Великопостная служба

На третьей седмице Великого поста, в день памяти преподобного Алексия, человека Божиего, открылся второй десяток моих регентских служб. Я стала первой, кто осмелился попробовать провести великопостную службу, состоящую из великого повечерия и утрени с библейскими песнями, которые обычно вызывают ужас для певчих и регентов (потому что поются раз в год, а память слабенькая у нас, вот и выходит каждый год все как с чистого листа). На самом деле, если разобраться, не так все сложно, вот только уже в процессе службы мозг почему-то начинает тормозить не смотря на наличие перед тобой заранее приготовленной шпаргалки. Смотрю на нее и понимаю, что «смотрю в книгу, вижу..».

В первый вторник, после «каникул» на первой седмице по причине чтения Великого покаянного канона, нас на клиросе собралось на удивление много, так что на партии первого и второго голосов было по два, три человека.

- Кто проводит сегодня службу? – как обычно спросила Н.С.

- Вы, - ответили мы преподавателю с некоторым ужасом просматривая и изучая последование великого повечерия, которое в приходских храмах служится исключительно в Великий пост и поэтому является предметом мало изученным либо просто забытым. Я вообще была на такой службе впервые, понять бы еще из чего она состоит. Поэтому даже вечно смелая я не решилась. Утреню (если не петь библейских песен) я бы осилила наверное, ведь такой опыт у меня уже был на сырной седмице, но великое повечерие вызывало у меня некоторые вопросы. Преподаватель понимала наше замешательство и со своей стороны тоже не стала никого ставить на роль регента и показала нам в этот день мастер-класс.

В следующий вторник службу проводила я. Пели мы всего лишь втроем. Служил (ах, я уже не удивляюсь) снова отец А. Так вышло, что чаще всего мои службы попадали на дни его служения. Наверное, так случается для смирения, поскольку я предпочитаю небыстрый темп, и мне было бы удобнее проводить с другим священником. Но приходится подстраиваться под темп батюшки. Из-за этого, правда, я всегда очень суетлива на службах с ним, поскольку зная, что он любит быстрый темп, спешу с задаванием тона и «гоню» стихиры.

На одном из последних занятий был немного рассмотрен вопрос родственных тональностей. По этой причине я решила, что пора бы уже и на таких службах взять в руки камертон и вести всю службу по нему, составила дома тональный план в процессе подготовки к службе. Видимо, залез в мою душу червяк по имени «я уже могу» или допустила некий помысел, что могу сама теперь справиться с помощью камертона, что скрывать, были тщеславные мыслишки. Господь смирил меня. Начав великое повечерие, как планировала, в фа-мажоре, перейдя затем в параллельный ре-минор (захотелось мне спеть «Пресвятая Богородица Владычице, моли о нас грешных» и прочие прошения именно в минорном варианте, хотя на самом деле, мне просто такой больше нравится), допускались с моей стороны ляпы в задавании тона, что даже один раз я сама запела первым голосом, вместо второго. Когда стало ясно, что священник под камертоновую тональность подстраиваться не будет, я поняла, что эта штука в данном случае мне и певчим не помогает, а мешает. К концу повечерия я решила оставить его лежать спокойно на аналое и руководствоваться, как обычно, тоном священника и внутренними ощущениями. Господь ведь дал человеку дар гармонии и Он помогает эту гармонию ощутить и дать нужный тон. Резюмируя: я понадеялась на себя и на инструмент, а не на Бога, вот мне Господь и показал, какая я самостоятельная.

Служба давалась не легко. Великий пост одним словом. Продолжался период моего свободного плавания, казалось, что Господь оставил. Но умом я понимала, что это не так. Мне казалось, что все совсем плохо, я бы поставила себе двойку за службу. Но преподаватель снова была другого мнения.

Это был период, когда надо выстоять и не бросить дело, проверка на вшивость, если хотите. Господи, помоги!

10. Печальная правда жизни… на клиросе

Возвращаясь к вопросу «белых и пушистых», нет не зверушек… регентов. Точнее, стиля поведения регента с певчими. Где же грани этой белой пушистости, и когда можно показать зубки?

Мне думается, мы живем во время особого властвования над нами греха человекоугодия. Но как же сложно бывает определить грань между проявлением любви и человекоугодием. На клиросе тоже. Может даже и вдвойне, ведь мы имеем дело непосредственно с богослужением, мы в нем участвуем напрямую, через нас (клирос) передаются богодухновенные слова, мы являемся тем рычагом, от которого зависит общий молитвенный настрой в храме.

Отчего же столько в нас несерьезности во время богослужения? Неужели не понимаем, что ответ за это держать будем перед Господом? Господь установил так, чтобы в богослужении было «живое» пение, то есть только с участием человеческих голосов, без музыкальных инструментов, потому что лишь человек обладает душой, он одушевленный объект в отличие от любого музыкального инструмента. Но человек начинает себя вести на клиросе так будто он какой-то инструмент – по кнопке, нажимаемой регентом, «пора петь» он поет. Пение закончилось – он больше не в службе, он живет в своем мире, часто ограниченном его мобильным телефоном, планшетом и т.п. Либо это мирок насущных проблем и обсуждений, кто во что был одет, какая у той новая красивая кофточка, платочек, кто куда пошел и иные житейские вопросы. Регент включает свою кнопку «пора петь», певчий снова издает звуки и так далее так по кругу. Получается, что певчий по крайней мере в рамках богослужения перестает быть одушевленным, потому что душа его где угодно, но не с Богом. Чем он в такой ситуации лучше того же органа, который используют в католической церкви? Нет, выводом, конечно, не должно стать использование органа в православной церкви, вывод следует такой, что певчие, придя на службу, должны быть душой и сердцем в службе. Иначе ну зачем ты пришел? Зачем Богу такая твоя мертвая жертва?

Самая трудная доля при таком положении на клиросе достается регенту, и в этот раз совсем не музыкальная, (ну если, конечно, он сам не является любителем поболтать или зависнуть в социальной сети). Как ему поступать, чтобы и служба пелась подобающим образом, и чтобы певчих не обидеть случайно резким замечанием. Я видела на примере опытных регентов, что они дают свободу действия на клиросе (в определенных пределах само собой), не делая замечаний, при условии, если это не вредит пению. Такое можно наблюдать в правохорных составах, где профессионализм певчих позволяет им в любой момент моментально включится в пение. Ну что поделаешь, если они сами люди нецерковные, не насильно же их заставлять молиться. Но даже там случаются ошибки в пении по причине невнимательности, отвлеченности.

Делать резкие замечания – это все же не выход. Но регент может своим собственным примером показать, как себя следует вести на службе. Перед службой можно уделить немного времени, чтобы спокойно объяснить певчим суть предстоящей службы или напомнить, в каком важном действе они сейчас будут участвовать, можно рассказать про святого, которому служба или про празднуемое событие, разобрать тексты стихир. Чтобы люди понимали, что они не просто передатчики звуков, они в первую очередь передают слово и не просто слово, а Божие Слово. Как-то нужно сделать так, чтобы их сердца тоже загорелись, ну если не молитвой Богу, то хотя бы просто благоговейным вниманием.

А как тяжело священникам. Вы думаете, что болтая в своем клиросном закуточке, никто ничего не слышит? Слышит, и в первую очередь слышит священник, и это ему очень мешает. Если он ничего не говорит, то это по его смирению и терпению. Но на лице его отражается грусть и тяжесть от пустословия и празднословия на клиросе. Да, разве в нас самих не появляется пустота при болтливо прошедшей службе? И представить только, эта пустота через нас передается и молящимся. Не страшно? Дух Святой отходит от таких нерадивых певчих, хоть они самые сложные и музыкально насыщенные произведения споют на службе, не это ценно пред Господом. У людей и Бога разные критерии оценки. «Даждь Ми, сыне, твое сердце» (Прит. 23, 26) – вот что нужно Богу.

Привить певчим любовь к службе или хотя бы просто благоговение является первоочередной задачей регента и весьма непростой. И без помощи Божией, думается, не решить эту задачу. Вдвойне трудна она для начинающих или регентов, пришедших в новый коллектив. Конечно, сразу наводить порядки и показывать, какой регент умный и молитвенный, не стоит. Этим будет вызвана лишь обратная реакция. Но как-то с Божией помощью нужно выкручиваться. Главное – не оставаться равнодушным и пытаться исправить, но не впадая при этом в осуждение. Тогда найдем оправдание в глазах Бога, когда предстанем перед Ним на Страшном суде.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: