МОРСКОЕ МИНИСТЕРСТВО И СТРОИТЕЛЬСТВО ФЛОТА 5 страница

Но фундамент, заложенный либеральной бюрократией в Морском министерстве, оказался крепким. Несмотря на свою непоследовательность, морские реформы оказали благотворное влияние на развитие русского флота в послевоенный период. Можно утверждать, что морское ведомство с честью вышло из того тяжелого положения, в каком оно оказалось в результате Крымской войны. В относительно короткий срок при довольно ограниченных средствах Морское министерство сумело создать военный флот, оснащенный паровыми двигателями. За 1853–1863 гг. было построено 58 винтовых судов, не считая 76 канонерских лодок.

Флот этот не бездействовал в Маркизовой луже[‡‡‡‡], а плавал в дальних морях и океанах. Моральный дух моряков, несмотря на недавнее поражение в войне, был высок благодаря и этим (163) плаваниям, и вниманию морского начальства к их службе и быту, и большей гуманности в отношениях офицеров к нижним чинам. Морское начальство пыталось следовать лазаревским традициям в подготовке личного состава и не только дальними плаваниями, но и деятельностью «Морского сборника», устройством библиотеки в Кронштадте, организацией лекций по истории и современному развитию флота воспитывало «истинных моряков». Уровень образования и нравственный климат во флоте в 50–70-е годы выгодно отличались от более позднего периода, когда по свидетельству многих мемуаристов и публицистов было построено много судов, но командовать ими было некому, и равнодушие к службе вновь водворилось в настроениях морских деятелей.

С началом броненосного судостроения морское ведомство запоздало. При ограниченном бюджете оно не рисковало делать дорогостоящие опыты и выжидало, пока подобные опыты на Западе не принесут определенных результатов. Дотянув до последнего момента, оно, как и во время Крымской войны, в авральном порядке ввиду чрезвычайных обстоятельств приступило, наконец, к строительству броненосного флота.

Стратегия развития броненосного флота, избранная Морским министерством, имела некоторые разумные основания, ориентируясь прежде всего на возможность войны с Англией. Сочетание крейсерских действий с надежной обороной собственных прибрежий давало морскому ведомству возможность при его финансовых ресурсах быть готовым к такой войне. Но искусственное разделение морских сил на флот «оборонительный» и «наступательный» повело к тому, что около десяти лет и миллионы рублей были затрачены на строительство «целой эскадры броненосных судов с тем только, чтобы стоять под прикрытием батарей»[407]. Столь же искусственное правило строить суда исключительно на отечественных верфях, с привлечением отечественных мастеров и из отечественных материалов приводило к тому, что корабли строились и долго, и дорого. При тех финансовых средствах, которыми располагало министерство, это была непозволительная роскошь.

Русско-турецкая война 1877–1878 гг. показала, что Россия оказалась не готовой к войне на море. В Черном море Турция располагала 22 броненосцами, в то время как русские броненосные силы ограничивались двумя «поповками» – круглыми судами, предназначенными для береговой обороны. Крейсерские действия пароходов РОПИТа и атаки минных катеров сумели нейтрализовать турецкие броненосцы, но это было следствием не столько силы русского флота, сколько слабости турецкого. Когда же английский флот вошел в Мраморное море, Россия вынуждена была уступить требованиям великих держав о пересмотре Сан-Стефанского договора. Надежды справиться с Англией крейсерскими операциями при полной беззащитности черноморских побережий русское правительство не питало. (164)

Отсутствие флота на Черном море было серьезным просчетом Морского министерства, просчетом тем более значительным, что общая стратегия развития флота на протяжении 50–70-х годов предусматривала в качестве потенциального противника именно Англию. Морское ведомство не сумело распорядиться отпущенным ему после отмены ограничительных статей Парижского трактата временем. Само министерство объясняло свой неуспех отсутствием на юге России необходимой промышленной базы: «Ни по степени развития нашей заводской промышленности и железных путей сообщения на юге, ни по состоянию нашего николаевского адмиралтейства и черноморских портов, ни по громадности требующихся затрат, – писало оно в своем юбилейном обзоре, – мы не могли бы непосредственно приступить к созданию башенных или батарейных крейсеров того типа, которые строятся в настоящее время у нас и в иностранных флотах, имея предназначением действие в открытом море. Так как на юге до сих пор не имеется ни одного железоделательного завода, то созданию броненосцев подобного типа должно было бы предшествовать создание заводов, казенных и частных, с приспособлением их к броненосному судостроению»[408].

Объяснения были верные, но не оправдывали бездействие министерства. И хотя главный командир Черноморского флот Н.А. Аркас и писал в 1879 г., что «на юге... устроены уже заводы, поддерживаемые правительством, ожидающие только заказов;... что есть не тронутые еще отличные залежи магнитной руды и даже весьма близко Николаева»[409], это были уже запоздалые уверения. Прислушаться к ним пришлось новому генерала адмиралу – вел. кн. Алексею Александровичу, а точнее будет сказать, новому министру – И.А. Шестакову. Он сумел воспользоваться и ожидающими заказов заводами, и возрастающими год от года кредитами.

Наследство, которое оставлял Константин Николаевич своему преемнику по управлению флотом, было небольшим, но далеко не жалким. Броненосный флот «по своей малочисленности и разнообразию типов удовлетворял только техническим потребностям министерства, но не мог служить орудием для наших политических целей... – писал в своих мемуарно-публицистических заметках адмирал В. Стеценко. – Но для флота остался хороший личный состав, машино- и кораблестроительные значительно развитые средства, сталелитейный пушечный завод мастерская для выделки брони»[410]. Реформы не прошли бесследно для флота, и, несмотря на то, что к концу 70-х годов он оказался не столь уж силен, как того можно было ожидать, его нельзя уже было сравнить не только по внешнему виду, но и по внутреннему строю с тем, каким он был накануне Крымской войны. В то же время из-за непоследовательности и половинчатости реформ уже в те годы в морском ведомстве были заронены семена будущей Цусимской катастрофы. Однако им еще предстояло взойти. (175)

БИБЛИОГРАФИЯ

Архивные фонды

ОР ГПБ – Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки им. М.Е. Салтыкова-Щедрина.

Ф. 208 – А.В. Головнина

Ф. 856 – И.А. Шестакова

ЦГАВМФ СССР – Центральный государственный архив Военно-Морского Флота СССР

Ф. 4 – Г.И. Бутакова

Ф. 6 – Б.А. Глазенапа

Ф. 19 – А.С. Меншикова

Ф. 26 – И.А. Шестакова

Ф. 158 – Корабельностроительного департамента

Ф. 162 – Морского ученого комитета

Ф. 163 – Пароходного комитета

Ф. 164 – Кораблестроительного технического комитета

Ф. 224 – Вел. кн. Константина Николаевича

Ф. 283 – Инспекторского департамента

Ф. 315 – Материалы по истории русского флота (коллекция)

Ф. 410 – Канцелярии министерства

Ф. 921 – Санкт-Петербургского порта

Ф. 1188 – Н.К. Краббе

ЦГАДА – Центральный государственный архив древних актов

Ф. 30 – Новые дела

ЦГАОР СССР – Центральный государственный исторический архив СССР

Ф. 851 – А.В. Головнина

Ф. 1149 – Департамента законов Государственного совета

Ф. 1152 – Департамента экономии Государственного совета (176)

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: