Главная

Популярная публикация

Научная публикация

Случайная публикация

Обратная связь

ТОР 5 статей:

Методические подходы к анализу финансового состояния предприятия

Проблема периодизации русской литературы ХХ века. Краткая характеристика второй половины ХХ века

Ценовые и неценовые факторы

Характеристика шлифовальных кругов и ее маркировка

Служебные части речи. Предлог. Союз. Частицы

КАТЕГОРИИ:






Край ледяных ветвей. 3 страница




Федор так глубоко опустился в самоанализ, что едва не проспал свою остановку. Поезд уже собирался закрывать двери, когда Нестеров, вдруг, очнулся от дремоты и пулей вылетел на улицу, моментально приходя в себя от десятиградусного морозца и снежного буйства.

До поселка, где был расположен коттедж его отца, Федору нужно было преодолеть еще порядка пяти километров. Обычно он брал такси, и очень скоро оказывался дома, но в этот раз Нестеров решил совершить обыкновенную пробежку. Тело почему-то резко захотело экстремальных нагрузок, и Федор, что называется, втопил по полной. Может быть, так странно игралась с организмом психика, растревоженная неожиданными заявлениями Маику, может быть, до сих пор сказывалось воздействие таинственной таблетки спецназа, но Нестеров бежал, не сбавляя темп, стараясь выложиться на полную.

Ни машин, ни людей на улице он не встретил. Казалось, что все вымерли, предоставив землю в пользование только одной первозданной стихии, точнее двум, если помимо воздуха рассматривать еще и воду в качестве снега.

Дома он оказался спустя пятнадцать минут, и сразу окунулся в обстановку семейной суеты. У Нестеровых были гости, точнее родственники.

Приехали Олег и Артем с супругами и детьми, хотя задорный детских смех и радостные визги, доносящиеся откуда-то с кухни, из гостиной и со второго этажа, принадлежали явно не им. Олегу Нестерову, прославленному на весь мир хоккеисту, успевшему за свою богатую и блистательную карьеру поиграть и за океаном в двух клубах, и в России в трех, исполнилось уже пятьдесят шесть, а Артему Петровичу, талантливому программисту, приложившему не мало своих сил и способностей к усовершенствованию существующих систем искусственного интеллекта, стукнуло пятьдесят три. Все они были давным-давно женаты, причем удачно, и многочисленных племянников и племянниц Федору частенько приходилось лицезреть у себя дома.

Федор скинул обувь и верхнюю одежду, пошел на кухню.

Захотелось пить, и жажду следовало утолить как можно скорее.

- Федя, - радостно закричали из-за спины.

Он обернулся, раскрывая свои объятия. К нему подбежала, вся сверкая и светясь, золотоволосая красавица Мария, старшая дочь Артема. По иронии судьбы у Артема Петровича родились две девочки, в то время как у Олега все кругом были пацаны.

Они обнялись. Федор поцеловал племянницу в щечку, невольно любуясь потрясающей фигурой и статью девушки. В двадцать один год она работала моделью, снимаясь для модных журналов, рекламируя собой различные товары и услуги. Некоторые места ее профессии откровенно раздражали Федора, но видя, что Марии все это нравится, и она не испытывает никакого негатива в собственной жизни, постепенно смирился с ними.

- Что же ты любимую племянницу игнорируешь,- кокетливо произнесла девушка, делая при этом руками и лицом еле заметные жесты, всегда оказывающие на мужчин одинаковое воздействие.

- Я просто бегом бежал от станции, пить хочу. Дай, Мари, горло промочить, и я, поверь, буду рад видеть не только тебя одну.

Стакан свежего апельсинового сока и второй, на сей раз с миниралкой, сделали свое дело. Жажда постепенно отступала, а расслабляющая усталость начала свой крестовый поход по всему телу.

- Догадываешься, почему мы все здесь?

Федор кивнул.

- Надеюсь, завтра я буду в состоянии передвигаться самостоятельно, - пошутил он.

На кухню вошла практически точная копия Марии, ее младшая сестра Злата. Федор моментально ощутил напряжение, возникшее между ними, хотя сестры упорно не желали признавать того, что в жизни являются друг другу соперницами. Обе успешные (Злата уже была востребованной актрисой, хотя ей исполнилось всего девятнадцать), обе сногсшибательно красивые, способные вскружить голову любому – они по определению должны были вставлять друг другу палки в колеса, хотя до сих пор откровенных конфликтов между ними и впрямь замечено не было. Но вот это напряжение от Федора не укрылось.

- Приветствую, - восхитительно улыбнулась Злата, продефилировав к парню, обняв его и поцеловав. – Скучал?

- Еще бы, - ответил Федор, беря обеими своими руками девушек за талию и медленно выпроваживая их с кухни, - без вас, красавицы, жизнь не мила.

Они принялись забрасывать его рассказами из личной жизни, в которых было столько всего смешного и, порой, нелепого, что Федор смеялся не переставая, хотя, по большей части, пропускал услышанное мимо ушей.

Медленно и величаво сквозь дверь, ведущую в крытый бассейн, протиснулся гигант Михаил, старший из трех братьев, сыновей Олега. С Федором они были ровесниками и всегда крепко дружили.

- Здорово, бугай, - поприветствовал племянника Федор, на секунду освобождая руку для мужского рукопожатия. Ладони ударились в воздухе, раздался не слабый хлопок, и секунд пятнадцать оба мужчины мерились силами. Михаил, был на целую голову выше не маленького Федора и раза в полтора крупнее его. Был он одним из самых сильных бойцов планеты по смешенным единоборствам, имея за плечами лишь четыре поражения в начале карьеры и двадцать девять побед, поэтому всегда удивлялся, как Федору удавалось держать его силу и не сдаваться. Не стал исключением и этот раз.

- Вас там как-то по-особому отпаивают? – пошутил Михаил, после рукопожатия.

- Да нет, обычно, - кротко усмехнулся Федор. – Просто космонавт никогда не должен сдаваться. Он обязан вообще выкинуть это понятие из собственной жизни, что я и пытаюсь сделать.

- Правильно, - прощебетали обе девушки одновременно.

Кто-то кашлянул за спиной, раздался радостный возглас:

- Ну, конечно, что же еще могли удумать мои дочурки, как ни умыкнуть ото всех виновника сегодняшнего торжества.

Артем, высокий, жилистый, очень напоминающий своим внешним видом отца, обнял брата, словно не видел того долгие годы.

И пошло поехало. Вслед за Артемом, внезапное появление дома Федора Нестерова было обнаружено всеми остальными членами семьи, которые посчитали своим долгом немедленно увидеть будущего космонавта. Вслед за Артемом и Олегом, подошли оставшиеся два племянника Федора, двадцатитрехлетний Степан и двадцатилетний Ярослав. Степан в данный момент писал диплом по какой-то зубодробительной теме из области квантовой физики (он учился в МИФИ), а Ярослав, так же являвшийся студентом, но Массачусетского технологического, выступал за местную команду по футгринболу и очень удачно. Справа и слева возникли два маленьких вихря, грозивших перерасти в настоящие торнадо. Поднялся запредельный визг, галдеж и суета – дети Михаила, семилетние близняшки Вика и Антон, казалось, унаследовали не только всю необузданную энергию своего отца-бойца, но и всего рода Нестеровых сразу.

- Кто-нибудь мне поможет?- раздался сверху строгий бархатный голос Светланы Александровны. Мать Федора в свои уже довольно весомые годы выглядела лет на сорок, не старше, но лишь благодаря современной индустрии красоты, омолаживающим процедурам и здоровому образу жизни.

- Привет, - потрепала она Федора по голове,- устал? Все в порядке?

- Ага, - ответил ей Федор. – Думал, это никогда не кончится, однако ж…

Он развел руки в стороны, словно пытаясь обнять ими воздух.

- Кстати, где отец?

- У себя, - еле заметно нахмурилась мать.

Федор не придал этому жесту Светланы Александровны сколь бы то ни было весомого значения, проследовал на третий этаж, где располагался просторный рабочий кабинет отца.

То ли дверь туда была не до конца закрыта, то ли Нестеров вмиг приобрел способность слышать сквозь стены, но у отца были гости. Точнее гость. В этом Федор убедился, подойдя поближе и действительно обнаружив, что дверь была прикрыта не до конца.

- … и часто ты вспоминаешь тот день? – произнес гость Петра Ильича хриплым, немного режущим слух голосом.

Ответа долго не следовало, видимо отец что-то вспоминал, или думал о чем-то.

- Всегда, как захожу в этот кабинет, - произнес он, наконец. Ты думаешь, зачем она здесь стоит? В рамочке, под стеклом… Чтобы потешить мое самолюбие? Ты знаешь, что у меня его нет и никогда не было.

- Тогда ради чего?

- Это напоминание. Напоминание о том, кем мы можем стать, и кем мы являемся на самом деле.

Мужчины замолчали. О чем они думали в тот момент, где блуждал их разум, оставалось тайной за семью печатями.

- Ты-то, старый дурак, - прервал тишину Петр Ильич, - не боишься опять кидаться в омут с головой?

- И что мне остается? Кабинетная работа никогда меня не радовала. Жажда приключений – это совсем другое дело, ради нее стоит жить на свете.

- Один раз ты уже испытал на себе жажду приключений, не боишься?

- Со мной идут два твоих сына, так что мне не чего бояться.

Федор замер, словно нашкодивший пацан. Этот человек, что, тоже летит с ними на «Содружестве»? Или речь идет и вовсе о чем-то таком, что для него является пока еще тайной?

В кабинете отца раздался тихий смешок, а потом и зычный баритон:

- Федор, зайди. Нечего стоять под дверью, и подслушивать.

У Нестерова-младшего было такое состояние, как будто его окунули сначала в горячую, а потом в ледяную воду. Как отец смог понять, что под дверью кто-то есть, и не просто кто-то, а именно Федор? Или это ему домашний компьютер сообщил? Но почему тогда Федор не слышал голос автоматической системы управления?

Совершенно сбитый с толку, Федор Петрович вошел в рабочий кабинет отца, отличавшийся обилием книжных полок, старинным столом мастерской ручной работы, старинной же лампой, в которой, однако, горели вполне современные лазерные светодиоды.

На столе в рамке стояли два голгофа. На одном были запечатлены хозяин кабинета и Светлана Александровна на собственной свадьбе. Они стояли обнявшись, довольные и счастливые, и, казалось, смотрели в будущее с оптимизмом. На другой навсегда осталась в памяти вся семья Нестеровых. Не было там лишь Вики и Антона по вполне понятным причинам, поскольку снимок был сделан лет восемь-десять назад.

Федор немного замешкался, но все же пожал руку отцову гостю, мельком окинув его. Был он явно ровесником отца, хотя, возможно, лет на пять моложе, такой же подтянутый, аккуратный, можно даже сказать с военной выправкой и властным взглядом, оказывающим еще большее воздействие на потенциального собеседника вкупе с волевым лицом. Возможно, и даже наиболее вероятно, что гость отца имел военное прошлое, а учитывая, кем работал Петр Ильич, познакомиться им было более чем реально. Вот только когда это случилось, вычислить слету Федору не удалось.

- Ну, теперь я точно спокоен, - усмехнулся гость. Он сидел в кресле напротив Петра Ильича и пристально рассматривал вошедшего. – С такими орлами нам бояться нечего, даже инопланетян.

Федор присел на свободное место, все не решаясь задать вопрос, вертящийся в его голове.

- С чем пожаловал? – начал первым Петр Ильич. – Вижу по твоему лицу, что тебе нужно кое-что узнать. Кстати, как все прошло? Удачно.

- Угу, - буркнул Федор.

- Тогда в чем проблема? Да, чуть не забыл, это Петроградский Эдуард Сергеевич, мой давний… знакомый, - представил неизвестного Петр Ильич.

Петроградский кивнул, не сводя глаз с Федора.

Еще пару секунд молодой человек собирался с мыслями, но, боясь выглядеть в глазах отца и его гостя нерешительным, задал свой вопрос более резко, чем следовало:

- Мне нужно знать, откуда этот доктор так много о тебе знает.

На лице Петра Ильича не дрогнул ни один мускул. Глаза оставались спокойными, расчетливыми и абсолютно трезвыми.

- А можно поподробней? Я пока ничего не понял, чтобы качественно ответить на твой вопрос.

Припомнив разговор с девушкой–медиком, Федор выдал:

- Она сказала, что ты в свое время спас кучу людей, причем сделал это два раза. Она знала, что ты занимался проектом создания какого-то костюма для армии, и сказала, что я могу поинтересоваться у тебя, что это за зверь такой. Кстати, мне придется, возможно, во время экспедиции им пользоваться, и об этом до сих пор меня никто не удосужился предупредить, кроме нее. Что еще за сюрпризы меня могут ожидать? И почему она выглядела так, как будто была на тебя обижена?

Петр Ильич и Эдуард Сергеевич переглянулись.

- Как тебе тест Кромбахера? Понравился? – вмешался в диалог Петроградский.

Что и говорить, знакомый отца многое знал, может быть, даже слишком.

- Не очень, голова болела после него, - не слишком вежливо ответил Федор.

- А таблетка спецназа на что? – хитро прищурился Эдуард Сергеевич. Похоже, он прекрасно разобрался в состоянии молодого человека и сейчас с удовольствием испытывал его реакцию.

- Хорошая вещь, - честно ответил Федор, - но к ней легко привыкнуть.

Петр Ильич откинулся на спинку, поднял голову вверх, рассматривая потолок.

- Как звали того доктора, кто испытывал тебя?

- Кажется, доктор Кондратьева, или Кондрашова, я точно не помню.

- Кондратьева, - вздохнул отец и на лице его появилось то самое сожаление и даже печаль, которую Федор заметил ранее в больнице на лице девушки.

- Ты знаешь ее? – спросил Федор, ожидая немедленных и самых подробных ответов.

- Лишь заочно, - ответил Петр Ильич, сделавшись при этом совсем уж каким-то мрачным. - Знаешь, что это?

Федор проследил за взглядом отца, который уперся в прозрачный прямоугольник декоративной панели. Обычно в таких хранили голгофы, запечатывали картины или выставляли на всеобщее обозрение что-нибудь ценное. У Петра Ильича там хранилась золотая звезда, прикрепленная к ленте триколора. Звезда Героя Российской Федерации. Федор, сколько себя помнил, всегда пытался узнать у отца, за что он ее получил, что совершил, но всегда наталкивался лишь на молчание и железобетонное спокойствие. Похоже, что сегодня эта традиция должна была нарушиться.

- Давно, - продолжил Петр Ильич,- еще когда тебя не было, я работал над одним проектом. Это действительно был костюм или экзоскелет, который серьезно мог бы усложнить жизнь любому противнику и облегчить бой нашим солдатам. Как-то однажды мне пришлось принять участие в испытаниях прототипа. Помнится, это был первый раз, когда мы испытывали костюм на человеке. Сами испытания прошли более чем успешно. Конечно, прототип был еще сыроват, требовал некоторых доработок, но уже в том виде он был великолепен. И надо же было такому случиться, что в одном и том же месте, в одно и то же время Министерство Обороны проводило два параллельных и ничем не связанных друг с другом испытания. Я теперь догадываюсь, почему эта женщина-врач вела себя таким образом. Кондратьев Алексей Борисович, майор ВДВ, офицер Министерства Обороны… именно он испытывал костюм, и именно он после испытаний нарушил один из пунктов безопасности, сняв, находясь при этом в пределах испытательной арены, с головы шлем. В этот момент во втором эксперименте что-то пошло не так и… в общем весь комплекс, практически весь, накрылся медным тазом. Как ни странно, человеческих жертв было мало, особенно для таких масштабных на первый взгляд разрушений, но они были, и среди них был и Кондратьев. Ему размазало лицо, и костюм не смог его спасти.

В комнате повисла гнетущая тишина. Петроградский уставился куда-то в пол, Петр Ильич сверлил своим немигающим взглядом лакированное покрытие стола.

- Трудно сказать, почему она так себя ведет, - вздохнул Нестеров-старший. – Возможно, она винит именно меня в том, что Алексей снял тогда этот шлем. Может быть, ей кажется, что костюм был слишком неудобным, может быть, у нее какие-то иные причины меня не любить, ведь я выжил, выжил и Эдуард Сергеевич, а майор погиб. Мало того, мне потом пришлось отключать эту адскую игрушку военных, которая грозилась повторить свои действия, с последствиями во сто крат разрушительнее предыдущих. Наверное, за это я и был удостоен столь высокого звания и награды, не знаю.

Федор слушал отца и постепенно начинал понимать, почему Петр Ильич столь долгое время отмалчивался. Пришлось оставить беднягу майора там, пусть уже и мертвого, чтобы спастись самому и спасти умиравшего на тот момент Петроградского. Федор слушал, и видел перед глазами тот злополучный летний вечер, когда его отцу пришлось бороться за жизнь и победить смерть. Федор слушал, а за окном метель пыталась укрыть от людского взгляда царство ледяных ветвей.

 

Глава 2

Досье.

Внизу расстилалась лазурная гладь океана, таившая в себе бесценные секреты. Взирать на нее с высоты в три с половиной километра было необычно и, наверное, поэтому в двойне притягательно. Зеркало воды имело несколько оттенков, и здесь, вдали от материков и крупных островов, напоминало своего рода камуфляжное полотно, только выполненное в своих, морских тонах. Темно-синие лоскуты были хаотично перемешены с ярко-голубыми и какими-то зелено-синими. Встречались практически белые пятна, ярко контрастирующие на фоне всего остального голубого фона, а также многочисленные зеленые проплешины. Такими Владимиру с высоты казались острова.

Кто-то нежно провел пальцем ему сзади по шее, спустился ниже и немного в сторону, ласково царапая хребет. Владимир вышел из состояния оцепенения, в которое его ввело созерцания океанических красот. В руке сам собой обнаружился бокал с шампанским, который был осушен едва ли не наполовину.

Мужчина обернулся, ловя на себе игривые взгляды молодой шикарной блондинки с точно таким же как у него бокалом в руках.

- Не знала, что ты такой романтик, дорогой, - томно произнесла девушка очень приятным волнующим голосом. Одета она была в розовато-кремовый халат, не скрывавший ее потрясающую фигуру и загорелые длинные ноги, которые сейчас было несколько непривычно видеть не обутые в туфли на высоком каблуке.

- Я и сам не знал, - ответил Владимир, нежно смотря на девушку. – Надо было специально очутиться здесь, чтобы понять, насколь наш мир может быть прекрасен и удивителен. Знаешь, Эйнштейн во многом, конечно, был не прав, но все же в том, что все в мире относительно, он разобраться успел.

- Что-то тебя рано потянуло на философские беседы, - улыбнулась блондинка, элегантно пригубив шампанское.

Он вздохнул, поставил бокал на стоящий рядом стол округлой формы, выполненный из какого-то гладкого материала, притянул к себе девушку. Ее глаза немного светились насыщенным светло-зеленым светом и буквально гипнотизировали. Он поцеловал ее, раз, другой, третий.

- Зачем тебе это? – тихо спросил он блондинку, оторвавшись от ее пунцовых, безумно притягательных губ.

- Зачем что? – томно прошептала она.

- Глазная флюоресценция. Твои очи и без того шикарны, от природы.

- Спасибо, милый. Но, ведь, согласись, что мне так гораздо лучше.

Владимир не стал ни отрицать этого, ни подтверждать. Он, не отпуская девушку из своих объятий, вновь уставился в окно на неспешно плывущие внизу острова.

Идея летающих отелей появилась еще в начале прошлого века и порядка пятнадцати лет пребывала исключительно в головах дизайнеров, пока, наконец, смелым работникам одного из лондонских дизайнерских бюро не пришло в голову всерьез взяться за этот, безусловно, необычный проект. В начале тридцатых годов прошлого века первый парящий отель, выполненный в форме октаэдра, поднялся в воздух со стапелей близ Лос-Анджелеса и за сорок часов преодолел расстояние от западного побережья США до Шанхая, перевезя в своем чреве сто двадцать пассажиров. В отеле, представляющем собой по сути аэростат, было все необходимое: гостиничные номера люкс класса, бары, рестораны, бассейны, смотровые площадки, два кинотеатра, казино, конференц-зал и собственная энергостанция.

Летающий отель был полностью автономен, ресурсо и энергетически независим. Энергия и питьевая вода имелись на борту благодаря наличию нескольких водородных элементов. Кроме того, водород наполнял пустую оболочку летающего отеля, точнее четыре отдельных каверны-балона, благодаря чему дирижабль имел повышенную устойчивость.

Спустя пять лет у первого летающего отеля появился брат близнец, а к пятидесятому году 21 века подобных дирижаблей-отелей насчитывалось уже порядка тридцати. В последующие годы спрос на услуги подобного отдыха пользовался все большей популярностью, осовременивались технологии, но на протяжении всего столетия облик и внутренние интерьеры дирижаблей оставались практически неизменными, пока, наконец, не наступил век двадцать второй, и в мир не ворвалась антигравитация. Не будем вдаваться в подробности и разъяснять современные учебники по физике, чтобы понять основы работы таких систем. Важно другое – антигравитационный привод позволил создать тенденцию для постепенного вытеснения традиционных авиационных гиперзвуковых установок, лазерно-импульсных ракетных двигателей и замены всех дирижаблей, точнее, замены принципа их полета, ведь интерьер и экстерьер летающих отелей оставались неизменными, лишь шли рука об руку с модой. К две тысячи сто двенадцатому году дирижабли-отели увеличились в размерах и способны были принять уже по две-три тысячи человек за один раз.

- А ты знаешь, - прошептала девушка Владимиру на ухо, - любоваться на проплывающие внизу облака, мне кажется, гораздо более привлекательной идеей.

- С чего вдруг?

Он присел на мягкий бежевого цвета диванчик. Их номер был очень просторным, имел две комнаты, одна из которых была холлом, другая – довольно обширной спальней. Так же имелось здесь что-то типа балкона, точнее персональная смотровая площадка, где располагался эллиптической формы стол, подковообразный диван и несколько кресел.

- Не знаю, просто в последний раз, когда я вот также путешествовала с подругами, вид на проплывающие подо мной облака показался мне более экзотичным.

- Вы там с подругами еще успевали любоваться красотой природы? – усмехнулся Владимир.

Девушка притворно насупилась.

- Можно подумать, что среди моих подруг и вообще среди людей моды нет тех, кто наделен прекрасным качеством созерцать мир таким, каков он есть на самом деле.

Веронике Анатольевной Снегиревой в декабре прошлого года исполнилось двадцать семь лет. Была она знаменитым на весь мир модельером, дизайнером потрясающих вечерних нарядов, нижнего женского белья и купальных костюмов, пользующихся бешеным спросом даже у первых леди различных стран. Будучи не просто сногсшибательной блондинкой с весьма недурственным интеллектом, но еще и очень тусовочной девушкой, Вероника имела кучу подруг, с которыми, порой, проводила целые недели, умудряясь совмещать бизнес и развлечения в гармоничных сочетаниях, однако после того, как на одной светской вечеринке ее пригласил на танец высокий, мужественный и очень интересный внешне молодой человек, подруги отошли на второй план. Вся личная жизнь молодого дизайнера перевернулась с ног на голову, и Владимир, а молодым человеком, пригласившим тогда девушку на танец, был прославленный уже космонавт, полностью обосновался в сердце и мыслях красавицы. Они были женаты уже два года, и за это время у них ни разу не случилось ни малейшей, даже самой незначительной ссоры, а все из-за того, что Владимир и Вероника удивительно подходили друг другу по характеру и в семейных делах пытались сглаживать любые острые углы. Оба были склонны к компромиссам и чувствовали, когда следует уступить.

- Вер, - обратился он к девушке, хотя чаще называл ее Никой или полным именем, - дело не в том, кто чем наделен, дело в том, насколь широко мы используем то, что в нас заложено.

Она удивленно взглянула на мужа. Еще ни разу девушка не видела его таким, по крайней мере, в те моменты, когда кругом царила исключительно романтическая атмосфера. Возможно, всему виной была предстоящая экспедиция, о которой Владимир говорил с неохотой, пытаясь не морочить Веронике голову лишней информацией, возможно, причина крылась в чем-то другом. В любом случае нужно было разобраться с этим, и Вероника с энтузиазмом принялась расспрашивать Владимира о его странном, с ее точки зрения, поведении.

- Да ничего со мной не случилось,- произнес он, улыбнувшись все же скорее наигранно, чем искренне,- просто страсть как неохота в такой прекрасный день заниматься делами.

- Какими еще делами?

- Обыкновенными. Меня выбрали капитаном экспедиции. Я – капитан корабля «Содружество», самого мощного и технологически продвинутого космического корабля человечества, и на мне лежит ответственность не только за несколько десятков тонн, грубо говоря, железа, но и за тех людей, кто будет, в том числе и по моей воле, болтаться все это время в космосе. Не забывай, мы летим туда, куда еще не ступала нога человека.

- Я прекрасно это понимаю, дорогой, но пока не вижу никаких причин заняться тебе какими-то там делами.

Некоторое время Владимир сидел молча, сверля взглядом стоящий на столе пустой бокал. Раньше, до знакомства с Вероникой, он бы не задумываясь преступил к работе в любое время дня и ночи и работал бы столько, сколько было нужно, но теперь… Нет, натура трудоголика, из-за которой, наверное, он и стал в итоге капитаном «Содружества», никуда не исчезла, просто в теле Владимира теперь поселилась еще одна натура – человека семейного, готового на все, ради счастья жены. Все чаще и чаще за последнее время он начал замечать в себе противоречия этих двух существ, и все сложней становилось отдать какому-либо из них предпочтение. И вот в подобные критические моменты Владимиру на помощь всегда приходило осознание долга. Долга пред Родиной, перед всем человечеством, наконец. Его выбрали, решили, что он один из многих достойных, решили, что именно он первый среди равных, следовательно, он не должен подвести и загубить столько людских сил, вложенных в этот проект.

- Ника, послушай, - обратился он, наконец, к девушке, стараясь быть как можно мягче, - у меня через месяц появится ответственность за два десятка человеческих жизней, и я обязан уже сейчас пресечь любые возможные неприятности, любые возможные конфликты – все, что может помешать нам нормально выполнить миссию и вернуться домой живыми и здоровыми.

Вероника часто заморгала своими удивительными зелеными глазами, изобразив тем самым непонимание.

- И как ты, сидя в номере летающего отеля, сможешь это сделать? О каких неприятностях ты говоришь?

- Ты слышала о психологической совместимости?

- Разумеется. И Что?

- А то, что...,- он запнулся на полуслове, не желая рассказывать жене о ненужных ей подробностях, - многих, была б на то моя воля, я бы не пустил на корабль, но… есть и те, кто выше меня в этом грандиозном мероприятии, в общем…, в данном вопросе, пока я на Земле, я не главный, и мне приходится подчиняться. Однако, как только «Содружество» оторвется от поверхности Земли, главным стану я, и мне нужно понять, кто из тех членов экипажа, которых я не знаю лично, которых я не отбирал, может испортить нам все дело.

Вероника, будучи, высокообразованной девушкой, моментально все поняла, осознала и спросила:

- И много у тебя таких, легальных зайцев?

Владимир усмехнулся такому выражению жены, обнял ее, поцеловал.

- Семь-восемь человек. Но беспокоит пока только один.

- А что в нем не так?

- Пока еще не знаю. Досье на него висит у меня в планшетнике, я пока его не смотрел. Собственно, этим я и хотел сейчас заняться. Знаю лишь, что он сотрудник КНБ.

- Комитетчик? – удивилась Вероника. – Зачем он вам?

- Откуда я знаю. Я ж говорю, есть те, кто стоят выше меня, и они настоятельно порекомендовали мне взять этого человека на борт.

- И они, что же, так легко выложили досье на своего сотрудника?

Порой Владимир удивлялся смекалистости своей жены. Совершенно не зная кухни самой мощной спецслужбы человечества, она, тем не менее, прекрасно разобралась в их внутренней психологии, наверное, даже не осознав это до конца. Действительно, комитет ни за что бы не дал досье на своего агента, даже такому человеку, как Владимир, поэтому ему пришлось действовать окольными путями.

- Отец помог. Он задействовал какие-то свои связи в Министерстве Обороны, нашел нужных людей… В общем, мне удалось получить досье на комитетчика.

Глаза Вероники вдруг вспыхнули каким-то таинственным, манящим огнем. Четверть бокала, которая все еще была наполнена шампанским, она осушила залпом, взяла, вдруг, Владимира за руку и с силой потянула его с дивана.

- Эй, ты чего, - опешил мужчина. – В чем дело?

- Обожаю тайны, - прошептала она томно. – Пошли читать. Должно быть, это так увлекательно.

- Что читать? Что ты хочешь? – не понимал Владимир, с неохотой вставая и следуя за девушкой.

- Ну, как что? Досье. Я тоже хочу изучить его. Это реальный шанс понять, чем занимаются люди в КНБ. Только представь себе, что может там быть. Это наверняка, не рядовой сотрудник, а кто-то высоко стоящий, я в этом уверена. Не станет комитет посылать кого попало на «Содружество».

Владимир хотел было возразить жене, сказать, что секретная информация предназначена не для каждых глаз, но, во-первых, тем самым он мог бы оскорбить, обидеть любимую женщину, а, во-вторых, совместное чтение досье примирило бы его две половинки, угодив каждой из них. Согласившись с Вероникой, он одновременно угодил бы ей, и выполнил задуманное.

- Ладно, - вздохнул Владимир,- пойдем. Почитаем.

Владимиру Петровичу Нестерову к моменту описываемых событий исполнилось уже тридцать шесть лет. Был он довольно рослым, под метр девяносто, статным, широкоплечим и всегда старался держать свое тело и ум в форме. Для поддержания спортивной формы он каждый день по часу, а то и по два изнурял себя, порой, жестокими упражнениями, веря, что, закаляя свой дух, закаляет одновременно и тело. Для надлежащей остроты ума Владимир решал пространственные головоломки, причем уровни сложности таковых задавал всегда критические и закритические. Он был страстным фанатом футгринбола[1]. В детстве его отдали в школу при клубе «Московские Титаны», где он подавал огромные надежды и готов был со временем преобразиться чуть ли не в выдающегося игрока, однако этого так и не случилось. Виной всему была мечта Владимира о космосе, о полетах к далеким звездам и контактах с внеземным разумом. С каждым годом она становилась все сильнее и сильнее, в итоге пересилив желание стать профессиональным футболистом. Хорошо, что с мечтой Владимиру от родителей передались необходимые качества характера, чтобы стать не просто космонавтом, а лучшим из них.






Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных