По девственной поверхности

30 апреля 2004 г. Перед нами, где-то примерно недели за три, за месяц, в этих краях проходил сезон дождей. Говорят, время страшное и неисследованное, потому что в пустыне страшнее всего не жара и песок, не безводье, а вода: не успеешь от неё убежать — пропадёшь точно! Вот никто и не решается заниматься наблюдениями здешних мест во время сезона дождей. Сюда ни на чём не доберёшься: можно взять только, например, аппарат на воздушной подушке, плавающий сам по себе, тогда и увидишь вакханалию небесных потоков воды, только якорь не забудь, когда понесёт! Вот была бы экспедиция — тоже интересно!

Во время сезона дождей все внутренние посёлки отрезаются от остального мира полностью и что там случись, например, аппендицит у человека — придётся самим себя резать или помирать! Длится водная вакханалия здесь, как нам сказали, от двух недель до месяца, но бывают и аномальные годы, тогда месяца полтора-два! Везёт же людям, словно на другую планету улетают от остального мира, и ничего — возвращаются.

А мы едем сейчас и удостоверяемся, что стали первопроходцами: вновь возникшая поверхность девственно чиста — по ней никто ещё не ездил, не ходил, мы — первые! Это и есть примерно та тропа Connie sue, что даже на карте нанесена. Интересно. Но вдруг, на более высоком месте видим, что несколько чьих-то следов сохранилось: значит вода выше этого места не подымалась — вот тебе и способ измерения высоты воды, что была в нынешнем сезоне.

Зато именно на нужном нам направлении встают преградой глубокие промоины оставшиеся памятниками после дождей, чтобы преодолеть их, приходится попотеть. Хорошо что нас пятеро, всегда можно вытащить мотоциклы из любых ям, как и из песков. А одному тут вообще делать нечего — даже на внедорожнике!

Установился у нас как-то сам собой некий экспедиционный режим, который пока оказывается оптимальным: рано утром, задолго до рассвета, точно в 05–30, я бужу дежурного повара и механика, один принимается разводить костёр и готовить завтрак, а другой — это конечно Володя Сайгаков, готовит мотоциклы для дневного перехода. Работы Володе хватает всегда — каждый день надо что-то делать с мотоциклами, так что от дежурства по кухне он освобождён.

Когда каша приготовится — просыпаются остальные. Едим, пьём чай, обсуждаем. В 07–00 уже стартуем. Иногда — в 08–00, это когда, бывает, что нужно устранять поломку посерьёзней, но в основном пока у нас производится текущая профилактика мотоциклов.

Обедаем обычно в 14–00, строго, дольше не тянем: у нас принцип, еда — дело очень важное, пропускать обед нельзя, сил не будет для работы! На всё про всё уходит где-то 1 час, а вечером уже стараемся не ужинать — отдыхаем больше! Вечером, обычно в 20–00, готовим чай, и преодолевая жуткую усталость стараемся проехать ещё часа 2.

По темноте, вечером, ехать намного сложней — трудно отыскивать нужное направление, старые автомобильные следы зарастают травой, и чтобы найти путь иногда приходится останавливаться и вглядываться.

В 23–00 встаём на ночлег, палатки можно ставить тут прямо на колее — всё равно никто не ездит в этих краях, и через 30 минут все уже спят.

Суетное и вечность

На маршруте твёрдые участки поверхности из камней чередуются с участками рыхлого песка, обычно их нужно проскакивать с разгона, но часто такие «песочницы» бывают продолжительные, приходится спрыгивать с мотоцикла и бежать рядом и толкать, толкать, толкать… Радуюсь самому себе, хорошо всё же иметь хорошо тренированное тело, не зря мы с братом бегаем марафоны. Но часто беспокоит мысль, а что будем делать дальше, если не будет камней, а только один песок?

Температура воздуха стала подниматься ещё выше — 33 градуса, и Тимура Ибатуллина хватил солнечный удар. Он не мог двигаться, обессилел, ритм дыхания нарушился, пришлось ему полежать, отойти, успокоиться, отпивался водой. Но надолго же останавливаться нельзя. Едем дальше!

Отдельной строкой была для меня, как для руководителя экспедиции, работа со спутниковым телефоном «Иридиум», который нам подарила московская форма «Альфателеком». В этой спутниковой системе есть бесплатная функция приёма SMS-сообщений, вот мы и наладили такой приём: мы сами не пишем, а только принимаем, и оказывается весьма полезно и занятно. Вечерами, перед сном, включаю телефон и читаю присланные нам десятки сообщений, особенно трудится наш штаб сопровождения: Евгений Штиль постоянно нас забрасывает вопросами — спрашивает, какой у нас режим дня, какой рацион питания, все ли довольны питанием, какие поломки преследуют?.. Эти вопросы нам задаются, чтобы потом в голосовых сеансах связи была задана тема для моего рассказа отсюда. Но только, если честно, все предварительные планы забываются, едва включается спутниковый телефон и начинается живое общение с родиной.

Кто-то говорит, что современный телефон — это для путешественников плохо, вредно, что, мол, раньше люди исходили всю землю вдоль и поперёк без всякой спутниковой связи. Говорят, что он отвлекает от экспедиционных дел, расслабляет силы, уносит энергию, которая нужна здесь, а не там, на Большой Земле, что «сюсюкания» с родными — это игрушки, потому что если реально там что-то случится, то всё равно ты не поможешь, не прилетишь сию минуту, и будешь только без толку переживать и сам «попадёшься» от слабости на маршруте. И что, для тебя, он создаёт иллюзию безопасности, хотя реально, конечно, сию минуту, что случись, никто не прибежит — сколько ни звони в телефон! А если уж совсем серьёзно прихватило, то телефон нужен только чтобы попрощаться с родными одним словом, это как на трагедии «Норд Ост» в Москве было. Кто-то скажет, что и не стал бы даже родных своих расстраивать, чтобы с последним словом позвонить. А кто-то даже из своего экспедиционного опыта доказывает, что у него совсем нет времени на пользование телефоном, нет, и когда он вынужден выкраивать такое время, то оно оказывается самым неудобным, самым «дорогим», и потраченным зря! В общем, вопросы-ответы, как перекидка мяча через сетку в волейболе — кто уронит!

Конечно, кроме того, спутниковый телефон — это лишний груз, и немалый, телефон с принадлежностями у нас, например, весил килограмм — не шутка! А ещё, что также доказывают опытные путешественники: телефон — это ценность, которая однозначно привлекает преступников и хулиганов в криминальных странах, районах мира, в городах, там телефон, как и фотоаппарат, как видеокамера, как и деньги в руках, превращаются в приманку против вас! В общем, есть разные мнения, спорят: полезное это приобретение — для путешественника именно! — современная связь или вредное?

В целом, что спорить — связь есть связь, с нею надёжнее решаются многие вопросы в жизни. Но путешествия — это мир особый, и человек на маршруте — это уже не тот человек, который живёт в обычной жизни, в городе, на Большой Земле. И тут однозначного ответа нет — полезно или нет иметь эту возможность в любой момент набрать номер телефона и услышать свою семью, родных, или поработать с прессой. У меня лично в разных экспедициях было и так и так, и был телефон, и не было его. В Африку, например, как раз и не советовали брать — так и говорили: лишний повод для разбирательств с толпой хулиганов! Но, как нам удалось проехать всю Африку, так сейчас, после финиша, наоборот скажу — можно было вполне взять с собой и спутниковый телефон. Больше было бы освещения в прессе такого интересного путешествия! Здесь, в Австралии, телефон стал само собой разумеющимся атрибутом: ведь впервые, вообще, русские проникают внутрь австралийских пустынь, тут всё необходимо брать, всё что можно с собой забрать — и фото, и видео, и телефон. Да и не опасаемся мы в этой стране нападений, слишком уж глухие, безлюдные места в пустынях. Да и за себя мы всегда и везде могли постоять и здесь сможем!

Зато, завершая про спутниковый телефон, как не сказать, что честно, времени работать с ним иногда было не так много: к вечеру уставали мы так капитально, просто валились с ног, дневники даже не заполняли, есть-пить не могли не то что по телефону разговаривать — вот это точно! И тут обязанность выходить в эфир для прессы была просто обузой, которую исполнять приходилось через силу, с большим трудом, язык заплетается от усталости, а надо что-то ещё интересное им рассказывать, да и на вопросы отвечать. А я чувствую, что им что-то в Москву наговариваю, а сам, на самом деле, сплю, и сквозь сон слышу их вопросы и что-то даже впопад отвечаю, но на самом деле организм реально спит. Вот так исполнялись сеансы спутниковой связи в этой нашей непростой экспедиции. Было бы полегче — вспоминал бы, сможет быть, иначе, и аргументы «за и против» спутника высказывал бы другие, но сейчас — только эти!

Из дневника Саши: «И снова рычат моторы, мы продолжаем путь. По-прежнему из буша выглядывают пустые глазницы брошенных машин-скелетов. Движение начинается трудное и напряжённое — болят мышцы рук. Попадаются то там, то здесь дикие верблюды. Они неторопливо бродят по просторам австралийских пустынь, имея в своем распоряжении обилие зелёного корма, дающего им беззаботную жизнь. Из-за кустов возле „проезжей части“ выбегают флегматичные дикие собаки Динго — цвета выжженной травы — динго. Здесь, среди безмолвия и неспешных ритмов пустыни то, что делает человек в суете сует в далёком и „деловом“ мире, кажется бесполезным, бессмысленным, бездумным…»

1 мая. День. Солнце. Встали отдохнуть и перекусить. У меня возникла идея допить остатки водки — болталось там в большой бутылке грамм четыреста, — допить, чтоб не думать больше о ней. К большому огорчению нашего Володи — любителя выпить, на всех маршрутах у нас установлен строгий «сухой закон»! Вот и в пустыню взяли только одну бутылку водки — для проформы, тут и пришло решение от неё отделаться, чтобы не мозолила глаза.

В пустыне, в это время года, от жары можно спасаться во время движения, когда обдувает — вроде бы и хорошо. Ну, выпили мы — и в путь. По направлению к искомому Варбуртону, на северо-северо-восток, проехали еще 140 км. Как будто это водка дала силу, хороший она стимулятор на какое-то непродолжительное время, но, на самом деле, обманчивый: на организм не оказывает общего положительного воздействия, не повышает резервы организма, не вскрывает запасы сил. Выпил пустоту. Жизненный тонус человеку придают чистые мысли, здоровый образ жизни, физические упражнения, правильное питание, купание в воде, свежий воздух и прочее естественное, природное. Но при такой, правильной, жизни скорого явного подъема, эдакой эйфории, не наблюдается, в отличии от выпивки. Человек выпил — и как будто счастлив, у него, как будто, прекрасное настроение, всё ему «по плечу», «море — по колено», но только на тот момент, пока он находится в нетрезвом состоянии, а утром уже такому человеку не до творческих, вчерашних, полётов, будущее выглядит ещё более туманным, и вообще всё видится уже в серых красках, а яркие радужные надежды словно канули?! Где они?! Они остались в том пустом стакане.

Я не хочу сказать, что спиртное это абсолютное зло, нет — здоровый человек не должен его бояться, но и не должен принадлежать водке. Действительно, иногда человеку надо для весёлости, для душевной беседы с друзьями выпить немного, но основное свое время жизни на этой земле нужно быть обязательно трезвым. Просто многие люди забыли о естественной радости — чтобы пройти по лесу, по степи, поплавать в реке, озере, послушать пение птиц, увидеть движение воды в реке, плеск волны, восхититься рассветом и закатом.

Пусть меня простят любители выпить, но спиртное — это великий обман, надо всегда помнить, что этим зельем споили и спаивают до сих многие народы, что от них осталось? Резервационная культура, да остатки памятников старины, которые напоминают о былом прошлом. Спаивают сейчас и Россию, и как жаль людей! Нам бы всем решить, каждому из нас, кем мы будем завтра, кем будут наши дети, каким будет наш народ? Великим? Или останется только на страничках учебников по истории, а то и с них сотрут всю память? Ответ очевиден, но сделать шаг к нему — это значит отказаться от водки. Каждый ли способен?

Оставаясь пока в таком слегка приподнятом настроении, мы катили дальше, пробиваясь через заросли буша, пока я колесом коляски не налетел на толстую острую ветку, торчащую на тропе, удар был сильный, колесо спустило. Остановка! Надо беречь заднюю покрышку, если не уберегу, то «Волка» придётся оставить в пустыне — без покрышки он — груда железа! Почему мы не позаботились о запасной? Но — всем не запасёшься, хотя резина, всё же, главное.

Вспоминаю — где осталась наша запасная покрышка — в Москве, в аэропорту Шереметьево, в тех самых «воротах» страны, откуда выезжают, вылетают, и куда приезжают, прилетают, в первую очередь, все гости страны и её граждане. У нас всё при отправлении было, когда мы двинулись на посадку — и запасная коробка, и покрышки, но тут стеной встали на нашем пути доблестные шереметьевские таможенники: на полную катушку была запущена их отработанная система отбора денег, когда прицепляются к любому, ко всякой мелочи, чтобы только выманить деньги. Нам выставили жуткие тарифы за перевозку, объявили всё негабаритом, в общем — хотели «обуть, разуть и раздеть» одновременно. Мы на наш родной российский таможенный отбор денег не поддались и вынуждены были оставить в Москве коробку скоростей и покрышку. И вот теперь, уже здесь, в пустыне, вспомнили «родное» Шереметьево, как они бьются за престиж страны, а на деле — позорят её перед своими же гражданами, не говоря уже перед всем миром. И порядка там не наведут никогда! Гиблое это место, гнилое.

После поворота с западной тропы на северо-северо-восточную, о котором я говорил, дорога заметно ухудшилась. Колея тут вовсе не накатана, вся дорога заросла кустами, и переплелась паутиной, да, не удивляйтесь — паутиной! Даже со счёта сбился, сколько я «собрал» пауков на себя?! Да больших таких! Они на ходу прицепляются к одежде, видно очень хотят покататься на русских мотоциклах — когда ещё им выпадет такое удовольствие? Да и выпадет ли вообще больше — тут на тяжёлых мотоциклах ни до нас, ни после, вряд ли кто поедет ещё когда!? А пауки — любопытные же животные. Едешь быстро, а он успевает — бах! — и висит уже на тебе, ловко, незаметно так цепляется. Мастера автостопа.

После 100 км по новой тропе опять пошли сплошные пески. Но пока ехать можно. Хорошо, что старые кое-где видны между песчаными холмами.

Успеваем рассматривать окрестности, отмечать чудеса. Например, удивляет толщина деревьев, которые здесь растут. Даже не ожидал увидеть подобное в пустыне. Поставьте на своих картах точку с координатами S 28 град 22 мин, Е 125 град 46 мин — тут всё это и было! Наверное, под корни тех толстенных деревьев выходят подземные источники воды, получается вполне нормально: сверху жарит солнце, питает листву, а снизу есть вода — гони по стволу и пей, вот дерево и растёт в толщину. Растёт на сплошном песке, и никакого чернозёма ему не надо. И короедов нет.

Усталость

1 мая. Всё пока благополучно. Слава Отцу и Сыну и Святому Духу. Аминь. Мы уже месяц в Австралии, молюсь Богу, чтобы и дальше миловал. А рядом поют птички, как будто вместе со мной молятся Творцу.

Поражает обилие верблюдов. Когда же их сюда завезли? И как везли? И сколько? Теперь они здесь расплодились в большом количестве и ходят-бродят по пустыне. Уж сколько их видели, в основном небольшими группами, по пять, шесть — серо-белые, медленные. Зоопарк какой-то. А в Сахаре верблюды были более активные, подвижные. Другой вид там.

Надо менять режим дня, довожу себя и всех остальных до изнеможения. Дошло до того, что встаём задолго до рассвета, около 04:40, спать ложимся не раньше 21:00, а чаще — в 22 часа. Весь день за рулём, если не считать 1 часа остановки на обед, и два, три раза по 20 минут для короткого отдыха. На этих остановках просто нет сил стоять, все падают на песок, как подкошенные. Вчера вечером сильно дрожали руки, сегодня решили поспать чуть больше, встали на час позже.

Но не могу себя изменить, гоню и гоню. Спрашивается, зачем так? Это у меня характер такой — по другому не получается, родился таким: если я на маршруте, в экспедиции, то надо выкладываться по максимуму. А отдыхать будем после победы.

Вчера был трудный день, трудная дорога. Бывают участки, где много песка, «Уралы» идут с трудом, и «Волку» всё время приходится помогать — мы все спрыгиваем на землю и толкаем, толкаем, если пять минут сидишь в седле, то следующие двадцать пять — толкаешь. Фиксирую это в дорожном дневнике. Писать получается урывками, чаще вечером, перед сном, а когда и днём пару слов напишешь, но сегодня получилось утром пописать.

Ну, вот, пробили «склянки», Саня сегодня дежурный, посигналил, это значит завтрак готов. Хватит писать, дела надо делать!

Хорошо всё-таки, что песок не всегда такой мягкий и рассыпчатый, и часто поверхность достаточно плотная, почти твёрдая, песок сбитый, крепкий, но на нём тут много камней, которые трудно объехать. А есть места, где, видно хорошо, проезжал когда-то давно трактор, или танк, и оставил чёткую гребёнку, так на ней можно оставить свои собственные почки — трясёт страшно, бьёт до боли. И тянутся такие участки порою по тридцать километров, вот и приходилось ехать на 1-2-й передачах. В таких случаях седоку вообще нечего делать, Тимур спрыгивал с коляски и просто шёл пешком или слегка бежал рядом, чтобы успеть. Разминочка!

Бедные «Уралы»! Сколько им приходится терпеть, по-моему, они испытали все возможные трудности, какие могут быть на этой планете. Но ведь держатся же, бегут, и нас несут — техническое чудо. Пришлось проезжать и пески, и глубокие промоины от воды, но если честно, я всё-таки готовился психологически к более трудному маршруту. Не знаю, что там будет впереди, но оказалось что в пустыне Виктория достаточно много растительности и деревьев, что она в эту пору не такая уж и безжизненная, а это облегчает взгляд, психику, отвлекает от трудностей — вот и дорога воспринимается не такой уж сложной. В абсолютно пустой, выжженной Сахаре, среди только песков, миражей, отсутствия тени, и больше ничего — было морально тяжелее.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: