Постановление Халкидонского Собора 451 года

⇐ Предыдущая 45 46 47 48 495051 52 53 54 Следующая ⇒

Полезно исследовать некоторые детали постановления Халкидонского Собора. Рассмотрим третье постановление, так как он содержит важные богословские утверждения и содержит результаты работы всех первых четырех Вселенских Соборов и конкретизирует многие пункты триадологии и христологии:

«Святой Великий и Вселенский Собор, по благодати Божией и повелению благочестивейших и христолюбивых императоров наших, Маркиана и Валентиниана Августов, сошедшийся в Халкидоне, митрополии области Вифинской, в мученическом Храме святой и добропобедной мученицы Евфимии, определил нижеизложенное».

«Господь наш и Спаситель Иисус Христос, утверждая в учениках (своих) познание веры, сказал: мир мой оставляю вам, мир мой даю вам (Иоан 14, 27), чтобы никто не разногласил с ближним в догматах благочестия, но чтобы равно всем возвещал проповедь истины. А так как диавол не перестает своими плевелами вредить семенам благочестия и изыскивать всегда что-нибудь новое против истины: то поэтому Господь, всегда промышляющий о человеческом роде, подвиг к ревности благочестивейшего сего и благовернейшего императора, и он отовсюду созвал к себе предстоятелей священства, чтобы, при помощи благодати Господа всех нас Христа, удалить от овец Христовых всякую заразу лжи и утучнить их отпрысками истины. Это мы и сделали, изгнав общим решением догматы заблуждения, и восстановив непогрешимую веру Отцов, проповедуя всем символ 318-ти, и причислив к нашим Отцам тех, принявших это изложение благочестия, которые после того собирались в великом Константинополе (в числе) 150-ти и сами утвердили туже веру. Итак и мы, сохраняя порядок и все постановления о вере бывшего прежде в Эфессе святого Собора, на котором были председателями святейшие (блаженной) памяти Целестин Римский и Кирилл Александрийский, определяем, чтобы блистало преимущественно изложение правой и непорочной веры 318-ти святых и блаженных Отцов, Собиравшихся в Никее при благочестивой памяти Константана, бывшем императоре, но чтобы имело силу и то, что определено 150-ю святыми Отцами в Константинополе для уничтожения возникших тогда ересей и утверждения той же кафолической и апостольской нашей веры».

Далее следует «Символ 318-ти Отцов (бывших) в Никее» и «И Символ ста пятидесяти святых Отцов, Собиравшихся в Константинополе».

«Итак достаточен был бы для совершенного познания и утверждения благочестия этот мудрый и спасительный символ благодати Божией; потому что об Отце и Сыне и Святом Духе научает в совершенстве, и воплощение Господа представляется верно принимающим. Но так как старающиеся отвергнуть проповедь истины породили своими ересями пустые речи,

- одни дерзая извратить таинство домостроительства Господня о нас и отвергая слово «Богородица» о Деве, а другие вводя слияние и смешение, и безумно вымышляя, что одно естество плоти и божества, и странно утверждая, что божественное естество Единородного по слиянию страдательно: то поэтому, желая прекратить всякие выдумки их против истины, присутствующий ныне святой великий и Вселенский Собор, с самого начала возвещающий неопровержимую проповедь, прежде всего определил, чтобы вера 318-ти святых Отцов пребывала неприкосновенною, и утверждаете учение о существе Духа, преданное 150-ю святыми Отцами, после собравшимися в царствующем городе, для тех, которые сражаются против Святого Духа; это учение они сделали всем известным, не прибавляя что-нибудь, как бы недостающее в прежнем, но объясняя свое разумение о Святом Духе свидетельствами из Писания против тех, которые покушались отвергнуть Его господство. А для тех, которые стараются извратить таинство домостроительства и бесстыдно болтают, что рожденный от святой Марий есть простой человек, (Собор) принял приличные (для этого) Соборные послания блаженного Кирилла, бывшего пастыря александрийской Церкви, к Несторию и к восточным,

- в обличение безрассудства несториева и в объяснение тем, которые по благочестивой ревности желают знать смысл спасительного символа.

К этому присоединили, как следует, и послание предстоятеля великого Рима, блаженнейшего и святейшего архиепископа Льва, писанное к святому архиепископу Флавиану в разрушение евтихиева зломыслия, согласное с исповеданием великого Петра и как бы некий общий столб против зломыслящих,

- для утверждения православных догматов; потому что оно поражает тех, которые стараются разделить таинство домостроительства на два сына,

- и изгоняет из священного собрания тех, которые дерзают говорить, что божество Единородного страдательно,

- и противостоят тем, которые выдумывают слияние и смешение двух естеств Христа,

- и прогоняет тех, которые в заблуждении утверждают, что принятый Им от нас зрак раба небесной или другой какой-нибудь сущности,

- и анафематствует тех, которые баснословят, что до соединения два естества Господа, а по соединении выдумывают одно естество.

- Итак, доследуя святым Отцам, все согласно поучаем исповедовать одного и того же Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенного в Божестве и совершенного в человечестве, истинно Бога и истинно Человека, того же из души разумной и тела, единосущного Отцу по Божеству, и того же единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам кроме греха, рожденного прежде веков от Отца по Божеству, а в последние дни ради нас и ради нашего спасения от Марии Девы Богородицы

- по человечеству, одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого,

- так что соединением нисколько не нарушается различие двух естеств, но тем более сохраняется свойство каждого естества и соединяется в одно лице и одну Ипостась,

- не на два лица рассекаемого или разделяемого, но одного и того же Сына и единородного, Бога Слова, Господа Иисуса Христа, как в древности пророки (учили) о Нем, и (как) сам Господь Иисус Христос научил нас, и (как) предал нам символ Отцов.

- Когда таким образом со всею тщательностью и стройностью это изложено нами, святой и Вселенский Собор определил никому не дозволять другую веру произносить, или писать, или составлять, или мудрствовать, или учить других.

А тем, которые дерзнут или составлять другую веру, или проповедовать, или учить, или преподавать другой Символ желающим обратиться к познанию истины из язычества, или из иудейства, или из какой-нибудь ереси, таковым, если будут епископы или клирики, епископам быть чуждыми епископства, а клирикам - клира; если же будут монашествующие или миряне, таковым быть под анафемою»[76].

Это определение начинается с «Святой Великий и Вселенский Собор». Мы видим, что термин «Вселенский» стал техническим термином. Изреченим «По благодати Божией» Собор присваивает инициативу Богу. «И повелению благочестивейших и христолюбивых императоров наших, Маркиана и Валентиниана августов» подчеркивают роль императоров, хотя главным организатор Собора была императрица Пульхерия, и ее имя легко можно было поместить рядом с именем мужа Маркиана.

Во втором параграфе, Собор указывает источник постановлений укорененных во Христе и Священном Писании, потому что помнили периодические обвинения предыдущих Соборов в том, что они желали заменить учение Библии человеческими изобретениями и философскими концепциями. Следующий параграф заключает прекрасный образ верности Преданию и правильного развития «удалить от овец Христовых всякую заразу лжи и утучнить их отпрысками истины» - ростками свежими, но истинными, поэтому не без основания и отклонения.

Далее постановление носит апологетический тон «изгнав общим решением догматы заблуждения» одновременно открывая как бы дорогу, перебрасывает мост для вставляя в Никейский Символ 325 года Константинопольский Символ, тонко обходя запрещение Эфесского Собора. Он описывает говорит о Символе 381 года как бы о своем «примыкании» или своей «печати». Древние Соборы, а с ними и Халкидонский, стремились быть верными прошлому, но в то же самое время имели смелость сопоставлять и с интеллектуальными и другими вызовами своего времени, как внутри христианской общины, как и внешне. Очень важно, замечает Таннер, хотя и очень трудно касаться этого аргумента, Отцы смотрели также в будущее:[77] «они составляли формулировки, которые будут иметь развитие в будущем. Признание Константинопольского Символа 381 года, которое длится даже до сегодня, является замечательным примером этого предвидения» [78].

В четвертом параграфе, был одобрен Эфесский Собор 433 года, который сконцентрировался на термине «Богородица». Это признание было смелым движением как в отношении признания этого Собора Вселенским, так и в ввиду отвержения «разбойничьего соборика» 449 года. Единомыслие продемонстрировано подписями епископов Рима К(Ц)елестином и епископом Александрии Кириллом – лидеров Собора 431 – было очень важно подвести полностью Церкви Запада и Африки к решениям Вселенского Собора.

Поэтому постановление, кажется пятится, два раза возвращаясь к Символам Никеи и Константинополя и решениям Эфесса, хотя с некоторыми разъяснениями и расширениями. Процесс показывает единодушие с древними Соборами: частые консультации по источникам, из которых выбираются новые перспективы, осторожные шаги вперед – желание согласия в любом случае.

Наконец Собор рассмотрел специфическую тему, ради которой был созван – учение Евтихия о единении между Божественностью и Человечеством во Христе. Евтихий, константинопольский монах, утверждал, что после воплощения, единственное лицо или ипостась Бога-Человека, Иисуса Христа, Сына Божия и Сына Марии, соответствовала одной природе (μóνη φύσιζ), которая включала в себя как божественную так и человеческую. Собор, используя написанное письмо или «Томос к Флавиану» Константинопольскому патриарху от папы Льва Великого отвергла монофизитство Евтихия и, сделав синтез, предложил свое решение проблемы в одном Лице и двух природах. Постановление заканчивается предусмотрением анафем против всякого, кто осмелится редактировать принятое постановление. Это запрещение не означало окончания богословской дискуссии и всякой другой формулировки, но что последующие дискуссии должны будут вестись в границах определенных постановлением. Действительно, признание Халкидоном Символа 381 года, который выходил за рамки Символа 325 года, стала узловым моментом для оправдания собственных добавлений Халкидонского Собора и узаконения последующего развития в будущем[79].

Язык Соборов

Человеческий язык в отношении выражении божественных вещей очень несовершенен. Формулы Соборов должны рассматриваться как определение границ, указательные знаки опасности для будущего но, в тоже самое время, как выражения неадекватные. Два первых Собора были сконцентрированы на триадологической терминологии, а два последующих – на христологической, на единении Божества и Человечества во Христе. Мог ли греческий язык – доминирующий язык Восточной Империи и впитавший софистическую философию Платона и Аристотеля – выразить новые христианские концепции? – задает вопрос Таннер. Ответить на этот вопрос можно посмотрев в греческий словарь на спектр значений слов, которые Собор определил ключевыми: οὖσια для сущность, в единственном существе Божием, ὑποστασιζ для Лица, в трех Лицах Троицы, и φύσιζ для природы, в двух природах, человеческой и божественной Христа. Все три слова, как представляют словари, могут выражать широкую гамму разных идей и концепций. Например, ипостасис на классическом греческом языке означает «опора», «прочность», «сидеть в засаде», «желатин» или «густой суп», «начало», «основание», «основа», «интимность», «смелость», «результат», «твердость», «обещание», «сущность», «реальность» или «природа», «богатство» и «имущество» и другие вещи!!! Поэтому, в каком-то смысле, дискуссии Соборов были упражнениями в анализе языка.

Вторым языком Соборов был латинский язык, язык Западной Церкви, которая включала западную половину северной Африки и часто предлагавшая термины вне греческой перспективы - в частности, выбор термина омоусиос, ключевого термина в Символе 325 года и сохраненного в Символе 381 года. Фактически подобные термины на латинском были употребляемы западными богословами какое-то время до Никейского Собора - unus substantiae со времен Тертуллиана, и consubstantialis некоторое время позже. В то же время омоусиос был термином сомнительно православным в восточном богословии до времени своего принятия Никейским Собором. Другие термины латинские, такие как persona и natura также имели свое влияние.

Собственно шло формирования христианского богословского словаря, который не был просто дан от начала пути. Сама ортодоксия была формируема на самих Соборах. Христиане понимали присутствие ортодоксии с начала христианской эры, потому что полнота Откровения содержалась в Личности и Евангелии Иисуса Христа. В этом смысле обязанность Соборов было защитить ортодоксию, поэтому они часто твердо и безапелляционно выражались в терминах защиты. Но не было так просто изгнать ереси из крепости Православия. Выражение Православие имеет свою историю формирования и становления. По правде говоря, лица определенные как еретики, Арий или Несторий или Евтихий, сделали вклад в этот процесс – без их споров и конечных результатов ортодоксия не имела бы места. Гений первых четырех Соборов состоял в выковке или так сказать плетении основы или наброска краткого содержания Православия в связи с двумя главными таинствами Троицы и Личности Иисуса Христа.

ТЕМА 12

Оглавление

Каноны для организации Церкви. 1

Вероучительные постановления: Константинополь I Никея II. 5

Трулльский (τροῦλλοζ) 692 и Константинопольский IV экуменические соборы.. 7

Трулльский Собор 692. 7

Константинопольский Собор IV.. 8

Каноны для организации Церкви [80]

Нам известен тип канонов, регламентирующих устройство Церкви (общины) или так называемые дисциплинарные каноны. Четыре Вселенских Собора выпустило правила этого типа: Никейский I, Константинопольский I, Халкидонский и Никейский II. Также известны каноны Трулльского Собора 692 года, которые рассматриваются как дисциплинарная часть II и III Константинопольских Соборов.

20 канонов I Никеи, которые составляют наиболее полную коллекцию от вышеуказанных Соборов (за исключением Трулльского), демонстрирует идею значительного вклада и здравого смысла древней Церкви в стремлении дать правильную организацию Церкви. Они ломают всякий стереотип, что античная Церковь жила в окружении непреодолимых стенах богословской крепости, далеко от жизненных реалий.

1 канон. Высочайшее... Мужчинам, которые претерпели кастрацию, было запрещено становиться или продолжать оставаться священниками (кроме случаев, когда увечье нанесено против воли или по медицинским показаниям). Наиболее известный случай (или сплетня) самоувечья, который этот канон может подразумевать, это самооскопление Оригена, великого Александрийского богослова, жившего столетие до Собора. Таким образом, канон увещевает иметь уважение к творениям Божьим, в которое включает и наши тела – тема, периодически повторяющаяся на Соборах и являющаяся противоядием нашим внутренним дуалистическим тенденциям.

2 канон. Предупреждает против тенденции становиться священниками или епископами сразу после Крещения. … (1Тим. 3, 6-7) повторяет канон. Немного позже, но в том же веке (373-374), святой Амвросий провозглашается епископом Милана во время прохождения катехизации, и был рукоположен сразу после Крещения, что прямо противоречило канонам. Подобным образом, в 382 году Нектарий избирается императором Феодосием епископом Константинопольским еще до Крещения и был рукоположен сразу после Крещения. Поэтому необходимо взвешенно обдумать авторитет дисциплинарных канонов. Многие из них не соблюдались буквально. Становится, очевидно, как варьировался их юридический вес. Не смотря на это, запрещение 1-го канона, что либо изменять, принималось за абсолют. Каноны быстро становились идеальными правилами, которые необходимо было понимать в контексте существующей практики и, поэтому, открытых к исключениям. Сторона, в которую наклоняются весы, становится деликатным аргументом, что характерно и для нашего времени.

3 канон относится к женщинам, которые жили с клириками. … Если для женатого клира это было само собою разумеющимся, то контекст подразумевает тех женщин, которые проживали в доме священников в качестве учениц. Самый известный случай с Павлом Самосатским, епископом Антиохийским в III веке, который был обвинен в том, что в его доме жили молоденьких девственницы в качестве учениц. Немногие ученые (католические!) рассматривают это постановление как еще древнее требование целибата от священников.

Неврологическим пунктом следующих четырех канонов является епископат.

4 канон подтверждает, что прежде чем рукоположить епископа, все существующие епископы данной области должны дать письменное согласие или хотя бы трое из них должны быть присутствующими при хиротонии. Это другой аспект единодушного решения и общего согласия. Епископ, особенно в новом официальном статусе, предоставленном императором Константином, был общественной фигурой и поэтому было необходимо знать, что представляли из себя епископы и были ли они правильно рукоположены.

5 канон предусматривает отлучения от Церкви предусмотренные епископами и их соборами, созывающимися два раза в год в каждой провинции. Эти Поместные Соборы напоминаю нам то, что управление в Церкви уже в те времена была основана исключительно на соборности.

6 и 7 каноны рассматривают трехчастную епископскую иерархию – епископы, митрополиты и на вершине кафедры Рима, Александрии, и Антиохии. Немного позже сюда добавятся кафедра Константинопольская и Иерусалимская названных патриархатами – чем был дарован специальный «авторитет» их регионам.

Большинство канонов с 8 по 14 сконцентрировали внимание на людях, которые отреклись от веры. Это аргумент очень волнующий и актуальный, потому что обращение императора Константина в Христианство и последующая толерантность предоставленная христианам, была предшествуема разными остервенелыми гонениями. Особенно выделялось гонение в правление Диоклетиана с 303 и в правление Лик(ц)иния. Эти каноны набирали силы от духа примирения, но показывают конкретную серьезность особенно в отношении клира отказавшегося от веры, чем к лаикам.

Процесс примирения часто проходил путем публичного покаяния. Упоминаются три степени кающихся в контексте Евхаристии: «слушающие» - которые слушали Литургию оглашенных и потом должны были удалиться; «припадающие» - которые после Литургии Слова получали благословение от председательствующего, для чего простирались и потом уходили; «молящиеся» - оставались молиться в течении всего евхаристического канона но не получали Причастия. Народ жил общественной жизнью, поэтому публичное покаяние в явных грехах казалось наиболее подходящим и адоптированным в этих условиях. Например, солдаты, зарегистрированные в войске императора Лик(ц)иния, должны были проходить покаяние 3 года в качестве «слушающих», потом 10 лет как «припадающие» (канон 12). Но епископ мог освобождать их от такого длинного периода и «принимать более мягкие решения». Были и другие указания, где суд был смягчен милосердием.

15 и 16 каноны относятся к стабильности или постоянству клира. Они запрещают епископам, священникам и диаконам переходить из одного города или диоцеза в другой, а епископам еще и заботиться о клире другого диоцеза. Также и в этих канонах видим новую ситуацию сложившуюся с установлением Христианства как привилегированной религии Римской Империи. Возникла опасность клерикального карьеризма, которому было необходимо сопротивляться. Запрещение против перемещения епископа с одной кафедры на другую, которое часто означало повышение до более высокой кафедры, часто забывалось.

17 канон запрещает епископам ростовщичество.

18 канон напоминает диаконам, что их ранг ниже епископского и священнического.

19 канон. Он интересен потому что, уделяет внимание правильности учения о Троице, что было центральной темой Символа, и потому, что упоминает о диаконисах. Канон рассматривает вопрос о принятии в Церковь последователей Павла Самосатского, уже упоминаемого в 3 каноне. Канон более акцентирует внимание не на сожительстве с женщинами, а на противоречие истине доктрины Павла о Святой Троице. Его последователям, желающим примириться с Церковью, было сказано, что они должны быть перекрещиваемы. Такое положение дела объяснялось тем, что по причине неправильного учения о святой Троице, их крещение было не только неправильным, но и недействительным. Об диаконисах косвенно говорится в том же контексте примирения с Церковью, и канон говорит, что они должны считаться лаиками. В 15 каноне Халкидонского Собора, есть ясная ссылка на рукоположение женщин в диаконисы. Поэтому этот канон является главной причиной, по которой в современной дискуссии о рукоположении женщин, Рим (!) склоняется к тому, чтобы еще более укрепить запрещение женского рукоположения в священников и епископов, но не исключает возможности рукоположения их в диаконы!!!

Наконец 20 канон запрещает преклонять колени в воскресные дни и от Пасхи до Пятидесятницы. Канон просит христиан, чтобы они творили свои молитвы в это время стоя. Воскресенье и пасхальные дни - это время когда Воскресение Христово наиболее актуально и часто вспоминается. Поэтому стоять на ногах является наиболее символическим по отношению к Воскресению, чем накланяться. Также возможно, что канон не желает рисковать смешивать христиан, которые творили покаяние и поэтому должны были наклоняться.

В заключение необходимо заметить некоторые пункты. Как Никейская Вера, так и 20 канонов не были выработаны на пустом месте. Многие своим основанием имели постановления предшествующих Поместных Соборов или более древние коллекции канонов. Они предполагают, как и другие дисциплинарные каноны Вселенских Соборов, жизнь и опыт внутри Церкви: они суть, в реальности, идеалы и толкования внутри пережитого опыта, но не какой-нибудь железный кодекс, посланный с неба. В то же время они не претендуют на кодекс, дающий ответы на все вопросы канонического права. Скорее они относятся к самому главному, требующему внимания. Сложно сказать что-нибудь больше, по причине немногих сведений дошедших до нас. Они дошли до нас главным образом благодаря коллекциям канонов VI века, скомпилированных Иоанном Схоластиком, патриархом Константинопольским, а также благодаря переводу их на латинский язык по античной коллекции Дионисия Малого (Exiguus). Они составляют наиболее древнюю каноническую коллекцию и подчеркивают то великое значение, которое Соборы придавали устройству Церкви.

Вероучительные постановления: Константинополь I Никея II. [81]

Константинопольские Соборы II и III в 553 и в 680-681, можно рассматривать как дополнение работы первых четырех Соборов, особенно Халкидонского. Никейский II в 787 рассматривал проблему иконоборчества.

Собор Константинопольский II является очень бедным. Его единственное постановление, которое осуждает разные сочинения трех древних сторонников Нестория, то есть Феодора Мопсуэстийского, Феодорита Кирского и Ивы Эдесского, было результатом императора Юстиниана усмирить египетскую Церковь, которая так никогда и не примет Халкидонского Собора. Сущность декрета была опубликована как эдикт Юстиниана в 543/4 году и декадой позднее, по настоянию того же Юстиниана, было адоптировано II Константинопольским Собором.

Обращает на себя внимание неудобство вызванное осуждением трех личностей уже умерших столетие или более, тем более, что никто из них не был осужден на Халкидонском Соборе, за исключением одного письма Ивы Эдесского, к которому были претензии. Римский епископ Вергилий одобрил это постановление, хотя и сопротивляясь. Но это не принесло желаемого результата с египетской Церковью, в которой продолжалось укрепление в монофизитстве. Иронично, но утверждение о необходимости открытой дискуссии происходит именно от этого Собора.

Во времена следующего Собора, III Константинопольского в 680-681, было почти закончено завоевание арабами Северной Африки. В результате африканский вклад в Соборы, поэтому закончился: это наиболее большое бедствие во всей истории Церкви. В то время как II Константинопольский Собор пытался усмирить уклонение к монофизитству египетской Церкви, III Константинопольский склонялся к противоположному направлению, утверждая дуализм воли и «принципов действия» во Христе, одно по своей Божественной природе и второй по человеческой природе, против единственности в согласии с единством лица или сущности. «Каждая природа действует в согласии с другой в соответствии с тем, что является проприо». Это учение стало не только результатом спекулятивного богословия, но спровоцировало глубокий эффект в обрядовой жизни на целые столетия: уверяет что человечность Христа рассматривается в серьез и не является обобщенной с Божеством.

Одним из осужденных за приверженность монофелитским мыслям («одна воля») Собором был папа Гонорий, епископ Римский с 625 по 638 год. Он предложил неправославные видение в двух своих письмах к Сергию, патриарху Константинопольскому. Его осуждение было повторено на следующем Вселенском Соборе II Константинопольском, и стал скандальным/нашумевшим случаем («cause célèbre»), когда на I Ватиканском Соборе 1869-1870 года была дискуссия по поводу папской непогрешимости. Аутентичность этих писем на сегодняшний день общепризнанна. Но остается вопрос о степени авторитетности предполагаемое к выраженным мнениям в этих двух письмах и таким образом степень ошибочности папы. Относительно их авторитета, истина, кажется находиться между двумя крайностями. Ведь эти письма носили персональный характер, содержали личные мысли папы и не претендовали на торжественное утверждение определенного учения. С другой стороны корреспонденция такого типа является более менее полуофициальной и носит некоторый авторитет, тем более что ошибка в учении не может быть отброшена как нелогичная. Необходимо поместить учение о непогрешимости в контекст – не может означать свободу от всех ошибок во всех деталях. Случай исключительный и показывает твердость, с которой Римская кафедра становится на правую сторону…

Абсолютно другим был аргумент Собора 787 года. Изображения. Какой тип почитания, или совсем никакого, можно присвоить изображениям Христа, Кресту, святым? Аргумент имел большое значение для культовой жизни христиан. Дискуссии были горячими с самого своего возникновения с начала VIII века в византийском мире. Иконоборцы опирались на запрещение в Ветхом Завете фабриковать изображения (Исх. 20, 4; Втор. 5, 8); на желание обратить евреев и мусульман, которые исполняли этот запрет; монофизитство, которое пыталось обесценить человечество во Христе и, следовательно, значение Его изображения; дуалистические тенденции среди манихеев, паулиниан и другие, которые считали изображения диавольскими. Также неоплатоническая философия, которая считала изображения ничем иным как слабыми отражениями реальности.

Но с другой стороны со времен античной Церкви существовала традиция изображать Христа и святых. Собор основывался на обычай употребления изображений и указал тип почитания, различая между культом/обрядом (λατρεíα), который приличен только Божественному и ни в коем случае образам и почитание или уважение (προσκύνησιζ) изображению одной или нескольких лиц.

Государственные политики и церковные активно брали участие в иконоборческих движениях. Это значит, что имперская фамилия и византийский двор разделяется на иконоборческие и иконофилитские группировки в соответствии с политическими линиями а также по религиозным мотивам. Наиболее персональной фигурой была регент Ирина, делая очевидным факт о роли женщин на Соборе. Вдова предшествующего императора Льва (775-780) и регент малолетнего сына, созвала Собор, получила поддержку папы. Она поборола в хитрости тех, которые пытались всячески помешать проведению Собора, подвела дело, к успешному завершению председательствуя на заключительной сессии и организовала обнародование постановлений. Но необходимо заметить, что потом эта сильная женщина ослепила своего сына – традиционное наказание в византийских кругах. Рецепция собора была медленной как на Востоке так и на Западе и только в следующем векe случилась полное признание соборных постановлений.

Трулльский (τροῦλλοζ) 692 и Константинопольский IV экуменические соборы [82]

Трулльский Собор 692

издал 102 канона и во 2 каноне указаны канонические авторитеты которым необходимо следовать. Так сформирован канонический кодекс оставшийся основным в каноническом праве Восточных Церквей с того времени. На Востоке он считается продолжением VI Вселенского Собора 680-681 года и иногда как дополнение Константинопольского 553 года и шестого Собора, – от которого его разные названия Quinisext или Пято-Шестой – так как он завершил формировать дисциплинарные каноны недостающие этим двум Соборам.

Некоторые каноны причиняли много проблем Риму. Так например каноны 3, 28, 55, 57, 82 направлены против некоторых римских практик. 36 канон санкционировал пентархию – пяти более менее автономных патриархатов Рима: Константинополя, Александрии, Антиохии, Иерусалима. По некоторым декретам Константинопольская кафедра «должна пользоваться равными привилегиями с античным Римом и возвеличиваться, как положено по церковному обычаю, будучи второй, после Рима». Но от этого собор не потерял своего экуменического характера, потому что многие утверждения других соборов признанных Вселенскими, были уже не одобрены Римом. Так например осуждение папы Гонория или 28 канон о прерогативах Константинополя. Сам Собор считал себя экуменическим и принимался таким и на Западе. В дальнейшем и на долгое время он был опущен из списка Вселенских Соборов на Западе, но сейчас многие западные ученые подтверждают, что собор исполняет критерии, включая адекватное подтверждение, чтобы считаться экуменическим. Вопрос актуальный по мотивам многих канонов, как 13-го который признает женатый клир, несмотря на то, что первоначальной целью собора был издать законы для Восточной Церкви или для регионов в юрисдикции императора Юстиниана II, чем для Западной Церкви. Таким образом, хотя собор и считается экуменическим, значение его канонов для Западной Церкви ограничено.

⇐ Предыдущая 45 46 47 48 495051 52 53 54 Следующая ⇒

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском:

vikidalka.ru - 2015-2024 год. Все права принадлежат их авторам! Нарушение авторских прав | Нарушение персональных данных