B. Обоснованное подозрение

94. Обоснованное подозрение. «Существование таких подозре­ний является условием sine qua поп законного содержания под стражей лица, хотя нужно проверить, нарушает ли длительное содержа­ние под стражей, несмотря на исчезновение подозрений, которые послужили основанием для задержания, п. 1 или п. 3 статьи 5, или оба эти пункта» (Stogmuller, 4).

95. Разумный срок временного заключения под стражу. Суще­ствование обоснованного подозрения. «Существования обоснован­ного подозрения в совершении задержанным лицом правонаруше­ния является условием sine qua поп законного содержания под стражей лица, хотя нужно проверить, нарушает ли длительное со­держание под стражей. Впрочем, по происшествии некоторого вре­мени, его не достаточно. В этом случае Суд должен установить, продолжают ли существовать другие основания, принятые судеб­ными органами, делающие законным лишение свободы. Когда по­следние оказываются "соответствующими" и "достаточными", Суд исследует, кроме прочего, проявили ли компетентные государствен­ные органы "особую рачительность" в ходе судебного разбиратель­ства» (Labita, 153).

96. Обоснованное подозрение. «Часть рассматриваемого пред­ложения не применяется к политике общего предупреждения, на­правленной против лица или категории лиц, которые, наподобие mafiosi, оказываются опасными в силу их постоянной склонности к преступной деятельности; она ограничивается обеспечением Госу­дарств-участников способом предотвращения совершения конкрет­ного и определенного правонарушения. Это вытекает одновременно из употребления единственного числа ("правонарушение", "послед­нее") и цели статьи 5 — обеспечения того, чтобы никто не был про­извольно лишен свободы» (Guzzardi, 102).

97. Обоснованное подозрение. «"Обоснованность" подозрения, на котором должно основываться задержание, является существен­ным элементом защиты, предоставляемой подп. с) п. 1 статьи 5, от произвольного лишения свободы. (...) Существование обоснованно­го подозрения заранее предполагает наличие фактов или сведений, способных убедить объективного наблюдателя в том, что лицо мог­ло совершить это правонарушение. То, что может считаться обосно­ванным, зависит, однако, от совокупности обстоятельств» (Fox, Campbell et Hartley, 32).

98. Обоснованное подозрение. Терроризм. «Терроризм относит­ся к отдельной категории. Учитывая угрозу страданий и потери человеческих жизней, которыми сопровождается этот вид преступле­ний, полиция вынуждена действовать очень быстро для того, чтобы обработать имеющуюся у нее информацию, включая ту, которая по­ступила из секретных источников. Кроме того, часто нужно задер­живать предполагаемого террориста на основании достоверных дан­ных, но которые не могут раскрыть подозреваемого или исполь­зоваться в поддержку обвинения без того, чтобы не подвергнуть опасности источник» (Fox, Campbell et Hartley, 32).

99. Обоснованное подозрение. Терроризм. «Необходимость борьбы с терроризмом не может оправдывать распространения по­нятия "обоснованности" на посягательство на существо гарантии, предоставляемой подп. с) п. 1 статьи 5» (Fox, Campbell et Hartley, 32).

100. Обоснованное подозрение. «Конечно, не следует приме­нять подп. с) п. 1 статьи 5 таким образом, что у полиции Государств-участников могут возникнуть чрезмерные трудности в борьбе с ор­ганизованным терроризмом с помощью адекватных мер (...). Между тем, нельзя требовать от этих Государств установления обоснован­ности подозрений, являющихся основанием для задержания предпо­лагаемого террориста, путем раскрытия конфиденциальных источ­ников информации, полученной в подтверждение, или даже фактов, могущих помочь их определению или установлению. (...) На Прави­тельство-ответчика ложится обязанность предоставить ему, по край­ней мере, некоторые факты или сведения, способные (...) убедить Суд в том, что существовало обоснованное подозрение в соверше­нии задержанным лицом правонарушения» (Fox, Campbell et Hart­ley, 34).

101. Обоснованное подозрение. Степень подозрений против обвиняемого. «Целью допроса во время задержания согласно ста­тье 5 п. 1 (с) является дальнейшее продвижение уголовного рассле­дования путем подтверждения или устранения конкретного подоз­рения, обосновывающего арест; вызывающие подозрение факты еще не достигли такого уровня, который необходим для осуждения или даже для предъявления обвинения, которое происходит на следующем этапе уголовного процесса» (Margaret Murray et al, 55).

102. Лишение свободы. Якобы незаконное задержание и заключение под стражу. Обоснованное подозрение. «Обоснованность подозрений, оправдывающих задержание, является существенным элементом защиты от произвольного лишения свободы, предоставляемой подп. с) п. 1 статьи 5. Существование обоснован­ного подозрения заранее предполагает наличие фактов или сведе­ний, способных убедить объективного наблюдателя в том, что лицо могло совершить это правонарушение. Тем не менее, вызывающие подозрение факты еще не достигли такого уровня, который необхо­дим для осуждения или даже для предъявления обвинения, которое происходит на следующем этапе уголовного процесса» (K.-F. с. А1-lemagne, 57).

103. Лишение свободы (задержание). Отсутствие обоснован­ного подозрения в совершении заявителем правонарушения. Лише­ние свободы превысили законный срок задержания. Заявитель осво­божден без представления перед прокуратурой. «Суд повторяет, что тот факт, что заявителям не были предъявлены обвинения, и они не предстали перед судом, необязательно означает, что лишение заявителей свободы не соответствовало подп. с) п. 1 статьи 5. (...) Существование подобной цели следует рассматривать отдельно от ее достижения, и подп. с) п. 1 статьи 5 не предполагает, что следст­венные органы должны иметь доказательства, достаточные для предъявления обвинения либо в момент ареста, либо в период со­держания под стражей. Целью допроса во время задержания со­гласно статье 5 п. 1 (с) является дальнейшее продвижение уголовно­го расследования путем подтверждения или устранения конкретного подозрения, обосновывающего арест; вызывающие подозрение фак­ты еще не достигли такого уровня, который необходим для осужде­ния или даже для предъявления обвинения, которое происходит на следующем этапе уголовного процесса. Тем не менее, для того что­бы подозрение было обоснованным, должны существовать факты или сведения, способные убедить объективного наблюдателя в том, что лицо, участвующее в деле, могло совершить это правонаруше­ние» (Erdagoz, 51).

104. Лишение свободы в уголовном контексте. Обоснованное подозрение. «Что касается "обоснованного подозрения", отмеченно­го в подп. с) п. 1 статьи 5 Конвенции, Суд повторяет, что тот факт, что заявителям не были предъявлены обвинения, и они не предстали перед судом, необязательно означает, что лишение заявителей сво­боды не соответствовало подп. с) п. 1 статьи 5. (...) Существование подобной цели следует рассматривать отдельно от ее достижения, и подп. с) п. 1 статьи 5 не предполагает, что следственные органы должны иметь доказательства, достаточные для предъявления об­винения либо в момент ареста, либо в период содержания под стражей.

Для того чтобы подозрение было обоснованным, должны суще­ствовать факты или сведения, способные убедить объективного на­блюдателя в том, что лицо, участвующее в деле, могло совершить это правонарушение» (Labita, 155).

105. Обоснованное подозрение лица в совершении уголовного правонарушения. Факты или сведения, способные убедить объек­тивного наблюдателя в том, что лицо, участвующее в деле, могло совершить это правонарушение. «Помимо фактического аспекта, существование "обоснованного подозрения" в смысле подп. с) п. 1 статьи 5 требует, чтобы факты были достаточными для того, чтобы относиться к одному из разделов Уголовного кодекса, касающегося преступного поведения. Так, очевидно, что подозрение не может быть обоснованным, если действия или факты, вменяемые заклю­ченному под стражу, не составляли преступления в момент их со­вершения. В данном случае, следует выяснить, было ли заключение заявителя под стражу "законным" в смысле подп. с) п. 1 статьи 5. Конвенция главным образом отсылает к национальному законода­тельству, но, кроме того, она требует соответствия любой меры по лишению свободы цели статьи 5: защита лица от произвола» (Wloch, 109).

106. Обоснованное подозрение. Конфиденциальная информа­ция. «Использование конфиденциальной информации является важ­ным элементом в борьбе с терроризмом и угрозой, которую он пред­ставляет для жизни граждан и демократического общества (...). Однако это не означает, что следственные органы имеют по статье 5 карт-бланш на арест подозреваемых в причастности к терроризму с Целью допроса вне эффективного контроля национальных судов или органов Конвенции» (Margaret Murray et al, 58).

107. Законность задержания. Подозрения, основанные на за­явлениях раскаявшихся. Италия. «Комиссия отмечает, что содей­ствие раскаявшихся представляет собой очень важный инструмент в борьбе с мафией, которую ведут итальянские власти. Однако ис­пользование их заявлений вызывает ряд проблем, так как по своему характеру подобные заявления могут быть результатом манипуляций, преследования только лишь цели получения преимуществ, ко­торые итальянский закон предоставляет раскаявшимся, или резуль­татом личной мести (нельзя отбрасывать тот факт, что заявления, сделанные некоторыми раскаявшимися, привели к осуждению по­следних за клевету). Не стоит недооценивать порой двусмысленный характер этих заявлений и опасность того, что лицо может быть за­держано и ему может быть предъявлено обвинение на основе непро­веренных и не обязательно бескорыстных утверждений со стороны лиц, часто уже осужденных» (D 27143/95, Bruno Contrada с. Italie, DR 88-A, p. 94, spec. p. 112).

108. Лишение свободы. Временное заключение под стражу, решение о котором принято на основе заявлений раскаявшихся. «Суд убежден в том, что содействие раскаявшихся представляет со­бой очень важный инструмент в борьбе с мафией, которую ведут итальянские власти. Однако использование их заявлений вызывает ряд проблем, так как по своему характеру подобные заявления могут быть результатом манипуляций, преследования только лишь цели получения преимуществ, которые итальянский закон предоставляет раскаявшимся, или результатом личной мести. Не стоит недооцени­вать порой двусмысленный характер этих заявлений и риск того, что лицо может быть задержано и ему может быть предъявлено обвине­ние на основе непроверенных и не обязательно бескорыстных ут­верждений» (Labita, 157).

