Речевой портрет и языковая личность

Изучение понятия «речевой портрет» исторически начинается с фонетического портрета, важные приемы описания которого разрабатываются в середине 60-х годов ХХ века М.В. Пановым. По мнению С.В. Леорды, «речевой портрет – это воплощенная в речи языковая личность» [Леорда 2006], а проблема речевого портрета является частным направлением исследования языковой личности. Е.В. Осетрова отмечает большую роль речевого портрета как составляющей облика говорящего в формировании целостного образа личности. Т.П. Тарасенко определяет понятие речевого портрета как «совокупность языковых и речевых характеристик коммуникативной личности или определённого социума в отдельно взятый период существования» [Тарасенко 2007:8]. Исследователь выделяет ряд характеристик личности, отражающихся в речевом портрете: возрастные, гендерные, психологические, социальные, этнокультурные и лингвистические. Г.Г. Матвеева понимает под речевым портретом «набор речевых предпочтений говорящего в конкретных обстоятельствах для актуализации определенных намерений и стратегий воздействия на слушающего» [Матвеева 1998:14]. Исследователь отмечает, что с помощью речевого портрета фиксируется речевое поведение, которое «автоматизируется в случае типичной повторяющейся ситуации общения» [Матвеева 1993:87]. Объектом изучения может стать и персонаж художественного произведения. В литературе речевой портрет является средством создания художественного образа. Речевым характеристикам государственного служащего в русской литературе уделяет внимание М.Н. Панова. Речевую структуру художественного образа рассматривают Л.К. Чурилина, Е.А. Гончарова, Е.А. Иванова, Ю.Н. Курганов, М.В. Пьянова, А.К. Жунисбаева. Анализ речевого портрета представляет собой характеристику разных уровней реализации языковой личности. При этом возможно описание не всех слоев языка, так как «языковые парадигмы, начиная от фонетической и кончая словообразовательной, оказываются вполне соответствующими общенормативным параметрам» [Николаева 1991:73]. Исследователи говорят о необходимости «фиксировать яркие диагносцирующие пятна» [Николаева 1991:73].В описании речевого портрета строгой модели придерживаются немногие. Обычно рассмотрению подвергается отдельная сторона, чаще всего это особенности фонетики и словоупотребления. Существует несколько схем, раскрывающих структуру речевого портрета и дающих возможность его описания. М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова называют речевой портрет «функциональной моделью языковой личности» [Китайгородская, Розанова 1995:10] и выделяют параметры, по которым производится анализ этой модели. Одним из этих параметров является лексикон языковой личности – уровень, который отражает владение лексико-грамматическим фондом языка. На этом уровне анализируется запас слов и словосочетаний, которым пользуется конкретная языковая личность. Следующей ступенью исследователи называют тезаурус, репрезентирующий языковую картину мира. При описании речевого портрета делается акцент на использовании разговорных формул, речевых оборотов, особой лексики, которые делают личность узнаваемой. Третий уровень – прагматикон, включающий в себя систему мотивов, целей, коммуникативных ролей, которых придерживается личность в процессе коммуникации. Все три уровня данной модели соответствуют уровням языковой личности в модели Ю.Н. Караулова: вербально-семантическому, когнитивному и прагматическому. Особенности использования языковых единиц

Специфические фонетические и лексические единицы легко зафиксировать в речи носителей нелитературных форм языка. Существование единой нормы в литературном языке снижает, но не исключает вероятность появления специфических языковых единиц в речи его носителей.

Например, Л.П. Крысин отмечает элементы речи интеллигенции, которые отличают этот класс от других социальных слоев: специфическое произношение отдельных звуков, особенно в речи старшего поколения, характерные лексические единицы, особенности словоупотребления. Исследователь полагает, что не менее важным является сознательное или неосознанное неупотребление каких-либо лексических средств, «причем это касается не только слов, принадлежащих некодифицированным подсистемам языка, – просторечных, жаргонных или диалектных, а слов вполне литературных» [Крысин 2001:95].

Многие исследователи уделяют внимание только одной стороне речи. М.В. Китайгородская и Н.Н. Розанова в фонохрестоматии «Русский речевой портрет» делают акцент на описании произносительных особенностей. Основываясь на магнитофонных записях, исследователи выявляют характерные черты, в которых отражается речевая индивидуальность. Однако в работе оговаривается, что описание сугубо индивидуальных особенностей речи, связанных с логопедическими отклонениями, не входит в задачи исследования. Рассматриваются речевые пристрастия личности в предпочтении определенного орфоэпического варианта, в фонетическом эллипсисе, в выборе приемов акцентного выделения. Характер материала позволяет также судить о динамике орфоэпической нормы.

Наряду с фонетическими, в исследовании рассматриваются и лексические особенности: лексические повторы, использование диминутивов, стилистически сниженной, оценочной лексики.

В исследовании «Языковая личность» в художественном тексте» Л.Н. Чурилина, на примере персонажа романа Ф.М. Достоевского «Бесы», рассматривает отражение вербально-семантического уровня языковой личности в индивидуальном лексиконе. Л.Н. Чурилина выявляет соотношение понятий «ментальный лексикон», «внутренний лексикон» и «индивидуальный лексикон» и представляет словарь персонажа – «список слов, в совокупности составляющих его дискурс» [Чурилина 2006:21]. Индивидуальный лексикон в ее работе описывается как «система, обслуживающая коммуникативные потребности отдельной личности» [Чурилина 2006:22], с помощью которой возможна реконструкция «фрагментов индивидуального образа мира» [Чурилина 2006:22].

Лексический уровень, точнее, одну его часть – употребление жаргонизмов – описывает Б. Максимов. В статье «Речевой портрет молодежи на фоне нашей жизни» исследователь делает попытку определить через молодежный жаргон нравственный облик нового поколения.

М.Н. Панова говорит об изображении чиновника в литературе как «полуграмотного мещанина, выучившего несколько фраз, актуальных лозунгов и рассматривающего их как руководство к действию» [Панова 2004:103]. В исследовании «Языковая личность государственного служащего» М.Н. Панова уделяет внимание лексике, отмечая присутствие в речи выражений, характерных для определенного исторического времени. В рамках стилистики деловой документации затрагивается синтаксис, например, использование сложных предложений с обособленными определениями и оборотами. Таким образом, описание языкового уровня речевого портрета включает в себя характеристику единиц одного или нескольких уровней языка. Во многих исследованиях предпочтение отдается лексическому и синтаксическому уровню, существуют работы, посвященные глубокому описанию одного из них. Объектом исследований, охватывающих все языковые уровни, часто является коллективный речевой портрет. При проведении анализа речи носителя литературного языка одним из аспектов анализа является соответствие ортологическим нормам. Особенности речевого поведения

В.И. Карасик определяет речевое поведение как «осознанную и неосознанную систему коммуникативных поступков, раскрывающих характер и образ жизни человека» [Карасик 2004:84]. Согласно Т.М. Николаевой, в речевом поведении можно выделить три стереотипа: речевой, представляющий собой чужую речь, используемую говорящим, коммуникативный – клишированные обороты, применяемые в одних и тех же ситуациях, и ментальный, подразумевающий привычные реакции в языковой и неязыковой форме. В классификации Л.П. Крысина использование прецедентных феноменов соответствует речевому стереотипу, формулы общения – коммуникативному, а явление языковой игры соотносится с речевым и ментальным стереотипами.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: