, быстро развивается. Социальное поведение членов группы определено ценностями среднего класса, целью их жизни становится пребывание в нем. В развитых странах доля этого слоя среднего класса больше, чем «старых средних». В развитых странах значимость капитала как критерия принадлежности к среднему классу постоянно уменьшается, в то время как все больший вес получает профессионализм [Средний класс в современном российском обществе, 2000]. Что касается России, то здесь тенденция еще только намечается. 142 Важнейшей психологической характеристикой среднего класса является идентификация с ним его представителей. Средний класс, как и всякая устойчивая группа, может считаться реальным образованием тогда, когда его члены разделяют общие ценности, имеют общую систему категорий и оценок и осознают себя принадлежащими к данной группе. Идентификация со средним классом становится важным субъективным критерием определения представителей этого класса. Исследование К. Ю. Подцерковской, проведенное в 2002 г. под руководством Т. В. Фоломеевой, было посвящено изучению социальных представлений представителей нового среднего класса о социальной структуре российского общества. Это исследование показало, что средний класс субъективно определяется как слой с определенным уровнем дохода, состоящий из нескольких групп, различающихся по характеру занятости и профессиональному признаку. Кроме того, результаты исследования показали, что идентификация представителей среднего класса со своей группой высока и носит положительную эмоциональную окраску. Отнесение себя к среднему классу делается на основе сравнения с представителями других социальных групп по критериям дохода, характера работы, образа жизни, уровня образования и активной жизненной позиции. Полученные результаты не позволяют формулировать широкие выводы относительно психологии образующейся новой группы, но обозначают направление дальнейших исследований. Наряду с формированием нового среднего класса важной характеристикой изменения социальной структуры общества в России является размывание социального слоя интеллигенции. Этот процесс идет по трем направлениям. Первое направление характеризуется тем, что в ходе становления новой российской государственности многие представители интеллигенции вливаются в структуры власти, образуют чиновничество и номенклатуру. Второе направление связано со сменой профессии значительной частью интеллигенции, переходом из сферы интеллектуального труда в частный сектор, торговлю, посредническую деятельность. Третье направление обусловлено «утечкой умов», т.е. отъездом за рубеж специалистов в разных областях, ученых, писателей, деятелей культуры и т.д. [Мансуров, Семенова, 2001]. Формирование новых экономических отношений сопровождается появлением новых ценностных экономических ориентиров, таких как собственность, материальная обеспеченность, богатство и др. Для одних социальных групп они могут выступать основными ценностями, регулирующими социальное поведение их членов, для других — лишь необходимым условием существования. В этой связи представляет интерес исследование ценностных ориентации различных социальных групп, проведенное Институтом пси- хологии РАН [Социально-психологическая динамика... 1998]. Для изучения структуры ценностных ориентации использовался модифицированный В. А. Ядовым вариант методики М. Рокича. Соответственно, выделялись две группы ценностей: терминальные (ценности — цели) и инструментальные (средства достижения этих целей). Стандартный список ценностей дополнялся блоком экономических ценностей: «богатство», «собственность», «экономическая независимость», «предприимчивость» и «материальная обеспеченность». В исследовании были опрошены шесть групп населения с разным социально-экономическим статусом: предприниматели малого бизнеса, работники частных, акционерных и государственных предприятий, а также военнослужащие (офицеры) и безработные (временно неработающие). Результаты исследования показали общую тенденцию возрастания для всех групп опрошенных значимости экономических ценностей. Причем «материальная обеспеченность» вместе с ценностями «здоровье» и «семья» входит в состав лидирующих терминальных ценностей. Эту ориентацию личности авторы обозначили как «безопасность семьи» и показали, что, по данным М. Рокича и С. Паркера, эта же ценностная ориентация занимает ведущее место и в структуре ценностных ориентации американцев. Кроме того, было продемонстрировано, что в иерархии ценностных ориентации различных социальных групп особое место занимает отношение к собственности: выяснилось, что подавляющая часть опрошенных стремится стать средним классом [там же]. Конечно, исследованиями классов не исчерпываются все возможные и необходимые сегодня проблемы изучения психологии больших групп. В литературе часто фигурирует не понятие «класс», а более дробные социальные группы, страты общества (городское и сельское население, профессиональные группы, социальные группы с разным уровнем дохода и т.д.). В исследованиях типичного представителя той или иной социальной группы выделяются общие характеристики, присущие всем членам группы, например, бизнесменам [Емельянов, Повар-ницына, 1997], горожанам [Дилигенский, 1999] и др. В этих работах наиболее выпукло проявляются социально-психологическая динамика социальных групп, изменение и появление новых психологических характеристик Эти исследования интересны еще и с точки зрения накопления фактов и описания явлений для будущего теоретического осмысления происходящих социально-психологических изменений. Вместе с тем, все больший массив исследований концентрируется вокруг других, традиционно изучаемых групп: этнических [Стефаненко, 1999; Сол-датова, 1998; Лебедева, 1997], тендерных [Воронина, Клименкова, 1992; Гурко, 1999; Введение в тендерные исследования, 2001], возрастных [Краснова, Лидере, 2002], что обусловлено также потребностями происходящих в обществе социальных трансформаций. Что касается методов исследования психологии больших социальных групп, то здесь можно выделить два основных направления — социологические опросы общественного мнения и социально-психологические исследования социальных представлений различных групп населения. Особое развитие получают качественные технологии изучения общественного мнения, используются проективные методики. Все более популярным становится дискурс-анализ, позволяющий изучать различные проблемы использования языка, способы понимания того, как осуществляется конструирование людьми социальной реальности. Все это свидетельствует о том, что исследования традиционной проблематики приобретают значительно более современный вид, что снимает критические соображения относительно ее «устарелости». Особенностью исследований больших устойчивых социальных групп в нашей стране сегодня является то, что они проводятся в условиях динамичного и нестабильного общества. Формирующиеся социальные группы еще аморфны и неопределенны, т.е. меняется сам объект исследования. Однако именно в этой ситуации вся проблематика психологии больших групп представляет подлинный вызов социальной психологии. Важной вехой происходящих изменений является значимость для личности идентификации себя с той или иной большой группой. Социальная идентичность личности, как известно, определяется ее отождествлением себя с социальной группой, но какие именно социальные группы при этом называются, зависит от многих факторов. В ответах на традиционный тест Куна-Макпартленда может быть указана в качестве группы идентификации как малая («я — дочь», «я — отец» и пр.), так и большая («я — предприниматель», «я — ученый», «я — пенсионер», «я — русский») группа. Частота использования той или иной разновидности групп может быть проинтерпретирована по-разному, но в том числе и как показатель значимости определенного типа групп в жизни человека. В многочисленных исследованиях кризиса идентичности в современном российском обществе отмечаются, в частности, трудности этнической идентификации в связи с исчезновением такой социальной группы, как «советский народ»1. Результаты специального исследования этой проблемы были представлены в аналитическом обзоре московского представительства Фонда им. Ф. Эберта [Граждане России... 1998]. Из приведенных данных (1992 г.) следует, что наиболее часто в качестве группы идентификации называется семья (79,6%) и друзья (74,4%), далее идут товарищи по работе и учебе 1 Подробно см. об этом в главе 11 настоящей книги. (51,3%), что по-видимому, можно объяснить поисками «ниши» в бурные времена переходного периода. Вместе с тем, достаточно высокими оказались показатели и таких групп идентификации, как поколение (51,9%), профессия (50,7%), национальность (45,4%) и даже группа того оке материального достатка (42,5%). Последнее свидетельствует о значимости идентификации и с большими социальными группами, а следовательно, об их важной роли в жизни каждого человека, хотя характер самих этих групп, естественно, соответствует именно сегодняшнему этапу развития российского общества и складывающейся структуре социальной стратификации. Именно анализ этой сферы реальности — поле приложения усилий социальной психологии сегодня. Не менее обновленной выглядит и та часть проблемы, которая посвящена изучению психологии стихийных групп. Ее актуализация в конце XX столетия характерна не только для отечественной, но и для мировой социальной психологии. Социальные изменения, происходящие в мире, включают в себя и процессы глобализации, а это в свою очередь зачастую провоцирует всплески различных массовых проявлений. В условиях России общество столкнулось и с новыми формами социальных движений, и с новыми проявлениями различных стихийных акций. Уместно вспомнить утверждение С. Московичи, что изучение проблем толпы и других стихийных групп невозможно вне контекста существования устойчивых общностей, поскольку всякое массовое движение включает в качестве его участников членов таких общностей. Так, возникновение различных форм молодежной субкультуры оказывается связанным с движением рокеров или скинхедов, различных экстремистских группировок. В условиях социальной нестабильности эти группы и их поведение в ситуации массовых мероприятий демонстрируют повышенную агрессивность, и не случайно для пресечения этих явлений власти апеллируют к социальной психологии. Однако состояние разработки данной проблематики пока не позволяет ответить и на этот вызов общества. Таким образом, исследования в области психологии и устойчивых, и стихийных больших социальных групп превращаются в одно из актуальных направлений нашей дисциплины. Литература Андреева Г. М. Социальная психология. М., 1980; 2002. Богомолова Н. Н. Социальная психология печати, радио и телевидения. М., 1991. Воронина О. А., Клименкова Т. А. Тендер и культура//Женщины и социальная политика. М., 1992. Тендерные аспекты социальной трансформации/Под ред А. А. Малышевой. М., 1996. Горячева А. И. О некоторых категориях социальной психологии//Пробле-мы общественной психологии. М., 1965. Граждане России: кем они себя ощущают и в каком обществе хотели бы жить? Аналитический доклад по заказу Московского представительства Фонда им. Ф. Эберта. М., 1998. Грауманн К. Введение в историю социальной психологии//Перспективы социальной психологии. М., 2000. Гурко Т. А. Социология пола и тендерных отношений//Социология в России. М., 1998. Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М., 1994. Дилигенский Г. Г. Российский горожанин конца девяностых: генезис постсоветского сознания (социально-психологическое исследование). М., 1998. Емельянов Е. И., Поварницына С. Е. Психология бизнеса. М., 1998. Зборовский Г. Е., Орлов Т. П. Социология: учебник для студентов гуманитарных вузов. М., 1995. Краснова О. В., Лидере А. Г. Социальная психология старости. М., 2002. Лебедева Н. М. Новая Русская Диаспора: социально-психологический анализ. М., 1997. Мансуров В. А., Семенова Л. А. Тенденции в развитии профессиональных групп интеллигенции//С. Московичи. Век толп. М., 1998. Московией С. Общество и теория в социальной психологии//Современная зарубежная социальная психология. Тексты. М., 1984. Радаев В. В., Шкаратан О. И. Социальная стратификация. М., 1996. Россия: трансформирующееся общество/Под ред. В. А. Ядова. М., 2001. Росс Л., Нисбет Р. Человек и ситуация. Уроки социальной психологии. М., 1999. Социальная психология/Под ред. Г. П. Предвечного и Ю. А. Шерковина. М., 1975. Социальная психология классов. М., 1985. Социально-психологическая динамика в условиях экономических изменений. М., 1998. Средний класс в современном российском обществе. М., 2000. Ширков Ю. Э. Стратификация общества, данная нам в ощущениях: мо-дель//Вестн. МГУ. Сер. 14. Психология. 1997. № 4. Deaux R., Dane F., Wrighsman L. Social Psychology in the 90s. California, 1993. Lindzey G., Aronson E. (Eds.). The Handbook of Social Psychology. Vol. 4. L., 1969. Stephan C, Stephan W. Two Social Psychologies. N.Y., 1990. СОЦИАЛИЗАЦИЯ В ИЗМЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ В любой науке существует ряд таких понятий, которые имеют достаточно широкое общепринятое значение. Зачастую они используются по самым разным содержательным поводам и, возможно, именно в силу этой востребованности постоянно критикуются за многозначность и расплывчатость. К таким понятиям явно можно отнести термин «социализация». С одной стороны, вопрос о процессе вхождения человека в социум, об организации, формировании его отношений с окружающей социальной средой всегда стоит в центре внимания почти всех гуманитарных дисциплин. С другой стороны, сам процесс так сложен, что по-разному может трактоваться не только в разных науках, но и в рамках одной науки — психологии. В основе наших рассуждений о сути социализации лежит позиция Г. М. Андреевой: «Социализация — это двусторонний процесс, включающий в себя, с одной стороны, усвоение индивидом социального опыта путем вхождения в социальную среду, систему социальных связей; с другой стороны, процесс активного воспроизводства индивидом системы социальных связей за счет его активной деятельности, активного включения в социальную среду» [Андреева, 1996. С. 276]. М. Мид в своей работе «Культура и мир детства» рассматривает три варианта трансляции опыта в обществе [Мид, 1988]: ♦ Постфигуративная культура: новое поколение перенимает опыт у предыдущего, главными образцами поведения для детей выступают взрослые. Главной характеристикой подобного социального устройства являются крайне высокая стабильность существования и простота организации жизни. Это приводит к отсутствию необходимости самоопределения личности, так как существует высокая степень предрешенно-сти большинства способов поведения, связанная с постоянством неизменностью условий жизни на протяжении многих поколений. Для такой культуры характерны большие семьи, которые включают в себя одновременно три поколения родственников. ♦ Кофигуративная: социальный опыт передается по горизонтали, Жизнь более динамична, подвижна, разнообразна. Это приводит к множественности образцов поведения и их изменчивости. Для этого типа культуры характерны интенсивные миграционные процессы, развитые средства массовой информации, относительно частые социальные и природные катаклизмы, приводящие к осложнению передачи опыта от взрослых к подрастающему поколению. ♦ Префигуративная: носителями новых образцов поведения явля Определяя еще несколько десятилетий назад современную ситуацию как переход к префигуративной культуре, М. Мид задала вектор анализа процесса социализации на период конца XX — начала XXI в. В целом можно охарактеризовать современную социальную ситуацию следующим образом: удлинение периода детства, увеличение разрыва между поколениями, ускорение динамики институтов социализации. Удлинение детства связано в первую очередь с общим усложнением жизни. Изменение предметной среды очевидно. Так, в XX столетии, наполненном принципиально новыми научно-техническими изобретениями, окружающий нас мир стал совсем иным и продолжает меняться каждые 5—10 лет. Однако трансформация касается не только предметного окружения, не менее важным и сложным кажется процесс социальных изменений. Меняются формы социального взаимодействия. Они становятся значительно более сложными, опосредованными и разнообразными. Таким образом, можно сказать, что мир, в который входят сегодня новые поколения, стал во многом более неопределенным и многозначным. Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:
|