Назад

С. Разное

109. Отсутствие предъявления обвинения и направления за­конченного дела в суд. «Тот факт, что заявителям не были предъяв­лены обвинения и они не предстали перед судом, необязательно оз­начает, что лишение заявителей свободы не соответствовало подп. с) п. 1 статьи 5. (...) Существование подобной цели следует рассматри­вать отдельно от ее достижения, и п. 1 (с) статьи 5 не предполагает, что следственные органы должны иметь доказательства, достаточ­ные для предъявления обвинения либо в момент ареста, либо в пе­риод содержания под стражей» (Brogan et al, 53; тот же принцип, Margaret Murray et al, 55).

110. Заключение под стражу после осуждения и меры безо­пасности. Принятие во внимание опасности рецидива во время освобождения из-под стражи. «Подп. с) п. 1 статьи 5 в принципе не оправдывает водворения в тюрьму после условно-досрочного ос­вобождения или содержания под стражей лица, отбывшего наказа­ние после осуждения за определенное преступное деяние, если име-_1ОТся подозрения, что он может совершить новое уголовное правонарушение.

По мнению Суда, ситуация будет иной в случае, когда лицо за­ключают под стражу с целью выяснения, должно ли оно, после ис­течения максимального периода, предусмотренного законом, под­вергнуться заключению под стражу на новый срок после осуждения за совершение уголовного правонарушения» (Eriksen, 86).

111. Лишение свободы. Якобы незаконное задержание и за­ключение под стражу. Заявитель освобожден без представления перед компетентным органом. «Суд напоминает в этом отношении, что тот факт, что заявителям не были предъявлены обвинения, и они не предстали перед судом, необязательно означает, что лишение заявителей свободы не соответствовало подп. с) п. 1 статьи 5. Суще­ствование подобной цели следует рассматривать отдельно от ее дос­тижения, и п. 1 (с) статьи 5 не предполагает, что следственные орга­ны должны иметь доказательства, достаточные для предъявления обвинения либо в момент ареста, либо в период содержания под стражей» (K.-F. с. Allemagne, 61).

Назад

Подпункт d) п. 1 статьи 5: Заключение под стражу несовершеннолетнего

---------- Толкование ---------

112. Эта норма касается заключения под стражу несовершен­нолетнего лица на основании законного постановления для воспи­тательного надзора или произведенного с тем, чтобы оно предста­ло перед компетентным органом.

В частности, для того чтобы заключение под стражу для вос­питательного надзора соответствовало Конвенции, оно должно приводить к эффективному применению воспитательного режима путем помещения несовершеннолетнего лица в специализированную среду, открытую или закрытую.

113. Несовершеннолетние лица как носители прав, гаранти­руемых Конвенцией. «Статья 5 распространяется на "каждого". Га­рантия, которую она предоставляет, распространяется с очевидно­стью на несовершеннолетних лиц, как это в частности подтверждает подп. d) п. 1 статьи 5» (Nielsen, 58).

114. Временное заключение несовершеннолетнего и воспи­тательный надзор. «Помещение несовершеннолетнего в следст­венный изолятор не обязательно нарушает подп. d), даже когда оно не способно обеспечить как таковой "воспитательный надзор" над несовершеннолетним. Как следует из употребления предлога "для", заключение под стражу, о котором говорит эта статья, является спо­собом обеспечения помещения заинтересованного лица под "воспи­тательный надзор", но речь может не идти о немедленном помеще­нии. Как п. 1 статьи 5 в подп. с) и а) признает различие между заключением под стражу до судебного решения и заключением под стражу после осуждения, так подп. d) не препятствует временному заключению, которое предварительно служит режимом воспита­тельного надзора, не обладая само по себе чертами последнего. Также необходимо в этом случае, чтобы заключение приводило в короткие сроки к эффективному применению такого режима путем помещения в специализированную среду — открытую или закры­тую. Этот режим имеет достаточные ресурсы, соответствующие его цели» (Воиатаг, 50).

115. Помещение несовершеннолетнего в обычное исправи­тельное учреждение, «Помещение несовершеннолетнего в следст­венный изолятор, с возможным режимом изоляции и при отсутствии квалифицированного персонала, не может рассматриваться как осу­ществленное в воспитательных целях» (Воиатаг, 52).

116. Помещение несовершеннолетнего в отделение детской психиатрии по заявлению матери, имеющей родительские права. Ограничения, наложенные на ребенка. «Вышеназванные ограни­чения не выходят за рамки обычных требований по уходу, от кото­рых должен быть освобожден госпитализированный ребенок 12 лет. Условия проживания заявителя (ребенка) не отличаются, в принци­пе, от условий, встречаемых в большинстве лечебных учреждений для детей, пораженных психическими заболеваниями.

Что касается важности, которую следует придать госпитализа­ции лица в его же интересах, это лицо было еще в том возрасте, при котором является нормальным, когда родитель высказывается, в случае необходимости, против воли своего ребенка. Нет доказа­тельств того, что мать действовала недобросовестно. Она приняла решение, следуя советам компетентных врачей. Ребенок как заяви­тель должен быть госпитализирован по заявлению носителя роди­тельских прав; этот случай явно не покрывается п. 1 статьи 5» (Niel­sen, 720).

Назад

Подпункт е) п. 1 статьи 5: Заключение под стражу в рамках социальной защиты

-------- Толкование --------

117. Эта норма предусматривает возможность заключения под стражу душевнобольных, наркоманов, бродяг. Как уточняет судебная практика, речь идет о «социально неадаптированных» лицах, которых часто нужно защищать от них же самих, чем и оправдывается лишение свободы.

Заключение под стражу душевнобольных было особо проанали­зировано в отношении требования о правомерности подобного ли­шения свободы. Для того чтобы помещение в психиатрическую больницу было оправданным, должно быть убедительно доказано, что лицо действительно является «душевнобольным», за исключе­нием случаев крайней необходимости. С этой целью, объективная медицинская экспертиза должна подтвердить наличие психическо­го расстройства, которое должно быть такого характера или степени, которые оправдывали бы обязательное лишение свободы. Особое внимание уделяется обстоятельствам, которыми руково­дствовались при лишении свободы, и особенно содержанию заклю­чения медицинской экспертизы, поскольку обоснованность дли­тельного лишения свободы зависит от стойкости психического расстройства, которое послужило основанием для первоначального заключения под стражу. Контроль за законностью заключения под стражу душевнобольного предполагает, что последний может за­щищаться в законном порядке или подать жалобу. Судебная прак­тика признает, что душевные заболевания могут привести к огра­ничению или изменению права быть понятым при его осуществлении. Тем не менее, они не могут оправдать посягательство на саму его сущность, и должны быть предусмотрены специ­альные процессуальные гарантии для защиты тех, кто в силу их психического расстройства не способен в полной мере действовать самостоятельно. Кроме того, проверка психического состояния лица должна проводиться с достаточными промежутками во вре­мени с тем, чтобы установить, что это состояние оправдывает лишение свободы.

118. Помещение в психиатрическую больницу: конкретная ситуация. Подпункт е) п. 1 статьи 5 «не касается простых ограни­чений свободы передвижения, установленных статьей 2 Протокола № 4. При определении того, было ли лицо лишено свободы, следует исходить из конкретной ситуации и учитывать все критерии, такие как вид, продолжительность, последствия и условия исполнения рассматриваемой меры (...). Лишение и ограничение свободы отли­чаются друг от друга лишь степенью или интенсивностью, а не природой или сущностью» (Ashingdane, 41).

119. Цель лишения свободы. Ограничения. «Подп. е) п. 1 ста­тьи 5 не может рассматриваться как разрешение содержания под стражей лица только потому, что его взгляды или поведение не со­ответствуют нормам, преобладающим в данном обществе. Считать иначе — значит вступать в противоречие с п. 1 статьи 5, где содер­жится исчерпывающий перечень (...) исключений, требующий узко­го толкования (...). Это не соответствовало бы также предмету и це­ли п. 1 статьи 5, а именно: гарантировать, чтобы никто не был лишен свободы в результате произвольных действий (...). Более то­го, в этом случае игнорировалось бы значение права на свободу в демократическом обществе» (Winterwerp, 37).

120. Цель лишения свободы. Опасность для общества. «По­мимо бродяг подп. е) указывает на душевнобольных, алкоголиков и наркоманов. Хотя Конвенция и разрешает лишать свободы этих со­циально неадаптированных лиц, это не является единственным ос­нованием считать их угрозой для общественной безопасности; соб­ственный интерес этих лиц может потребовать помещения их в психиатрическую больницу. Из разрешения заключения под стражу бродяг, предусмотренного статьей 5, не следует то, что те же осно­вания, даже лучшие, применяются к кому-либо, могущему считаться еще более опасным» (Guzzardi, 98).

121. «Законный» характер заключения под стражу. «Закон­ность» заключения под стражу «предполагает, прежде всего, соот­ветствие внутреннему праву, а так же, как подтверждается стать­ей 18, соответствие цели ограничений, допускаемых статьей 5 п. 1 (е); однако она говорит о законности принятия мер, связанных с лишением свободы, а не о том, какими они должны быть» (Winter­werp, 39; тот же принцип, Ashingdane, 44).

122. «Законный» характер заключения под стражу. «Прила­гательное "законный" охватывает как процессуальные, так и мате­риально-правовые нормы. Оно определенным образом совпадает с общим требованием п. 1 статьи 5, а именно — соблюдения "порядка, установленного законом" (...).

Действительно, эти два выражения отражают важность цели, лежащей в основе п. 1 статьи 5 (...): в демократическом обществе, приверженном верховенству права (...), никакое произвольное за­держание никогда не может считаться "законным"«(Winterwerp, 39).

123. «Законный» характер заключения под стражу. Подп. е) п. 1 статьи 5 «требует, прежде всего, "законности" спорного за­ключения под стражу, включая соблюдение установленного законом порядка. Конвенция указывает главным образом на обязанность со­блюдать нормы материального и процессуального национального права, но, кроме этого, требует соответствия любой меры по лише­нию свободы цели статьи 5: защита лица от произвола (...). Таким образом, для того чтобы помещение в психиатрическую больницу было оправданным, должно быть убедительно доказано, что лицо действительно является "душевнобольным", за исключением случа­ев крайней необходимости. С этой целью, объективная медицинская экспертиза должна подтвердить то, в чем следует убедить компе­тентные государственные органы — наличие психического рас­стройства, которое должно быть такого характера или степени, ко­торые оправдывали бы обязательное лишение свободы; обоснованность длительного лишения свободы зависит от стойкости такого расстройства» (Herczegfalvy, 63).

124. Понятие «законности» заключения под стражу в смысле подп. е) п. 1 статьи 5. «Суд повторяет, что одним из необходимых элементов "законности" заключения под стражу в смысле. е) п. 1 статьи 5 является отсутствие произвола. Лишение свободы является такой жестокой мерой, что оно может быть оправ­данным только тогда, когда другие меры, менее жестокие, были рас­ценены как недостаточные для защиты личного или общественного интереса, требующего заключения под стражу. Недостаточно того, чтобы лишение свободы соответствовало внутреннему праву; нужно также, чтобы оно было необходимо по обстоятельствам дела» (WitoldLitwa, 78).

125. Понятие душевнобольного. «В Конвенции не говорится, что следует понимать под словом "душевнобольные". Этому терми­ну нельзя дать окончательное толкование: (...) его значение посто­янно изменяется вместе с развитием исследований в области психи­атрии; более гибкими становятся методы лечения, и меняется отношение общества к душевным заболеваниям, при этом в общест­ве растет понимание проблем душевнобольных» (Winterwerp, 37).

126. Понятие душевнобольного, оправдывающее помещение в психиатрическую больницу. «За исключением случаев крайней не­обходимости, человек не должен лишаться свободы до тех пор, пока не будет убедительно доказано, что он действительно является "ду­шевнобольным". Сама сущность того, в чем следует убедить компе­тентные государственные органы - - наличие психического рас­стройства, — требует объективной медицинской экспертизы. Далее, психическое расстройство должно быть такого характера или степе­ни, которые оправдывали бы обязательное лишение свободы. Более того, обоснованность длительного лишения свободы зависит от стойкости такого расстройства» (Winterwerp, 39; тот же принцип, X. С. Royaume-Uni, 40; Luberti, 27; Ashingdane, 37).

127. Свобода усмотрения государственных органов в сфере помещения душевнобольных в психиатрическую больницу. «При решении вопроса о том, следует ли какое-либо лицо содержать в изоляции как "душевнобольного", необходимо, чтобы были призна­ны определенные полномочия национальных органов власти, по­скольку именно они, прежде всего, должны оценить приводимые в каждом конкретном случае доказательства» (Winterwerp, 40; Herczegfalvy, 63; тот же принцип, X. С. Royaume-Uni, 43; Luberti,27).

128. Законность помещения в психиатрическую больницу, следующего за уголовным осуждением. Отсутствие психического расстройства, установленное Комиссией. Безусловное освобождение, произведенное спустя 3 года и 7 месяцев после этого уста­новления. «Не потому, что специализированные учреждения устано­вили исчезновение психического расстройства, которое послужило основанием для принудительной госпитализации пациента, послед­ний должен быть автоматически, немедленно и, безусловно, освобо­жден для возобновления обычной жизни в обществе.

Столь жесткое толкование этого условия ограничивало бы не­приемлемым образом свободу усмотрения властей, когда они оце­нивают, с учетом совокупности обстоятельств, характерных для ка­ждого случая, послужит ли подобное освобождение во благо интересам пациента и общества, в которое он должен вернуться. Также нужно принимать во внимание то, что при наличии психиче­ского заболевания невозможно без какого бы то ни было риска ошибки установить, свидетельствует ли исчезновение симптомов заболевания о подтверждении полного выздоровления. Никогда нельзя сказать с абсолютной уверенностью, излечился ли пациент от психического заболевания, послужившего основанием для его по­мещения в психиатрическую больницу, полностью и окончательно или только с виду. Именно поведение пациента вне помещения пси­хиатрической больницы является доказательным в этом отноше­нии» (Johnson, 61).

129. Законность помещения в психиатрическую больницу, следующего за уголовным осуждением. Отсутствие психического расстройства, установленное Комиссией. Безусловное освобож­дение, произведенное спустя 3 года и 7 месяцев после этого уста­новления. «По мнению Суда, за ответственным органом власти так­же следует признать относительную свободу действий для решения вопроса о том, надо ли, учитывая все относящиеся к делу обстоя­тельства и интересы, в самом деле, освобождать немедленно и абсо­лютно лицо, более не страдающее психическим расстройством, из-за которого оно было помещено в психиатрическую больницу. Этот орган должен сохранить определенный контроль за развитием этого лица после его возвращения к жизни в обществе и, таким образом, снабдить его освобождение определенными условиями. Также нель­зя исключать, что особое состояние требует в некоторых случаях отсрочки освобождения по причине природы этого состояния. Су­ществование гарантий имеет большое значение, так что отсрочка освобождения должна соответствовать цели п. 1 статьи 5 и ограничению, установленному подп. е), и, в особенности, она не должна быть сверхдлительной» (Johnson, 63).

130. Срочное помещение душевнобольного в психиатрическую больницу. «В случае, когда одна из целей нормы внутреннего права состоит в разрешении помещения в психиатрическую больницу в срочном порядке лиц, представляющих опасность для окружающих, нельзя требовать проведения глубокого медицинского обследования до задержания или заключения под стражу. В силу обстоятельств, государственный орган, компетентный принимать решение о таком помещении, должен пользоваться широкой свободой действий» (X. с. Royaume-Uni, 41).

131. Срочные меры, имеющие целью помещение душевно­больных в психиатрическую больницу. «Подобные меры, лишь бы они были совершены в короткие сроки (...), могут не сопровождать­ся обычными гарантиями, например, глубокой медицинской экспер­тизой, не становясь от этого "незаконными" с точки зрения подп. е) п. 1 статьи 5 (...). В силу обстоятельств, государственный орган, компетентный принимать эти меры, должен пользоваться широкой свободой действий, что неизбежно ограничивает роль судов» (X. с. Royaume-Uni, 58).

132. Отмена помещения душевнобольного в психиатриче­скую больницу: последствия. «Отмена помещения в психиатриче­скую больницу лица, признанного прежде судебным органом ду­шевнобольным, опасным для общества, имеет отношение, помимо заинтересованного лица, к обществу, в котором он будет жить после освобождения» (Luberti, 29).

133. Заключение под стражу душевнобольного: соответст­вующее лечение. «Право психически больного на лечение, соответ­ствующее его состоянию, само по себе не следует из подп. е) п. 1 статьи 5» (Winterwerp, 51).

134. Заключение под стражу душевнобольного: соответст­вующее лечение. «Необходима определенная связь между основани­ем разрешенного лишения свободы, с одной стороны, и местом и режимом содержания под стражей, с другой стороны. В принципе, "содержание под стражей " лица как душевнобольного будет "за­конным" с точки зрения подп. е) п. 1 только, если оно будет проис­ходить в больнице, клинике или ином учреждении, соответствую­щем правоспособности этого лица. При условии соблюдения предшествующих положений, соответствующее лечение или режим не относятся, однако, к области подп. е) п. 1 статьи 5» (Ashingdane, 44).

135. Душевная болезнь. Заключение в психиатрическое отде­ление тюрьмы. «Суд напоминает, что для того чтобы соответство­вать п. 1 статьи 5, заключение под стражу должно быть произведено "в установленном законом порядке" и быть "законным". Конвенция указывает главным образом на обязанность соблюдать нормы мате­риального и процессуального национального права, но, кроме этого, требует соответствия любой меры по лишению свободы цели статьи 5: защита лица от произвола. Кроме того, должна существовать оп­ределенная связь между основанием разрешенного лишения свобо­ды, с одной стороны, и местом и режимом содержания под стражей, с другой стороны. В принципе, "содержание под стражей " лица как душевнобольного будет "законным" с точки зрения подп. е) п. 1 только, если оно будет происходить в больнице, клинике или ином соответствующем учреждении» (Aerts, 46).

136. Лишение свободы. Заключение под стражу «алкоголика». Значение, которое следует придавать этому понятию. Связь между различными понятиями, содержащимися в подп. е) п. 1 ста­тьи 5. «Суд отмечает, что в общеупотребительном значении термин "алкоголик" означает лицо, имеющее алкогольную зависимость. Между тем, в подп. е) п. 1 статьи 5 Конвенции этот термин употреб­ляется в контексте, указывающем на многие другие категории лиц, а именно: лица, способные распространить инфекционные заболева­ния, душевнобольные, наркоманы и бродяги. Существует связь ме­жду этими категориями лиц, состоящая в том, что они могут быть лишены свободы для того, чтобы подвергнуться медицинскому ле­чению, или по причине соображений, продиктованных социальной политикой, или одновременно по медицинским и социальным моти­вам. Следовательно, будет законным вывод о том, что, хотя Конвен­ция и разрешает, прежде всего, лишение лиц, указанных в подп. е) п. 1 статьи 5, свободы, это не является единственным основанием считать их опасными для общества; их собственный интерес также может обусловливать необходимость помещения их в психиатриче­скую больницу» (Witold Litwa, 60).

137. Лишение свободы. Заключение под стражу «алкоголика». Значение, которое следует придавать этому понятию. «Это ratio legis указывает на толкование, которое следует давать термину "ал­коголик" в свете объекта и цели подп. е) п. 1 статьи 5 Конвенции. Оно означает, что объект и цель этой нормы не могут толковаться как разрешающие лишь заключение под стражу "алкоголика" в уз­ком смысле лица в клиническом состоянии "алкоголизма". Суд счи­тает, что в соответствии с подп. е) п. 1 статьи 5 Конвенции лица, чье поведение под влиянием алкоголя представляет угрозу для публич­ного порядка или для них самих, даже если не был поставлен диаг­ноз "алкоголизма", могут быть заключены под стражу в целях защи­ты общества или в их собственных интересах, например их здоровье или личная безопасность» (Witold Litwa, 61).

138. Лишение свободы. Заключение под стражу «алкоголика». Значение, которое следует придавать этому понятию. Цель и объ­ект нормы. «Нельзя делать вывод о том, что подп. е) п. 1 статьи 5 Конвенции может толковаться как разрешающий заключение под стражу лица только потому, что он употребляет алкоголь. Тем не менее, по мнению Суда, в тексте статьи 5 ничто не указывает на то, что эта норма запрещает Государству принять эту меру по отноше­нию к лицу, которое злоупотребляет алкоголем, для того чтобы ог­раничить пагубные последствия его потребления для него самого и для общества, или для того чтобы предотвратить опасное поведение после принятия алкоголя. В связи с этим Суд отмечает, что ни у кого не вызывает сомнения, что вредоносное потребление алкоголя пред­ставляет опасность для общества и что лицо в состоянии опьянения может представлять угрозу для самого себя и для окружающих, не­зависимо от того, есть ли у него алкогольная зависимость» (Witold Litwa, 62).

Назад

6. Подпункт f) п. 1 статьи 5:

Заключение под стражу иностранца с целью его высылки

------ Толкование--------

139. Вопросы высылки или экстрадиции не относятся сами по себе к вопросам, затрагиваемым Конвенцией. Из этого следует, что принятие меры по высылке или экстрадиции, даже принуди­тельное препровождение к границе, не может как таковое контролироваться Судом, при условии, однако, соблюдения прав и свобод, гарантируемых Конвенцией.

Лишение свободы, которое подразумевается исполнением по­добной меры, составляет предмет специального постановления и на этом основании относится к области Конвенции. Подобное ли­шение свободы разрешается только с целью высылки иностранца. Из этого также следует, что эта процедура должна быть быстро проведена государственными властями, так как слишком длитель­ное содержание под стражей может отразиться на «законности» самого лишения свободы.

140. Срок содержания под стражей в целях экстрадиции. «Содержание подп. f) п. 1 статьи 5 как во французском, так и в анг­лийском варианте означает, что только принятие мер по выдаче оп­равдывает лишение свободы на основании этой нормы. Из этого следует, что если эта процедура не проводится государственными властями с требуемой рачительностью, заключение под стражу пе­рестает быть оправданным с точки зрения подп. f) п. 1 статьи 5» (Quinn, 48; см. также D 7317/75, Lynas с. Suisse, DR 6, р. 141, spec. р. 153).

141. «Законность» заключения под стражу в целях высылки. «Понятие "законный" в подп. f) п. 1 статьи 5 не только указывает на обязанность соблюдать нормы национального материального и про­цессуального права; оно к тому же означает требование, чтобы лю­бое лишение свободы соответствовало цели статьи 5» (Chahal, 129; см. также право сообщества, D 6871/75, Caprino с. Royaume-Uni, DR12,p. 14, spec. P. 27).

142. Личная свобода. Содержание иностранцев в междуна­родной зоне аэропорта. «Суд отмечает (...), что многие Государства — члены Совета Европы на протяжении нескольких лет сталки­вались с увеличивающимся потоком лиц, просящих о предоставлении убежища. Он убежден в существовании трудностей, связанных с приемом последних в большинстве европейских аэро­портов и с отношением к их просьбе. Отчет Парламентской Ассамб­леи Совета Европы от 12 сентября 1991 года является показатель­ным в этом отношении (...)» (Атииг, 41).

143. Личная свобода. Содержание иностранцев, просящих о предоставлении убежища, в международной зоне аэропорта. «Несомненно, содержание иностранцев в международной зоне явля­ется ограничением свободы, но оно не может быть полностью при­равнено к ограничению, которому подвергаются в центрах содержа­ния иностранцев в ожидании высылки или препровождения к границе. Снабженное гарантиями, соответствующими для лиц, в от­ношении которых принимаются эти меры, такое содержание прием­лемо только для того, чтобы позволить Государствам бороться с не­законной иммиграцией, соблюдая свои международные обяза­тельства, особенно в силу Женевской конвенции 1951 г. о статусе беженцев и Европейской конвенции о защите прав человека и ос­новных свобод; законная забота Государств о предотвращении все более и более частых попыток избежать ограничений иммиграции не должна лишать лиц, просящих о предоставлении убежища, защи­ты, предоставляемой этими конвенциями.

Подобное содержание не должно быть очень долгим, так как в этом случае простое ограничение свободы — неизбежное в целях организации репатриации иностранца или, если последний попросил о предоставлении убежища, в течение рассмотрения заявления о до­пуске на территорию в качестве убежища — рискует перерасти в лишение свободы. В этом отношении нужно учитывать тот факт, что такая мера применяется не к авторам уголовных правонарушений, а к иностранцам, которые, часто опасаясь за свою жизнь, бегут из родной страны.

Если принятие решения о содержании возлагается, в зависимо­сти от обстоятельств, на административные или полицейские власти, то продление последнего требует контроля судьи, традиционного охранника личных свобод. Прежде всего, и особенно, такое содер­жание не должно лишать лицо, просящее о предоставлении убежи­ща, права на эффективное прохождение процедуры установления статуса беженца» (Атииг, 43).

144. Личная свобода. Содержание иностранцев, просящих о предоставлении убежища, в международной зоне аэропорта. Возможность для последних покинуть территорию страны, о ко­торой идет речь. «Простая возможность для лиц, просящих о пре­доставлении убежища, покинуть добровольно страну, из которой они намереваются бежать, не может исключать посягательства на свободу, поскольку право покинуть любую страну, включая собст­венную, гарантируется Протоколом № 4 к Конвенции; кроме того, она приобретает теоретический характер, если никакая другая стра­на, предоставляющая защиту, сравнимую с защитой, ожидаемой в стране, у которой испрашивается убежище, не расположена или не готова их принять» (Атииr, 48).

145. Лишение свободы. Гарантии по статье 5. Заключение под стражу «в установленном законом порядке». В особенности: положение лиц, просящих о предоставлении убежища. «Для выяс­нения того, был ли соблюден принцип законности при лишении сво­боды, на Суд возлагается обязанность оценить не только действую­щее законодательство, относящееся к рассматриваемой области, но также качество других юридических норм, применяемых к заинте­ресованным лицам. Подобное качество подразумевает, что нацио­нальный закон, разрешающий лишение свободы — особенно когда речь идет о лице, просящем о предоставлении убежища — должен быть достаточно четким и доступным, с тем чтобы избежать любой опасности произвола. Эти характеристики приобретают фундамен­тальное значение в области предоставления убежища в аэропортах, учитывая, в особенности, необходимость согласования защиты ос­новных прав и требований политики Государств по вопросу имми­грации» (Атииr, 50).

146. Заключение под стражу в целях высылки. Подп. J) п. 1 статьи 5 «не требует, чтобы задержание лица, против которого на­чата процедура высылки, считалось разумно необходимым, напри­мер, для того, чтобы предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться; в этом отношении подп. f) п. 1 статьи 5 предусматривает иной уровень защиты, чем подп. с) той же статьи.

Действительно, единственное, что требуется в соответствии с рассматриваемым пунктом, — это чтобы "против лица предприни­мались меры по высылке". Поэтому, с точки зрения целей подп. f) п. 1статьи 5, не существенно, оправдано ли национальным правом или Конвенцией решение о высылке, на основе которого осуществ­лено задержание» (Chahal, 112; см. также Conka, 38).

147. Заключение под стражу в целях высылки: продолжи­тельность. «Однако Суд напоминает, что любое лишение свободы в соответствии с подп. f) п. 1 статьи 5 оправдано, только пока рас­сматривается вопрос о высылке. Если эта процедура не осуществляется с должной тщательностью, задержание перестает быть допус­тимым в соответствии подп. f) п. 1 статьи 5» (Chahal, 113).

148. Заключение под стражу в целях высылки. Случаи лиц, просящих о предоставлении убежища. Уловки полиции и поведе­ние администрации. «Если не исключено, что полиция может за­конно использовать уловки для того, чтобы, например, успешнее бороться с преступной деятельностью, то поведение администрации, которая старается придать уверенности лицам, просящим о предос­тавлении убежища, с целью их задержания и последующей высыл­ки, не исключает критики с точки зрения общих принципов, содер­жащихся в Конвенции или подразумеваемых ею» (Conka, 41).

149. Заключение под стражу в целях высылки. Поведение ад­министрации. Цель сообщения, адресованного лицам, просящим о предоставлении убежища. «Следует напомнить (...), что пере­чень исключений из права на свободу, содержащийся в п. 1 статьи 5, носит исчерпывающий характер, и что только узкое толкование со­ответствует цели этой нормы. По мнению Суда, это требование должно быть также отражено в сообщениях, таких как сообщения, адресованные заявителям, о том, проживают ли заинтересованные лица на законном основании или нет. Из этого Суд делает вывод о том, что не соответствует статье 5 то, что, в рамках запланированной операции по высылке и с заботой о легкости и эффективности, ад­министрация сознательно решает обмануть лиц, даже в незаконной ситуации, о цели сообщения, для того чтобы было легче лишить их свободы» (Conka, 42).

Назад

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: