Генетическая теория истоков интеллекта

С одной стороны, генетическая теория накапливала свой багаж, в опытах и наблюдениях за поведением животных. С другой стороны, она обогащалась изучением целесообразных реакций человеческой психики, лежащей на уровне здравого смысла или спонтанного опыта удачных проб в решении разнообразных проблемных ситуаций его повседневной жизни. Определяющим признаком интеллекта в этом контексте всегда оставалась смышленость или сообразительность, как способность находить наиболее правильное действие в условиях внешней среды. Природная сообразительность и по сей день остается сквозным параметром человеческого интеллекта в его исходном понимании как части сознания. По данному случаю нам хочется привести суждение философа И. Канта о том, что, если у человека нет врожденной смышлености, то ее не заменить никакой книжной ученостью и званием.

С помощью познавательных процессов человек отражает и моделирует мир в виде психических копий или образов и не только адаптируется к нему, но и адаптирует его к своим потребностям. Человек вышел из животного царства и в диалектически снятом виде вся его организация сохраняет многие пласты и уровни эволюции предыдущих форм жизни на Земле. В глубинах его психики свернуты механизмы адаптации к внешней среде, которыми наделены живые организмы ранних этапов эволюционной спирали. Человеческое дитя в сжатые сроки раскручивает эту свернутую спираль многовековой адаптации, чтобы опираясь на врожденные механизмы, открыть себя опыту социальной среды. О чем у нас пойдет разговор чуть позже. Восходящая эволюция сопровождалась рядом скачков, каждый из которых расширял возможности адаптации живых организмов и увеличивал диапазон активной жизни во внешней среде за счет новых уровней психики и способов поведения, увязанных друг с другом.

Психика родившегося ребенка уже в пространстве социума повторяет последовательное развитие основных уровней на векторе эволюции живого вещества. На их утверждение природа потратила миллионы лет. И что особенно важно, каждый из них становится доминирующим на том или ином этапе онтогенеза или индивидуального развития. Так, доминирующее развитие ощущений у новорожденного и младенца, уступает приоритет восприятию, а развитие мышления, уступает ведущую роль памяти, которая буквально фотографирует и удерживает целые фрагменты мира в опыте ребенка. Другие познавательные процессы развиваются в тени той функции зарождающегося интеллекта, которая переживает наиболее чувствительные период становления в ансамбле всего познавательного механизма личности. И, как выявили психологии, ребенку в раннем возрасте помыслить, значит вспомнить и оживить в памяти броские признаки вещей. А за отдельными словами или понятиями как за прозрачным стеклом всегда стоит не обобщенный образ определенного класса вещей или предметов, а всплывает из недр памяти частный образ конкретной вещи или предмета, запавший в ней. И все накопленные в памяти образы и первые мысли ребенка интегрируются сквозным механизмом речи, берущей на себя функцию организации социального и наследственного опыта растущей личности.

Однако вернемся к биологическим истокам человека и остановимся на главных витках спирали эволюции живого вещества планеты, свернутых и обнаруживающих себя в строении интеллекта каждого из нас.

Выделяют три основных витка спирали или скачка в эволюции живого, каждому из которых соответствуют виды животных организмов, устойчиво занимающих свою нишу в общей иерархии форм жизни на Земле.

Так, первый скачок связан с возникновением первичного элементарного уровня психики, наделенной способностью отражения отдельных свойство вещей в форме ощущений, позволяющим полноценно использовать врожденный опыт инстинктов. В животном мире таким уровнем развития преимущественно обладают ранние виды насекомых и пресмыкающихся.

Второй скачок был знаменателен тем, что психики приобретала способность отражать целостные образы отдельных вещей и предметом внешнего мира или способность к формированию разрозненных восприятий. Такой уровень развития уже характеризуется тем, что врожденные способы поведения в виде инстинктов уступают приоритет условным и инструментальным рефлексам. Эти качественно новые связи и способы поведения, опираясь на механизм восприятия, становятся основой уже не врожденного, а индивидуально приобретенного опыта и расширяют адаптивные возможности тех видов животных организмов, которые приобрели этот ресурс развития. К ним относятся, прежде всего, многие отряды птиц.

Третий скачок характеризуется появлением элементарного интеллекта и соответствующего ему поведения. Эту форму поведения условно назвали рассудочной деятельностью, ибо она уже несет в себе фактор целесообразности ситуативного действия. Интеллект животных именуют ситуативным, ибо он не выходит за пределы зрительного поля в настоящем. Тезис довольно спорный, но широко принятый.

Вместе с тем необходимо сказать, что каждый новый виток в прогрессивном развитии форм жизни отличался усложнением структуры и функций головного мозга животных. И здесь правомерно вновь поставить вопрос о предназначении нервной системы и психики при переходе от одного этапа эволюции к другому. Психика, опираясь на определенные структуры головного мозга, да и всей нервной системы, складывалась как уникальный аппарат отражения мира в виде идеальных копий и обретала регуляторные функции поведения. Функцию регуляции поведения высших животных особенно рельефно проявляется у высших животных, так как именно у них появляется механизм мышления, который наслаиваясь над процессами ощущения и восприятия, вобрал их в свои операции. В самом широком смысле слова интеллект возникает как внутренний плана психической активности животных, инициированный проблемами и препонами на пути актуальной потребности, которая движет ими. С помощью этого механизма животное находит решение проблемы во внутреннем плане психической активности и удовлетворяет потребность, оперируя образами вещей и фиксируя связи между ними.

Как справедливо писал в своих книгах академик П.В.Симонов, именно интеллект дает необычайное преимущество животным, наделенным этой формой психического отражения мира вещей и связей между ними, так как внутренний план активности предваряет непосредственное взаимодействие с реальными предметами. В этой новой способности всего познавательного механизма взаимодействия с миров вещей и лежат истоки человеческого интеллекта, который природа заложила у высших животных как механизм поведения и сделала его стартовой основой истории и культуры людей.

Ко всему сказанному добавим, что наши наблюдения и случайно поставленный естественный эксперимент показали, что животное может оперировать образами непосредственно во время практического действия с самими объектами и решать стоящую перед ним задачу. Поясним наши рассуждения на классическом примере из опыта ведущих исследователей интеллекта животных и приведем схему собственного опыта с породистой собакой доберманом.

Множество исследований на приматах имеют принципиально общую экспериментальную модель. С нашей точки зрения, ее наиболее просто и наглядно можно продемонстрировать на следующем опыте, проведенном с обезьяной. Животное помещают в клетку, рядом с клеткой лежит короткая палка. На расстоянии короткой палки от клетки лежит сравнительно длинная палка. На расстоянии длинной палки кладут банан. Голодному животному задана проблемная ситуация в пределах его визуального поля. Что оно делает и как себя ведет? Вначале животное тянется рукой к банану, ведь он фокус внимания. После ряда тщетных попыток или проб, животное прекращает свои пробы и останавливается. Этот момент прекращения действий ученые соотносят с включением внутреннего плана активности, т.е. собственно интеллекта. Через несколько мгновений, животное хватает короткую палку, достает ею длинную палку, а с помощью последней дотягивается до вожделенного объекта. В столь целесообразно рассудочном наборе действий можно узреть признаки уже адаптирующего поведения, так как животное частично изменяет окружающую среду в контексте своей потребности. А это уважаемый читатель, базис предыстории преобразующей деятельности человека.

Теперь несколько слов о нашем эксперименте, результаты которого наполнили нас еще большим скепсисом к некогда господствующей идее о том, что все поведение высших животных можно объяснить условными рефлексами высокого порядка. Представьте себе небольшую лужайку на самом берегу озера и калитку забора дачи в десяти метрах от воды. Рейки калитки прибиты на таком расстоянии друг от друга, что в пространство между ними только – только пройдет тело взрослой собаки породы доберман. Акбар, так звали этого породистого члена семьи, очень любил гоняться за палками и прыгать за ними в воду. Очередная игра с ним происходила на берегу. В озеро бросали сравнительно длинную палку, которую вплавь возвращал хозяину этот игривый пес. Неожиданно для собаки палка была брошена через забор в сторону от озера внутрь территории дачи.

Здесь начинается самое главное описание поведения собаки, так как она в несколько минут посрамила концепцию условных рефлексов, до которых была низведена психология высших животных, да и человека в лабораториях И.П. Павлова. Проскочив через щели калитки, Акбар схватил палку поперек и бросился обратно на берег, чтобы стать перед хозяином. Но не тут - то было, палка не давала возможность пролезть между рейками. Тогда пес выпускает палку, протискивается сам и разворачивается передом к палке, лежащей по ту сторону калитки. Он опять хватает ее за середину и тщетно пытается протащить ее на берег, но пока ничего не получается. Неожиданно для хозяина пес перебирает зубами палку, хватает за конец и протаскивает через щель, победно став с нею перед хозяином, как спортсмен с финишной лентой на груди. Интрига захватила нас. Мы бросили снова палку по двор дачи. Отвернувшись в сторону озера на мгновение, мы не заметили, как он быстро оказался с палкой у наших ног. Теперь мы стали внимательно следить за его действиями.

Эврика! Оказывается, схватив палку во дворе, он на бегу перебирал ее в пасти так, что она оказывалась висящей вдоль туловища, оставаясь зажатой в пасти с одного конца ее задними зубами. Этот прием позволял ему одним прыжком ловко проскакивать сквозь узкие щели калитки, не имея преград, что он потом делал много раз. И попробуйте такое сложное самообучающееся поведение умной собаки объяснить моделью условного рефлекса? И разве это не феномен практического интеллекта?

Этот случайный эксперимент над родной собакой еще раз убедил нас в том, что высшие животные наделены сложным интеллектом. А опыты над обезьянами шимпанзе под Псковом на островах дали основания группе ученых полагать, что наши ближайшие сородичи обладают развитым образным интеллектом с зачатками понятийного мышления. И перегородку между человеком и животным по линии врожденных способностей следует уменьшить. Не так уж глупы наши братья меньшие, как бы ни хотелось многим из нас.

Если воспользоваться терминами еще одной теории интеллекта, получившей название гештальт - психологии (от слова целостный образ), то собака перестраивает зрительный образ ситуации, внутри которой и рождается искомое действие. А одним из ключевых понятий этого направления стало «феноменальное поле», в рамках которого происходит структурирование образа ситуации и его новые вариации. Решение проблемы, согласно идеям В. Кёлера, происходит внезапно, в виде мгновенного прозрения или инсайта (что можно условно перевести как реакцию «ага, нашел!») и носит скрытый спонтанный характер. Психология гештальта исходила из того, что в контексте инсайта интеллект животных и человека имеет общую природу.

Однако здесь важно подчеркнуть, что, несмотря на то, что интеллект животных и человека имеет общие истоки в программах ДНК и широко варьируют в развитии отдельного индивида, человеческая культура внесла радикальные различия между ними. В этой связи остановимся на том, как история и культура определяли развитие человека как субъекта общества. Предметом нашего внимания станет культурно – историческая теория развития интеллекта, которая в центр внимания поставила формирование высших психических функций человека.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: