3 страница. Северус Снейп, стоявший в полумраке ниши и наблюдавший за девушкой, улыбнулся своим мыслям – он не просчитался – он нашла первую подсказку.

***

Северус Снейп, стоявший в полумраке ниши и наблюдавший за девушкой, улыбнулся своим мыслям – он не просчитался – он нашла первую подсказку.

Глава 8.

Он открыл глаза и тревожно огляделся вокруг, последним воспоминанием был Патронус, которого он отправлял к Поттеру и его непутевым дружкам. Тогда была зима, сейчас же ветер, лениво шевеливший занавески на окне, несмотря на ранний час, нес тяжесть летнего зноя. Убогая обстановка комнаты не вызывала никаких ассоциаций…
Рука крепко сжимала что-то твердое и теплое. Тетрадь. Первые же строки повергли его в ужас:
«Я Северус Тобиас Снейп, подвергся влиянию черномагического проклятия, переданного через укус змеи…»
Дальше шло краткое описание последствий и того, что он пробовал сделать, чтобы вернуть себе память. Чем дальше он читал написанные собственным аккуратным почерком строки, тем ближе подкрадывался леденящий ужас. «Диадема Ровены…поиски…Рангнагар…Книга книг…», - все эти слова не вызывали в его душе никакого отклика – сухие строки, им же прописанный путь к спасению.
И вновь скачущие перед глазами от волнения слова: «Индия…храм Ганеша…Грейнджер». Последнее имя потянуло за собой цепочку ассоциаций: подруга Поттера, всезнайка, заучка… Она должна была стать его орудием в поиске пути. Сложно было не одобрить собственный выбор. Удивительно светлая головка девушки была создана для анализа сложной и противоречивой информации. Все что ему было нужно – это найти гриффиндорку и заставить ее сотрудничать.
Зельевар усмехнулся: «Всего лишь!» Да проще заставить носорога свернуть с выбранного пути, чем переубедить гриффиндорца. В том, что Грейнджер его ненавидит, он был уверен – для нее он был убийцей любимого директора. А еще для нее он был мертв. Вернувшись к записи о собственной смерти и похвалив себя за удачную инсценировку, Северус сделал еще одну зарубку на своей недолговечной памяти – Грейнджер вместе с Поттером и Уизли была в Визжащей хижине. А значит, даже ее стремления спасать всех и вся не хватило на то, чтобы помочь истекавшему кровью человеку, которого она считала убийцей.
Что ж, задача обещала быть даже более сложной, чем он предполагал в начале. Грейнджер… «Интересно, насколько она изменилась со школы, ведь прошло уже», - он взглянул на дату в календаре, прикрепленном к той же тетради, - «пять лет». Достаточно большой срок, особенно если речь идет о семнадцатилетней девушке. «Сейчас ей двадцать два, нет, уже двадцать три года», - Снейп еще раз пробежал глазами пять строк, касавшихся его бывшей студентки – преподает Историю Магии, имеет по ней научную степень, что не удивительно с ее то способностью вгрызаться в гранит науки с нечеловеческим остервенением, не замужем, детей нет. Описание наводило только на одну мысль – синий чулок. Все то же воронье гнездо на голове, наверняка, очки, кипа книг с собой – почему-то он представлял девушку именно такой.

Очки действительно были. Стоило зельевару спуститься из номера и пройти в небольшую столовую, расположенную при гостинице, судя по всему, единственной в небольшом городке, как он наткнулся взглядом на собственную студентку. Девушка сидела на высоком стуле у барной стойки и задумчиво покусывала дужку солнцезащитных очков, внимательно разглядывая лежавшую перед ней магловскую георграфическую карту, предоставляя возможность собравшимся в баре мужчинам – немногочисленным постояльцам гостиницы, разглядывать ее стройные ноги. На девушки были обтягивающие шортики цвета хаки и простая рубашка, завязанная под грудью. Ничем не примечательный наряд туристки. Наверное, даже он, не видевший женщин, кроме Нарциссы, которую невозможно было воспринимать как объект желания – настолько совершенной была ее красота, да и вообще людей уже почти пять лет, не обратил бы внимания, если бы девушка не была так хороша. Золотистый загар выдавал в ней любительницу жаркого солнца, волосы, водопадом цвета теплого шоколада ниспадавшие на спину, придавали ей хрупкую чувственность, вздымаясь легким шелковым облаком каждый раз, когда она слегка кивала головой в такт собственным мыслям, стройные длинные ноги и тонкая талия не могли не притягивать взгляд, заставляя отвлечься от созерцания соблазнительной ложбинки между грудями, едва приоткрытой скромным вырезом рубашки. Она источала строгость и сексуальность одновременно, заставляя каждого из жадно пожиравших ее глазами мужчин, нервно сглатывать каждый раз, когда ножки меняли положение или рука откидывала мешающиеся волосы на спину.
Мысленно сделав себе пометку дописать к характеристике Грейнджер слово «сексуальная», Северус Снейп скользнул в тень стоявшей в углу пальмы. Сначала он должен был решить, имеет ли смысл подходить к девушке сразу. С одной стороны, они были обречены на сотрудничество, так как в одиночку добраться до цели не возможно, кроме того, запрет на магию уже был наложен, а значит, быть убитым на месте ему не грозило. С другой стороны, ради великой цели отомстить убийце Дамблдора, Грейнджер могла послать все запреты к черту.
А девушка тем временем аккуратно сложила карту, по-кошачьи потянулась, от чего рубашка задралась чуть выше, обнажая плоский животик, позолоченный загаром, от чего Снейпу пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не набить морду стоявшему рядом с ней громиле, плотоядно уставившемуся на девушку. Впрочем, гриффиндорка ни чьих взглядов не замечала. Расплатившись с официанткой, она, одарив растение, за которым притаился зельевар, взглядом, устремленным к ей одной видим горизонтам и, едва не налетев на дверной косяк, направилась наверх, судя по всему, собирать вещи. «Что ж, самое время», - решил Снейп. Дорогу в джунгли стоило начинать как можно раньше, чтобы иметь возможность найти безопасное место для ночлега. Сегодня их еще не ждали магические опасности, но девственные индийские леса, нетронутые маглами в тех районах, куда собирались они, таили не мало хищников. Там же, куда они, при удачном стечении обстоятельств попадут дня через два-три, их ждет такое, что даже его закаленное воображение отказывалось что-либо представить.

***

Почти всю ночь Гермиона провела, обдумывая найденную в храме подсказку. «Путь», «Властвующий», «Великая змея»… Если с первым и вторым все было более или менее понятно: Путь – дорога в Рангнагар, именно то, что она и искала, а Властвующим же именовали Шиву – отца Ганеша. Однако каким образом можно отправиться за ним вслед, где искать Могучую Змею и как достать из ее чрева первый ключ, Гермиона не имела ни малейшего представления.
Разгадка нашлась лишь утром, когда она, сидя с третьей кружкой кофе в маленьком ресторанчике на первом этаже небольшой гостиницы, рассматривала позаимствованную здесь же магловскую карту, так как на многочисленных магический, взятых с собой в путешествие, ничего интересного обнаружить не удалось. Ее внимание привлекли небольшие треугольники, повторявшиеся на приблизительного равном расстоянии. Тогда-то и пришла догадка: идти за Властвующим – значит идти по дороге храмов, которые были расположены так, чтобы путник, отправившийся из одного конца Индии в другой, мог каждый день найти приют и место для отдыха. Проследив за цепочкой треугольников, ведущих от едва заметной точки – города, где она находилась, на запад – именно туда вела дорога, Гермиона уперлась взглядом в толстую синюю полосу, причудливой змеей ползущую через северную часть страны. Река Ганг. Гермиона едва не хлопнула себя по лбу от простоты и очевидности этой догадки. Даже название реки на местном диалекте было созвучно слову «змея». Порадовавшись, что чревом Могучей Змеи, скорее всего, окажется какая-нибудь пещера, а значит, биться с реальным гигантским питоном и копаться в его внутренностях не придется, Гермиона поспешила наверх, за своими вещами. Если он хотела добраться до заката к первому из трех храмов на пути к точке пересечения дороги Властвующего с рекой, то стоило поспешить.

***

Первый день пути дался достаточно легко. Гермиона, окрыленная надеждой на скорый успех путешествия, шла по бедным, но достаточно густо населенным районам страны. Дороги были пыльными, порой терялись в подступавших к ним вплотную лесам, но все же были. Первую ночь, проведенную в Храме, служители которого не отказали одинокой путнице в приюте и ночлеге, она могла бы назвать приятной, если бы не возникшее во время ужина и не отпускавшее ее весь следующий день ощущение чужого взгляда. Он не таил опасности, но заставлял чувствовавшую его спиной девушку неприятно ежиться, несмотря на то, что на улице стояла тридцатиградусная жара. Вечером второго дня она предпочла остановиться в крошечной гостинице, в небольшом селении в непосредственной близости от храма. Только заперев на ночь двери и плотно закрыв оконные ставни, она смогла успокоиться. Но утром ощущение вернулось.
Лишь к исходу третьего дня, когда она, нервно вздрагивая при каждом шорохе, уставшая и основательно искусанная комарами, предупредившими ее о приближении реки еще за три часа, Гермиона смогла перевести дух. Ганг – великая и могучая река, был прекрасен на закате. Решив, что скрытый в его черве ключ вполне способен подождать до завтра, Гермиона решила дать отдых утомленным ногам. Разложив палатку, которой в ее рюкзаке все же отыскалось место, она разожгла костер, избежав соблазна воспользоваться для этого магией, хотя желание было очень велико – сказывались привычки. Длительные путешествия не были непривычны для археолога, но вот обходиться в них без помощи магии, использование которой было для нее также естественно, как дыхание, было странно. Впрочем, бороться с комарами не хуже заклинаний помогали и магловские средства. Убаюкивая мерным пением ночных птиц, Гермиона заснула. Никто и ничто не тревожило ее сон до утра.

Северус Снейп расположился на ночлег неподалеку от Гермионы. Ему почти удалось убедить себя, что он сделал это лишь потому, что хотел контролировать ее передвижения, так как с берега Ганга начиналась неизвестная ему часть пути. Если подсказка в храме Ганеша не стала для него сюрпризом, то куда двигаться теперь, он не знал.
В ту ночь он почти не спал. Несколько раз он был готов послать к черту все магические запреты и начать методично убивать кружившихся рядом и норовящих впиться в любую оголенную часть тела насекомых. Для него, проведшего всю сознательную жизнь в Англии, а последние годы и вовсе взаперти в поместье Малфоев, комары были чем-то новым и непривычным. Он даже и не догадывался, что нечто настолько маленькое может так сильно портить ему жизнь, чтобы оказаться способным подвинуть в списке горячо ненавидимых вещей некое зеленоглазое лохматое недоразумение с почетного первого на жалкое второе место. И все же Северус Снейп, многократно испытывавший на собственной шкуре прелести службы Темному Лорду и все чудеса зельеделья, которые умудрялись сотворить в своих котлах непутевые студенты, с достоинством выдержал пять часов от заката солнца до того момента, когда первые его лучи осветили водную гладь, разгоняя утренний туман и мерзких насекомых вместе с ним.

В ту ночь в его дневнике, в той части, где он решил писать необязательные для чтения на следующее утро заметки, появилось две новых записи. Первая была предельна лаконична: «Ненавижу комаров». Вторая же, куда более пространная, относилась к Гермионе Грейнджер:

«По воле судьбы, или моей собственной, причины которой ясны мне не всегда, спутницей моей на пути к цели стала моя бывшая студентка Гермиона Грейнджер. Я помню ее надоедливой школьницей, чья вечно поднятая рука ужасно раздражала, напуганной маленькой девочкой, рискнувшей напасть на собственного профессора. Золотая голова золотого гриффиндорского трио, если бы не ее блестящий ум, наедине с собой, зная, что никто и никогда не прочтет моих слов, я способен это признать, Поттер бы на семь лет опередил Лорда в его нелегком деле, погибнув сам и прихватив с собой Уизли в любой из тех передряг, в которые этот несносный мальчишка вечно умудрялся влипать. Видела бы только его Лили.
Лили…вместе с тающими воспоминаниями исчезает и моя любовь к ней. Имя это уже перестало быть вечной кровоточащей раной, оставив лишь тепло. Наверное, она бы гордилась их с Поттером непутевым сыном. В мыслях моих сейчас нет ей места, как нет и никому другому. Только цель, от достижения которой зависит, имеет ли моя дальнейшая жизнь хоть какой-нибудь смысл».

И все же, даже перед самим собой, он несколько покривил душой, говоря, что никому не нашлось места в его мыслях. Каждый день, заново узнавая гриффиндорскую всезнайку Грейнджер, он поражался тому, как изменилась девушка. Его восхищало, как быстро она приходила к выводам, на которые у него в свое время ушло куда больше времени – ту же загадку Ганеша он разгадывал почти неделю. Гермиона была его шансом на спасение, так как пройти путь, первые шаги к цели которого они делали в эти дни, в одиночку было невозможно, об этом говорили все книги. Ни один из путников, решившихся пуститься в дорогу один, не прошел дальше первой точки. Могучая змея. Встреча с ней ждала их завтра. Снейп долго боролся с искушением постучаться в палатку мисс Грейнджер. Не только потому, что, он был уверен, докучливых комаров там не было, но и потому, что недавно родившийся в нем Снейп с философски равнодушным отношением к жизни настаивал на том, что куда проще честно рассказать ей все сразу, заручившись помощью. Однако, Снейп саркастичный, живущий в его душе все эти годы, лишь раздраженно шипел, отбрасывая доводы разума – идти на поклон к бывшей студентке, просить помощи у гриффиндорки было унизительно.
Так и не придя к однозначному выводу, едва дождавшись рассвета, он спустился к воде, чтобы начать искать то, что могло бы быть названо «чревом змеи». Вскоре его поиски увенчались успехом.

Глава 9.

Проснувшись, когда солнце уже позолотило воды Ганга своим светом и певшие всю ночь напролет песни лягушки уступили место причудливым переливам птичьих трелей, быстро умывшись и причесав растрепавшиеся за ночь волосы, Гермиона собрала палатку, упаковав ее в не слишком объемный рюкзак, который несла на плечах все эти дни, отчего те немилосердно болели, и поспешила на берег реки. Ганг встретил ее спокойствием и тишиной, в которую органично вписывалось и легкое перешептывание тростника, и шелест медленно текущей воды, и стрекотание крыльев стрекоз, неподвижно зависающих в поисках добычи.
Если на карте река и напоминала змею, то здесь, вблизи, могла сравниться скорее с небрежно наброшенным на васильковое поле шелковым покрывалом. Вот только как попасть во чрево этой змеи, да и что под ним подразумевается? «Ну не нырять же мне, в самом деле», - пробормотала Гермиона, вглядываясь в водную гладь. Неожиданно ее внимание привлекло едва заметное завихрение воды в нескольких метрах от берега, складывалось ощущение, что ровное течении наталкивалось на какое-то препятствие. Оглядевшись по сторонам и не обнаружив ни одной живой души, Гермиона сбросила легкие брюки и топик, оставшись в одном белье, и шагнула в воду. У берега река была неглубокой, но дальше дно начинало резко уходить вниз. Сделав несколько осторожных шагов, Гермиона поняла, что поторопилась – следовало вернуться на берег, обвязаться веревкой, понадежнее закрепив ее к какому-нибудь дереву, а только потом кидаться в омут очертя голову. Тем более что жить в этом самом омуте мог кто угодно. Но любопытство было сильнее. Девушка склонилась к воде, желая рассмотреть, что же скрывается под ее толщей, ей показалось даже, что она видит пещеру, свод которой, возвышаясь, и создает колебание воды, вблизи чувствовавшееся куда сильнее. Но тут нога соскользнула с покрытого илом камня, казавшегося надежной опорой, и Гермиона с пронзительным визгом, переросшим в захлебывающийся кашель.
Водоворот увлекал ее все глубже, воздуха не хватало, легкие разрывались от боли. Совершенно дезориентированная, она не могла определить, где верх, а где низ, куда нужно двигаться, чтобы спастись. Хуже всего было то, что даже ее волшебная палочка осталась на берегу, в кармане брюк. Что ж, теперь у нее точно не будет соблазна воспользоваться магией. Вот только насколько долгим будет это «теперь»?
Казалось, что борьба с течением уже отняла все силы, когда ее ноги опутали то ли водоросли, то ли щупальца, лишив последней надежды выплыть. Гермиона чувствовала, как жалкие остатки воздуха покидают ее легкие вместе с криком ужаса, а сердце сковывает леденящий страх. Все. А дальше только холод и пустота? Закончить путь, так и не успев сделать ничего важного? Когда позади не осталось практически ничего… Наверное, она плакала от жалости к себе, но слезы бесследно исчезали в мутной воде, как и она исчезнет из памяти немногих близких людей. Рон лишь обрадуется, что опостылевшая бывшая жена, жизнь с которой успела надоесть до зубовного скрежета, никогда не побеспокоит их с Лавандой. Уж она-то точно не будет упрекать его ни в чем, будет ублажать по первому требованию и даже ребенка родит. Эта мысль пробудила в угасающем сознании новую волну отчаяния. Ребенок. Она никогда не задумывалась о детях до замужества – Гарри и Рон сами были вечными детьми, за которыми ей приходилось постоянно следить, а прожив с младшим Уизли полгода, она с ужасом поняла, что не хочет детей от этого мужчины. Уверенность, что сын Рона будет таким же, как и его отец, душила в ней любые проявления материнского инстинкта, и она, каждый месяц исправно принимая сильнейшее контрацептивное зелье, едва не падала в обморок при задержке больше суток, а такое случалось нередко – сказывалось отсутствие нормальной в ее возрасте гормональной подпитки. Но сейчас, мысленно прощаясь с жизнью, она жалела о том, что ей так и не довелось подержать на руках своего ребенка. Дочку, она уверена, что у нее будет дочь, очаровательный ангелочек с чайными, как у нее самой, глазами….
- Да очнитесь вы, наконец, глупая девчонка! – резкий голос вырвал ее из пучины собственных мыслей, заставляя осознать, что она уже не тонет и даже не задыхается. Гермиона глубоко вдохнула и тут же закашлялась – вода еще оставалась в легких, причиняя резкую боль. «Раз чувствую, значит, жива», - почти равнодушно подумала девушка, оглядываясь. Она лежала на приятно-теплой земле, но солнца не было, тело не чувствовало его обжигающий лучей. Осторожно приоткрыв глаза, Гермиона нашла подтверждение своей догадке – пещера. Высокие каменные своды уходили на десятки метров вверх, а единственным источником света в полумраке чертога был разложенный неподалеку костер, рядом с которым на коленях сидел мужчина и абсолютно буднично жарил сосиску.
- Я умерла – пробормотала гриффиндорка скорее утвердительно, нежели вопросительно, узнавая в обладателе голоса и развешенных на прилегавших к реке камнях штанов и рубашки – неизменно черных – своего погибшего преподавателя Северуса Снейпа.
- Совершенно верно, мисс Грейнджер, и попали в персональный ад.
- А почему здесь вы? – глупо спросила она, не понимая, то ли обидится на него за явную издевку, то ли все-таки обрадоваться, что в персональном аду оказалась не такая уж плохая компания.
- А почему бы и нет? Или вы ждали кого-то другого? Уизли, например?
Даже в одних подштанниках, имевших, кстати, весьма яркую слизеринскую расцветку, он умудрялся сохранять достоинство и оставаться все таким же надменно саркастичным, каким она помнила его все эти годы. Не сказать, чтобы Гермиона уж слишком часто возвращалось воспоминаниями к декану змеиного факультета, но все же, порой, он был гостем в ее мыслях. Она жалела, что они так и не смогли помочь ему тогда в визжащей хижине, хотя она и пыталась остановить хлеставшую из раны кровь, выкрикивая заклинание за заклинанием, и даже пыталась сделать искусственное дыхание, пока друзья не увели ее, рыдающую и вырывавшуюся, прочь. Она не могла сказать, что не сделала хоть что-то из того, что было возможно, чтобы спасти его, и все же не спасла.
- Или не умерла?
- Уверен, что даже после смерти, вы не перестанете задавать вопросы. Отвечая на последний, – нет, не умерли, но были к этому непозволительно близки.
- Но…а..эээ…а вы?
Она даже не успела мысленно выругать себя за косноязычие до того, как получила очередную порцию сарказма.
- И я, вопреки вашим чаяниям, тоже.
«Вот так вот, да? И это вместо благодарности?». Пылая праведным гневом, девушка вскочила на ноги и бросилась к мужчине едва ли не с кулаками, но, не сделав и шага, опустилась обратно на пол – ноги, исцарапанные камнями и покрытые ужасающими кровоподтеками – следами от огромных, диаметром не меньше пяти сантиметров, присосок, подкосились, заставляя ее умерить пыл. Едва не упав, она вспомнила и то, что сама не слишком-то спешит поблагодарить своего спасителя, ведь не сама же она выбралась из водоворота. Впрочем, и этот порыв быстро прошел, стоило ей наткнуться на его полный презрения взгляд.
- Сидите спокойно, мисс Грейнджер, я уже достаточно насмотрелся на ваше белье, для того чтобы демонстрировать мне его еще раз.

На самом деле он был весьма не прочь полюбоваться ее фигуркой и без белья, но после яда глубоководного спрута, из чьих цепких щупалец он вырвал ее всего полчаса назад едва живой, лучше было двигаться как можно меньше.
Мысленно улыбнувшись тому, как очаровательно она вспыхнула, попытавшись прикрыться, он бросил ей свою рубашку, не слишком белую, но, на безрыбье, как говорится… и стал ждать, когда же гриффиндорская умница задаст главный вопрос, чтобы уже через несколько секунд мысленно поздравить себя с умением манипулировать чужими слабостями, а ее с тем, что она вновь попалась в расставленные им сети.

- А что вы здесь делаете, профессор.
Он едва не зааплодировал ей, когда она все же задала этот вопрос, причем именно так, как он и ожидал. Что ж, чтобы манипулировать маленькой всезнайкой ему хватало того, что он пока еще помнил.
- То же, что и вы, мисс Грейнджер. И, кстати, я давно уже не ваш профессор, - теперь по его сценарию она должна была растеряться, затем разозлиться и решить опередить его. И вновь точные расчеты не подвели. Эмоции сменяли друг друга на лице девушки как по прописанному сценарию, однако, вопреки ожиданиям, на смену растерянности пришла не злость, а настоящий ужас. Девушка отшатнулась, инстинктивным жестом закрываясь от него руками, и пронзительно завизжала.
Где-то между бесконечно растянувшимися долями секунд он успел подумать, что она повредилась рассудком - не могло же, в самом деле, ее так сильно напугать его возвращение, и лишь потом догадался обернуться. У него за спиной, доставая головой до уходившего на десятки метров вверх свода пещеры, покачивалась в странном танце смерти огромная кобра. Глупо было надеяться, что путь Шивы, одно из имен которого Нагешвар – Змеиный бог, завершится всего лишь рекой. Глупо – но он надеялся. Не вышло.
Медленно, стараясь не делать резких движений, чтобы не дай Мерлин не привлечь внимание змеи, он начал отступать к скалам – там, в кармане брюк была его палочка. Там же осталось и единственное оружие, небольшой кинжал – подарок Нарциссы. Клинок был пропитан ядом, способным сразить намертво человека, возможно, он сгодился бы и против змеи. Рискнуть в любом случае стоило. До цели оставалось всего два три шага, когда змея нанесла молниеносный удар. Ее мишенью оказалась беззащитная девушка, которая не могла даже попытаться убежать, чтобы спастись. Северус закрыл глаза, лишь бы только не видеть страшной расправы – кобры любили поиграть со своей жертвой, подобно кошкам, убивая медленно и расчетливо, нанося удар за ударом, пока силы не оставят того, кто по неосторожности или глупости оказался у них на пути.
Но раздавшийся властный голос заставил его вернуться к наблюдению.
Гермиона выпрямилась во весь рост, чтобы змея могла видеть ее, могла почувствовать ее силу – только так можно было справиться с ней. Когда-то прочитанные слова легко всплывали в памяти, а голос словно сам выбирал верные интонации и тональность: власть, приказ подчиниться, угроза – все это она вложила в древнее заклятие. Не магия - лишь призыв подчиниться силе, что куда древнее породившей чудовище. Когда-то эту землю населяли другие боги – к ним то и взывала Гермиона. И Змея услышала.
Свиваясь кольцами у ног девушки, она почти нежно обняла стройную фигурку, заставляя Снейпа в ужасе замереть – настолько хрупкой казалась гриффиндорка рядом с огромной, превышающей самые старые дубы Запретного Леса в обхвате, змеей. Стоило той лишь слегка усилить давление, и кости не выдержат, вспарывая плоть со страшным хрустом. Но мгновения сменяли друг друга, змея продолжала танец, пристально глядя девушке в глаза, опускаясь все ниже и ниже, пока не стала с ней одного роста, практически скрыв Гермиону, продолжавшую выкрикивать на неизвестном Снейпу языке слова силы. А на сверкавшей сотнями огней чешуе вспыхивали рун, значения которых он не понимал.
Гермиона же храбро протянула руку, запуская ее в раскрытую пасть змеи. Тонкая ладошка скользнула меж смертоносных клыков, ни один мускул не дрогнул на лице девушки, погруженной в некое подобие мистического транса. Ему казалось, что он забыл, как нужно дышать и думать, слыша лишь шелест чешуи и стук сердца, наверное, все же своего. Только когда девушка вытащила руку, крепко сжимавшую что-то, а змея с громким шипением склонилась к ее ногам, растворяясь в неведомо откуда взявшемся тумане, он вспомнил о дыхании. А Гермиона, глядя вслед исчезавшему чудовищу, с едва слышным стоном, упала.

Глава 10.

На этот раз она приходила в себя дольше и тяжелее. Тело горело в огне от перенапряжения и медленно действующего яда. Смертельным он не был, но несколько неприятных моментов ему все-таки пережить пришлось. Северус потерял счет часам, которые провел, гладя девушку по слипшимся от пота волосам, убаюкивая, а она бредила, повторяя что-то о глазах ночи и руне смерти.

Когда она успокоилась и заснула, он осторожно, чтобы не причинять боли израненному телу, наложил заживляющую мазь на многочисленные ссадины и ушибы. Его вещи, среди которых был и запас необходимых зелий и снадобий, остались при нем, хотя и промокли во время борьбы с водной стихией. Заходя в реку, Северус ожидал неприятных сюрпризов и заранее закрепил все самое ценное, только благодаря этому выбравшись из лап спрута – помог все тот же кинжал – подарок истинной дочери рода Блэк. Снейп всегда поражался, как Нарцисса и Белатрикс могли быть сестрами, пока не узнал миссис Малфой поближе. Совершенная красота этой женщины затмевала сознание многих мужчин, очарование ангела скрывало под собой холодную расчетливость, доходившую до жестокости, когда того требовали интересы семьи. Лишь с Драко и Люциусом, да немногими доверенными лицами, к числу которых принадлежал и Северус, она позволяла себе быть настоящей – немного уставшей от роли светской львицы, немного печальной из-за тяжелой судьбы, которую она предвидела для своей семьи, но чаще веселой и жизнерадостной, оставляя за пределами этого круга все черты Блэков.

От мыслей о Нарциссе он вновь вернулся к лежащей на земле девушке. Какими же разными они были. Холодная красота миссис Малфой не шла ни в какое сравнение с живостью лица и яркостью эмоций Гермионы, о которых он помнил еще с тех пор, как учил её в школе. С каким жаром она всегда отстаивала свою точку зрения, как боролась с любыми проявлениями несправедливости, защищая всех, от домашних эльфов до сбежавшего из Азкабана преступника. Снейпа всегда восхищал живой ум этой девочки, но еще больше его поражала ее смелость, которую она доказала и сегодня. Если Поттеру на роду было написано бороться с порождениями зла и победить Волдеморта или умереть, Уизли, по глубокому убеждению Снейпа, Молли просто неудачно уронила в детстве, то Гермиону никто лезть в войну, стоившую ей родителей и многих друзей, не принуждал. Но она оказалась в авангарде противостояния сил, которые были ей чужды изначально, принимая на себя всю ненависть, которая была у противника, ведь именно она, невероятно талантливая маглорожденная ведьма, была олицетворением всего того, что они ненавидели. Неудивительно, что именно она стала целью номер три, обойдя в списке даже Аластора Грюма, уступая только Дамблдору и Поттеру.

И сегодня, когда она бесстрашно смотрела в глаза гигантской змее, Снейп снова удивился ее смелости, которую язык не поворачивался назвать гриффиндорским безрассудством – девушка явно знала, что делала. Он мог десять тысяч раз обозвать ее дурой за то, что она оказалась в реке без вещей и даже без волшебной палочки и был бы прав, но не признать того, что она спасла ему жизнь, не мог. Он не знал или не помнил того языка, на котором она обращалась к змее, а значит, пустись он в этот путь один, то не прошел бы и первого испытания, не добрался бы до ключа.

Он осторожно разжал руку девушки, все еще крепко державшую извлеченный из змеи камень. Рубин сложной огранки, испещренный сотнями рун. Их прочитать он мог.

- Немедленно отдайте, - зашипела девушка от боли и злости одновременно. Как он, подлый предатель, смеет забирать у нее то, что досталось ей с таким трудом. Это она смотрела в глаза чертовой твари, пока он пытался сбежать прочь.

От неожиданности Снейп разжал руку, а девушка проворно поймала камень и поднесла к глазам, которые уже горели азартом исследователя. Новая загадка сосредоточила все ее внимание, чем Снейп незамедлительно воспользовался, вновь ее дезориентировав.

- Лучше бы сказали спасибо! Я, между прочим, вас только что спас.

Девушка задохнулась от возмущения. Если бы он был чуть ближе, наверное, она бы его ударила.

- Да если бы не я, вас бы эта змея с потрохами сожрала, - глаза гриффиндорки пылали праведным гневом. Взгляни она так хоть раз на Уизли, тот бы на нее так же, как на собственную мамашу, молиться бы стал. Таким соплякам как он, нравятся властные женщины.

Последняя мысль насмешила зельевара, но он, соответствуя выбрано роли, зарычал в ответ.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: