Константинопольский Символ 381 года

Никейский Символ оставался действенным более столетия. Второй Вселенсий Собор 381 года дополнил Никейский. Эфесский Собор 431 года запретил под угрозой анафемы изменять Символ веры, поэтому Халкидонский Собор 451 года зашел в тупик. Многие участники не хотели заходить далее Никейского Символа, не желая нарушать запрещение Эфесского Собора. Но с другой стороны, Никейский Символ был уже недостаточным, учитывая разные богословские споры возникавших с 325 года. Поэтому было необходимо расширить содержание Символа. Рассказывают, что архидиакон Константинополя, для выхода из данной ситуации посоветовал взять забытый Символ Константинопольский 381 года. таким образом, Халкидонский Собор употребил Символ 381 года не входя в прямое противоречие с Эфесским Собором. Так Символ 325 года обрел свое легитимное развитие. Символ 381 года рассматривается как улучшение Символа 325 года. Вот его текст. Опущения из Символа 325 года обозначены знаком (*), а добавления подчеркнуты[71]:

Веруем во единого Бога Отца, Вседержителя, Творца - неба и земли, всего видимого и невидимого. И во единого Господа Иисуса Христа, Сына Божия, единородного, рожденного от Отца прежде всех веков,* света от света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, Отцу единосущного, чрез которого все произошло;* - для нас человек и для нашего спасения сошедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Девы Марии, и вочеловечившегося; - распятого за нас при Понтии Пилате, и страдавшего, и погребенного, и воскресшего в третий день, по Писаниям, - и вошедшего на небеса, и сидящего одесную Отца, - и опять имеющего придти со славою - судить живых и мертвых, - которого Царству не будет конца. И в Духа Святого, Господа, Животворящего, исходящего от Отца, вместе с Отцом и Сыном покланяемого и славимого, изрекавшего чрез пророков. Во единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь; исповедуем одно крещение во отпущение грехов. Ожидаем воскресения мертвых, - и жизни будущего века. Аминь. * [72].

Наиболее очевидным опущением является заключительный параграф, содержащий анафемы против ариан. Арианские споры ко времени Халкидонского Собора были уже закончены. Поэтому он звучал бы неловко при чтении вслух – а говорить его наизусть было обязательно при Крещении. Так же можно объяснить устранение фразы «то есть из сущности Отца» что по отношению к творению неба и земли, роль Отца должно считать предпочтительнее чем Сына. Рядом с ролью Отца в творении неба и земли, видится также роль Духа Святого, что отражает споры о Духе Святом до Константинопольского Собора 381 года. Также видим постановление о Церкви и нашем спасении. Жизнь Христа описана полностью. В целом стиль текста самый лучший для публичного исповедания и носит обрядовый характер. Символ более адоптирован для народной религии и его структура 325 года усовершенствована без потери богословской силы и точности.

В общепринятой терминологии Символ 381 года называют «Никейским Символом», потому что он является более широким вариантом Символа 325 года, но никак не противоречащим ему. В ученых кругах, символ 381 года называется более аккуратно «Никео-Цареградским Символом». Для различения абривиатура первого «Н», а второго «Н-Ц». Символ 381 года остается фундаментальным исповеданием веры для большинства христианских Церквей.

Исключением является вставка «Filioque». В слова «и в Духа Святого […] от Отца происходящего». Западная Церковь в последующем времени добавит «и от Сына» со значением, что Сын происходит и от Сына, как и от Отца. Эта клаузула была впервые интерполирована в текст Символа на третьем Соборе в Толедо в Испании в 589 году. Она быстро распространилась в Франкской Империи с VIII века, частично чтобы побороть остатки арианства и папизм, несмотря что с самого начала своего появления эта вставка встретила оппозицию. Но все закончилось благосклонным принятием ее полностью. Этому нововведению твердо сопротивлялся Восток, особенно во время патриарха Фотия по богословским причинам (имеется ввиду запрещение Эфесского Собора изменять Символ). Это стало главной причиной схизмы между Западной и Восточной Церковью в IX веке и остается главным препятствием к примирению и сегодня[73].

Как говорит Норман Таннер, самым большим препятствием надо считать не нарушение изменять Символ, а то, что вставка была сделана без согласия Востока. По поводу запрета Эфесса, необходимо заметить, что запрет относился к Никейскому Символу 325 года. Символ 381 года до Халкидона не был известен. Поэтому получается, что Символ, которого придерживается Восток, составляет некую брешь по отношению к Эфессу. Также, настаивает Таннер, необходимо заметить, что запрещение изменять означает «не всегда не изменять», а лишь вносить что-то противоречащее и несогласное с утверждениями Символа 325 года. Следовательно, добавления, сделанные в одностороннем порядке Западной Церковью без согласия Восточной должны расцениваться неоправданными[74].

Также, замечает Таннер, после Второго Ватиканского Собора вызвало негодование изменение начальных слов от «Верую» на «Веруем». Но на самом деле это было не изменение, но возвращение к оригиналу[75].

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: