Край ледяных ветвей. 1 страница

Глава 1.

Это было удивительное, ни с чем несравнимое зрелище. Завораживающее, чарующее и неповторимое. Сколько раз он уже успел побывать во всевозможных уголках планеты, сколько интересных, необычных мест посетить, и все не мог себе представить, что подобная красота могла существовать. А вот-таки могла и существовала! Жаль только, что не он ее смог отыскать, а кто-то другой.

Федор вздохнул, осматривая просторы. Метрах в семистах от него начинали возвышаться серебристо-синие гиганты гор – серебристые от снега и синие от ледяных торосов, очевидно, каким-то образом преломлявших здесь свет таким необычным образом. Хотя, возможно, весь секрет заключался в том, что облачное полотно, низко нависшее над предгорьем, серо-серебристое, густое, с вкраплениями рыжеватых оттенков резко рассеивалось именно над горными склонами, пропуская сквозь перистую пелену облаков благодатные солнечные лучи и открывая глубокому синему небу коридор для созерцания земли. Игра света и тени, когда небо, не сговариваясь, вместе с солнцем демонстрировали для гипотетического наблюдателя свои творческие способности – вот как можно было охарактеризовать увиденное Федором в эти мгновения.

Но не только горные склоны делали окружающие пейзажи настолько необычными, волшебными и невероятными. Совсем близко, всего-то в полусотне метров перед ним величественно восседали четверо гигантов-валунов, которые своей неподвижностью и значимостью напоминали Федору королей или царей прошлого. К подобному сравнению юношу подталкивало еще и то, что гиганты сплошь утопали в зелени высокогорной растительности. Эти ни то очень большие и ветвистые кусты, ни то карликовые деревья, еле заметно колыхались из стороны в сторону под воздействием порывов ветра, что создавало своего рода аналогию с суетливыми придворными слугами, пытавшимися во всем угодить своему господину. И, разумеется, зеленый цвет был здесь представлен отнюдь не в главенствующей роли. Лишай плотным бархатным ковром зеленовато-желтого, оранжевого и рыжего укрывал поляну меж валунами и местами создавал впечатление красной ковровой дорожки, точнее даже не одной, а как минимум трех. Маленькие, всего-то с метр высотой, кустики, пылавшие ярким рыжим пламенем собственной листвы, трепыхались от ветра пуще своих более высоких зеленых собратьев, ну точь-в-точь как придворные шуты, и обстановка королевских покоев, торжественных средневековых приемных залов, казалось, была воссоздана самой природой в фантазиях человека с доскональной точностью.

Федор вздохнул полной грудью, зажмурился. На секунду ему показалось, что он действительно стоит там, вдыхает этот удивительный, чистый горный воздух, действительно любуется на горные просторы и ощущает себя песчинкой у подножия этих гигантов. Юноша открыл глаза, ощущения резко притупились. Все же то, что он видел вокруг, даже звуки, которые он слышал, были не настоящими, точнее не совсем настоящими. Подобные пейзажи сейчас снимались голографическими камерами всеми, кому не лень было забираться в девственные и отдаленные места Земли, и у кого хватало таланта и необходимых чувств находить исключительные виды. Среди всех этих любителей были, разумеется, и профессионалы, художники и фотографы-голографисты, однако, зачастую бывало и так, что любители оставляли далеко позади своими шедеврами многоопытных профессионалов, у которых и техника была получше, и образование обязывало.

Федор тоже был любителем и в свободное время мог преспокойно себе сорваться и улететь куда-нибудь в горы или в дремучие леса в поиске вдохновения. Самое главное, что его увлечение не было просто увлечением, и виртуальные панорамы признавались очень многими солидными художниками и критиками во всем мире, а, значит, - могли использоваться не только в качестве музейно-выставочных экспонатов человеческого искусства, но и в подобных сегодняшней ситуациях.

Прямо перед глазами Федора, вдруг, в воздухе протаяли буквы русского алфавита, моментально сформировав понятную и простую фразу: «Релаксационная пауза закончена. Пожалуйста, приготовьтесь ко второй фазе».

- Эх,- вздохнул Федор,- опять тесты. Как же они мне уже надоели. Скорей бы…

Договорить он не успел, поскольку картина горного пейзажа, раздобытая каким-то неизвестных, но, безусловно, талантливым фотографом-голографистом, потеряла цвета, подернулась пеленой и пропала, открыв глазам юноши белый цилиндр, нависший над ним всего в паре десятков сантиметров.

- Если есть желание, можем прерваться, - произнес глубокий, бархатный женский голос. – Но Вы должны понимать, что без этих тестов все Ваши дальнейшие действия не будут иметь никакого смысла.

Федор слегка приподнял голову, так чтобы видеть мыски своих ног. Он лежал в довольно тесном цилиндрической формы резервуаре, снежно белом и девственно чистом. Свет в эту камеру поступал от двух кольцевых светодиодов, расположенных на торцах цилиндра у двух так называемых крышек, головной и ножной, как называл их сам Федор. Верхней и нижней, как звали их профессионалы-медики.

Этот цилиндр представлял собой новейший детектирующий комплекс, при помощи которого возможно было найти любые отклонения в физиологии, психике или анатомии человека. Он сканировал нейронные, а также биополя, создаваемые жизнедеятельностью клеток, тканей, целых органов и целых систем человеческого организма и при необходимости выявлял в них дефекты, которые могли являться непроявившимися пока еще заболеваниями, реакцией осложнения на какую-то конкретную болезнь, травмой или чем-то подобным. В любом случае от глаз всевидящего ока диагностирующего аппарата мало что могло укрыться.

- Нет, перерывов больше не надо, - ответил Федор, - давайте закончим все необходимые процедуры, и Вы с чувством выполненного долга отпустите уже меня.

Женщина усмехнулась. Нет, юноша не мог ее видеть, но почему-то почувствовал это. Она была им недовольна? Что-то ее тревожило? Неужели, нашла какие-то отклонения? Сами собой тревожные мысли по крупицам вползли в голову и плотно там обосновались. Однако совершить что-то вредное не успели – разгадка ухудшения настроения девушки медика выяснилась буквально в следующие секунды.

- Вам не понравилось? – спросила она с затаенным чувством обиды в голосе.

- Не понравилось что? – не понял Федор.

- Ну, как это что…. Тот снимок, который Вы сейчас видели во время паузы?

Ответ застыл на полуслове. Федор, с самого детства обладавший незаурядными способностями к логическому анализу, тут же все понял.

- Это Ваше? – спросил он, уже зная ответ наперед.

- Да, - тихо и как-то сконфуженно ответила девушка. – Мне казалось, что это удивительное место. Там так красиво, но если…

- Там и в самом деле шикарно, - ничуть не покривив душой, ответил ей Федор. – Я не знал, кто автор этого снимка, но, как мне казалось всего минуту назад, он бы достоин всяческих похвал. Если говорить в двух словах, то мне очень понравилось то место.

- Здорово, - воскликнула она. – Это Тибет, западная его сторона. Снимок сделан в сентябре прошлого года. Я тогда в отпуске была, вот и решила поэкспериментировать.

- Я не критик и не профессионал. То, что мои снимки много где есть, ничего не значит. Я, так же как и Вы, просто увлекаюсь этим занятием. Не могу сказать, что мне в свободное время нечего делать, особенно в свете грядущих событий, - он запнулся на секунду, представив себя через месяц-другой, - но есть в мире красота, и кто-то должен ее снимать, кто-то должен запечатлеть мир таким, какой он есть, возможно, даже не для чужих глаз, а просто, из спортивного, так сказать, интереса. Ведь есть же спортивная рыбалка? Есть. Люди просто любят сам процесс, любят эти ощущения, любят смотреть на результат, но, в итоге вся рыба все равно оказывается в водоеме, значит, их привлекает не просто стремление набить себе брюхо свежей пищей, которую надо еще суметь приготовить.

Девушка засмеялась. Он явно ей нравился, причем довольно сильно, что не являлось для него новостью. Последний год женского внимания к Федору было предостаточно, однако он не то чтобы сторонился противоположного пола, но немного опасался его, не зная, чем именно продиктовано внимание женщин к его персоне. Нет, он не был плох собой внешне, он тем более не был плох собой внутренне, однако слава и молва, как говорили раньше, всегда неслась вперед паровоза, и интерес к нему мог быть продиктован элементарным стремлением переспать с будущим первым космонавтом, который сможет побывать за пределами солнечной системы.

Нужно пояснить, что же такого магического, необычного крылось в этом определении. Первого космонавта, Юрия Алексеевича Гагарина, весь мир (а тогда была, между прочим, Холодная война) носил на руках, и многим казалось, особенно после, во время программы Аполлон, что не далек тот год, когда люди всерьез возьмутся за освоение космоса. Потом была Лунная гонка, период застоя после развала СССР, всеобщее ликование после возвращения человека на Луну и строительства первой лунной базы, еще большее ликование после первой пилотируемой, и, что более важно, удачной миссии на Марс, и романтика космических путешествий вновь вернулась в головы простых обывателей. Особенно это касалось тех стран, которые на себе тянули все человечество в светлое будущее, при этом своими недавними действиями чуть не скинули это самое человечество в бездны Ада. Но быть одним из нескольких счастливчиков, удостоенных чести первыми побывать там, где не только что ни ступала нога человека, но где не проплывало даже ни одного рукотворного аппарата за всю историю освоения космоса, это совершенно не то, что быть просто единственным. Тогда почему такой ажиотаж? Так все просто. В экипаже лишь проверенные временем, признанные всеми астронавты и космонавты, за плечами которых полеты и на Луну, и на Марс, и к Венере, и к спутникам планет гигантов. Это выдающиеся люди со стальными нервами, компьютером заместо мозгов и бешенной харизмой. Их знали все, им многие завидовали, еще большее число людей ими восхищалось и мечтало походить на них во всем. А здесь? Вчерашний студент пусть и легендарной Воздушно-Космической Академии имени Гагарина, еще ни разу не бывший в космосе и, вдруг, член экипажа, на которого возложена сразу такая миссия. Странно?

Конечно, странно, особенно если учесть, что командиром экспедиции, капитаном новейшего космического корабля является его старший брат.

- Приступим ко второй фазе? – спросила девушка, ответственная за ФФП-диагностику всех членов космической миссии.

- Давайте, - кивнул Федор, хотя этого движения он мог и не делать.

Свет стал немножко ярче, заставив парня закрыть глаза. Он попытался успокоиться, но всякие посторонние мысли не давали ему покоя.

«Эх, - подумал он, - вот точно будут кривые показания. Потом позор на всю Европу».

С того самого момента, как всем стало известно, что Федор Петрович Нестеров, тогда еще студента 6 курса академии, был выбран в экипаж будущей миссии, он ежечасно ловил на себе специфические взгляды своих одногруппников, преподавателей и просто незнакомцев и незнакомок из академии или на улице, в которых крылось много чего: от дикого интереса к его персоне, до зависти и даже ненависти. Обладая незаурядным интеллектом, Федор понимал, почему так происходит. Несмотря на то, что человеческий социум стал немножечко честнее и безопаснее за последние пятьдесят лет, в нем по-прежнему прослеживались такие деструктивные тенденции поведения отдельных особей, как коррупция, блат, слепой карьеризм и тому подобное. И ведь что странно: из сотен людей, до которых могла дойти информация о членах экипажа в целом и о Федоре в частности, лишь единицы удосужились действительно поинтересоваться, как же на столь ответственный пост (а предписывалось, что Федор должен был занять место астронавигатора) могли взять такого юнца, ведь непрофессионализм, малоопытность могли сыграть с экспедицией злую шутку. Гораздо проще было ухватиться за пару-тройку фраз, вовремя брошенных журналистами со всего мира для разогрева публики, что капитаном корабля является легендарный уже в свои тридцать шесть Владимир Петрович Нестеров, и что не без его руки младший брат вступит на борт «Содружества». И ведь после этого большинству совершенно не докажешь, что, начиная с первого курса, среди восьми самых престижных воздушно-космических академий по всему миру велся жесткий отбор кандидатов всего на одно место, заранее отведенное для лучшего стажера планеты, что понадобилось целых долгих пять лет, чтобы из сотен тысяч кандидатов выбрать сначала тысячу, а потом и одного, самого достойного и морально, и умственно, и физически.

- Что-то Вы напряжены, - подала голос девушка, причем настолько неожиданно, что Федор даже вздрогнул. – Есть какие-то проблемы?

Проблем не было. Был лишь рой мыслей, которых надлежало в самом спешном порядке выбросить из головы. А вот если этого не удастся сделать, проблемы могут появиться, причем весьма серьезные. Подобная экспедиция не могла и не должна была делать ставку всего лишь на одного навигатора, поэтому, когда имя Федора было объявлено, вместе с ним планомерно готовили еще трех дублеров, на всякий случай.

Всех трех он знал. Последнее время они часто виделись между собой, в основном в Центре Подготовки Космонавтов в Звездном городке, что в Московской области, или в Космическом Центре имени Кеннеди на острове Мерритт, что во Флориде.

Федор вспомнил все эти бесконечные перелеты из России в Штаты и обратно, поездки в Китай и Индию. Вереница всевозможных физических тренировок на силу, выносливость и ловкость, отработка способности к ясному, четкому и однозначному мышлению в экстремальных ситуациях, многочисленные схемы, карты, логические задачи, многотомники руководств по эксплуатации чего-либо, которые приходилось выучивать наизусть, задействуя при этом не только все самые современные медицинские технологии, но и собственный мозг.

Вспомнился тот день, когда он первый раз залез в камеру давления и испытал на себе сначала вакуум, а потом избыточное давление на грани возможного. Стало легче. Посторонние мысли улетучились, не оставив даже осадка на сердце. Это было замечательно и страшно одновременно, и ощущения, когда, казалось, кровь начинала кипеть прямо в жилах, когда все тело готово было взорваться, остались с ним, по всей видимости, на всю жизнь. И ведь не просто нужно было лежать в этой камере, а делать, решать то, что ежеминутно подбрасывал ему компьютер, причем как можно быстрее. Сначала задачи казались Федору, прямо скажем, идиотскими – он решал какие-то головоломки, что-то считал, даже раскрашивал, потом они постепенно все более и более начинали походить на прикладные, специфические, и права на ошибку у него отсутствовало. Поначалу ему казалось, что подобное не в силу выдержать никому, затем, после первых удачных испытаний, ему казалось, что он решает все очень медленно, что до необходимых значений ему еще очень далеко, однако это было не так. Никто, разумеется, не спешил говорить, что Нестеров идет с опережением графика и вполне себе укладывается в самые смелые прогнозы подготовки молодого космонавта, однако правда постепенно начинала вылезать на свет, и всплыла в самый нужный момент, нужный, естественно, тем людям, которые стремились сделать из Федора настоящего профессионала и человека, которому надлежало научиться полностью себя контролировать. Да, он мог не справиться с этим, мог расслабиться, узнав, что у него не просто все хорошо, а более чем хорошо, можно даже сказать, превосходно, но он не сдался на съедение собственному гипотетическому тщеславию и лени, а продолжил заниматься, тренироваться с еще большим усердием и азартом, чтобы исполнить свою заветную мечту.

- А Вы молодец, - вновь подала голос медицинский работник. – Прекрасно справились с собой.

- Меня этому обучали, - пробубнил себе под нос Федор, не слишком-то надеясь, что его кто-нибудь услышит. Но это оказалось далеко не так.

- Каково это?

Федор в недоумении даже приоткрыл глаза.

- Каково что?

- Знать, что ты один из сотен тысяч, если не миллионов?

«Вот, и эта туда же», - раздосадовано вздохнул парень.

- Знаете, мне уже так надоело на Земле, что космос видится для меня единственным спасением от всего живого.

Он не хотел обидеть ее своим ответом, просто сказал то, что думал в этот момент, но видимо девушка ожидала от Федора нечто другого. В ее понятии человек без пяти минут знаменитость должен был вести себя несколько иначе, более раскованно, раскрепощенно, даже нахально, но не так.

- А я думала, Вы как все, - сказала она немного разочарованно.

Федор еле заметно улыбнулся.

- Если бы я был как все, то не полетел.

Он пролежал в камере диагностирующего аппарата еще пол часа, после чего ему, наконец, позволили встать и пройтись. В медицинском помещении помимо двух урезанных с боков белых цилиндров камер диагностики находились еще какие-то приборы, обыкновенная ни чем не примечательная койка, кабина ионного душа, еще одна комната для переодеваний и компьютерный центр, состоящий из голографической панели проектора, над которой прямо в воздухе висело тело Федора, и трех интерфейсоф.

До одного из них девушка сейчас едва заметно дотрагивалась своими тонкими изящными пальцами с разукрашенными ногтями. На них были нанесены какие-то странные на первый взгляд рисунки, буквально вспыхивающие попарно на одной и на другой руке. Два мизинца, потом два безымянных, потом…. Федор проследил за всей последовательностью причудливой игры запрограммированной материи, поднял свой взгляд выше. Девушка имела скуластое лицо, довольно молодое и симпатичное, каштанового оттенка волосы, очень густые, ухоженные и по моде уложенные. Такие прически носили очень многие молодые особы, причем с одной известной всем целью, поэтому, когда мужчина видел женщину, у которой на голове из волос был сконструирован какой-либо цвет или бантик, то сразу понимал, что с этой прекрасной дамой можно завести диалог на романтические темы.

Но то касалось молодых особ, у которых еще, что называется, кровь кипела в жилах. А здесь. Нет, медицинский работник не выглядела пожилой, она была как раз таки молодой, но с виду. Что-то подсказывало Федору, что эта женщина уже ни раз прибегала к процедуре омоложения.

Он вздохнул. Не то, чтобы Федор как-то сторонился таких «молодых» особ, просто он считал, что всем и всегда должно быть уготовано свое время. Да, люди научились вполне безвредно продлять себе не только молодость, но и жизнь, даже отращивать утерянные конечности или поврежденные органы, однако Федор мог найти оправдание лишь для последнего, но никак не для первого.

Девушка, наконец, оторвалась от интрефейса, подняла свои зеленые глаза на Федора, смерила его каким-то задумчивым взглядом, потом натянуто улыбнулась. Хотя нет, пыталась она улыбнуться вполне себе реалистично, но получилось отчего-то искусственно. Вскоре юноша понял отчего.

- Это еще не все, - сказала она. – Не расслабляйтесь, тест еще не закончен.

Федор совершенно не подал виду, что взволнован. Да когда же это кончится? Что еще за тесты? Уже пять лет тестируют, сколько ж можно!? И потом, в инструкции, которую он изучил вдоль и поперек, четко было указано, что медицинский сектор делает ФФП-диагностику и, в принципе, все, поскольку одной ее вполне достаточно, чтобы описать здоровье того или иного человека и вынести вердикт.

- Тест Кромбахера, - сказала девушка, словно поняв каким-то образом его смятения.

Федор шлепнул себя по макушке.

- Вот я балда,- произнес он, моментально приходя в порядок. – Когда его включили в обязательное обследование космонавтов? Год назад? Пол года?

- В июле месяце, - ответила девушка, разглядывая Федора и совершенно не понимая, чем вызвана такая буйная реакция молодого человека.

Словно спеша оправдаться перед ней, Нестеров в спешке ответил:

- Я читал кучу всяких инструкция для космонавтов, в том числе касающихся всевозможных предполетных и подготовительных обследований. И там о тесте Кромбахера не было упомянуто ни слова. Оказалось, что мне по ошибке подсунули инструкции непонятно какой давности, а я и не посмотрел. Или, возможно, их просто забыли обновить. Надо будет….

- Не забыли, - довольно холодно перебила она его.

Федор замер с полусловом на губах, ожидая продолжения, которое последовало незамедлительно:

- Его специально не включили в инструкции, дабы не нарушать гриф секретности. Вообще, тест Кромбахера уже лет двадцать используется военными, и для космонавтов он был до сего момента, скажем так, бесполезен. Но кому-то, видимо, было угодно включить его в специальную программу подготовки к предстоящей миссии, поэтому сейчас я буду объяснять Вам, что это такое и с чем его едят.

- Я не голоден,- машинально произнес Федор.

Его шутка осталась без ответа. Однако следующий вопрос заставил парня понервничать.

- Скажите, Вы вообще в курсе, чем занимался ваш отец, давно, лет тридцать назад?

То, что Петр Ильич Нестеров, один из ведущих инженеров Министерства Обороны, член совета директоров концерна «Прогресс», мог в молодости трудится над чем-то секретным, Федор, конечно, догадывался, но точно не знал.

- Я…, - запнулся молодой человек, тщательно подбирая слова, - понятия не имею. Он мне не говорил никогда о своей работе, наверное, не имел права. Вы же понимаете…

- Понимаю, - ответила девушка с грустью в голосе. – Что ж, восполним эту потерю. Присаживайтесь, не стойте столбом.

- Спасибо,- пробормотал Федор и опустился на койку, приготовившись слушать.

Она несколько секунд молчала, глядя в потолок, потом как-то нервно убрала с лица досаждавший ей локон и начала:

- Ваш отец спас очень многим людям жизнь. Причем, он умудрился сделать это дважды. В первый раз – непосредственно своими руками, второй – собственной головой. Недаром же он теперь занимает место одного из ведущих инженеров Министерства Обороны. А все это из-за специального заказа военных. Им взбрело в голову создать боевой костюм, который делал бы солдат практически непобедимыми на поле боя. Я, конечно, утрирую это – супергероев, как Вы знаете, не бывает. Но все же: обладатели такого экзоскелета получали весьма существенные бонусы. Описывать их я не стану, поскольку не все сама знаю. Заострю внимание лишь на одном из них, требующем от человека определенных физических кондиций, которые и проверяются тестом, организованным впервые сотрудником медицинского отдела концерна «Прогресс» Анатолием Кромбахером. Дело в том, что человек в этом боевом костюме способен двигаться весьма быстро, на порядок быстрее, чем обычный солдат, однако неподготовленное тело может попросту не выдержать таких нагрузок. Кроме того, внутренняя поверхность экзоскелета наделена свойством захвата нейронного поля, которое соединяется с нервной системой человека для более точной синхронизации работы внешних мышц. Неподготовленный человек попросту не сможет пользоваться всеми возможностями костюма, хотя…, - она на мгновение застыла, словно увидела перед собой что-то страшное, повергшее ее в исступление, - бывали исключения. Спросите об этом у отца, он лучше знает. Короче, чтобы подготовить человека к пользованию экзоскелетом, нужно было сначала выяснить, а сможет ли он им вообще пользоваться из-за совместимости его естественного нейронного поля и поля костюма, а также сможет ли он пройти трехнедельный курс подготовки СФВ, то есть специальных физических возможностей. Вот для этого и нужен был тест. Как я уже говорила, раньше его сдавали только военные, и то далеко не все, сейчас нужно будет пройти этот тест уже Вам. Для чего? Не знаю. Хотя, логично предположить, что во время миссии Вам может улыбнуться удача воспользоваться творением Вашего отца.

Федор застыл на месте словно истукан. Обыкновенный поход в медицинский сектор центра подготовки космонавтов оборачивался для него чем-то из ряда вон выходящим. Естественно, это не пугало молодого человека, собравшегося в очень опасную миссию в неизведанные дали мирового пространства, однако ему хотелось, чтобы подобных неожиданностей в дальнейшем было бы как можно меньше.

- И каков процент тех, кто проходит тест? – спросил Федор первое, что пришло ему в голову.

- Восемьдесят семь – восемьдесят пять процентов. Если ты о своих шансах, то я практически не сомневаюсь в том, что ты сможешь его пройти.

- А если не смогу?

Девушка посмотрела на него, натянуто улыбнулась, но ничего не ответила. Что-то все же ее волновало. Какая-то тайна или… или воспоминания, причем не хорошие были связаны с этим тестом. А, может быть, не с тестом, а с самим костюмом? Или с одним из испытуемых?

Будучи тактичным, Федор не стал заострять на этом вопросе внимание девушки, однако сам себе дал зарок, при случае во всем разобраться.

- Ну, тогда давайте начнем поскорее этот тест. Он долгий вообще?

- Нет. Минут за сорок справишься.

Она встала, подошла к одному из интерфейсов, что-то тронула на нем и направилась к двери.

- Пойдем,- бросила она себе за спину, - это в кабинете напротив.

Федор поднялся, мельком взглянул на свою голограмму, весящую в воздухе над проектором, и вышел в коридор. Дверь комнаты напротив бесшумно раздалась в обе стороны, приглашая посетить уютный кабинет, в котором кроме двух компьютерных терминалов и двух обычных коек не было больше ничего.

- Садись за второй, - скомандовала девушка.

Федор послушно сел в мягкое удобное кресло, бросил взгляд в окно. На улице уже темнело - еще бы, половина четвертого. Хоровод пушистых снежинок за последние часы, похоже, только стал веселей, и весь Звездный городок накрыла собой красавица-метель.

- Держи, - протянула девушка молодому человеку плоские черные очки, практически солнцезащитные, но с маленькими рожками на дужках. На концах этих рожков зеленым светом горели две светодиодные лампочки. Еще три маленьких огонька беспорядочно мигали с правого края в том месте, где дужки крепились к единому монолитному стеклу. – Надевай. Я соединю тебя с терминалом. Быстрей начнешь, быстрей закончишь.

Федор кивнул и надел очки. Поначалу сквозь них было видно лишь внутреннее окружение медицинского кабинета, правда слегка притушено, в пол силы, потом стекло необычных очков и вовсе сделалось непрозрачным, но лишь на мгновение. В следующую секунду молодой человек оказался в синтезированной реальности, на вершине горного пика. Вправо и влево от этого пика отходили две горные гряды, чьи вершины были сплошь устланы снежным покровом. Редкие серебристые облака, подсвеченные золотистым свечением дневного светила, проплывали так близко от Федора, что, казалось, протяни он руку, и сможет спокойно дотронуться до них, погладить, почувствовать их бархат своими пальцами.

Картинка, спроецированная прямо на сетчатку глаза, казалась более чем реальной. Единственное, что не могли воссоздать подобные очки, так это реальность звуков и возможность передвижения самого Федора внутри голографического изображения. В диагностирующей камере во время паузы была задействована схожая технология, но гораздо более совершенная. Там речь шла не только о синтезе изображения, но и прямом доступе к органам чувств, что осуществлялось по средствам слабого излучения потоков сигналов к необходимым нервным центрам в мозгу. Очки же на такое способны не были и создавали картинку по старинке.

Прямо в воздухе перед Федором вдруг развернулась настоящая тетрадь, появилась старинная шариковая ручка, а бархатный голос откуда-то из-за пределов этого искусственного мира произнес:

- Не торопись. Лимита по времени никто не устанавливал.

Взяв в руки тетрадь, Федор начал внимательно изучать текст, написанный в ней, какие-то таблицы, заполненные разноцветными квадратиками, треугольниками и кругами, всякие странные рисунки, от которых, порой, натурально начинала кружиться голова, и подкатывал тошнотворный спазм. Что и говорить – тест был не из приятных. На некоторые вопросы Федору пришлось отвечать наугад, положась на свою интуицию и счастливый случай. Некоторые очень походили на стандартные неситуационные психологические тесты, в которых не задавалась какая-то конкретная ситуация и не прослеживалось поведение в ней человека. Ответив, как ему показалось, довольно быстро и правильно на все предложенные ему вопросы, Федор отложил тетрадь и ручку, которые тут же растворились в пустоте, а горная панорама постепенно пропала, приводя сознание парня в реальный мир.

Федор снял очки, устало взглянул на девушку. Она подошла к нему вплотную, вертя в руках небольшой цилиндрический брелок.

- Открой глаза пошире и не моргай пару секунд.

Федор послушно выполнил все, что от него просили. Девушка по всей видимости посветила ему в один глаз, потом в другой, нажала что-то сбоку на поверхности этого брелка и вновь посветила им, на сей раз на интерфейс терминала. Только сейчас Федор понял, что он довольно сильно устал, причем как физически, так и психологически. Захотелось лечь поспать, причем немедленно, но он переборол в себе это желания и внешне оставался все таким же сосредоточенным и внимательным.

- Можешь не изображать из себя героя, - улыбнулась девушка.- Я знаю, что ты устал. Все устают. Это особенность теста, а вот этим сканером, - она показала Федору зажатый в ее пальцах брелок, - я выяснила степень истощенности твоих моральных и физических сил. Могу тебя поздравить, они даже выше нормы.

Федор равнодушно кивнул, устало моргнув. Девушка еще порядка двух минут возилась с интерфейсом, что-то нажимала, что-то вертела в руках, потом щелкнула двумя пальцами и удовлетворенно покачала головой.

- Превосходно. Ты полностью годен, так что собирайся и на сегодня можешь быть свободен.

Федор улыбнулся через силу, поднялся с койки. На секунду все вокруг затуманилось, но лишь на секунду.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: