5 страница. Резким движением мужчина нанес рубящий удар кинжалом, сверкнувшим на солнце серебристым металлом, и голова твари полетела в сторону

Резким движением мужчина нанес рубящий удар кинжалом, сверкнувшим на солнце серебристым металлом, и голова твари полетела в сторону. Но она профессора, судя по всему, не интересовала.
- Какого черта вы там застряли, Грейнджер? - рявкнул он на девушку так, что та даже подскочила от неожиданности, - когти фиолетового манила на черном рынке идут на вес платины.
Последнее заявление вывело девушку из ступора. Подивившись чужому оптимизму – она-то до момента, когда у них появится возможность что-то продавать, дожить уже не надеялась, девушка склонилась над отлетевшей на добрых три метра головой, все еще скалившейся тремя рядами острых клыков, навевавших мысли об опасной бритве.
- Зубы брать? Их тут целый набор.
- Деловой подход, - совершенно серьезно похвалил девушку профессор, - только если будете брать, делайте это осторожнее – яд манила убивает мгновенно.
Во второй раз руку она отдернула даже проворнее, чем в первый. А Снейп тем временем уже разделывал тушку, добывая из внутренностей ценные ингредиенты, какие именно – Гермиона знать не хотела.
Сделав вид, что чрезвычайно занята осмотром окрестностей, девушка опустилась на камень, предварительно изучив его на предмет неприятных сюрпризов. Сюрпризов как то: затаившиеся монстры, спрятанные порталы и тому подобное обнаружено не было. А вот вокруг посмотреть, действительно, стоило. Место, где они оказались, неуловимо напоминало ей что-то, давно забытое, но привычное, хотя и применять это слово к столь непохожему ни на что возможное лесу было абсурдно. Высокие и толстые, в несколько обхватов, деревья уходили кронами к облакам, вокруг их стволов вились змееподобные лианы, украшенные явно хищными - слишком уж красноречивым было щелканье зубов, выступавших из нежных бутонов, но оттого не менее красивыми цветами. В воздухе порхали огромные бабочки причудливых расцветок. Когда одна из них приземлилась на росший в непосредственной близости от Гермионы цветок, девушка невольно залюбовалась игрой красок на тончайших чешуйках крыльев, и едва не закричала, когда невероятной красоты создание с хищным чавканьем сожрало цветок целиком. И снова это показалось ей знакомым – хищные бабочки на кровожадных цветах.
- Мерлин, - простонала она, - я знаю, где мы!
Северус оторвался от почти разделанной тушки твари, вытирая руки аккуратно извлеченным из кармана брюк платком.
- Удивите меня, мисс Грейнджер.
- Я читала об этом, - девушка несколько смутилась под насмешливым взглядом, - в «Истории Хогвартса».
Скептичный смешок явно продемонстрировал отношение Снейпа к источнику знаний гриффиндорки. Когда он был студентом, «История» была и его настольной книгой, но знать это девушке было совсем не обязательно, тем более что ничего похожего он там не припоминал.
- В книге есть описание путешествия Ровены в неведомый лес. И на картинке…
Снейп едва не ударил себя ладонью по лбу. «Знаменитое путешествие одной из Основательниц, как же можно было о нем забыть?» Не было никаких данных о том, где побывала Ровена, лишь несколько картинок: дикий лес со странными цветами, снега, грозящие смести одинокую путницу с дороги, замок, полный опасных ловушек. Предполагалось, что путешествие относится к периоду ученичества Основательницы, задолго до ее встречи с Годриком, Хельгой и Салазаром.
- Изображены цветы, очень похожие на эти, - закончил Северус за девушку. Упакововав вырезанные из лап твари когти в плотный мешочек, Снейп вытащил из недр сумки небольшой сверток и кинул его девушке, - одевайтесь, нам нужно спешить.
- Куда? – Гермиона озадаченно рассматривала свои собственные шорты, завязанные в свободного покроя рубашку, опять же ее собственную, не зная, чему удивляться больше – тому, что Снейп спас ее вещи, или тому, что не сказал ей об этом раньше.
- Пять баллов с Гриффиндора за неумение делать выводы, - отрезал зельевар, вновь напомнив девушке о том, что рядом с ней ее бывший учитель, - на Запад, конечно же. На картинке Ровена шла на закат.
Основа для выводов показалась девушке на редкость хрупкой. Картинку рисовали со слов Основательницы, но ведь художник мог внести и что-то свое. Например, багровое солнце, подчеркивавшее хрупкость женской фигуры, одиноко идущей сквозь лес. Но собственные сомнения, как и ряд весьма очевидных выводов из них, она предпочла оставить при себе.
- Так вы тоже читали «Историю Хогвартса», профессор? - усмехнулась она, торопливо натягивая шорты.
- И не только ее, мисс Грейнджер, смею вас заверить.
Зельевар одарил ее столь презрительным взглядом, что девушка сочла за благо замолчать. Вопросы и просьбы, например, вернуть ей еще и волшебную палочку, она оставит на потом.

***

Они пробирались сквозь плотную стену тропических растений уже несколько часов. Руки устали орудовать кинжалом, сбивая заграждавшие дорогу лианы. Несколько раз им попадались хищники, но слишком крупных или опасных среди них не было. Северус украдкой наблюдал за идущей следом за ним девушкой, погруженной в собственные мысли. Он бы многое отдал, чтобы узнать, что же твориться в очаровательной головке гриффиндорской всезнайки, но на легиллименцию, как и на все остальные виды магии, на время путешествия был наложен строжайший запрет.
Ему определенно нравилось, что девушка не теряет самообладания и не впадает в истерику, чего он ожидал от нее в первые минуты, но настораживала легкость, с которой гриффиндорка согласилась на сотрудничество. Никогда, даже в школьные годы, она не была наивной. Раздражающей выскочкой, занудной всезнайкой и книжным червем – да, была, но это не мешало ей нарушать все возможные правила. Наивные правильные гриффиндорки, какой была, например, Лили Эванс, не поджигают мантии собственным учителям и не воруют у них ингредиенты. Лили бы подошла и попросила, пусть даже будучи уверенной в отказе – метод чисто гриффиндорский – не глупость, но благородство, с ней граничащее. Грейнджер же предпочитала действовать по-слизерински, и это наводило на определенные мысли…
Если бы Снейп был чуть меньше вечным шпионом, стратегом и тактиком, и чуть больше просто мужчиной, он бы обратил внимание на то, что все мысли девушки были заняты лишь тем, чтобы не наступить босыми ногами на очередную тварь симпатичного леса, не уступавшего по количеству разнообразной живности, кишащей под ногами, Запретному Лесу. Каждый раз наступая на огромного жука или многоножку, с отвратительнейшим звуком лопавшихся под ее босыми ступнями, обрызгивавших их какой-то гадостью, Гермиона содрогалась от омерзения. Думать о чем-то, кроме того, как бы выпросить у Снейпа собственные кроссовки, она была не в состоянии.

Глава 12.

Вечер подкрался незаметно, известив о своем прибытии непривычно быстро для жителей Англии потемневшим небосводом. Так мгновенно полог ночи опускается лишь на юге, где очень сложно поймать момент заката: кажется, что солнце еще высоко, и вот уже оно скрывается за горизонтом, уступая место ночному светилу — месяцу.
Гермиона блаженно опустилась на траву сразу же, как только Снейп скомандовал привал. Идти дальше, даже просто двигаться она была не в состоянии. Ноги, руки, плечи —все тело гудело так, будто десяток пьяных гоблинов отплясывал на нем развеселый танец. Втайне она даже была благодарна профессору, не отдавшему ей ничего из ее вещей, иначе тащить бы все ее барахло пришлось ей самой. Главное, что теперь на ее ногах красовались ее собственные кроссовки, а Снейп уже щелкал зажигалкой у кучи веток, обнаружившейся в центре поляны.
Она не успела даже закричать — слишком сильно было непонимание. Как он, знавший, казалось бы, все на свете, допустил такую глупую ошибку? Куча хвороста вспыхнула, словно факел. Столб огня взметнулся на несколько метров вверх, извещая всех обитателей ночного леса о том, где стоит искать легкую добычу. Крики пикси, разлетевшихся на полыхающих крыльях в разные стороны чтобы остудить хрупкие тельца, заполнили поляну. Снейп нажил себе врагов похуже мстительного домового — крошечные лесные создания не успокоятся, пока не напакостят ему по полной программе за пожар в их гнезде. Судя по вони, разнесшейся по поляне, досталось не только волосам, но и лицу зельевара. Снейп отпрянул от столба огня, но было поздно — длинные черные волосы опалились сразу в нескольких местах. От запаха слегка подгорелого мяса у девушки громко заурчало в желудке.
— Мисс Грейнджер! — рявкнул Снейп, пытаясь потушить руками тлеющие волосы, — не могли бы вы…
— Потушить вас, профессор?
— Набрать немного воды, — одарив девушку очередным презрительным взглядом, счет которым она за сегодня уже потеряла, мужчина запустил в ее сторону легкий плетеный котелок, ее собственный, между прочим, — источник должен быть где-то рядом.
— Но…
— Впрочем, мы можем обойтись и сырым мясом.
Чьим именно мясом ей предлагалось довольствоваться в необработанном виде, Гермиона догадывалась, а потому поторопилась спуститься к небольшому ручейку, чье переливчатое журчание, действительно, было слышно с поляны. Но вместо того чтобы сразу отправиться за водой, гриффиндорка притаилась за деревом, внимательно наблюдая за действиями зельевара. Тем временем мужчина, озираясь по сторонам, словно ожидая нападения самого Лорда во главе с Ближним Кругом, вытащил из сумки несколько сосисок и с удивительной скоростью, выдававшей опытного мясника или искусного зельевара — нарезка и подготовка ингредиентов зачастую требовали не меньшей сноровки, принялся измельчать их, доводя до состояния фарша. Улыбнувшись собственным мыслям, девушка наклонилась за водой, любуясь отражением почти полной луны в небольшой заводи, умылась, дав себе время насладиться прохладой ручья, а Снейпу закончить приготовления, и лишь потом вернулась к месту их ночлега, где ее бывший учитель уже развел костер. На этот раз он поступил умнее, поджигая не кучу хвороста, населенную лесными пикси, чьи крылья способны вспыхнуть лучше пороха, а мстительность достойна легенд, а небольшую охапку веток, расположив ее так, чтобы дым не шел в центр поляны.
— Чем вы там так долго занимались, — буркнул Снейп.
— Воду набирала, — равнодушно ответила Гермиона, затаив усмешку. Рядом с костром лежала тушка манила, которую профессор, судя по всему, и вознамерился выдать за их поздний ужин, — а вы уверены, что это съедобно?
Гриффиндорка с такой брезгливостью посмотрела на мясо, которым он намеревался ее угостить, что зельевар был готов уже признаться, что на самом деле их ужином будут сосиски. Но желание поиздеваться над Гермионой Грейнджер оказалось сильнее.
— Уверен, мисс Грейнджер. Не хотите — не ешьте, мне больше достанется, — подытожил он, бросая мясо в котелок.
Следом за розоватым фаршем отправились приправы, определить которые по внешнему виду и запаху девушка, не слишком искушенная в кулинарии, не смогла. Оставалось лишь надеяться, что варит Снейп не сыворотку правды, хотя сейчас она согласилась бы на что угодно — последним, что она ела, был легкий ужин на берегу Ганга три дня назад.

Когда похлебка из «манила» достигла готовности, известив об этом в нетерпении созерцавших котелок мужчину и женщину радостным бульканьем и аппетитным запахом, Снейп протянул Гермионе вторую ложку, жестом приглашая присоединиться к трапезе. Ему было любопытно, рискнет ли девушка отведать приготовленную им еду или продолжит страдать от голода. Гриффиндорка храбро взялась за ложку, и…безо всякого намека на брезгливость принялась уплетать похлебку.
— Шо ы на еня ак шмоете, оешор? — пробормотала она с набитым ртом, явно торопясь проглотить очередной кусок.
— Приятного аппетита, мисс Грейнджер, — выдавил из себя Снейп, придвигаясь ближе к котелку, всерьез опасаясь, что если он не поторопится, то девушка оставит его без ужина, и ему придется пробовать мясо настоящего манила, в чьих гастрономических свойствах он отнюдь не был уверен.
Похлебка и впрямь оказалась сытной и даже вкусной. Сытые и вполне довольные друг другом, он — тем, что девушка не задает лишних вопросов, она — тем, что не приходится ничего делать самой, устроились по разные стороны костра. Гермиона, которой в результате жребия досталось единственное имеющееся у них одеяло, устроилась на нем, любуясь отсветами огня. Все чаще ее внимание останавливалось на резком профиле мужчины, склонившегося над толстой тетрадью: его руки словно порхали над листами. Девушка все еще помнила ровный и аккуратный почерк зельевара — написанные рукой замечания были непременным атрибутом эссе по зельям. Удивительно, но только сейчас она заметила, что годы почти не тронули этого мужчину. Если для нее разница между восемнадцатью и двадцатью тремя была разительной, то он, наверняка уже разменявший пятый десяток, казался даже моложе, чем в момент их последней встречи. С лица исчезла болезненная бледность, на смену нездоровой худобе пришла подтянутость, теперь его уже сложно было сравнить с обтянутым кожей скелетом, каким он показался ей в Визжащей хижине. Каждое движение Снейпа выдавало силу, причем не столько магическую, хотя о его потенциале как темного мага и легиллимента оставалось лишь догадываться, но физическую силу еще молодого, особенно по меркам волшебников, мужчины.
А Снейп совершал уже ставший привычным ритуал — заносил в тетрадь значимые события ушедшего дня, чтобы на следующее утро иметь возможность составить представление о них. Конечно же, главное место занимало перемирие с Грейнджер, а также обнаруженные параллели с путешествием Ровены. Описывать их приключения с манилом и похлебкой он намеренно не стал, отведя им место в другой части тетради, где велись записи, не обязательные для прочтения следующим днем — там он писал о том, что было у него на душе.
Ровные строки ложились на бумагу, буквы выстраивались в цепочки, ни одна из них не выбивалась из стройного ряда, выдавая его волнение. И все же на душе у него было неспокойно:
«Еще один день остался позади, растворяясь в бесконечной реке времени. А сколько их еще будет? Может быть, не так и много. Удивительно, но все внимание мое сегодня сосредоточено на той, о ком раньше я никогда не видел смысла задумываться. Гермиона Грейнджер. В ней куда больше загадок, чем я ожидал, пусть даже ожиданиям моим менее суток. Возможно, когда меня посетила мысль привлечь ее к поискам, мной руководили иные мотивы, но, наблюдая за ней сегодня, я нашел немало удивительного в этой девушке. Гриффиндорская безрассудность, что была ее недостатком в годы ученичества, уступила место слизеринской расчетливости, заставляя меня все больше задумываться о том, что же за идеи роятся в ее сознании. Как просто было бы сломать ее хрупкую защиту, проникая в нее все глубже…»
Последняя мысль вызвала непрошеные ассоциации. Северус судорожно вздохнул — легким резко перестало хватать воздуха. Слишком много он сегодня смотрел на полуобнаженную девушку, непозволительно долго ощущал мягкость ее груди, когда Грейнджер оказалась на нем… Еще долго, когда девушка уже заснула, он ворочался на неудобном ложе из листьев, вспоминая тепло ее тела, чтобы утром вновь забыть обо всем, что испытал.

Но на этот раз и утро обмануло его надежды. Вместо непонимания был туман, слабые отголоски воспоминаний, еще не мысли, но уже ощущения. Теперь Снейп тянулся к тетради с записями осознанно, а не рефлекторно, ощутив ее в руке, причем где-то на краю сознания жила уверенность, что делает он это не первый раз. Быстро просмотрев собственные записи, он вновь пережил ежедневную необходимость возвращаться от всепоглощающего отчаяния к искрам надежды. У него был путь, и на этом пути он уже сделал несколько шагов.
Не вызвала прежнего удивления и Гермиона Грейнджер, спавшая неподалеку спокойным и на удивление безмятежным сном. Северус не помнил ничего из того, что происходило с ним, но чувствовал, что девушка оказалась рядом неспроста. И снова ответ нашелся достаточно легко. Мысли о перемирии и совместном пути не вызывали отклика, было лишь ощущение, что он уже не первый раз смотрит на спящую Грейнджер. Прежде, чем разбудить ее, он вновь взялся за простую магловскую ручку, которой, судя по количеству чернил, делал записи уже несколько дней.
«Собственные слова заставляют меня холодеть от ужаса: мое «вчера» - то, что я помню последним, и мое «сегодня» отделяют друг от друга годы, которые я провел в отрыве от времени. Сегодня впервые я сужу об этом не только на основании собственных слов — сухого отчёта о навсегда утерянном прошлом, но и опираясь на смутные отголоски ощущений. Вчерашний день для меня подернут плотной пеленой тумана, но я знаю, что он был, что между последними воспоминаниями и утром пробуждения есть что-то еще… Иллюзия это или очередная шутка памяти — я не знаю…»
Отложив ручку, Северус методично осмотрел содержимое собственной сумки. Некоторые вещи казались знакомыми, некоторые, как, например, женское нижнее белье или чужая волшебная палочка, вызывали недоумение — представить ярко-красный кружевной комплект на Грейнджер, которую он помнил лишь скромницей в наглухо застегнутой мантии, у него не получалось. Решив, что себе надо доверять, а никто другой женское белье в его сумку положить просто не мог, Снейп аккуратно положил находку рядом со спящей девушкой, прикрыв ее свежей рубашкой, и отправился к ручью — холодная вода была ему просто необходима.

Стоило профессору скрыться в тени деревьев, как Гермиона открыла глаза. Она не спала уже несколько минут, наблюдая за зельеваром, чьи действия вызывали у нее искреннее недоумение — он был и похож, и не похож на того Северуса Снейпа, которого она помнила, одновременно. Он был все также саркастичен, и ядовитая язвительность осталась на месте, но казалось, что он стал несколько иначе смотреть на мир. Нет, он все также брызгал ядом и шипел по любому поводу, но у Гермиону упорно складывалось ощущение, что за ширмой сарказма скрыто что-то еще, доказывала это и вчерашняя шутка с похлебкой — рассказать кому, что мрачный преподаватель Зельеварения станет тратить время на розыгрыши — отправят в Мунго. «А если кому-то рассказать, что ты со Снейпом ужинала у костра, думаешь, не отправят?», — мрачно осведомилась сама у себя Гермиона, глядя на лежащую рядом с ней белую рубашку, снова мужскую. Предусмотрительность Мастера Зелий не знала границ, девушка даже слегка покраснела, когда обнаружила под рубашкой еще и комплект белья, опять же ее собственного. Красивое нижнее белье было одной из немногочисленных ее слабостей. Стараясь не думать о том, что еще Снейп видел в ее вещах, она поспешила к ручью вслед за ним.

***

Обнаженный по пояс мужчина стоял у воды, утреннее солнце золотило его светлую кожу, придавая ей приятный оттенок, отражалось в каплях воды, блестевших подобно крошечным алмазам. Его взгляд был прикован к удивительной красоты девушке, сидящей на камне у воды. Ее зеленоватые длинные волосы искрились, переливаясь множеством оттенков, на прекрасном лице застыла мольба. Незнакомка протягивала руки к зельевару, зовя куда-то. Даже Гермиона на секунду застыла, пораженная красотой незнакомки, завораживающим светом ее глаз. Очарование было разорвано лишь когда зеленовласая дева приоткрыла кораллово-красные губы и запела. Возможно, Снейпу, шагнувшему ей навстречу с бессмысленным выражением лица, какое бывало у Рона, когда тот смотрел на вейл- подружек Флер, ее пение казалось прекрасным, но у Гермионы создалось ощущение, что по утренним джунглям разнеслось стрекотание миллионов кожистых крыльев, словно над головой пронеслась стая саранчи. Звук был отвратителен, от него хотелось спрятаться, зажать уши, бежать — ей, но только не идущему на призыв мужчине. Когда-то давно, читая магловские предания о сиренах, Гермиона гадала, устояла бы она перед их призывом, и вот сейчас, глядя на то, как профессор Снейп — сильнейший маг-легиллимент идет на зов, даже не делая попыток остановиться, она, вместо того чтобы порадоваться собственной стойкости, лихорадочно вспоминала, как же древние легенды предлагали справляться с ним. Если верить Гомеру, моряки привязывали себя к мачтам или залепляли уши воском. Ни того, ни другого под рукой у нее не было, зато простой грязи было более чем достаточно. Решив, что на войне все средства хороши, Гермиона Грейнджер, низко пригнувшись и зажав уши руками, мелкими перебежками от дерева к дереву припустила вслед за Снейпом, который уже по колено вошел в неширокий, но достаточно глубокий ручей. Зачем сирена его туда заманивала, догадаться было несложно — дальние родственницы русалок, они тосковали по мужской ласке, борясь со скукой тем, что завлекали в омуты одиноких путников, вот только русалки обходились смехом, а сирены пели… Всего один шаг отделял мужчину от смертельной опасности, когда Гермиона с победным криком прыгнула на него сзади, обвивая тело зельевара ногами, руками же зажимая ему уши, залепляя их густой прибрежной грязью, способной создать преграду звуку.
Снейп замер, а сирена, разочарованная потерей жертвы, завизжала еще громче. Прекрасное лицо исказила отвратительная гримаса, на руках начали стремительно расти когти, а волосы зашевелились сотнями змей. Вот теперь она стала похожа не на сказочную эльфийку, а на тех самых тварей, что держали Гермиону на дне Черного озера во время турнира трех магов. Вот только тогда рядом были Виктор и Гарри, а сейчас — только Снейп, на котором она, кстати, все еще висела. Вот только толку от зельевара, все еще ошеломленно трясущего головой и пытающегося прогнать наваждение, не было никакого. Ситуация же становилась все более опасной. Серена, отрастившая внушительные когти и зубы, шипела на частоте, близящейся к ультразвуку, а Гермиона испугано озиралась по сторонам, в очередной раз проклиная условия поиска — как же хорошо было бы, если бы в руках была ставшая привычной за многие годы волшебная палочка.
— Пойте, Грейнджер! — закричал вдруг Снейп, делая шаг назад, в сторону берега.
— Что? — Гермиона слегка опешила. Конечно же, он не должен был ее слышать, и все же повторил:
— Пойте же, черт бы вас побрал!
И Гермиона запела. Запела первую же пришедшую в голову песню — незатейливый мотивчик, который каждую церемонию распределения исполняла Шляпа. Слова сами всплывали в голове, когда девушка вспоминала, как одиннадцатилетней девочкой впервые оказалась в стенах Хогвартса, как поразило ее великолепии магии. Она до сих пор помнила то ни с чем несравнимое ощущение ожившей сказки, частью которой ей предстояло стать. Девушка часто вспоминала тот день, мысли о нем помогали ей вызвать Патронуса — они были из числа самых светлых, радостных, вот только сегодня память сыграла с ней странную шутку. Вместо зачарованного потолка и парящих в звездном небе свечей, вместо доброго седобородого волшебника, рассказывающего о школе и факультетах, ей вспоминались горящие пламенем черные глаза высокого мужчины, сидевшего за преподавательским столом. Ледяное равнодушие декана Слизерина поразило тогда маленькую девочку, так мечтавшую о доброй сказке. Даже не задумываясь о причинах, она все годы учебы стремилась разбить стену его безразличия, добиться признания собственных талантов. Все профессора в один голос твердили о ее успехах, но ей хотелось похвалы всего одного человека — Северуса Снейпа. И вот сейчас, стоя в этом всеми богами забытом месте посреди неизвестных джунглей и глядя на корчащуюся от страха или боли сирену, Гермиона пела детскую песенку о школьных факультетах, вкладывая в нее эмоции взрослой женщины. И даже сейчас вместо признания она удостоилась лишь равнодушного взгляда черных обжигающих глаз.
Стоило некогда прекрасной фее, оказавшейся опасным монстром, исчезнуть в водах ручья, как профессор, отстранив Гермиону, выбрался на берег. Полностью игнорируя девушку, стоящую по пояс в воде, он снял мокрые брюки, оставшись в черных плавках, и направился к костру.
— Отлично поете, — бросил он не оборачиваясь и скрылся за деревьями.
— Мог бы и поблагодарить, — буркнула девушка себе под нос.
Ответа она не ждала — он был слишком далеко, чтобы услышать, но сверху донеслось.
— Три-два, я по-прежнему веду!
Если бы не запрет на применение магии и отсутствие палочки, она бы его убила. Но пришлось довольствоваться малым. Мысленно высказав все, что она думает о Снейпе и его сложных взаимоотношениях с доброй половиной местной нечисти, Гермиона выбралась из ледяной воды и направилась к костру — греться и сушить одежду.

Глава 13.

Джунгли были везде, куда бы они ни шли, окружая их плотной стеной. Много часов Снейп и Гермиона шагали строго на запад сквозь казавшиеся бесконечными заросли. Всюду, куда падал взгляд, была лишь темная зелень с яркими пятнами цветов. Хищные лианы тянулись к одежде, оплетая ноги и руки, заставляя постоянно быть начеку. Каждый следующий шаг давался сложнее предыдущего, пот тек с обоих путников градом, когда, стремясь укрыться от нещадно палящего солнца, они нырнули в пещеру, укрытую среди деревьев так искусно, что если бы Гермиона не оступилась, с визгом скатившись по склону прямо ко входу, они бы никогда ее не нашли.

Приятная прохлада каменного свода, под который не проникало жаркое солнце, так манила, что, не сговариваясь, они опустились на камни.
- Останемся здесь, пока не спадет жара, - Северус уже давно искал повод для передышки. Если он сам и смог бы выдержать еще несколько часов бесцельного блуждания по джунглям, то Гермиона явно нуждалась в отдыхе. Щеки девушки раскраснелись, губы потрескались от жары, а воду приходилось экономить. И это не говоря уже о том, что они не ели со вчерашнего дня, а взятые с собой продукты подошли к концу. Ругая себя за то, что вместо еды из сумки Гермионы на берегу реки догадался забрать лишь ее одежду, он поднялся. - Вы в состоянии развести огонь без палочки, мисс Грейнджер?
- Я маглорожденная, сэр, - Гермиона гордо вскинула голову, тут же вздрогнув от резкой боли в плечах, но взгляда не опустила.
- Я прекрасно осведомлен о вашем происхождении. Это не ответ на вопрос.
Она могла бы поклясться, что Снейп издевается, если бы не думала, что он также сильно устал, как и она.
- Я справлюсь.

Спички, брошенные им, она, конечно же, не поймала, но, к ее счастью, профессор уже вышел из пещеры, и ее неуклюжесть не стала новым поводом для насмешек. Они шли вместе уже второй день, и второй день он, несмотря на изматывавшую жару, находил в себе силы изводить ее еще и постоянными насмешками. Особенно сегодня. Гермионе казалось, что они вернулись в прошлое, в ее школьные годы, где каждый малейший промах становился поводом не только для потери баллов, но и для ядовитого сарказма, забыть который не возможно. Но, как ни странно, она с удивлением поняла, что ей нравятся эти перепалки. Слишком давно уже ей не доводилось пикироваться с мужчиной. За годы, проведённые в качестве члена семьи Уизли, она почти привыкла, что в большинстве вопросов авторитетным было мнение Молли, но вот когда кому-то требовались знания – любые – то все бежали к Гермионе, которая могла дать ответ на большинство вопросов. Так было и в школе, но в Хогвартсе были Малфой, который никогда не давал им расслабиться, и Снейп, появлявшийся из ниоткуда именно в тот момент, когда кто-то из Золотого трио совершал малейший проступок, чтобы немедленно отреагировать, и хорошо, если только снятием баллов. В школе девушка часто едва сдерживала слезы обиды, втайне мечтая высказать Снейпу в глаза все, что думает о нем, но, став старше, неожиданно для себя поняла, что скучает по его придиркам. Когда-то именно его слова заставляли ее учить в десять раз больше остальных. И всё это только для того, чтобы доказать, что она не просто «невыносимая всезнайка», что она чего-то стоит. Все преподаватели признавали ее таланты. Все, кроме него. Кажется, с тех пор ничего не изменилось…

Мысленно отругав себя за то, что слишком много думает о Снейпе, который, кстати, неизвестно куда делся, быть может, уже сбежал и ищет Книгу, Гермиона пошла искать сухие ветки для костра. «Интересно, на кой черт ему огонь в такую жару понадобился?», - ворчала девушка, бродя вокруг пещеры в поисках хвороста. Как назло, ничего, что могло бы гореть, ей не попадалось – лианы, которые были, кажется, всюду, поражали сочностью зелени – такие даже магией не сразу поджечь удастся, поваленных деревьев тоже нигде не наблюдалось. Примерно через полчаса блужданий девушка вернулась в пещеру, и, не обнаружив там Снейпа, решила пройти немного вглубь, надеясь отыскать хоть что-то, подходящее для растопки. Но стоило ей сделать всего несколько шагов, как за спиной раздался знакомый бархатный голос, как всегда, не предвещавший ничего хорошего.
- Я бы на вашем месте этого не делал, - Снейп стоял у входа в пещеру, в руках мужчины была тушка странного животного. Серое тело убитого зельеваром существа было покрыто чешуей, а на лапах и морде была шерсть. Сознание девушки запротестовало против одной мысли о том, что ей придется есть это, но вот желудок тут же призывно заурчал.
- Почему это?
- Потому что у меня нет никакого желания в очередной раз вас спасать. А уж если придется, то я предпочту делать это на сытый желудок.
С этими словами Снейп бросил к ногам девушки свой трофей.
- Если уж с разведением костра вы не справились, то будьте добры освежевать это, - он презрительно кивнул в адрес добытого животного, - пока я найду хворост.

Едва сдерживаясь чтобы не зарычать, Гермиона приступила к выполнению нового поручения. А Снейп вновь покинул пещеру. На самом деле он прекрасно понимал, что обманывает себя, обвиняя девушку в отсутствии способностей – найти дрова посреди влажного тропического леса задачка не из легких, но слишком уж велико было раздражение, которое она у него вызывала. Грейнджер была красива - даже лохматая и заспанная, даже уставшая и потная, она привлекала его. Он мог думать только о ярко-красном кружевном белье, которое, он это точно знал, было на ней надето, о том, как он мог бы его снять, как ласкал бы ее разгоряченную кожу, доставляя девушке удовольствие, заставляя ее стонать не от плохо скрываемой злости, а от наслаждения. Понимал он и то, что это наваждение, не отпускавшее его целый день, было результатом встречи с сиреной. Магическая по своей сути, их притягательность была страшным оружием, пробуждая в мужчинах все самое низменное, заставляя их сходить с ума от вожделения. Чем дольше он не получит удовлетворения, тем сильнее будет одержимость.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: