Отрывок большого стихотворения

…История проста: я был приятель мужа.

Тот часто уезжал, я как бы просто так

частенько заходил — там, дождик или стужа,

иль зной, туда-сюда — и как бы дружбы в знак

букетик, то да се. Но доложу вам, много

пришлось потратить сил и нервов: холодна

она была ко мне. Невероятно. Бога

я умолял помочь. И раз, когда одна

она была, купив у чучемека розы,

настойчиво пришел и говорю:

— Привет,

зашел проститься, да, навеки, паровозы

ждут на вокзале, да, уже купил билет. —

Сработало. Юнцы, учитесь у поэта.

Я, закурив, глядел на полосу рассвета,

колечки выдыхал и важно молвил:

— Да,

пускай теперь сойду в окрестности Плутона.

— Мой милый, а куда ты едешь?

— А туда,

где блата топкие и воды Ахерона.

«От заворота умер он кишок…»

От заворота умер он кишок.

В газете: «…нынче утром от инфаркта…» —

и далее коротенький стишок

о том, как тает снег в начале марта.

— Я, разбирая папины архи —

вы, — томно говорила дочь поэта, —

нашла еще две папки: всё стихи. —

Прелестница, да плюньте вы на это.

Живой он, верно, милый был старик,

возил вас в Переделкино, наверно.

Живите жизнь и не читайте книг,

их пишут глупо, вычурно и скверно.

Вам двадцать лет, уже пристало вам

пленять мужчин голубизною взора.

Где смерть прошлась косою по кишкам,

не надо комсомольского задора.

Разрыв

Наташа, ангел мой, душа,

моя, прелестница Наташа,

о чем ты думаешь, спеша

к любовнику, — о том, что наше

знакомство затянулось, да?

Наташа, это не беда:

ступай к нему, не все ль равно,

к спортсмену или инженеру,

я только погляжу в окно,

как ты идешь — летишь — по скверу,

заходишь в розовый трамвай.

Но и меня не забывай:

я заболею и умру,

и ты найдешь мою могилу,

и будешь, стоя на ветру,

рыдать и всхлипывать: мой милый,

от нас ушел ты навсегда!

Наташа, это не беда —

еще не умер я, шучу.

В разлуке слишком много прозы.

Последний раз прижмись к плечу

щекой, чтоб не увидеть — слезы?

нет, — но боюсь, не утаю

улыбку хамскую мою.

«Учил меня, учил, как сочинять…»

Учил меня, учил, как сочинять

стихи, сначала было интересно,

потом наскучило, а он опять:

да ты дикарь, да ты пришел из леса,

да ты, туда-сюда, спустился с гор.

Я рассердился: кончен разговор,

в речах твоих оттенок нарциссизма

мерещится мне с некоторых пор.

Как хорошо, когда ты одинок,

от скуки сочинить десяток строк.

Как много может легкий матерок!..

А он не матерился — из снобизма.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: