Прощание с царской семьей

Тем временем Феликс нашел себе помощников.

Великий князь Дмитрий Павлович легко дал себя убедить в правоте

Феликса. Уже вдвоем они принялись за поиски сообщников. Все дело Феликс

хотел обста-вить идейно. Он знал, что "большой круг" -- вдовствую-щая

императрица Мария Федоровна, великие князья, их жены и приближенные заранее

приветствуют любые действия, направленные против Распутина. Последнее же

средство -- убийство -- тоже найдет их одобрение.

Великая княгиня Елизавета Федоровна приехала из монастыря навестить

Александру Федоровну и произ-несла против Распутина обвинительную речь.

Некото-рые члены Думы, особенно Маклаков и Пуришкевич, поносили отца в

каждом своем выступлении. А в Сино-де всерьез обсуждали опасность

"отвращения Распути-ным царевича от православной веры".

Все вокруг было враждебным.

Отец зачастил на "Виллу Родэ". В ответ на наши уве-щевания он

раздражался (что было совершенно для нас непривычно, и так с ним, прежним,

не вязалось) и буквально стонал в ответ:

-- Скучно, затравили... Чую беду! Не могу запить того,

что будет потом.

Как-то утром отец вернулся домой обессиленным и едва смог одолеть

ступеньки. Упал на постель. Обхватил голову руками, давя пальцами на глаза.

Было слышно едва различимое причитание:

-- Только бы не видеть, только бы не видеть...

Вдруг раздался телефонный звонок. Я сняла трубку и

узнала голос царицы. Она была взволнована, даже не пыталась скрыть

истерики. Царевич отправился на фронт вместе с отцом, чтобы поднять боевой

дух в войсках, и заболел.

-- Только Григорий Ефимович может помочь.

Я бросилась к отцу. Он лежал, глядя невидящими гла-зами в потолок, и

явно не слышал ни одного моего слова. Лицо его было пепельно-серым, руки

ледяными.

Печать гибели

Отец знал, что смерть рядом.

Недаром же он за три дня до смерти попросил Си-мановича помочь ему

советом в деле устройства им де-нежного вклада на имя мое и Варино.

О том, что отец понимал безысходность своего по-ложения, говорит и то,

что он решился сжечь все пись-ма, записки и другие знаки внимания,

полученные от Александры Федоровны, Николая и их детей, Анны Александровны.

Ему помогал Симанович. В комнате они долго оставались сначала вдвоем, потом

отец выходил на несколько минут. Возможно, Симанович воспользо-вался этим и

что-то спрятал. Точно я утверждать ничего не могу. На все вопросы

относительно тех событий он ничего мне сообщать не хотел.

По прошествии времени, когда открывается непонят-ное и даже

необъяснимое раньше, легко утверждать -- и я знал, что будет непременно так.

Но в отношении отца все и вправду сходилось. На его лице была печать смерти.

Для лучшего понимания тогдашнего настроения отца приведу случай,

описанный Симановичем и произошед-ший гораздо раньше, в пору, когда отец

пребывал в ином настроении духа: "Однажды была предпринята попытка убить

Распутина. Несколько молодых людей и офицеров сумели устроить себе доступ к

нему. Вначале все было тихо, но когда Распутин вышел на середину комнаты,

офицеры вскочили и обнажили свои шашки. У штатских появились в руках

револьверы. Распутин от-скочил в сторону, обвел заговорщиков страшным

взгля-дом и вскрикнул: "Вы хотите покончить со мною!" За-говорщики стояли

окаменелые, как парализованные. Они не могли отвернуться от взгляда

Распутина. Все затихли. Случай произвел на всех присутствующих сильное

впе-чатление. Распутин пояснил: "Вы были моими врагами, но теперь вы больше

не враги. Вы видели, что моя сила победила. Не сожалейте, что вы сюда

пришли, но и не радуйтесь, что вы можете уйти. Не существует больше

такой власти, которая могла бы направить вас против меня. Ступайте

домой". Молодые люди опустились пе-ред Распутиным на колени и умоляли его их

простить.

-- Я вас не прощу, -- ответил Распутин, -- так как я

вас сюда не приглашал. Я не радовался, когда вы при-

шли, и не горюю, когда вы уходите. Теперь уходите. Вы

излечены. Ваши гибельные намерения пропали.

Заговорщики оставили помещение".

На следующий день позвонил Юсупов. Сказал, будто бы Ирину Александровну

мучат сильные головные боли, лекарства не помогают, вся надежда на отца. При

этом отец знал, что княгини нет в Петербурге -- она еще не вернулась из

Крыма.

Я умоляла отца не ехать к Феликсу. Но отец отмахнул-ся от моих страхов:

"Я ему нужен". Он шел на заклание.

Встречу назначили на 16-е.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: