Люди с инвалидностью активно борются за равные права и возможности

Специальное обучение в рамках социальной модели может рассматриваться как способ, с помощью которого социально успешные члены общества могут поддерживать и совершенствовать способы дальнейшей маргинализации тех, кто нуждается в помощи.

В рамках же традиционной («медицинской») модели «специальное образование создаёт возможности иного, отличного от общего образования способа «размещения» тех детей, чьи нужды могут быть слишком сложными и трудными, чтобы их удовлетворить в рамках общеобразовательной школы. Кроме того, оно создаёт такую область, в которой профессионалы специального образования (учителя, врачи, специалисты по психометрии и др.) могут поддерживать свою привилегированную позицию по отношению к учащимся и их семьям».[1]

П.В. Романов, рассматривая различные дискурсивные обоснования инклюзивного образования, в частности, дискурс прав и этики, указывает, что социологическая рефлексия воспроизводства неравенства в массовой школе, исследования в интерпретативной и критической парадигмах лежат в основе выводов о негативной социальной роли специального образования: «специальное образование лишь кажется защитником уязвимых детей, предоставляющим им образовательные и медицинские услуги. На самом деле, специальное образование, сегрегируя детей-инвалидов в отдельные школы, обслуживает интересы обеспеченных членов общества, удерживая и рационализируя дальнейшую маргинализацию тех, кому оно якобы помогает».[2]

Н.Н. Малофеев, директор Института Коррекционной Педагогики Российской Академии Образования, подчёркивает связь процесса реформирования системы специального образования и широких социальных изменений, произошедших в 70-ые гг. в Западной Европе: «В ситуации экономического роста развития демократии и либерально-демократических настроений, проведения активной антидискриминационной государственной политики, на смену старой парадигме общественного и государственного сознания «полноценное большинство» – «неполноценное меньшинство» приходит новая: «единое сообщество, включающее людей с различными проблемами». При таком понимании вычленение, социальное маркирование национальных, этнических, политических, религиозных, сексуальных, а также физически и интеллектуально неполноценных меньшинств становится недопустимым... В этом контексте спецшколы, интернаты признаются учреждениями сегрегационными, а изолированная от массовой система специального образования дискриминационной».[3]

Таким образом, реформирование специального образования как системы закрытых сегрегационных институтов, необходимость изменения подходов к обучению детей с особыми потребностями, тесно связано с движением в защиту прав инвалидов, с антидискриминационным движением в более широком контексте, и формированием социальной модели инвалидности. Этический компонент риторики сопровождался эмпирическими исследованиями низкой эффективности системы специального образования относительно достижения своих целей, несмотря на значительные ресурсы, размещаемые в ней.[4]

Движение за инклюзию всех детей, включая детей с выраженными нарушениями развития, в общую, доступную и дружественную по отношению ко всем учащимся систему образования будет невозможным, пока для общества не станут ясными различия в двух подходах к пониманию инвалидности – «медицинском» и социальном.

Традиционный («медицинский») и социальный подходы в образовании [5]

V. КЛЮЧЕВАЯ КОНЦЕПЦИЯ
ИНКЛЮЗИВНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Концепция инклюзивного образования, будучи достаточно сложным социально-образовательным конструктом, требует некоторого прояснения и формулирования основных положений и правил. Прежде всего, необходимо определить, в чём состоит различие между обычным образованием, инклюзивным образованием и другими формами обучения детей с особенностями развития.

Очевидно, что основные различия в этих формах предоставления образовательных услуг для детей с особенностями развития заключаются в ключевой проблеме: кто адаптируется – ребёнок к образовательной системе, или система к потребностям ребёнка.

Инклюзивное образование основано на том, что все дети, несмотря на свои физические, интеллектуальные и иные особенности, включены в общую систему образования и обучаются вместе со своими сверстниками по месту жительства в массовой общеобразовательной школе, где учитываются их особые образовательные потребности и оказывается необходимая специальная поддержка.

Инклюзивное обучение детей с особенностями развития совместно с их сверстниками – это обучение разных детей в одном классе, а не в специально выделенной группе (классе) при общеобразовательной школе.

VI. КУЛЬТУРА ИНКЛЮЗИИ – ЯЗЫК И ЭТИКЕТ

То, как мы говорим – тесно связано с тем, что мы думаем и как ведем себя по отношению к другим людям.

То, как мы говорим, тесно связано с тем, что мы думаем и как ведем себя по отношению к другим людям.

Часто в школьном сообществе звучат такие неприемлемые слова и выражения как «больной / здоровый», «нормальный / ненормальный», «обычный / неполноценный», «умственно отсталый», «даун», «калека» и т.п.

Современному российскому обществу следует приложить особые усилия к изменению ситуации, к выработке культуры инклюзии, к привитию этически выдержанной и грамотной терминологии.

Для этого необходима не только специальная просветительская работа в этом направлении, но и изменение всей культуры школьных взаимоотношений.

Дело не только в том, что корректный язык помогает формировать их позитивный образ, но и в том, что некоторые привычные всем слова, понятия и фразы, по сути своей, – ярлыки и оскорбительные стереотипы. Даже если мы считаем себя воспитанными людьми, не лишним будет прислушаться к рекомендациям – что желательно учитывать при общении с людьми, имеющими ту или иную инвалидность.

Это – не правила (не нужно думать, что инвалиды требуют какого-то специального обхождения!), а всего лишь рекомендации, которые могут помочь нам наладить контакты и снять неловкость, неизбежно возникающую при отсутствии личного опыта общения с инвалидами.

Как и другие социальные меньшинства, права которых в той или иной мере ущемляются большинством, инвалиды чувствительны к словам, которые усугубляют их положение. Для того чтобы изменить его, инвалиды в странах, где движение инвалидов активно и влиятельно, пропагандируют собственные определения и понятия, которые не вызывают жалости и других негативных ассоциаций. В России этот процесс только набирает силу: например, в статьях популярной газеты «Московский комсомолец», обращающихся к проблемам инвалидов, употребляются чудовищные словосочетания – «калеки», «слепые в городе». В английском языке на смену уничижительного термина handicap пришел нейтральный аналог disable, который ввели в обращения сами инвалиды, считающие, что это верное слово. У нас же в России пока еще не прижилась политически корректная терминология, которая предполагает уважительное обращение ко всем людям.

Более того, русская "толерантная" терминология в отношении людей с инвалидностью до сих пор не устоялась – даже в среде инвалидов присутствуют разные точки зрения на правомочность употребления тех или иных терминов.

Например, в последние годы в устойчивый обиход СМИ вошло выражение "человек с ограниченными возможностями". Но это выражение не раскрывает тот факт, что возможности человека ограничиваются извне (общественными условиями), а "по умолчанию" многие воспринимают словосочетание "человек с ограниченными возможностями" как характеристику того, что человек ограничен сам по себе (своим дефектом, а не обществом). Да и кто покажет нам пример человека с неограниченными возможностями??? Компромиссным вариантом может служить: "человек с ограниченными физическими возможностями" (здесь подразумевается, что умственные отличия тоже характеризуются как "физические"). Но для повседневной речи такое словосочетание оказывается слишком длинным и громоздким. При социальном подходе к пониманию инвалидности наиболее нейтральным термином оказывается слово … «инвалид»! При этом, если мы идем от человека, а не от его «дефекта», то лучше всего сказать «человек с инвалидностью».

Рекомендуется: когда Вы говорите или пишете об инвалидах:

Почему так говорить нельзя?

Некоторые слова, перечисленные в колонке «Избегайте», не вызывают сомнений в своей непригодности. Очевидно, что, назвав человека «тормозом» или «дефективным», вы оскорбите его. Однако другие слова и обороты стали вполне привычными. Почему же многие инвалиды считают их оскорбительны и не рекомендуют пользоваться ими в речи?

Для того, чтобы было понятно, мы хотели бы показать вам результаты нашего исследования. На пяти семинарах сотрудники «Перспективы» предлагали участникам (людям с различными видами инвалидности из 20 регионов России) написать, какие чувства и ассоциации вызывает у них то или иное слово и выражение. Вот типичные примеры, выбранные более чем из 120 ответов:

Очень распространенное выражение «прикован к коляске» – «обреченность», «цепи».

Слова «глухонемой», «немой» – невозможность общения, контакта.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: