Об одном удивительном совпадении

Совпадения случаются. Первая публикация статьи В. А. Успен- ского под скромным заглавием «О вещных коннотациях абстракт- ных существительных» состоялась в 1979 г. [Успенский 1979]1. Учитывая, что Лакофф и Джонсон, по их словам, начали работу над теорией концептуальной метафоры также в 1979 г. и книга

«Метафоры, которыми мы живем» — их первая публикация на эту тему, подозрения в том, что Успенский мог быть знаком с их концепцией, следует исключить.

Статья Успенского примечательна тем, что содержание его исследования и применяемая им методика поразительным обра- зом схожи с тем, как Лакофф и Джонсон выявляют и анализируют концептуальные метафоры. Успенский, правда, не употребляет термин метафора, а говорит о «вещных коннотациях» абстрактных существительных, реализующихся в их несвободной сочетаемости. По существу же он анализирует стандартные метафорические контексты абстрактных имен, стремясь выявить соответствующие образные ассоциации. Изложение строится в соответствии со следующей логикой: что может человек (например, иностранец, изучающий русский язык) заключить относительно значения не- известного ему абстрактного существительного, опираясь исклю- чительно на контексты, в которых оно употребляется?

Продемонстрируем ход рассуждений Успенского на примере отрывков, посвященных словам страх, горе и радость.

«Рассмотрим слово страх. Страх нападает на человека, охва- тывает его, душит, парализует; однако человек может бороться со страхом и даже победить его. Таким образом, страх можно мыслить в виде некоего враждебного существа, подобного гигант- скому членистоногому или спруту, снабженному жалом с пара- лизующим веществом. <…>

Горе — это тяжелая жидкость. В самом деле, это жидкость, поскольку горе можно пить: ср.: испить горя, хлебнуть горя. Она тяжелая, поскольку обрушивается на человека, давит на него; человек подавлен, придавлен горем и, наконец, не вынеся этой тяжести, может быть убит горем. Возможно, горе — как жид- кость — заполняет некоторый бассейн, на дне которого находится человек: ведь чем горе больше, тем оно глубже, тем тяжелее и с тем

1 В 1997 г. она в неизмененном виде вошла в 35-й выпуск журнала «Семиотика и информатика», собравший под одной обложкой лучшие публикации за все прошед- шие годы.

большей силой давит на человека. Человек пребывает погруженным

в горе, так что горе находится вне человека, окружая его.

Напротив, радость — внутри человека. Это легкая светлая жид- кость. Иногда она тихо разливается в человеке, а иногда бурлит, играет, искрится, переполняет человека, переплескивается через край. По-видимому, она легче воздуха: человек от радости испы- тывает легкость, идет, не чуя земли под ногами, парит и, наконец, улетает на седьмое небо» [там же: 150–151] (курсив оригинала. — Т. С.).

Как принято выражаться, данный текст говорит сам за себя. В терминах теории Лакоффа и Джонсона и пользуясь их нота- цией, можно было бы сформулировать концептуальные метафо- ры СТРАХ — ЭТО ВРАЖДЕБНОЕ СУЩЕСТВО, ГОРЕ — ЭТО ТЯЖЕЛАЯ ЖИДКОСТЬ и РАДОСТЬ — ЭТО ЛЕГКАЯ ЖИД-

КОСТЬ1. Однако автор описывает результаты своего исследова- ния, разумеется, иным языком. На материале четырех слов — авторитет, страх, горе, радость — Успенский приходит к выводу, что отвлеченное существительное может иметь такую лексическую сочетаемость, как если бы оно обозначало некоторый материальный предмет (который и образует его материальную, или вещную, коннотацию). Поэтому человек, незнакомый со значением такого слова, может воспринять его как конкретное существительное. В заключение автор выдвигает гипотезу, что это явление носит достаточно распространенный характер.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: