Религия и магия Древней Скандинавии. – Тамбов, 2012-104 с. 2 страница

Поскольку суть зачатия детей была ещё неведома, действие чаши королевы не зависело от короля, она сама по себе могла наделять плодородием королевство. Лишь позже было замечено подобие между солнечными лучами или каплями дождя и спермой, как причиной беременности – но это знание не сильно изменило представление об атрибутах королевы: теперь они просто не могли действовать сами по себе.

1.6 Патриархат

Со временем право на титул королевы стало передаваться из поколения в поколение, от матери к дочери – так что женщины более не состязались за этот титул. Дочь королевы автоматически наследовала его после смерти матери. Сыновья не наследовали ничего, ведь благородная кровь передавалась от матери к дочери. Поэтому, если сыновья желали стать королями, они должны были отправляться в путь и отыскать принцессу, чтобы стать её супругом – как это сделал Аскеладд и прочие герои сказок. Когда стало известным, что женщина беременеет в результате полового сношения, а не от касаний зелёных живых ветвей, солнечных лучей и дождя, общество изменилось сделавшись патриархальным. Теперь уже сыновья наследовали титул короля, а дочери не получали ничего. Кроме того, молодым принцам более не нужно было отправляться на чужбину в поисках прекрасной принцессы или королевы, чтобы спасти её от ужасного короля, роль которого в сказках играли «тролли», «драконы» или «гиганты», а в скандинавской мифологии известного под именем Тьяцци (Þjazi). Вместо этого принцы могли оставаться дома и жениться так же, как это принято сегодня.

Но обязанности короля с приходом патриархата не изменились – как и во времена матриархата, король отвечал за любые неудачи. В Скандинавии ещё и в эпоху викингов короля, не оправдавшего ожиданий подданных, могли казнить и заменить другим благородным предводителем. Жизнь патриархальных королей регулировалась прежними предписаниями. В действительности значение перехода от матриархата к патриархату было очень несущественным. Значимые изменения претерпела мифология – появилась необходимость её переписать (точнее, пересказать). И это не всегда давалось легко – некоторые мифы обросли такими усложнениями, что сделались непонятными потомкам. Хорошим примером может послужить уже упомянутый мной миф о боге Скади, ставшем богиней, и богине Ньёрд, ставшей богом.

Колдуны, не угнавшиеся за временем и по какой-либо причине не ставшие богами, потеряли в железном веке большую часть своего влияния – они уже были не королями, а всего лишь неким родом знахарей, целителей, которых в эпоху викингов в Скандинавии называли seiðmaðr («человек обычаев», «человек традиции»), поскольку они сохраняли традиции колдовства. В конце концов, после установления христианства колдуны исчезли совсем – последних, вероятно, сожгла христианская инквизиция. Однако их колдовство выжило в религии – в европейском и в азиатском христианстве. Когда ранние христиане не преуспели в искоренении европейских обычаев, праздников и символов, они просто придали им христианскую форму и присвоили себе.

Изображение колдуна-друида в искусстве романтизма. Неизвестный художник.

2.0 КАЛЕНДАРНАЯ ЖЕНЩИНА

Изображение Бальдра и Нанны в искусстве романтизма. Ф. В. Гейне

2.1 Солнечный календарь

Наш современный календарь состоит из 12 месяцев, в каждом из которых от 28 до 31 дня. Всего получается 365 дней (в високосный год – 366). Календарь скандинавского бронзового века, высеченный на скале в современном шведском Бохуслене в образе женской фигуры, насчитывал 13 месяцев – каждый ровно по 28 дней. Кроме того, в високосном году праздник Нового года длился два дня – в итоге тоже получалось 365 дней (366 в високосный год). По сути, это самый точный из дошедших до нас календарей древнего мира.

В каждом месяце было ровно 28 дней и четыре недели, так что воскресенье всегда приходилось на первый, восьмой, пятнадцатый и двадцать второй день любого месяца. Соответственно, второй, девятый, шестнадцатый и двадцать третий дни приходились на понедельник и так далее. День Нового года был сам по себе, не считаясь воскресеньем, понедельником или каким-то другим обычным днем.

Неделя складывалась из семи дней, потому что колдуны могли разглядеть лишь семь небесных тел, считавшихся наиболее важными природными духами, а впоследствии ставших богами: это были Сунтон/Сунна (Солнце), Манан/Мани (Луна), Тиваз/Тюр (Марс), Воданаз/Один (Меркурий), Туназ/Тор (Юпитер), Фрауйон/Фрейя (Венера) и, наконец, Хаймадальтаз/Хеймдалль (Сатурн). В месяце было четыре недели, потому что у луны было четыре фазы: лунное затмение – возрождение, новая луна – рождение, полная луна – жизнь и убывающая луна – смерть.

Древние верили, что боги и духи живут бок о бок с ними, следовательно, каждый месяц считался домом одного из богов, которого приветствовали в первый день этого месяца. Короли и господа приветствовали богов, а королевы и жёны господ – богинь.

Может показаться, что названия тринадцати месяцев древнего календаря невозможно или по меньшей мере очень трудно восстановить. На самом деле это легко – они изложены в скандинавской мифологии: разумеется, в качестве «домов» или «жилищ» божеств.

Дома богов (на древнескандинавском):

1. Valaskjálfr («дрожь избранного/падшего») – дом бога Вали.

2. Himinbjörg («небесная гора», изначально «тайная гора») – дом бога Хеймдалля (изначально гермафродита).

3. Landvíði («земля лесов») – дом бога Видара.

4. Søkkvabekkr («глубокий ручей», «погружающийся ручей») – дом богини Саги.

5. Þrúðheimr («мир силы») – дом бога Тора.

6. Breiðablik («широкий всплеск, вспышка») – дом бога Бальдра.

7. Nóatun («верфь») – дом бога (богини) Ньёрда.

8. Glítnir («сверкающий») – дом бога Тюра, называемого также Форсети.

9. Folkvangr («народный луг») – дом богини Фрейи.

10. Alfheimr («белый мир») – дом бога Фрейра.

11. Glaðsheimr («мир сияющего света») – дом бога Одина.

12. Þrýmheimr («мир шума») – дом богини (бога) Скади.

13. Ýdalir («тисовая долина») – дом бога Улля, также называемого Хёдом.

Дома богов (праскандинавская реконструкция названий):

1. Walaskelbijo – дом бога Walan.

2. Hemenaberga – дом бога-гермафродита Haimadalþaz.

3. Landawaíduz – дом бога Widanaz.

4. Sinkwabankiz – дом богини Sagon.

5. Þruþohaimaz – дом бога Þunaz.

6. Braidoblika – дом бога Balþuz.

7. Nowatuna – дом богини Nerþuz.

8. Glítnijaz – дом бога Tíwaz, также называемого Furasitan.

9. Fulkawangiz – дом богини Fraujon.

10. Albahaimaz – дом бога Fraujaz.

11. Gladashaimaz – дом бога Woþanaz.

12. Þrímahaimaz – дом бога Skanþan.

13. Íwadalaz – дом бога Wulþaz, также известного как Hadnuz.

Скандинавский календарь начинался не с первого января, а с дня Нового года, расположенного между тринадцатым и первым месяцами; он считался расположенным за пределами прочих миров – не в доме божества, не в саду духов и не в царстве мёртвых, а между осенью и зимой, между жизнью и смертью. В бронзовом веке этот день назывался Medagardaz. В скандинавской мифологии он называется Miðgarðr («срединный сад»).

При описании древних традиций и праздников я использую древний календарь, чтобы мои объяснения не потеряли смысл. Неделя начиналась с воскресенья – с восхваления силы Солнца, дарующей и сохраняющей жизнь. Часто при этом ели блюда круглой формы (например, пироги и прочую круглую выпечку), в которые зачастую добавляли овощи, фрукты и мясо посвящённых Солнцу животных. Воскресенье начиналось на закате субботнего солнца (около девяти часов вечера), следовательно, тогда же начиналось и празднование, которое часто длилось до воскресного рассвета. Работа в воскресенье считалась святотатством – этот день нужно было посвящать отдыху, музыке, поэзии и увеселениям.

Пятница была днём любви и, естественно, богини любви. Вторая пятница каждого месяца была пятницей недели рождения, а значит, особенно благоприятным днём для свадьбы. Эта пятница, тринадцатый день каждого месяца, также считалась даём рождения божества. Дни рождения всех тринадцати основных богов праздновались каждый год: по очереди, по одному в каждый месяц.

Суббота – последний день недели – посвящалась Хеймдаллю, богу принципа «что посеешь, то и пожнёшь». Это был не праздник, а день, когда нужно хорошенько вымыться, прибраться в доме и приготовиться к следующей неделе и священному воскресенью, вступив в него чистым и без всякого груза вины на душе.

2.2 Таинства

Первым празднеством года был день Нового года, более известный как английский Хэллоуин («вечер посвящения») или гэльский Самайн («конец лета»). Колдуны, а впоследствии боги (т.е. священные короли) и те, кто желал занять их место, одевались как разные существа из царства мёртвых. Они постились и делали из своей одежды как бы чучела висельников. Они ранили себя копьём, чтобы кровоточить, размазывали по телу пепел или белую глину, чтобы выглядеть как мертвецы, надевали маски и приносили в жертву корову или быка на погребальном кургане, чтобы кровь стекала на землю и в могилу, в царство мёртвых. Затем они дули в рог, а в бронзовом веке – в сигнальную трубу, чтобы подать знак к раскрытию царства мёртвых. После они отправлялись к большим дуплам в деревьях, горным пещерам, ямам, а чаще всего – к погребальным курганам. Всё это считалось входами в царство мёртвых. В могильной тьме их ожидала женщина, облитая кровью принесённого в жертву животного и одетая как королева смерти. Затем они должны были взять хоть какой-нибудь предмет из захоронения предков и выйти с ним наружу.

В скандинавской мифологии немало рассказывается об этом пути – одно из подобных путешествий совершил и Хеймдалль. Сперва следует немного рассказать об этом таинственном божестве. Изначально он был духом Мирового Древа, растущего на могильном кургане, а в бронзовом веке стал божеством по имени Haimadalþaz («мировое древо», «древо над ложем»). Его также называли Иггдрасиль («требующий почтения» или «ужасный конь»). Он действительно сперва был деревом, но не любым, а жертвенным деревом. Крона его помещалась в небесах (в Асгарде), ствол стоял на могильном кургане (в Мидгарде – ведь именно сюда приходили в день Нового года), а корни уходили в царство мёртвых (Хель), в курган. Следовательно, он проникал во все миры. В эпоху мифологии Хеймдалля считали стражем между небесами и Землей, жившим на конце радуги – над Северным полюсом. Он был способен открывать проход во все миры, подув в свой рог Гьяллархорн («острый рог», «рог с пронзительным звуком»).

Когда Хёд убил Бальдра стрелой из омелы, Хеймдалль вызвался вернуть его. Живые не могли попасть в царство мёртвых, но бог смерти Один («мысль», «разум», «дух», «ярость»), очевидно, мог. Итак, Хеймдалль переоделся Одином, открыл врата в царство мёртвых и тихо вошел. В этой истории он известен нам под именем Хермод (Hermóðr, «исполнитель роли Одина, духа»). Приняв облик Одина, он мог оседлать его коня Слейпнира, скакать на котором мог лишь Один – это параллель к троянскому коню, известному нам из греческой мифологии. Далее Хермод сумел прокрасться мимо огромного пса, сторожащего вход, а также мимо великанши, охраняющей мост через реку забвения. Хермод старался не шуметь, но она всё равно сказала ему, что он нашумел больше, чем несколько армий мертвецов, прошедших по мосту до него. Несмотря на свою маскировку, он по-прежнему был жив, поэтому, разумеется, шумел сильнее мертвецов, как ни старался. Он скакал девять ночей, пока не добрался до цели и не попросил богиню мёртвых Хель вернуть Бальдра в мир живых. Она отказалась, но Бальдр и его жена Нанна («стремящаяся», «находчивая», «работящая») передали ему два кольца и одеяло – дары, которые Хермод должен был возвратить живым богам.

Бронзовые сигнальные трубы из Дании. Использовались для открытия врат в подземный мир (могильного кургана).

В другом мифе богиня Идун (Íðunn, «устремлённая», «стойкая», «трудолюбивая», «прилежная», «исполнительная»; или же «повторяющаяся работа»), жена Браги (Bragi, «слава», «первый», «победитель»), из-за козней Локи унесена йотуном Тьяцци («шумный») в царство мёртвых, в Йотунхейм («мир голода»). Идун – это другое имя Нанны, жены Бальдра, а Браги – это другое имя Бальдра. Если знать об этом, значение мифа проясняется. В мифе о смерти Бальдра сердце Нанны разрывается напополам от горя, когда она видит его мёртвое тело. В этом мифе, напротив, сама она была похищена. Это может казаться немного странным, но всё крайне логично: Бальдр умер, когда омелу отделили от дуба! Именем Тьяцци зовут не Хёда, убийцу Бальдра, а саму омелу. Это становится очевидно, ведь Тьяцци также звали Болторн (Bölþorn, «плохой росток», «плохая ветвь», «болезненный шип»). Он является плохим ростком – священной ветвью, хранящей жизненную силу Бальдра, когда сам дуб становится безжизненным. Когда её срезали, эта ветвь убила Бальдра и унесла Идун в царство мёртвых.

Тьяцци также зовут Ёрмунганд (Jörmungandr, «движущийся скот», «могучая палка», «движущийся посох») – разумеется, этот змей Мидгарда и сын Локи – молнии, принесшей омелу на Землю. Из мифа о Торе и змее мы знаем, что Ёрмунганд был сброшен в бездну после того, как Тор ударил его молотом по голове. Изначально древнескандинавское слово «молот» означало «камень» – именно камень небесные духи использовали для того, чтобы породить молнию. Они посылали энергию солнца на Землю с молнией, бившей в деревья. В мифе о Тьяцци Локи прилип к нему, потому что ударил его палкой, которая тут же застряла. Локи был небесным огнем, загоревшимся на дереве после попадания молнии. Именно из-за Локи был убит Бальдр, а Нанна умерла от горя. Омела была срезана с дуба колдуном (Хёдом, «слепцом», не верившим в богов, а вместо этого продолжавшим колдовать), потому что Локи дал ему жизненную силу дуба, омелу – следовательно, Локи и должен был её вернуть. Локи, подобно Хеймдаллю не способный пройти в царство мёртвых, позаимствовал «птичье оперение» у Фрейи («свободная», «любовь»). Как и Хеймдалль, Локи пробрался в царство мёртвых под чужим обличьем – там он встретил Идун, превратил её в орех и отнес назад домой.

Известен ещё один миф, описывающий обрядовое содержание празднования кануна Нового года. Это миф о великане Трюме (Þrýmir, «гром», «удар»), похитившем молот Тора и спрятавшим его глубоко под землей, в Йотунхейме. Трюм – ещё одно имя Тьяцци, чей дом называется Трюмхейм. В этом мифе сила солнца изображена в образе самого молота – предмета, передающего солнечные энергии с небес на землю. Хеймдалль советует Тору и Локи переодеться в женские одежды, притворившись Фрейей и её служанкой, чтобы добраться до Йотунхейма и найти молот. Бог смерти свободно мог проходить в подземный мир – могла и Фрейя: она была богиней земли, а преисподняя находилась в земле, в её лоне. Божества всегда принимали облик бога смерти или Фрейи, чтобы найти под землей солнце или силы солнца и вернуть их.

Один каждый год помещал свой глаз в могилу, в колодец прошлого, чтобы черпать из него мудрость. Это может казаться странным, но его глаз был солнцем, Бальдром, теряющим силу каждую осень и вынужденным проводить зиму в царстве мёртвых. Другими словами, один глаз Одина всегда находился в мире живых, а другой – в мире мёртвых. Благодаря этому он мог свободно перемещаться между мирами и считался проводником душ умерших в Хель. Очень многие боги принимали облик Одина, чтобы добраться до Хель, поэтому многие мифы на самом деле повествуют не о нём – многие путешествия совершал не он, а боги, принимавшие его обличие и имя.

Здесь стоит вспомнить миф об Одине и великане Суттунге (Suttungr, «новые заботы», «молодая болезнь»). Один превратился в змея и прополз в дыру в Хнитбьёрг (Hnitbjörg, «построенная с гвоздями гора»), где жил Суттунг. Одину был нужен его мёд, сваренный из крови мудрейшего человека на свете. То была не рукотворная гора, сбитая воедино гвоздями, а курган, внутри которого находился корабль. Он встретил там дочь Суттунга, очень упрямую и жесткую Гуннлёд (Gunnlöð, «приглашение к драке»). Один умилостивил её колдовством. Мёд хранился в трех сосудах: Одрёрир (Oðrœrir, «возбуждение разума»), Сон (Són, «слава», «расплата») и Бодн (Boðn, «приглашение», «предостережение»). Один провел с Гуннлёд три ночи и каждую ночь выпивал мёд из одного сосуда. Допив всё, он превратился в птицу и улетел. Суттунг увидел его, обернулся орлом и бросился в погоню. Когда они прибыли в Асгард («сад духов»), Суттунг разделил участь Тьяцци: боги разожгли огонь и подпалили его перья. Суттунг упал на землю и был убит богами.

Бог (т.е. король), прошедший этим путём, уже принял облик Одина, но чтобы суметь попасть в царство мёртвых, он должен был сопровождать мертвеца – иначе не было предлога туда войти. Следовательно, бог принес срезанную омелу, тело Бальдра, и применил её как ключ к вратам Хель. В этом мифе ключ изображен червем – что указывает на Болторна или Ёрмунганда. Та же омела была использована как магический жезл при усмирении Гуннлёд. Та успокоилась, потому что увидела жезл (омелу – тело Бальдра) и поняла, что у Одина есть повод здесь находиться.

Встреча Одина с Гуннлёд описывается ещё в одном мифе – но там её зовут Ринд (Rindr, «канал в земле», «ров»). В этом мифе Один отправился в Хель на поиски сына, способного отомстить за смерть Бальдра. Сперва ему пришлось участвовать в состязаниях за невесту и победить Хёда, мужа Хель, которого здесь зовут Улль (Ullr, «шерсть», «укрывать», «окружать»). Лишь после этого Один мог попытаться склонить её к любви, но у него ничего не вышло. Он пробовал угрожать, но и это не помогло. Наконец, подобно Хеймдаллю, Локи и Тору, ему пришлось одеться в женское платье. После этого он взял её силой, от чего Ринд забеременела и родила Одину сына Вали (Váli, «избранный», «падший»).

Приняв всё это во внимание, нетрудно становится постичь смысл песни об Одине из «Речей Высокого»: он повесился на жертвенном древе (Хеймдалле/Иггдрасиле) и висел так девять ночей без воды и пищи, а затем упал в могилу, где обрел руны (тайны). Болторн также научил его девяти заклинаниям (песням).

Необходимо понять, что эти таинства оформились во времена, когда человек не знал, что женщины беременеют от совокупления. Мифы об Одине, встретившем Гуннлёд/Ринд, изначально должны были выглядеть иначе. Они наверняка были изменены при переходе от матриархата к патриархату. Эти изменения были небольшими – изначально должно было говориться о встрече с богиней, у которой бог (т.е. король) просил позволить вернуться Бальдру, постигая тайны жизни благодаря её песням (заклинаниям). Он сам же и возрождался в фигуре Вали – избранного, необходимого для мести убийце Бальдра. Покинув могильный курган, лоно богини земли, он возродился в образе Вали с солнцем, поднявшимся в первый день нового года, в месяц Вали – Valaskjálfr («дрожь избранного/падшего»). Вали родился – дрожа и крича, он вошел в этот мир из царства мёртвых. И в возрасте всего одного дня от роду он смог выследить и убить Хёда, отомстив за смерть Бальдра.

Изображение из Венделя. «Два колдуна в ритуальном танце» один из них, возможно, является рогатым богом Вали, а другой – Хёдом/Фенриром, одетым в волчью шкуру.

На самом же деле после драматического рождения неофита посвящённые мужчины отправлялись в лес для охоты на Хёда/Улля, осеннюю и зимнюю тьму. Они поступали логично – убивали животных, считавшихся духами зимы. В Скандинавии это были медведь и волк, а в других регионах Европы убивали прочих, а иногда и этих тоже. Такая религиозная охота продолжалась девять дней. Именно эти девять дней Один висел на жертвенном древе, именно за девять дней он добрался до Хель. Одежды посвященных оставались висеть на деревьях, а сами они, голые и незащищённые, рыскали по лесу, имея при себе лишь копья, дубины, щиты, луки и стрелы. Сумевшие убить искомое животное похищали его жизненную силу и становились берсерками.

Об этом мы узнаём и из мифа о Вали и Нарфи (Nárfl, «труп», «мертвец»), сыне Локи. Вали оборотился волком и разорвал Нарфи на части, а его кишками привязал Локи к трём камням. Локи в данном случае символизирует духа зимы. А Нарфи (тело самого Локи) терзают короли, которым необходимо добыть кровь, сердца и мех убитых медведей и волков, чтобы стать берсерками и преодолеть смерть. Они помещали останки животного (по меньшей мере, кишки и, возможно, кости) в курган, где располагали их на камнях. Поэтому в мифе Локи приходится быть запертым в пещере под древесным сводом (жертвенные деревья на могильных курганах) и лежать там подобно мертвецу до самого Рагнарёка, когда он, наконец, освобождался и вместе с Хёдом/Уллем нападал на богов. Кстати, такое предположение объясняет и наличие стольких медвежьих скелетов и черепов в пещерах доисторических людей.

В греческой мифологии встречается другой пример этого культа смерти: Геракл («слава избранных», «гордость избранных») убивает Немейского льва и носит его шкуру, которая защищает его и делает неуязвимым.

В Скандинавии божество Скади возглавляло процессию охотников, преследующих Хёда/Улля – поэтому мы также знаем его под именем Ондургод (Öndurgoð, «бог процессии») и Ондурас (Önduráss, «дух процессии»). Охота длилась девять дней, и чтобы выжить, охотникам приходилось просить пищу и еду у любого встречного. Ничего не дать такому отряду считалось крайне постыдным, и отказавшим часто мстили впоследствии. Охотники зачастую убивали их скот, уничтожали их орудия труда и даже поджигали дома – у них было на то полное право.

Изображение из Венделя. Возможно, это скачущий в Хель Хермод, охотящийся на зимних духов Вали или же просто воин, участвующий в игре.

Во всех мифах, касающихся Хэллоуина, боги возвращаются из царства мёртвых не с пустыми руками: Хеймдалль/Хермод приносит два кольца и одеяло от Бальдра и Нанны, Локи превращает Идун в орех и возвращает её домой, Тор забирает свой молот, а Один обретает руны. Но мы не знаем точно, в какое время им удаётся возвратить всё это; и мы знаем, что им приходится ждать, прежде чем возвратится Бальдр.

В древности мертвецов часто хоронили в сидячем положении, вместе с их лучшими вещами: оружием, золотом и прочими богатствами – люди верили, что мёртвым всё это необходимо, чтобы пересечь мост через реку забвения и войти в Хель. Но уже когда они достигали цели, эти ценные предметы им больше были не нужны, так что живые входили в курганы, чтобы забрать их. Они собирали эти предметы и прятали их в лесу ко дню зимнего солнцестояния.

Из-за того, что эти люди перерождались в образе богов (Вали), если не были богами до того, им не позволялось стричь волосы и ногти, пока зима не была убита (до Йоля и грядущего Рагнарёка). Если бы они остригли волосы или ногти, это бы навредило росту всех деревьев и растений, а боги потеряли бы всю силу.

На девятый день месяца Valaskjálfr охота завершалась и охотники убивали медведя. Это была Медвежья ночь – конец религиозной охоты на Хёда/Улля. Теперь его считали мёртвым и изгнанным в Хель. Победа над духами зимы отмечалась пиром, на котором обычно ели медвежатину или волчатину – в зависимости от того, кого сумели поймать.

На 25-й день, после захода солнца 24-го дня месяца Himinbjörg, начинался Йоль и праздник зимнего солнцестояния. Королева или хозяйка трижды обходила вокруг дома по движению солнца, держа в руке жезл, ветку сосны – древа Хеймдалля, и приглашала всех альвов (т.е. духов умерших). Курганы часто возводились так, чтобы на рассвете дня зимнего солнцестояния солнечный свет проникал в самые его недра, пробуждая альвов, подобно тому, как Фрейр будит семена в почве, посылая солнечные лучи, как приглашение богине Герд (Gerð, «огороженное поле»). Альвы (первоначальное значение этого слова – «белый») приходили с Хеймдаллем – богом, возрождавшимся в образе Вали в первый день каждого года. Он брал дары, полученные от мёртвых т.е. найденные в кургане), и в ночной тишине возвращал их живым (т.е. переродившимся умершим). Эти предметы считались подарками альвов (духов мёртвых), ведь они пришли от мертвецов – умерших родственников живых людей. Так, возродившиеся мертвецы вновь приобретали свое имущество – вещи, которыми обладали в прошлых жизнях.

Если живые по какой-то причине не заслуживали этих даров, исполнявшие роль Одина возвращались к курганам и оставляли предметы у входа.

Духов мертвецов называли альвами («белыми»), потому что мёртвых хоронили в белых одеждах, а семена после зимы возвращались в образе белых луговых цветов или всходов, но прежде всего потому, что альвы освобождались от чувства вины, пересекая реку забвения. Направляясь в Хель, они забывали всё – все ошибки своей жизни. Бальдра называли «белым богом», потому что он невинен, но Хеймдалля называли так же: он одет в белое, подобно мертвецу, а после проведенного в Хель времени приобрел мертвенный цвет. Тогда у него были длинные волосы, борода и ногги, потому что ему нельзя было их срезать с самого Хэллоуина. Процессию альвов возглавлял Хеймдалль – ведь это ему Один однажды поручил улучшить человеческую породу на Земле. Хеймдалль посетил трёх невест (прабабку, бабку и мать) и стал отцом троих сыновей: Трэлла («раб», изначально это слово обозначало «бегун»), Карла («свободного человека») и Ярла («благородного», «мужчины»). Лишь последнего Один счёл достойным и велел Хеймдаллю учить и тренировать его, присматривать за ним и его семьей. Каждый год на зимнее солнцестояние Хеймдалль посещал Ярла и его род, прибывая из своего дома над Северным полюсом, чтобы отметить их успехи и достижения.

Чтобы не препятствовать посещению дома Хеймдаллем, на зимнее солнцестояние нужно было не запирать двери. Чтобы бог не отправлялся в путь на пустой желудок, хозяева дома оставляли миску каши на столе в гостиной. Кроме того, этой ночью в доме не позволено было находиться животным – чтобы собаки (и другие звери) не начали лаять и шуметь и не разбудили людей, когда Хеймдалль войдёт. Хорошим детям (ведь человечество считалось детьми Хеймдалля) доставались дары альвов, а плохим – пепел из могилы. Хеймдалль знал, кто хорош, а кто плох, потому что видел весь мир со своего небесного трона над Северным полюсом, а благодаря своему чудесному слуху мог слышать, как растет трава. Он видел и слышал всё.

Существовало множество традиций, связанных с кануном Йоля. Для разведения огня той ночью необходимо было использовать семь разных видов древесины – по одному на каждый день недели. Колее того, необходимо было есть мясо зверей, связанных с плодородием (например, кабана), и спать на полу, позволив альвам расположиться в постелях. Люди не трогали декоративную еду, ведь она предназначалась мёртвым (альвам), а остатки её не ели до 11-го дня месяца Søkkvabekkr (этот день назывался «конь Хель»).

Между зимним солнцестоянием и днём Эльдбьёрг (Eldbjørg, «огненное спасение») духи мёртвых, а также Хеймдалль, Локи, Скади, Тор и Один бродили всюду, посещали все деревни и фермы, сражаясь с духами зимы. Тени Хель и Хёда/Улля (духи зимы) поднимались вместе с альвами (духами мёртвых), призванными из могилы. В ночи боги бежали или скакали на конях с громкими криками и воплями – теперь уже не нагие, а одетые в белые уборы и меха, с мечами или горящими факелами в руках, чтобы сразиться с духами зимы. Мужчины и женщины таким образом проживали свои мифы: разжигаемые в лесу костры – это то же самое пламя, что развели боги, чтобы сжечь перья Суттунга и Тьяцци и убить тем самым зимних духов. Участникам этой процессии также нужно было давать воду и пищу, как и на девятый день после Хэллоуина. На седьмой день месяца Landvíði происходила последняя битва богов и теней. Это событие называлось Рагнарёком и сохраняется в современности как Новый год первого января.

Открывался проход между небесами и Хель, через который духи мёртвых могли проникать в мир и сходиться в битве со своими тенями на поле, называемом Вигрид (Vigriðr, «скачка мёртвых», «взвешивание мёртвых»). Хёд уже был убит, а медведь мирно дремал в берлоге – так с кем же они сражались?

Хёд был таинственным волчьим и медвежьим божеством, зимним духом, а на Рагнарёк получал имя Фенрир (Fenrir, «скованная напасть»). Его также называли Манагарм (Mánagarm, «пожиратель Луны»), Говорят, он был слеп, но на самом деле его образ описывает колдуна, одетого в мантию и капюшон или широкополую шляпу. Этот колдун влезал на дуб в день осеннего равноденствия и срезал омелу, убивая Бальдра. Ему нужна была эта ветвь, чтобы править миром, но религиозные люди обвиняли его в том, что из-за него пришла зима. Древние верили, что делая это, он убивает лето!

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: