ДЛЯ ПРЕОДОЛЕНИЯ СТРАХА СМЕРТИ

Часто несколько емких строк или философский афо­ризм способны помочь человеку плодотворно пораз­мыслить над своим страхом смерти и над тем, как в пол­ную силу прожить свою жизнь. Оригинальность, искус­ность высказывания; удачное сплетение фраз, их смысловая связь, кинетическая энергия, словно бы иду­щая от них, могут «выдернуть» пациента или просто чи­тателя из привычного, но статичного модуса бытия. Как я уже говорил, нам приятно сознавать, что и гиганты мысли боролись с теми же скорбными переживания­ми — и вышли победителями. С другой стороны, эти не­забвенные слова показывают, что отчаяние можно об­ратить в искусство.

Ницше, величайший из мастеров афоризма, очень точно выразил эффект, который оказывают подобные мысли.

Хороший афоризм слишком крепок для зубов времени и тысячелетиями не может быть проглочен, хотя вся­кий раз служит для насыщения: в том и состоит вели­кий парадокс литературы — непреходящесть среди преходящего; словно соль, она всегда в цене и никогда не теряет своего вкуса (3).

Некоторые из таких афоризмов напрямую касаются страха смерти, другие призывают нас серьезнее отно­ситься к жизни и обращать внимание на скрытый смысл существования.

«Все угасает: альтернативы исключают друг друга»

В замечательном романе Джона Гарднера «Грендель» (4) измученное чудовище из легенды о Беовульфе ищет мудреца, чтобы тот подсказал ему разгадку тайны жизни. Мудрец отвечает ему: «Конечное зло состоит в том, что Время есть постоянное исчезновение, а дейст­вительное существование неотделимо от уничтоже­ния». Он подводит итог своим размышлениям о жизни в нескольких сокровенных словах, в двух кратких, но глубоких фразах: «Все угасает. Альтернативы исключают друг друга». Я уже достаточно сказал по поводу «все увядает», теперь позвольте мне обратиться к тайному смыслу второй фразы. «Альтернативы исключают друг друга» — вот основная причина того, что многим людям так неприятна необходимость принять решение. На ка­ждое «да» существует свое «нет», и выбор любого вари­анта означает, что вам придется отказаться от всех про­чих. Многие люди ужасаются, в полной мере осознав ог­раниченность, лишение и угасание, что несет с собой бытие.

Например, необходимость от чего-то отказаться бы­ла грандиозной проблемой для Леса, 37-летнего врача, который на протяжении многих лет мучительно выби­рал, на какой из нескольких женщин ему жениться. Ко­гда он наконец женился, он переехал жить к супруге, за сто миль от своего дома, и открыл вторую приемную. Тем не менее еще несколько лет он раз в неделю принимал в старом кабинете и, кроме того, в эти дни встречался с прежними подругами.

В нашей терапии мы сосредоточились на том сопро­тивлении, которое вызывала у него необходимость ска­зать «нет» другим вариантам. Когда я разъяснил ему, что сказать «нет» — это значит закрыть старый кабинет и прекратить общение с другими женщинами, он осознал, что всегда был очень высокого мнения о себе. В своей семье он был «золотым мальчиком», талантливым лю­бимчиком — занимался музыкой, спортом, получил на­граду за успехи в науке. Он знал, что преуспеет в любой профессии, что бы ни выбрал. Ему казалось, что он — особенный, и на него не распространяются никакие ог­раничения. Ему никогда и ни от чего не придется отка­зываться. Правило «альтернативы исключают друг дру­га» справедливо для кого угодно, но только не для него. Личный миф Леса гласил: жизнь — это вечно восходя­щая спираль, ведущая в лучшее будущее. Он сопротив­лялся всему, что угрожало этому мифу.

Сначала казалось, что в случае Леса нужно обратить внимание на проблемы страсти, верности и нерешитель­ности, но в конечном счете потребовалось исследова­ние более глубоких, экзистенциальных вопросов: его вера в то, что ему суждено расти и расцветать, оставаясь свободным от ограничений, которые накладываются на простых смертных. В том числе и от смерти. Лес (как и Пэт, о которой я рассказывал в главе 3) очень боялся любого намека на необходимость отказа: он пытался ук­лониться от правила «альтернативы исключают друг друга». Прояснение его стремлений сузило проблему и ускорило нашу работу. Когда Лес смог принять необхо­димость отказа и уйти от неистовых попыток держаться за все, что у него когда-то было, мы получили возможность работать над его настоящим и, в частности, над от­ношениями с женой и детьми.

Убеждения Леса о том, что жизнь — вечно восходя­щая спираль, в психотерапии встречается нередко. Од­нажды я работал с 50-летней женщиной, чей 70-летний муж, известный ученый, в результате удара стал слабо­умным. Ее очень тревожил нездоровый вид мужа. Целы­ми днями он только и делал, что сидел перед телевизо­ром. Женщина не могла, как ни пыталась, оставаться спокойной. Она постоянно просила его заняться чем-то, что помогло бы ему вернуть умственные способности: почитать книгу, поиграть в шахматы, позаниматься ис­панским, поиграть на скрипке. Слабоумие мужа пошат­нуло ее восприятие жизни как восходящего движения к большему знанию, новым открытиями и свершениям. Ей трудно было принять, что все мы конечны и обречены на путь от младенчества к зрелости и неизбежному закату.

В усталости нами овладевают и давно преодоленные понятия»¹

¹ Ницше Ф. Афоризмы и изречения. Пер. с немецкого К. А. Свасьяна.

Психиатр Кейт, пребывающая в разводе, за послед­ние двадцать лет трижды проходила у меня курс терапии. На этот раз — ей исполнилось 68 лет — она обра­тилась ко мне из-за глубокого страха, вызванного на­двигающимся уходом на пенсию, старением и призра­ком смерти. Во время нашего курса произошел такой случай. Однажды она проснулась в четыре утра, пошла в ванную, и, поскользнувшись, сильно ударилась головой. Несмотря на то что рана сильно кровоточила, Кейт не позвонила ни соседям, ни детям, ни в «Скорую помощь». За последние годы ее волосы так поредели, что она на­чала носить парик, и не могла вынести мысли о том, что­бы ее коллеги из больницы увидели ее такой — старой и практически лысой.

Она сделала из полотенца холодный компресс, взяла килограмм кофейного мороженого и легла в постель. Прижимая к голове компресс, Кейт поедала мороженое, оплакивала свою маму, умершую двадцать лет тому на­зад, и чувствовала себя совершенно покинутой. Утром она позвонила сыну, и тот отвез ее к своему знакомому врачу. Доктор наложил ей швы и запретил надевать па­рик по меньшей мере неделю.

Я увидел Кейт через три дня. Она была в платке и сго­рала от стыда — за свои волосы, за развод, за статус одиночки в культуре пар. Стыдилась Кейт и своей неум­ной, психически больной матери (когда Кейт было пло­хо, та всегда кормила ее кофейным мороженым), и бедности, в которой она выросла, и нерадивого отца, рано ушедшего из семьи. Она чувствовала себя уничтожен­ной. Ей казалось, что после двух лет нашей работы у нее нет никаких улучшений, как не было и после предыду­щих курсов терапии.

Кейт не желала, чтобы кто-нибудь еще увидел ее без парика, и за всю неделю только раз вышла из дома — на наш сеанс. За это время она сделала генеральную убор­ку. Разбираясь в шкафах, она обнаружила записи, кото­рые делала во время наших прошлых сеансов. Для нее стало шоком, что и двадцать лет назад мы обсуждали все те же проблемы. Мы не только работали над преодоле­нием стыда, но долго и упорно пытались освободить Кейт от влияния истеричной, назойливой матери, кото­рая тогда была еще жива.

На следующий сеанс Кейт явилась в стильной чалме и принесла с собой эти записи. Она была крайне рас­строена отсутствием прогресса.

—Я обратилась к вам из-за проблем старения и страха смерти. Однако я в той же точке, что и много лет назад: умираю от стыда, тоскую по своей сумасшедшей матери и утешаюсь ее кофейным мороженым!

—Кейт, я знаю, что вы чувствуете сейчас, когда пе­ред вами замаячили такие старые проблемы. Разрешите мне процитировать одну фразу из Ницше. Ей уже около ста лет, но думаю, она может вам помочь. «В усталости нами овладевают и давно преодоленные понятия».

Кейт, которая обычно не умолкала ни на секунду, вдруг не нашлась, что ответить.

Я повторил слова Ницше. Она медленно кивнула. На следующем сеансе мы смогли вернуться к вопросам ста­рения и страха за будущее.

В этом афоризме не было ничего нового. Я уже не раз говорил Кейт: то, что происходит, всего лишь регрессия, вызванная травмой. Однако изящная формулировка и сознание того, что и великие личности, подобные Ниц­ше, спотыкались об те же камни, помогли ей понять, что такое отравляющее состояние души временно. Кейт на­конец полностью осознала: один раз она уже победила внутренних демонов, справится с ними и снова. Но хо­рошие мысли, даже самые сильные, редко действуют с первого раза: тут нужны повторные «инъекции».

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: