Теории концептуальной метафоры

Популярность, которую теория концептуальной метафоры снискала себе сразу после выхода в свет книги «Метафоры, кото- рыми мы живем», с годами не уменьшается. Благодаря усилиям своих многочисленных приверженцев она непрестанно развива- ется и обогащается новыми идеями, результатами, применяется ко все более разнообразному материалу. Количество публикаций, посвященных концептуальным метафорам, поистине огромно, даже если не принимать во внимание электронные источники, причем в заголовках многих из них так или иначе обыгрывается название книги Лакоффа и Джонсона (см. [Будаев, Чудинов

1 Ср. замечание Н. Д. Арутюновой о том, что эмоции и эмоциональные состояния обычно уподобляются жидкости [Арутюнова 1999: 389–392].

2006б]). Бурный всплеск переживает также изучение метонимии с точки зрения проекций между понятийными областями, начало которому также было положено в книге Лакоффа и Джонсона. Все больше внимания уделяется сопоставительному анализу ме- ханизмов метафорического и метонимического переносов и их взаимодействию: из последних публикаций отмечу [Barcelona 2000; Dirven, Pörings 2002].

В предисловии к русскому изданию книги Лакоффа и Джонсона справедливо отмечается, что ее притягательность заключена пре- жде всего в ее креативности [Баранов 2004: 21]. Вскрывая мета- форичность любой коммуникации, авторы подтверждают догад- ки о том, что «метафорический процесс глубоко укоренен в самой сущности языка» (Й. Трир; цит. по: [Щур 1974: 24]) и «мир вокруг нас — это обширная, хорошо проработанная метафора» [Bolinger 1980: 141]. Теория Лакоффа и Джонсона стимулирует выявление метафор в самых разных областях человеческой деятельности — повседневной жизни, науке, политике, рекламе, межличностных отношениях и т. д. Она предлагает увлекательное исследование того, какие стороны явления «высвечиваются», а какие «затемня- ются» той или иной метафорой, с какой целью это делается, ка- ковы альтернативные способы осмысления одного и того же феномена. Она открывает перспективы межъязыковых и меж- культурных сопоставлений, с выходом на обобщения, представ- ляющие несомненный интерес для когнитивной науки.

Самое удивительное заключается в том, что авторам удалось предложить свежий взгляд на, казалось бы, уже изученный вдоль и поперек феномен. Интерпретация метафоры как организующе- го принципа человеческого мышления и поведения кардинальным образом изменила ее традиционное понимание, расширив сферу ее действия не только за пределы риторики и языкознания, но и за рамки вербального поведения. Поскольку метафоричность мышления может проявляться не только в языке, но и в других знаковых системах, исследования уже не ограничиваются факта- ми языка. Концептуальная метафора обнаруживается в архитек- туре, живописи, дизайне (в том числе графическом и веб-дизайне, ср. уже такие привычные атрибуты интерфейсов компьютерных программ, как рабочий стол, папка, блокнот, мусорная корзина, окно, телефонная книжка, и операции с ними открыть–закрыть, вырезать–копировать–вставить, прикрепить, перетащить-и- бросить, отослать–получить и т. д.1), жестах, карикатуре и др.

1 См., напр., [Rohrer].

Согласно наблюдению Б. М. Величковского, по мере увели- чения объема теоретических знаний роль метафоризации только возрастает (ср.: общественный резонанс, переработка информации человеком, виртуальная реальность и т. д.). Автор связывает это с тем, что метафора благодаря своей незавершенности дает воз- можность «лучше вписаться в систему существующих концепту- альных структур, обеспечив их новое понимание, чем использо- вание буквальной речи или введение условных терминов» [Величковский 2006, т. 2: 166]. Поэтому нет ничего удивительно- го в том, что в последние годы метафора превратилась в мощный инструмент когнитивных исследований. Подход Лакоффа и Джонсона доказал свою актуальность и плодотворность во многих областях знания; к некоторым из них мы обратимся в следующих главах.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: