Курсом модернизации. 18 страница

- Да, так.

- И что это нам даст? Ну, предположим, найдете вы закономерность, и что дальше? Что вы с ней делать-то будете?

- Как это что? – возмутился Михаил Петрович. – Это же теоретические знания небывалой мощи! Эти исследования тянут на Нобелевскую премию! Любое явление, тем боле такое сложное, как это, необходимо изучить всесторонне, подчеркиваю это слово. Лично я, да и, я уверен, все мои коллеги, в скором времени намереваются воссоздать аналог поля в лаборатории, но без глубокой теоретической базы такое сделать будет попросту невозможно!

Услышав о возможности воссоздать необычное поле в лаборатории, Петроградский мигом изменился, потерял свой скептицизм, можно сказать, просиял.

- Что ж Вы сразу- то мне не сказали по поводу лабораторных опытов с этим полем, Михаил Петрович? И кто Вас только учил докладывать.… И, кстати, сколько времени, по самым пессимистичным прогнозам, пройдет, прежде чем лаборатории смогут дать людям эту небывалую технологию?

Михаил Петрович сделал удивленные глаза:

- Простите меня, господин полковник, но я всего лишь академик. Я не могу загадывать наперед, а для того, чтобы сделать сколько-нибудь обоснованный прогноз, мне для этого нужно накопить достаточно данных, которых у меня пока нет. Пожалуйста, не мешайте мне работать!

К удивлению многих, Петроградского такое бесцеремонное поведение Карамзина ничуть не смутило. Тот примирительно вскинул руки, совершенно серьезно сказал:

- Сдаюсь, Михаил Петрович. Работайте, как прежде.

Меж тем, хитроумная программа научной группы начала функционировать в полную мощь. Стратегал разделился на несколько частей. Самая большая по-прежнему транслировала видеопередачу с камер слежения автоматического зонда, а вот на других, поменьше размером, вспыхнули всевозможные динамические модели, объемные и плоские графики и цифровые последовательности. Карамзин, не отрываясь, наблюдал за все время изменяющимся объектом аморфной геометрии, напоминавшей Федору нечто живое. Это амебное образование, состоящее из множества складок, словно дышало, то увеличивая свой объем и сложность, то уменьшая их.

- Напоминает сильно мятый платок или лист бумаги, - напомнила о себе Каролина, так же с интересом наблюдавшая за тем, что показывал стратегал.

- Точно, - хлопнул себя по голове Федор, который все ни как не мог сообразить, на что же похожа эта динамическая модель поля. – Ты думаешь о том же, о чем я?

Девушка изобразила лицом непонимание:

- В смысле? А, ну-ка, давай, договаривай, нечего мне загадки загадывать. Я мысли читать не умею.

- Мне казалось, что это очевидно, - насупился Федор. – Поле – оно тут не спроста. Я думаю, что оно прикрывает вход. Так что кто-то кому-то что-то проспорил. Не находишь?

- И ничего я не проспорила! – притворно обиделась девушка. – Для спора необходим договор обеих сторон, а я с тобой ни о чем не договаривалась.

- Как это не договаривалась? – начал подтрунивать над Каролиной астронавигатор. – Я такого не помню. Ты сказала, что согласна на мои условия, так что давай, надо их исполнять.

- Во-первых, мы еще не знаем однозначно, прикрывает ли что-то это поле или прилеплено там по каким-то другим причинам, а во-вторых, кто-то сейчас получит в глаз!

- Очаровательно! – весело захихикал Петроградский.

- Замолкните там! – цыкнул капитан, которому эта словесная возня начала потихоньку надоедать. – Михаил Петрович, что дальше? Признаться мне тоже уже не терпится узнать, зачем на ничем не примечательном участке поверхности объекта имеется это поле. Я, конечно, понимаю, что логика Создателей этого шедевра отлична от нашей, людской, но не настолько, чтобы быть абсурдной. А бесцельная трата средств на поддержание поля просто так, это и есть абсурд.

- С чего Вы взяли, уважаемый Владимир Петрович, что для создания поля Создателям нужно что-то там тратить. Может, оно здесь просто для красоты и возникает как бы само по себе.

- Вы сами-то в это верите? – напомнил о себе Эдуард Сергеевич.

- А почему бы и нет? Технологии тех, кто построил это Чудо, настолько невероятны, что от них можно все ожидать. Да и не стоит мнить себя настолько сведущим в логике таких далеких от нас существ. Уверяю Вас, если нам посчастливится прикоснуться к ее изучению, Вы поймете, как далеки люди в образе мышления от Создателей объекта.

Капитан сделал скептическое лицо:

- Допустим, Вы правы. Ну, а что Вы собираетесь делать дальше? Меня прямо-таки распирает от любопытства!

- Любопытство – это хорошо! Именно любопытство является двигателем всех исследований и науки в целом!

Карамзин размял кисти рук, вытер вспотевший от напряжения лоб и продолжил:

- Сейчас мы посмотрим, что скрывает под собой это поле, и что такое этот объект изнутри.

Экипаж и ахнуть не успел, как автоматический исследовательский зонд, ведомый Кристофом Баумом, нырнул в предполагаемую дыру в обшивке объекта.

Динамическая модель поля резко изменилась, а Карамзин, казалось, еще яростнее впился в показания датчиков зонда-исследователя.

- Ага, - прошептал он,- так мы и предполагали. Шарль! Шарль! Ты слышишь меня?

Француз вышел на связь мгновенно, причем сделал это не по закрытому каналу, как происходило до этого (во время эксперимента с зондом Карамзин, естественно, вел консультационные беседы со всей научной группой при помощи очков Петроградского), а по открытому, чтобы все его видели. Физиономия физика была самодовольней некуда – он уже знал, что намеревается ему сообщить Михаил Петрович.

- Шарль, ты был прав, - продолжил Карамзин. – Поле воздействует на вакуум, точнее на материю, чья квантовая плотность не превышает определенного критического значения. На такие материальные образования как зонд оно не действует. Оно обтекает его со всех сторон, но не видоизменяет. Нужно попытаться вычислить эту плотность. Значение нам в дальнейшем пригодится.

- Я уже занимаюсь этим. Кроме меня никто этого не сможет сделать,- ответил Шарль, и отключился.

Каролина хмыкнула, брезгливо отвернувшись от визора, на котором секунду назад висела фигура француза.

- Вроде взрослый человек, а так до сих пор ничего и не понял.

- А что он должен был понять? – спросил Федор, которому стало интересно мнение девушки.

Мисс Фрейм посмотрела на Нестерова задумчиво и немного грустно.

- И ты туда же? – нахмурилась она.

- Куда? – искренне не понял ее Федор.

Она махнула рукой:

- Ладно, проехали.

Внезапно Михаил Петрович схватился за голову. Из его груди вырвался сдавленный стон, а глаза академика разом выразили крайнюю степень непонимания, отчаяния и страха.

- Нет…. Не может быть! – шептал он, пытаясь сбиться на крик, и, оттого, шипя и задыхаясь. – Почему… почему мы не предвидели этого!

Федор перевел взгляд на стратегал и не сразу понял, что же могло вызвать такую необъяснимую, странную реакцию Карамзина, а когда, наконец, до него дошло, астронавигатор сам открыл рот от удивления. Самый большой сегмент стратегала, воспроизводивший прямую передачу сигнала с камер зонда, вдруг подернулся рябью и… перестал существовать. Мало того, спустя пару секунд динамическая модель поля и прочие цифровые и графические данные с датчиков плавно затухли и пропали.

- Что случилось? Михаил Петрович, в чем дело? – набычился Петроградский, приподнимаясь из своего кресла.

Карамзин, казалось, впал в ступор.

- Михаил Петрович! – окликнул академика капитан.

- Поле непроницаемо для любых сигналов, известных земной науке…. Мы потеряли контакт с зондом, или…

- Или что? – мрачным голосом спросил Эдуард Сергеевич.

- Или же зонд вообще разбился.

Петроградский рухнул обратно в кресло, сухо захлопав в ладоши.

- Блестяще, Михаил Петрович. Вы угробили дорогостоящий высокотехнологичный аппарат.

- Почему сразу угробил,- окрысился Карамзин,- возможно, что все еще образуется.

- Это как понимать?

Карамзин повернулся к капитану.

- Можно мне воды? - спросил он Владимира Петровича, обращая внимание капитана на графин с прозрачной жидкостью, стоящей на капитанском рабочем месте.

- Конечно, - ответил Нестеров-старший, протягивая академику стакан с водой.

Карамзин залпом осушил стакан, громко поставил его рядом с собой, глубоко вздохнул, зажмурившись, словно выпил только что не обычную питьевую воду, а что-то горячительное.

Наконец, собравшись с мыслями, он молвил:

- Автоматический зонд не так-то просто убить. В него вшита ни одна резервная система и программа, позволяющая ему действовать автономно. Однако ежели зонд вел оператор, и так случилось, что связь между ним и человеком оборвалась, то зонд некоторое время будет работать сам по себе, как бы ожидая восстановления связи и новых команд, в противном случае ему будет приказано вернуться обратно. Вот почему я сказал, что надежда еще есть.

- Недурственно, - одобрительно качнул головой Магнус. – Конечно, поработай над этой штукой я…

- И сколько нам ждать возвращения нашего автоматического странника? – прервал Ларсона Петроградский.

- Две минуты. Таков порог срабатывания программы возврата.

Федор невзначай обратился к своим внутренним биологическим часам и понял, что это время уже подходит к концу.

- Вы сказали, что он будет работать автономно, - подключился к беседе Штайнер, - значит ли это, что его камеры и прочая машинерия все это время ведут запись?

- Естественно! Иного и быть не может. Я надеюсь, что все мы…

В это время стратегал вновь отобразил графически-цифровые показатели приборов зонда, а вскоре вернулось изображение и с камер наружного наблюдения.

Михаил Петрович медленно выдохнул, сбрасывая в окружающее пространство уйму негативных эмоций и напряжения.

- Ну, вот, у нас все отлично. Зонд вернулся, и теперь в скором времени мы узнаем, что же ему предстало там, внутри этого удивительного сооружения.

- А почему не сейчас? – мигом накинулся на академика Эдуард Сергеевич.

- Потому что, любезный мой полковник, автоматический зонд в режиме автономного ожидания производит запись в отдельный особо защищенный носитель. Это было сделано, на всякий случай, для безопасности, и извлечь с него информацию представляется возможным лишь контактным способом, но никак не дистанционно.

- Опять недоработали, - вяло промямлил Штайнер.

Петроградский не на шутку загорелся идеей поскорее посмотреть, что же находится внутри таинственного объекта:

- Давайте быстрее везите этот ваш кусок метала на корабль. Я очень надеюсь, что системы все как надо сумели записать, и нам не придется препарировать этот летательный аппарат для извлечения скрытой в нем информации.

- Что Вы что вы, - затараторил Карамзин,- я ручаюсь, что все будет в порядке. Вскоре мы в этом убедимся.

Этого скоро пришлось ждать пол часа, пока автоматический зонд принял команду оператора, подтвердил его полномочия и соизволил вернуться в грузовой отсек «Содружества». Встречать автоматический исследовательский зонд на нижнюю палубу высыпало половина научной группы и почти весь экипаж. За постом остался лишь Чандра да Федор, а вот Штайнер и Магнус решили поглазеть на прибывший зонд, так сказать, из первого ряда партера.

Скотт и Лодзинский первыми подошли к летательному аппарату, заученными, отточенными движениями вскрыли часть корпуса, так, что даже Карл не смог бы сделать это более филигранно.

Закрытый блок, куда собиралась вся информация со всех датчиков в режиме автоматического ожидания, представлял собой серебристого цвета цилиндр, сантиметров пяти длинной и толщиной с палец. Он покоился в специальном бронированном отсеке, который был сделан из помехозащищенного материала, способного поглощать в очень малые сроки гигантское количество энергии. Материал этот был сродни тому, из чего делались корпус боевых костюмов, присутствующих на борту, и к его созданию волей-неволей приложил руку отец семейства Нестеровых.

- Декодер готов? – деловито поинтересовался Карамзин у своих подчиненных.

- Да, - сообщил тому Виктор Лодзинский. – Тестировали два раза, сбоев быть не должно.

- Отлично, отлично! – потер руки академик, явно предвкушая созерцание в самом ближайшем будущем чего-то необыкновенного.

Теперь вся делегация отправилась в лабораторный комплекс, где цилиндрик, содержащий крайне важную информацию, готова была принять в свое лоно специальная система, позволявшая считать кодированные данные с носителя и расшифровать их.

- Алгоритм Чижевского-Ланца? – спросил Магнус, глядя на строки кода настройки, бежавшие на одном из визоров.

- Да, - кивнул Баум, с любопытством поглядывая на шведа.- Вы с ним знакомы?

Со стороны ученого это было довольно-таки глупым вопросом, учитывая то, что Магнус считался ведущим специалистом экипажа как раз по компьютерным делам.

- Некоторым образом, - улыбнулся Ларсон, разглядывая установку.

Лодзинский аккуратно положил цилиндрик в считывающее устройство, затем настроил проектор, стоящий по средине комнаты.

- Можем начинать, - скомандовал Карамзин, и в это самое время стратегал в миниатюре просиял изображением с камер наблюдения зонда.

Народ, собравшийся в зале, затаил дыхание, и, признаться, было от чего. Едва автоматический зонд потерял способность передавать на борт «Содружества» информацию в режиме онлайн, его камеры начали фиксировать удивительные вещи. Сначала перед самым носом беспилотного разведчика зажегся свет, самый натуральный дневной свет, который на Земле могла произвести любая светодиодная лампа. Причем понять, чем же именно освещено помещение, никто из ученых так и не смог – казалось, свет шел сразу отовсюду, словно светилось само пространство. Помещение, куда вплыл зонд, представляло собой длинный коридор правильной геометрической формы. Сечение его было эллиптическим, но сверху и снизу скругления эллипса были усечены. Анализаторы зонда, которые все это время не переставали работать, начали показывать, что окружающая среда очень стерильна и, самое главное, пригодна для дыхания человека! Последний факт вызвал бурю всевозможных эмоций, преимущественно положительных, даже несмотря на то, что воздух по своему газовому составу значительно отличался от того, которым человек привык дышать. Необычайная стерильность среды, которая на Земле могла быть достигнута лишь в специальных лабораториях, также вызвала уйму вопросов, но у людей не было причин не доверять датчикам и аппаратуре разведчика.

По мере того, как автоматический зонд продвигался дальше, все новые и новые секции коридора, казавшегося бесконечным, освещались непонятным образом, а температурные анализаторы начали фиксировать резкий ее рост. За каких-то пять секунд воздух прогрелся с показателей близких к абсолютному нулю до минус тридцати пяти по шкале Цельсия.

- Чудеса, да и только, - ахнул Карамзин, нарушив напряженное молчание. Все это время, пока автоматический зонд двигался вперед, а потом спешно назад, ни один из собравшихся в помещении лаборатории не проронил ни слова. Увиденное людьми было слишком невероятно, чтобы оказаться правдой, но это являлось неотъемлемой реальностью сегодняшнего дня, и на то, чтобы осознать ее, необходимо было затратить определенное время.

- Какой он огромный, - прошептал Григорян.

- Откуда там берется свет? – недоумевал Кристоф Баум.

- С ума сойти, нет никаких данных о материале, из которого создан коридор, - ахнул Ли Вей Йен.

- Не верю своим глазам, - запричитал Смирнов, - психоматрица… ментально-этический базис…

- Что Вы там шепчите? - одернул ксенопсихолога Петроградский, который также был под большим впечатлением от увиденного.

Все повернули свои лица к Афанасию Лазаревичу, пытаясь понять, о чем же себе под нос шепчет Смирнов.

- Будьте так добры, уважаемый Афанасий Лазаревич, объясните нам всем Ваши непонятные никому термины. У Вас есть какая-то полезная для всех информация? Если да, то не молчите, проинформируйте собравшихся людей.

Смирнов кашлянул в кулак, немного приходя в себя. Его мысли, существовавшие вразнобой, постепенно приобрели какую-то видимую упорядоченность, и он поведал о том, что успел заметить:

- Вы в курсе такого понятия, как архитектурная гармония?

Естественно, собравшиеся понимали, о чем их спрашивал ксенопсихолог.

- Человеческая архитектура имеет свою неповторимую гармонию. Посмотрите на сооружения, скажем насекомых, проанализируйте их и вы поймете, что они отличны от творений людей. Для этого даже не нужно привлекать к анализу всякую разную технику – результат, как говорится, на лицо. Так вот, архитектурная гармония прямо указывает на содержание ментально-этического базиса. В чем это выражается, спросите вы? Все очень просто: посмотрите, что строил человек, скажем, в средние века? Замки, бастионы, вид которых должен был производить гнетущее и, одновременно, благоговейное впечатление. Это готика чистой воды, но она принадлежит архитектурной гармонии человека. Между теми замками и современным стилем куда больше общего, чем между жилищами пчел, шершней, термитов и людскими постройками, как прошлого, так и настоящего. Мы сейчас не будем разбирать поселения древнего первобытного человека, поскольку он больше походил на животное и имел несколько другую ментально-этическую базу. Я в свое время долго изучал именно архитектурные гармонии, их связи с ментальностью тех или иных видов, а также совокупный анализ психических матриц, который с легкостью можно провести, зная качественные и количественные показатели первых двух терминов. С уверенностью могу сказать, что Создатели этого коридора, очень схожи с людьми именно в гармонии а, следовательно, и в ментальности.

Повисла тишина, но не гнетущая, гробовая, а рабочая. Каждый из присутствующих пытался осознать услышанное и сделать это преимущественно молча, не мешая ни себе, ни другим. Афанасий Лазаревич высказал удивительную теорию, правдивость которой еще предстояло доказать, но многие, кто видел запись камер зонда, действительно чувствовали схожесть в архитектуре этого коридора и тех, что делали люди.

- Уж не хотите ли Вы сказать, что объект построен людьми?- нарушил всеобщее молчание Петроградский.

- Разумеется, нет. Я лишь хочу сказать, что у Создателей и человека может быть куда больше общего, чем казалось поначалу.

- Думаю, это крайне поспешные выводы, - не унимался Эдуард Сергеевич. – Мы, конечно, не будем отбрасывать Ваши революционные идеи, но они требуют тщательной проверки.

- А я и не настаиваю, что все произнесенное сейчас мной – чистая правда. Это мнение лишь мое. Я в этой области специалист, я говорю то, что знаю сам, а как там оно окажется на самом деле, Бог знает.

Попререкавшись друг с другом еще какое-то время, Петроградский и Смирнов успокоились, и обсуждение общей проблемы плавно перетекло несколько в иное русло. Главным теперь стал исследователь в части материалов, чей вопрос нужно было решить непременно здесь и сейчас.

- Скажите мне, уважаемые, как так произошло, что зонд не смог определить, из чего сделан этот коридор?

Баум пожал плечами:

- Я только что проверил исправность детекторов, они все оказались в рабочем состоянии.

- Тогда это невозможно! – возмущался Ли Вей Йен. – Любой материальный объект поддается анализу при помощи этих приборов, а этот что же? Выходит, что коридор нематериален? Это же чушь!

- Профессор Ли, не кипятитесь так, - пытался успокоить китайца Карамзин. Михаил Петрович также не мог понять, почему детекторы автоматического зонда не сработали, но был не склонен соглашаться с версиями и доводами Ли.

- Это же элементарно! – воскликнул вдруг Шарль.

Все тут же обратили на француза пристальное внимание, что доставило последнему ни с чем не сравнимое удовольствие. И, правда, где же еще он мог насладиться таким количеством вопросительных взглядов элиты человеческой науки, обращенных непосредственно к нему?

Шарль Пере выдержал эффектную паузу, наслаждаясь каждым мгновением своего положения. Наконец, он понял, что дальше держать в неведении собравшийся народ уже нельзя и начал объяснять:

- Это элементарно просто. Вы же помните, что объект весь пронизан особым полем, природу которого мы пока не установили. Почему бы не предположить, что точно такое же поле существует вообще по всему объему объекта, пронизывает каждое его помещение? Это объясняет слепоту наших приборов.

- А Вы, что же, уже знаете, наверное, зачем нужно это поле? – язвительно спросил Шарля Лодзинский, который был недоволен поведением своего коллеги.

- Догадываюсь, - улыбнулся Шарль.

- Поведайте нам, пожалуйста, - попросил Карамзин, - нам интересно.

- С радостью.

Господин Пере подошел к одному из визоров, вывел на него какую-то графически-цифровую информацию:

- Вот, полюбуйтесь.

Ученые тут же устремили свои взгляды на визор, но сразу обнаружить то, что хотел показать им Шарль, не смогли.

Тот довольно хмыкнуло, очевидно, заранее зная, какой будет эффект.

- Вот здесь, смотрите внимательней.

Первым, кто понял, к чему клонил Шарль Пере, оказался Джеймс Скотт:

- Невероятно. Как же мы раньше не смогли обратить на это внимания.

- Да, - мрачно протянул Спецци, до которого тоже дошло,- не заметили такого! Хотя, немудрено. Здесь не знаешь, на что в первую очередь следует обращать внимание.

- Зонд не смог определить длину коридора, - прокомментировал Шарль изображение на визоре. – Это могло произойти по многим причинам, самая очевидная из которых – это бесконечная длинна объекта. Однако я склонен полагать, что внутри существует размытая граница взаимодействия одной части конструкции с другой. Другими словами, в пределах определенной, не очень большой зоны, мы имеем макроквантовую стабильность и можем определять некоторые параметры, которые позволяют нам характеризовать пространство. Эти параметры всем хорошо известны: длина, ширина, высота, скорость некоторых объектов и так далее. За границей же этой зоны начинается макроквантовая нестабильность. Все объекты, даже на макроуровне, начинают вести себя как элементарные частицы, это и приводит к таким парадоксальным результатам исследований.

- А поле тут причем?- спросил Карамзин, которому идея Шарля показалась красивой.

- Именно поле может снижать квантовую активность макрообъектов в эффективной зоне наблюдения. Проще говоря, вокруг наблюдателя, скажем, в пяти метрах от него, все остается на своих местах, за пределами пятиметровой зоны – квантовый хаос.

По рядам собравшихся протек шумок недовольства и непонимания. В полемику с французским физиком вступил Спецци, который мгновенно обнаружил изъян в предложении Шарля Пере, и поспешил ткнуть в него носом своего коллегу:

- По-вашему выходит, что поле каким-то образом привязано к объекту-наблюдателю? Но что происходит с этим коридором, когда никого там нет? Вот, сажем, как он выглядит в данный момент? И по какой такой причине квантовый хаос стал упорядоченным для нашего зонда наблюдения?

Шарль явно занервничал, не ожидая от ученых такой прыти в обсуждении его гипотез. С него мгновенно слетела вся спесь, и теперь француз был похож, скорее, на загоняемого в угол хищника, чем на довольного собой «Короля научной вечеринки». Каролина, которая также присутствовала в лаборатории, улыбнулась одними уголками губ, глядя на него, чем окончательно вывела физика из себя.

- Возможно,- Шарль начал на ходу придумывать объяснения дырам в своей гипотезе, - любой предмет, который не попадает в их поле, является для всего объема объекта своего рода наблюдателем. Здесь можно привести аналогию с точечным электрическим зарядом. Есть заряд - образуется поле, извлекли заряд – поле пропало. То же самое и здесь. Есть нечто, не связанное с полем, квантовый хаос в локальной области становится более упорядоченным, как только это нечто исчезает – квантовый хаос вновь берет свое.

Надо отдать должное, француз умел выкарабкиваться из самых сложных ситуаций. Возможно, поэтому он и стал одним из ведущих специалистов в области ядерной физики. Увидев, что его объяснение, созданное на скорую руку, заставило активно мыслить собравшийся народ, он вновь воспрял духом, оглядел собравшихся, непременно подарил свой плотоядный взгляд Каролине, и вновь накинул на себя маску всезнающего, самодовольного человека.

- Интересно Вы мыслите, дорогой Шарль, - не то похвалил, не то поругал французского физика Петроградский. По его лицу невозможно было прочесть, в каком настроении сейчас находился Эдуард Сергеевич.

Каролина невольно сравнила полковника и Шарля в способности вольно или невольно обращать на себя внимание и управлять людьми. Да, французу до Петроградского было еще очень далеко. Все же полковник имел огромный вес в обществе, и каждое его слово, даже научным людом, ловилось с тройным усердием.

- Ваши гипотезы стоит проверить, впрочем, как и остальные, - сказал, как приказал, Эдуард Сергеевич.

Робкий шумок в заднем ряду собравшихся спустя пару секунд оформился во вполне предсказуемый вопрос, заданный Карамзиным:

- Скажите, пожалуйста, каким образом мы будем проверять эти самые гипотезы? Автоматический зонд не может работать внутри объекта в контакте с оператором по причине того, что мы сразу же теряем с разведчиком связь. Можно, конечно, создать программу, я думаю, что господин Ларсон с этим прекрасно справится, и пустить исследовательский зонд в свободное плавание, но никто не даст гарантию, что внутри объекта ни действуют еще какие-нибудь сюрпризы, нам неизвестные. В общем, это большой риск, и мы можем не дождаться зонда. Отправлять в объект новые партии автоматических исследователей…

- Человек, - перебил Карамзина полковник.

Вновь он волей-неволей приковал к себе все взгляды, и даже Шарль непонимающе уставился на Петроградского.

- Простите, что Вы сказали? – спросил его Михаил Петрович.

- Я сказал, что исследования будет проводить человек. Точнее, два человека.

Вот это была новость так новость. Ученые сначала испытали настоящий шок, потом враз разразились противоречивыми воплями, напомнив, тем самым, обыкновенную толпу зевак.

- Вы хотите послать туда людей? – переспросил полковника Карамзин.

- Именно. У нас есть для этого все средства и, главное, люди.

Слово «люди» полковником было произнесено с такой же интонацией, как и слово «средства», из чего Каролина невольно сделала вывод, что Петроградский не видит между этими понятиями никакой разницы. Для достижения цели есть только средства, а живые они или неживые - неважно.

- Позвольте, но…

- В чем, собственно, проблемы, уважаемые коллеги? – спросил Петроградский, обращаясь сразу ко всем членам научной группы. -Вас что-то смущает? Говорите сразу, ничего не тая. Правда, она, знаете ли, выгоднее лжи.

Прозвучало это довольно цинично и пренебрежительно, но что еще было взять с Эдуарда Сергеевича, который, похоже, просто анатомически ту самую правду не признавал.

- Пускать туда людей очень не рационально, - ответил полковнику Карамзин. – Среди нас нет людей, которые без оглядки пойдут в неизвестность, это, по крайней мере, опасно, и мы рискуем не только ничего не узнать об объекте, но и потерять ведущих персон мировой науки.

Петроградский усмехнулся:

- А кто Вам сказал, уважаемый академик, что пойдет кто-то из Ваших людей? Я сказал, что есть средства и есть люди, но я не имел ввиду кого-то из научного отдела экспедиции.

Академик растерянно переводил взгляд со своих коллег на полковника и обратно. Исследования были смыслом его жизни, а теперь ему в открытую заявили, что самые важные исследования в его жизни пройдут без него. Карамзин уже хотел было вернуть свои слова обратно касательно того, что объект может содержать внутри себя некие опасности, и попроситься добровольцем, но Петроградский опередил его.

- На всякий случай, - похвалился полковник, - еще на Земле, до старта «Содружества», по моему приказу были подготовлены двое членов экипажа, которые имеют все необходимые навыки, чтобы справиться со всеми опасностями и трудностями. Среди Ваших людей мне не удалось найти нужные кандидатуры, что было весьма печально, поскольку вы все – блестящие ученые. Но за неимением лучшего, придется идти тем, кто сумел пройти специальную подготовку, а, значит, приспособлен к этому опасному мероприятию чуточку лучше вас всех.

- Но, простите, господин полковник, Вы же только что сами выразились, что они не ученые. Мы же не собираемся вести с кем-то войну, мы собираемся изучать объект, а кто лучше нас сможет это сделать?

- Разумеется, никто. Но, опять же, Вы меня не правильно поняли. Я не говорил, что Ваш коллектив отстраняется от дальнейших исследований. Люди буду выполнять для вас роль автоматических исследовательских зондов, только с более продвинутой программой, повышенной защищенностью и прочими бонусами. Все научные изыскания будут проводиться вами, как и прежде.

Несколько ученых одновременно фыркнули, тем самым выразив свое крайнее негодование складывающейся ситуацией.

- Позвольте, Эдуард Сергеевич, - попытался озвучить общие претензии Карамзин, - сколько Ваши люди смогут таким образом работать? Нам просто необходимо проводить эксперименты внутри самого объекта, ведь, сидя здесь, мы очень сильно замедлим исследования сего замечательного места. Кроме того, я повторюсь, Ваши люди не ученые, они, будучи там, просто не смогут обратить внимание на что-то стоящее, на что, вполне возможно, сразу положат взгляд компетентные в вопросе науки люди.

Петроградский с каменным лицом выслушал требования исследовательской группы, после чего будничным тоном произнес:

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: