КОНКРЕТНЫЕ ФОРМЫ И МАГИЯ

Пересчетом, организацией в пары и распознаванием качеств полная значимость числа далеко не исчерпывается. Числа по праву обладают значением. Число два – не просто символ двойственности; специфическое качество "двойки" зависит от разделения противоположностей и само его определяет. Число три неразрывно связано с идеей отношения. Три как понятие класса – абстракция, извлеченная из опыта; три как отношение – составная часть самого опыта. Это ведет нас к поиску того свойства, которое может быть названо конкретной значимостью числа. Хотя мы можем быть убеждены, что такое свойство реально существует, мы также вынуждены признать, что оно ускользает от наших попыток классификации. Тем не менее, это не дает нам права отделаться от конкретной значимости числа как иллюзорной, или считать ее несущественной. Если мы хотим освободиться от ограничений логического мышления, мы должны открыть новую эначимость числа; потому что число и логика, как мы сейчас их знаем, неразделимы.

Говорится, что греки были склонны излишне подчеркивать статический аспект числа. Конечно, может показаться, что Платон видел в числах едва ли больше, нежели арифметическую значимость. Заслуживает, однако, внимания, что Пифагор считал тетраду более фундаментальной, чем триаду. Анаксагор, с его "четырьмя субстанциями", основывался на той же точке зрения. Пифагор и греческие философы были знакомы с египетской традицией, в соответствии с которой числа являются ключом к пониманию реальности. Аристотель рассуждал способом, во многом сходным с нашим, относительно значимости чисел один, два и три.

Поиски конкретной значимости уходят в глубокую древность. Они представлялись древними уже в Египте додинастического периода – более пяти тысяч лет назад. В некий неизвестный период, раньше первых памятников письменности, человек уже убедился в этой конкретной значимости и увидел, таким образом, как число непосредственно входит в событие и переживается как таковое. Если мы определим "конкретность" как свойство, посредством которого данная форма входит в непосредственный опыт, то можем признать тесную связь, сохраняющуюся с древнейших времен, между числом и магией. Магия – это искусство, посредством которого человек стремится влиять на события, можно поэтому ожидать, что вера в конкретность числа должна идти рука об руку с верой в магию, и отрицание одного должно вызывать также отрицание второго.

Изучение первобытной истории показывает, что магия всегда играла определенную роль в формировании человеческого характера и человеческих установлений. Мы, следовательно, не можем игнорировать магию в нашем стремлении к пониманию человеческой судьбы. Распространены два отношения к магии. Одно может быть названо официальным отношением науки, философии и религий. Эти дисциплины отрицают магию как примитивный предрассудок, интересный только в историческом и антропологическом смысле, доказательство того, что человек далеко шагнул со времен своих первых опытов поиска истины. Второе отношение – некритическое принятие магии, под своим собственным именем или под другими вывесками, которые разными способами прикрывают веру в то, что сверхъестественные силы непосредственно действуют в жизни человека. Практическое значение магии в нашей жизни, однако, идет значительно дальше наивных предрассудков. Мы все еще верим в магию, хотя мы называем ее разными именами. Вера, что технология или какая-либо форма социальной революции может освободить человека от необходимости работать и страдать, в своем существе неотличима от самых грубых верований в эффективность магии. Часто – почти всегда – оказывается, что отрицание магии, проявляющейся в одной форме, и слепая вера в магию, облаченную в другую форму, идут рука об руку в одном и том же человеке, в одной и той же цивилизации.

Итак, если мы хотим правильно оценить стоящую перед нами задачу, нам необходимо найти правильный путь между наивным принятием и столь же наивным отрицанием реальности конкретных форм. Это срединный путь состоит в том, чтобы признать, что конкретные формы безусловно существуют, но человек, такой, какой он есть, не имеет средств глубоко проникнуть в их сущность.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: