Разговор за чашкой чая.

Как бы вы ни были хорошо подготовлены, насколь совершенным воином вы себя ни считали, всегда найдутся противники, ситуации, обстоятельства, которые вам окажутся не по зубам. Я ни раз убеждался в этом на собственной шкуре, поэтому меня не шокировала та ситуация, в которой я оказался. По собственной дурости, надо сказать.

Мне повезло прийти в себя в вонючей, темной камере, не содержащей даже положенного минимума удобств. Камеры заключения ведь для чего делают? Правильно, для того, чтобы содержать в них пленников различного калибра. А пленники они кто? Все верно - люди. А люди иногда хотят покушать и, как бы это помягче выразиться, сходить справить нужду. Обычно для этого предусматривали элементарные удобства, хотя бы в виде дырки в полу. Моя же камера представляла собой скорее небольшую пещеру, перегороженную железной решеткой, где не было ничего. Вообще ничего: ни дырки в полу, ни шконки, ни матраца, ни даже досок. Лишь холодный каменный пол, столь же холодные да вдобавок еще и сырые стены, и полное отсутствие освещения.

Неизвестные люди приволокли меня в сие гиблое место, бросили на произвол судьбы и даже не озаботились состоянием моего здоровья. Меня это, прямо скажем, опечалило. Настолько опечалило, что я готов был в любой момент осерчать. Да, иногда я бываю веселым и компанейским человеком, но годы, прожитые в местах постоянных боевых действий, сделали из меня сурового воина с мрачной рожей и чертовски невыносимым характером. Мое настроение готово было упасть настолько низко, насколько это вообще возможно. А чего вы от меня хотели? Голова страшно болела, тело саднило от многочисленных порезов, ссадин и ушибов; я оказался черт знает где, мне грозила перспектива смерти или рабства. В добавок ко всему, ощупав шею, я не нашел на ней ту самую флешку, из-за которой, собственно, и начались мои недавние злоключения. Ну, и чему мне было радоваться?

Пройдясь языком по зубам и деснам, я сплюнул на пол густую слюну. Во рту прочно обосновался горько-металлический привкус крови. Не слабо меня стукнуло. Интересно, это взрыв или надо мной уже успели поиздеваться наглые двуногие создания? Я глубоко вздохнул, попытался приподняться на ноги. Когда я пришел в сознание, то обнаружил себя лежащим на боку в позе эмбриона. Стоило подняться и размять затекшие конечности. Кроме того, продолжительный контакт средней части туловища с холодным полом отрицательным образом сказывался на внутренних органах. Конечно, я оказался в полном дерьме, но несмотря на это мне было не наплевать на свои почки.

Чертыхнувшись, я выпрямился. Встать в полный рост мне не удалось - мешал низкий свод пещеры, в которой меня заперли. Ну и ладно, мы не гордые. В конце концов, разминаться можно и лежа, главное знать как. Я знал. Я знал многое из того, что не положено было знать обычному человеку. Повращав кистями, согнув руки в локтях, я присел с десяток-другой раз, помассировал шею. Вскоре выяснилось, что у меня были сломаны мизинец и безымянный пальцы на левой руке. Поблагодарив организм за принудительное обезболивание, я попытался выпрямить их таким образом, чтобы они мне не сильно мешали в дальнейшем. Их боли я по-прежнему не чувствовал, а это означало, что я находился в приличных боевых кондициях.

Что ж, это, откровенно говоря, радовало. Оставалось дождаться плохих парней и спросить с них по первое число.

Как назло ждать пришлось довольно долго. В сознании каждого из нас присутствовали своеобразные биологические часы, просто у одних они были настроены чуточку лучше, чем у других. Мой внутренних хронометр точностью своей работы мог поспорить с изделиями выдающихся швейцарских мастеров. Прошло ровно сорок семь минут, прежде чем я уловил скрип отпираемой неподалеку металлической двери. Узкий коридор озарил тусклый свет масляной лампы, вырвав из тьмы несколько одиночных камер напротив меня. Я закрыл глаза, лег на пол и принял ту позу, в которой пребывал здесь, до тех пор, пока не пришел в сознание. Несколько камер, расположенных рядом, образовывали некое подобие тюремного блока. Я знал, что в моем блоке помимо меня находился еще один человек. Однако тюремщик остановился именно у моей решетки. Зазвенели ключи, раздались характерные звуки отпирания замка.

Я выжидал, словно тигр в засаде. Тут как на рыбалке, дернешь удочку чуть раньше, и рыбка сорвётся с крючка. Тюремщик вошел внутрь. Меня тут же обдало смесью запахов, в которой преобладали дешевый алкоголь и пот.

Пора, скомандовал я себе и совершил прыжок из положения лежа. Кулак левой руки врезался тюремщику в живот. Одновременно с этим моя правая рука захватила его за шею, и вместе с левой заключила его голову в удушающий замок. Я не собирался окончательно вырубать вошедшего, мне нужно было лишь немного придушить его, чтобы провести необходимый допрос. Тюремщик попытался высвободиться, начал трепыхаться, но я держал крепко. В своей время мне приходилось таким вот незамысловатым образом успокаивать ребят и посильнее.

Прошло десять секунд. Тело в моих руках обмякло, и я положил его на пол. Быстренько обшарив лежащего без сознания, я привел его в чувства хлесткими ударами по щекам. Когда тот открыл глаза, то первое, что он увидел, был экспроприированный у него нож, приставленный к его горлу. Выражение моего лица не сулило тюремщику ничего хорошего, поэтому в следующую минуту он охотно и подробно отвечал на мои вопросы, ни разу даже не подумав об обмане или сопротивлении.

Мне опять «повезло». Взрыв судна-разведчика все-таки достал меня, и местные обитатели, привлечённые кораблекрушением, выловили мое тело, пребывавшее по среди океана в бессознательном состоянии. Вот только они не спешили отвозить потерпевшего в больницу и всячески ему помогать. Вместо этого меня запихнули в сырую вонючую камеру и заперли тут, посреди пиратской базы. Видя, что я обладаю европейской внешностью, ко мне направили грамотного пирата, знающего английский. Он собирался отвести меня к какому-то По (я так и не понял, было ли это именем человека, его фамилией или кличкой), чтобы тот предметно со мной побеседовал. Пораскинув мозгами, я решил принять предложение тюремщика-полиглота, но на своих условиях. От него я узнал, что все ценные находки забирал себе местный царек – король пиратов Шао. Флешка безусловно относилась к категории ценных находок, в связи с чем я захотел увидеться со здешним начальством.

Но сначала мы отправились к По. Вдвоем с пиратом нам удалось без труда покинуть тюремный блок. Корсары, прямо скажем, поразили меня своей изобретательностью. Им удалось организовать свою базу (по крайней мере, ее часть) внутри огромной каверны, расположенной внутри массивного скального образования. Повсюду, куда хватало глаз, местные обитатели навели верёвочные мосты, построили леса, организовали некое подобие этажности, что придавало этому месту какую-то сказочную или даже первобытную красоту.

Я невольно залюбовался убранством пиратского дома, что едва не стоило мне головы. Действительно, европеец, свободно разгуливающий внутри убежища морских разбойников, выглядел в нем белой вороной. Мой «приятель», любезно согласившийся отвести меня к По, лишь добавлял всему этому контраст. Честь и хвала бандитам – они спохватились довольно быстро, и мне пришлось отбиваться тем, что попалось под руку.

К несчастью для пирата-полиглота, первым под мою руку попался именно он. Мне пришлось использовать его тело в качестве живого щита, когда из какого-то отнорка на меня выскочили сразу три разбойника, вооруженные кто чем. Один держал в руках старенький, видавший виды АК, другой – кольт 1911 и длиннющий мачете. Третий прихватил с собой допотопное ружье, но с такой близи его пушка могла причинить мне серьёзный ущерб. К счастью для меня, весь урон принял на себя мой проводник. Я пнул его в спину, резко сократил дистанцию, и обработал всех троих точными ударами ножа. Счастливого обладателя «Калашникова» я пощадил – мне нужен был проводник взамен старому, хотя я понятия не имел, говорил ли местный по-английски или нет.

Как назло, пират, попавшийся мне, языком Чарльза Диккенса не владел. Для любого другого бойца, оказавшегося на моем месте, это стало бы серьезной проблемой. Я же обладал некоторыми специфическими особенностями, которые позволили мне использовать этого неграмотного языка так, как я того хотел.

По пути к По мне пришлось еще пару раз вступить в короткие перестрелки. «Калашников» отработал как следует. Все-таки былинная надежность советского автомата поражала! Судите сами: какое еще массово выпускаемое стрелковое оружие способно было одинаково эффективно действовать в Арктике, в пустыне и в жаркой стране с убийственным уровнем влажности? Другого такого автомата я не знал, и сейчас был несказанно рад, что в моих руках находился именно АК.

«Рабочий кабинет» По располагался тремя уровнями ниже моих тюремных покоев и представлял собой, в общем-то, стандартную пещеру, которую обрабатывали чуть дольше и тщательнее тюремной камеры. Офис имел довольно ровные стены, кое-какой декор, шкаф, громаду старинного сейфа, т-образный стол с несколькими стульями по бокам, вполне респектабельное мягкое красное кресло и современный компьютер. За монитором восседал небольшого росточка лысый тип с большущей сигарой в зубах. Правую щеку хозяина кабинета украшал длинный шрам, начинавшийся у разреза губ и заканчивающийся у мочки уха.

Мое появление в этом кабинете было встречено немым вопросом со стороны хозяина. На губах пирата застыл немой вопрос из разряда: «что здесь происходит»? или «это еще кто такой»? Меня с самого детства учили вежливости, поэтому я предпочел представиться, едва мои глаза окинули скудное убранство офиса По. Чтобы свернуть человеку шею, нужно иметь не дюжую физическую силу, а еще знать, как это делается. Силой меня Бог (и люди в белых халатах) не обделили, со знанием так же проблем не возникло, поэтому вместо «добрый день» По пришлось довольствоваться хрустом шейных позвонков своего товарища. Тело пирата рухнуло на пол. В следующее мгновение нож, вылетевший из моей руки, угодил человеку с сигарой в зубах под левую ключицу.

По отбросило назад. Он едва не свалился с кресла. Никакого сопротивления мне он так и не оказал. Я подскочил к нему, несколько раз заехал по лицу, выбивая остатки спеси и доводя клиента до нужной кондиции, после чего начал допрос.

Естественно с пристрастием. Я уже не раз говорил, что меня хорошо учили, а я был способным учеником. В допросе пленного на поле боя, когда от качества информации и скорости ее добычи может зависеть очень многое, прежде всего важны эффективность и опыт того, кто этот самый допрос проводит. Дело в том, что допрашивать, скажем, американца, представителя племени «мамбу-мамбу», вчера слезшего с пальмы и взявшего в руки автомат, и какого-нибудь азиата - вещи совершенно разные. Я не стану вдаваться в подробности и рассказывать здесь никому не нужный теоретический курс по проведению форсированных допросов в условиях проведения боевой операции. Я просто прошу, чтобы мне поверили на слово. В свое время мне пришлось овладеть этой довольно сложной, содержащей уйму подводных камней, наукой, зато теперь я в полном праве мог называть себя экспертом по части допрашивания себе подобных.

Свет от лампы дневного освещения отразился на холодной поверхности клинка. Сталь с едва уловимым свистом рассекла воздух, и три пальца гражданина По улетели в угол комнаты. Крика не было - я не позволил, вовремя зажав пленнику рот. Затем я наскоро перевязал искалеченную руку; кончик ножа практически прикоснулся к дергающейся от нервного напряжения поверхности глаза.

По повезло - он говорил по-английски, и я начал задавать ему вопросы традиционным образом. Пират и не думал сопротивляться. Наука, которую я знал, была точна, как арифметика. Он много что успел мне поведать, этот корсар - гроза морей, любитель выпить, покурить травку, любитель маленьких девочек, мясник и садист по натуре. Негодяи, спящие и видящие себя истязателями беззащитных, боялись боли и унижения куда больше всех остальных. Я ловко сыграл на этом, узнав, где мне следует искать господина Шао, а потом без зазрения совести перерезал этому недочеловеку глотку.

Вытерев о лежащий рядом со мной труп испачканное кровью лезвие ножа, я вызвал перед своим внутренним взором объемную карту местности, воссозданную со слов только что убиенного, проложил маршрут до точки назначения, и отправился в путь, перед этим не забыв опустошить никому уже не нужный сейф. Оказалось, что По хранил в нем некоторые денежные сбережения, какие-то документы, в которых мне было лень разбираться, и австрийский «Глок» восемнадцатой модели с двумя дополнительными обоймами к нему. Прибарахлившись, мне пришлось некоторое время пережидать царящий в тюрьме хаос (По, оказывается, занимал в ней должность надзирателя), прежде чем я смог относительно без проблем выбраться наружу.

Такое примитивное архитектурное сооружение, коим являлась пиратская тюрьма, не содержало каких-то отдельных технических тоннелей, коммуникационных колодцев, коллекторов или чего-то подобного, но его создавали внутри природной каверны, а природа была горазда на сюрпризы. Вооружившись своими чувствами, а также информацией, которой со мной любезно поделился господин По, я воспользовался расщелинами и разломами в скальных образованиях и практически без единого выстрела покинул место своего недавнего заточения. Мне пришлось воспользоваться затопленными пещерами и галереями, через которые нельзя было проплыть, не имея соответствующего оборудования. У меня таковое отсутствовало, впрочем, мне это нисколько не помешало.

Выбравшись на поверхность, я обнаружил себя посреди прибрежных черных скал, поросших какой-то растительностью. Сориентировавшись на местности, я сделал вывод, что до цели мне оставалось протопать километров пять. Согласно данным, полученным от По, король пиратов решил обустроить свое логово внутри поросшего мхом истории старого авианосца времен второй мировой войны. В свое время плавучий аэродром получил несовместимые с жизнью повреждения, однако не затонул. Ему повезло найти свое упокоение на отмели, зарывшись в прибрежный песок. С тех пор некогда величественное судно ржавело, и в течение нескольких десятилетий его нутро заселили уже совсем другие люди. Эти, своего рода, тоже относились к морякам, правда предпочитали грабить и убивать на воде, работая исключительно на себя, а не на какое-то отдельно взятое государство.

Если я того не хочу, меня сложно обнаружить даже в относительно замкнутом пространстве. Чего уж говорить об открытой местности, поэтому не стоит удивляться, что я без особых хлопот добрался до гниющего корыта, некогда принадлежащего к классу тяжелых авианосцев японского императорского флота. Вопреки достаточно гнусному своему характеру, я всегда стремился минимизировать жертвы. Я не приветствовал убийства без особой на то необходимости.

С комфортом расположившись в тени могучей пальмы, что росла на возвышенности, я стал изучать систему обороны пиратского логова, и в скором времени сделал вывод, что местное бандформирование не отличалось ни умом, ни сообразительностью. Им казалось, что число решает все. Кроме того, у них присутствовала непоколебимая уверенность, что в их доме на них никто не станет нападать. Самоуверенность - всегда преступна, и я собирался им это доказать. Да, репутация свирепых охотников за добычей придавала пиратам некий вес и до поры до времени это срабатывало. Мне же на чью-то репутацию было решительно наплевать. Я некоторым образом знал, как она, порой, создавалась.

Проанализировав расположение постов наблюдения, маршруты патрулей и окружающую местность, в моей голове сам собой родился план проникновения на охраняемый объект. Бесшумной тенью скользнув в кусты, мне удалось подобраться к остову авианосца на довольно близкое расстояние, всего метров пятьдесят. Какое-то время мне пришлось выжидать благоприятного момента, но когда он настал, ничто не смогло помешать мне добраться до воды и без всякого шума погрузиться в нее с головой. Проникновение внутрь пиратской базы по суше я счел неоправданно рискованным, зато из-под воды меня, похоже, никто не жал.

Мой расчет полностью оправдался. Внутри пиратское логово выглядело точь-в-точь как и снаружи: ржавый метал, разваливающиеся лестницы, сорванные с петель двери и люки, положенные сквозь глубокие и не очень провалы доски, по которым можно было передвигаться, не опасаясь за свою жизнь. Относительно, разумеется.

Старый добрый «Калашников» разместился у меня за спиной. Я вооружился изъятым у По «Глоком» и ножом и начал восхождение. Как и любой застранец, Шао предпочел обустроить свои личные апартаменты на самом верху. Вообще, я давно уже заметил, что любой мало-мальски значимый начальник пытался разместиться как можно выше. Что это означало, я не знал - мои познания в психологии не были столь обширны. Возможно, таким образом он хотел подчеркнуть свою близость к небожителям.

Я едва заметно улыбнулся. Шао имел реальные шансы в скором времени очутиться на небесах, хотя с его-то послужным списком райские врата для него, скорее всего, оказались бы закрыты. Значит, не судьба. Я искренне надеялся, что король пиратов не слишком на меня обидеться. В конце концов, не каждый из нас получала то, что хотел.

Закрыв глаза, я представил себе внутреннее пространство некогда плавучего аэродрома. Конечно, я был опытным воином, настоящим профессионалом своего дела, но даже мне в одиночку было бы не под силу пробраться в самое сердце бандитского логова, минуя весь этот автоматно-пулеметный частокол.

Мне прежнему, но не мне нынешнему. В свое время у меня ушло достаточно много времени, чтобы привыкнуть к некоторым новым своим способностям. Столь долгая адаптация едва не стоила мне жизни, но, видимо, я оказался очень везучим сукиным сыном, поэтому и здравствую до сих пор. Очутившись внутри бывшего авианосца, я страстно желал, чтобы меня не видели, не замечали моих перемещений, моих действий. И меня действительно не видели. Почти. Я, все же, не был волшебником, и иногда мне приходилось браться за нож. К счастью, я прекрасно умел им владеть, и холодная сталь клинка разила без промаху.

Так и не выстрелив ни разу, мне удалось добраться до святая святых пиратского государства - обители господина Шао. Я ожидал увидеть утопающую в лоске громадную залу, по среди которой на величественном ложе в окружении десятка прекраснейших нимф возлежал бы черноволосый узкоглазый красавец. Жизнь, как всегда, избавила меня от лишних иллюзий. Нет, я был бы рад лицезреть и канонический образ пирата, с крюком вместо отрубленной кисти, с деревянным ножным протезом, с повязкой на глазу и говорящим попугаем на плече, но в реальности господин Шао не произвел на меня совершенно никакого впечатления. Его логово, кстати, тоже. Да, здесь присутствовали ковер, кое-какая мебель, довольно большая кровать, компьютер и ноутбук, валявшийся на стеклянном столике, на котором еще расположилась пузатая ваза с фруктами, но до роскоши какой-нибудь мегаяхты комнатушке Шао было так же далеко, как Земле до Туманности Андромеды. Сам же пиратский король имел довольно щуплое тельце, рост, едва переваливающий за отметку в сто семьдесят сантиметров, какое-то заморенное лицо, жиденькие усики, которые он старался носить стильно, и довольно редкие волосы.

Когда я вошел внутрь его жилища (без стука, естественно), Шао сидел на кровати, уткнувшись в ноутбук и играя (черт, в тот момент я не поверил своим глазам) в какую-то компьютерную игру. Он не пожелал отреагировать на мое внезапное появление, поэтому мне пришлось привлечь его внимание. Ненавижу, когда меня игнорируют, особенно в те моменты, когда я того не хочу. Поэтому я сделал ему больно. Резкий удар ногой вышвырнул с кровати чуть больше шестидесяти килограммов мяса. Шао со всего размаху приложился к стене, чудом не завалив шкаф с посудой и книгами.

Не давая пирату опомниться, я подскочил к распростертому на полу в странной скрюченной позе телу и добавил ему несколько раз кулаком по морде. Хрустнула скула, из разбитого носа на лицо брызнула кровь, но я не позволил Шао подать голос, зажав ему рот. Наскоро соорудив кляп из порванной простыни, я определив его по месту назначения, усадил пиратского короля на кровать и, погрозив тому ножом, уселся за его ноутбук. Я мог бы начать допрос в ту же секунду, но решил, чтобы мой новый пленник сам дошел до серьезности своего положения, проникся, так сказать, безвыходностью ситуации. Минуты две я бродил по папкам, разбросанным на рабочем столе миникомпьютера, после чего, не найдя ничего для себя интересного (дела пиратов меня не волновали), вынул тряпку изо рта Шао.

- Флешка, - сказал я всего одно слово, глядя обалдевшему пирату прямо в глаза.

В том, что корсар владел английским, у меня не было никаких сомнений.

- Флешка, - повторил я свой вопрос, и прислонил кончик лезвия ножа к кисти его руки. Я был готов вогнать нож ему в руку, но ответ Шао последовал незамедлительно.

- В столе, верхний ящик справа, - пролепетал пират.

Не спуская с него глаз, я нащупал нужный мне ящик и открыл его. Внутри обнаружились какие-то документы, пара исписанных блокнотов... и то, что я искал. Шао даже цепочку сохранил, при помощи которую накопитель памяти можно было носить на шее.

Флешка тут же заняла почетное место в одном из карманов моей одежды, а я не удержался и испытал на бедном несчастном пирате позаимствованный у По пистолет. Изделие австрийских оружейников не подкачало, и еще одним гадом на Земле стало меньше.

Я окинул придирчивым взглядом логово пиратского короля, собрался было покинуть его прелестную обитель и в это мгновение услышал приглушенный взрыв. Нет серию взрывов. Затем послышалась стрельба, крики. Что-то бухнуло в отдалении; мне почудился стрекот вертолетных лопастей.

И кто же это у нас такой смелый, решил напасть на пиратскую базу?

Я выскочил наружу, не особо заботясь о том, что меня могут заметить. Мне казалось, что бандитам было явно не до меня. И, в общем-то, правильно казалось. Мне хватило одно взгляда, чтобы понять, кто совершил нападение на морских разбойников. Вертолеты HH-60H, бойцы в черных водонепроницаемых костюмах, вооруженные штурмовыми винтовками немецкого производства.

Мне предстало сомнительное удовольствие наблюдать за действиями американского спецназа.

***

Типичная жилая многоэтажка в одном из городов-спутников на севере столицы Российской Империи утопала в зелени декоративных деревьев, нежась в последних на сегодняшний день лучах закатного солнца. Она располагалась на окраине жилого микрорайона и являла собой типичное строение современной имперской архитектуры. Многоквартирный дом для подданных Его Императорского Величества входил в единый архитектурный ансамбль высотных зданий, практически не отличавшихся друг от друга. Но, в отличие от подобного рода микрорайонов федеративной России, здесь, в Империи, каждый жилой кластер имел яркую, но не крикливую, не выделяющуюся чересчур, индивидуальность.

Мальцев остановился у одного иp подъездов жилого дома, поднял голову вверх. Свет в окне искомой им квартиры отсутствовал. Жилище пустовало.

Глубоко вздохнув, Алексей направился в подъезд. Он мог бы придумать более экстравагантный способ пробраться в чужую квартиру, но избрал более быстрый и традиционный вариант - вход через парадную дверь. Наличие камер видеонаблюдения и бдительного консьержа с тревожной кнопкой под столом его совершенно не волновало. Электроника имела особенность дохнуть в самый неподходящий на то момент, а люди... люди, порой, не видели ничего дальше своего носа.

Собственно, именно это и произошло. Консьерж - пенсионер лет шестидесяти, поджарый, крепкий, одетый в спортивный костюм с символом «Д» на груди - пялился в экран телевизора, не забывая изредка поглядывать на монитор, на который выводились сигналы с видеокамер. Внезапно изображение на компьютерном дисплее подернулось рябью, по нему пробежали помехи, затем монитор и вовсе отключился. Консьерж витиевато выругался, постучал по аппаратуре рукой и в тот же момент все пришло в норму. Пожурив сбойнувшую технику, дедок уселся в свое кресло и принялся заниматься положенными ему обязанностями, даже не заметив незваного гостя, который невидимкой вошел в парадную, сел в кабину лифта и поднялся на седьмой этаж. Дверь, закрывавшая квартирный блок, отпиралась обыкновенным ключом, однако для Мальцева это не стало серьезной преградой. Он с легкостью расправился и с электронным, и с механическим замками, в довершении не забыв про квартирную сигнализацию.

Войдя внутрь, Мальцев осмотрелся, принюхался, словно волк, вышедший на охоту. Едва уловимый аромат знакомых духов тронул его чуткий нюх. Нет сомнений, он не ошибся, правильно вычислив квартиру нужного ему человека. Да уж, кто-то в скором времени проклянет свой длинный язык. Воистину, болтун - находка для шпиона.

В ожидании встречи, Мальцев обосновался на кухне и позволил себе поставить разогреваться чайник. Металлический пузатый сосуд засвистел спустя пять минут, и Алексей выключил газ. Он открыл одну из верхних полок, достал оттуда сначала пакетик чая, затем заварочный чайник и две кружки. Заварив чай, он стал ждать, пока напиток не наберет положенную ему силу.

О приходе хозяина он узнал заранее, когда тот только еще входил в подъезд многоэтажки. Точнее, надо было бы сказать, хозяйки, поскольку в квартире проживала начальник медицинской службы части, где некогда служил (и до сих пор, кстати, числился) Алексей Мальцев, капитан Крайнова Ольга Вячеславовна.

Женщина поднялась на седьмой этаж, ни о чем не подозревая вошла в свою квартиру, кинула сумку на тумбочку, располагавшуюся у входной двери, и только после этого почувствовала неладное. Откровенно говоря, она бы и дальше пребывала в неведении, до тех пор, пока не столкнулась бы с незваным гостем нос к носу, если б Мальцев специально не захотел, чтобы его почувствовали. Госпожа Крайнова была отнюдь не простым офицером, поэтому не стоило удивляться наличию в ее дамской сумочки личного оружия. Самозарядный пистолет Сердюков словно бы сам собой прыгнул в руки Ольги Вячеславовны; женщина плавным, скользящим шагом сместилась из коридора сначала в одну комнату, затем в другую и, не обнаружив там никого, направилась на кухню. Спустя секунду она приметила силуэт чужака, сидящего в кромешной тьме в углу кухни. Капитан, не тратя времени на прицеливания, вскинула свое оружие, как вдруг фигура неизвестного скрылась из ее поля зрения, чтобы...

Чтобы в следующее мгновение объявиться вплотную рядом с ней, чуть справа. К чести Крайновой, она не растерялась и попыталась одолеть странного противника в рукопашном бою. Зарядив рукояткой пистолета по лицу, она попыталась добавить левой рукой, метя пальцами в глаза, и довершить комбинацию ударов сдвоенным выпадом коленей. Ольга Вячеславовна отлично владела приемами ближнего боя. В свое время у нее были прекрасные учителя, да и жизнь не раз заставляла сдавать капитана экстремально сложные экзамены. Она была совершенно уверена в том, что хотя бы один из ее ударов определенно достигнет цели, но этого не произошло. Ее противник без особых усилий уклонился от выпадов руками, ушел от ударов коленями, а затем, отскочив назад, включил свет на кухне.

- Тем, кто без спроса заявится к вам в квартиру, не позавидуешь, - ухмыльнулся Мальцев, отступая в сторону.

Женщина, не опуская пистолет, прошла вперед, цепким взглядом окинула пространство кухни.

- Мать твою, Мальцев, - выругалась она, - ты меня хочешь в могилу свести?

Парень указал на стол:

- Вообще-то, хотел предложить вам чай. Клянусь, ничего дурного у меня и в мыслях не было.

- Что-то слабо в это вериться, - возразила Ольга Вячеславовна. – Как ты узнал, где я живу? Как вообще ты сюда попал?

Мальцев сделал кивок в сторону стола.

- Давайте все же присядем, и я постараюсь объяснить, как докатился до жизни такой. Правда, не ждите от меня ответов на все вопросы. Я многое и сам не понимаю, поэтому хочу попросить у вас помощи.

- Помощи?- удивилась капитан. – У меня?

- Да у вас, - сказал Алексей, присаживаясь за стол. На грозное оружие в руках Крайновой он не обращал никакого внимания. – Видите ли, у меня слишком мало друзей, но, похоже, до черта врагов. Я не стремился их заводить, и хочу разобраться, как так получилось, что я начал интересовать буквально всех: от имперской безопасности до, похоже, самого Императора. – Он окинул взглядом фигуру женщины, положил руки на стол ладонями вверх. – Присядьте, Ольга Вячеславовна. Чтобы вам обо мне не наплели, я не стану причинять вам вреда. Я вообще не собираюсь вредить никому, кто относился или будет относиться ко мне доброжелательно.

- А к тем, кто не будет?- спросила Крайнова.

На лицо Мальцева легла маска задумчивости.

- Увидим, - сказал он.

Ольга Вячеславовна еще какое-то время раздумывала над своими дальнейшими действиями, потом медленным движением положила пистолет на край стола, присела. Разглядывая лицо парня словно в первый раз, она взяла чайник и налила напиток сначала гостю потом себе.

- Ну,- буркнула она, - слушаю тебя.

Мальцев взял чашку, сделал несколько неторопливых глотков и заговорил. Он старался не упустить ни одной детали и насытить свой рассказ, прежде всего, информационно, исключив из него малозначительные детали и лишние эмоции. Алексей поведал Ольге Вячеславовне о своем побеге из НИЦ «Белая Гора», о том, как освободил отца своей возлюбленной из лап американских диверсантов, о своих дальнейших злоключениях в специальном изоляторе КИБ, где к нему попытались применить нестандартные методы допроса. Некоторые фразы звучали фантастично. Его рассказ вообще звучал нереально, но Мальцев не собирался ничего выдумывать. Он хотел рассказать правду, такой, какой он ее видел.

Когда он закончил, кухню сковала тишина. Женщина несколько раз пыталась представить себе то, о чем услышала несколько минут назад, но ее фантазия отказывалась работать. Если б не прямые приказы сверху о проведении некоторых медицинских тестов с ефрейтором Мальцевым, которые она получила совсем недавно, еще до того, как все пошло наперекосяк, Крайнова ни за что бы не поверила словам Алексея. Но теперь… Теперь парню хотелось верить, но от этого на душе было еще тяжелее. До сего момента Ольге Вячеславовне казалось, что в ее жизни уже не появится ничего такого, чему она сможет по-настоящему удивиться, однако случай как всегда расставил все на свои места.

Мучимая дилеммой как поступить с молодым человеком, который нарушил чертову кучу законов, за что был объявлен в общеимперский розыск, она вдруг начала понимать, что впервые за много-много лет не знает, что делать. Жизнь не часто ее баловала, каждый раз подсовывая одну задачку, сложнее другой. Крайновой приходилось выбирать, и каждый раз выбор был жесток, но она его делала, скрипя сердцем, но делала, потому что всегда доверяла своей интуиции и голове. А что теперь? Женское сердце молчало, мыслить логически не получалось. И как быть? Как стоит поступить, чтобы не сделать еще хуже?

Как часто мы сталкиваемся с ситуациями, в которых не знаем, как поступить? Мы не знаем, у кого стоит спросить совета, потому что не видим людей, которые в нашем понимании могут оказаться более компетентными, чем мы сами. Если человек решает проблему, которую кому-то когда-то уж приходилось решать, у него обязательно появится вариант пойти проторенной тропой, изучить кем-то ранее накопленный опыт, чтобы применить его к решаемой здесь и сейчас задаче. Но что остается делать первопроходцу? На что ориентироваться, какими маяками пользоваться, как поступать? Стоит ли заняться всесторонним изучением возникшей проблемы, или же поставить все на самотек, доверившись удаче?

- Черт, Мальцев, ну и задал ты мне задачу, - хмуро проговорила Крайнова. Она откинулась на спинку стула, взъерошила свои густые-прегустые волосы, ничуть не стесняясь постороннего человека. – И так забот хватает, а тут еще ты нарисовался, друг ситный.

- Я не специально, - пожал плечами парень. – Обстоятельства.

И с этим невозможно было поспорить. Если сложить воедино рассказ Мальцева и некоторые другие источники информации, выходило, что каждый раз именно случай подталкивал Алексея к решительным действиям, что, в конечном счете, привело к… преображению парня, к его превращению в нечто, чему нельзя было дать разумного объяснения.

- Почему бы тебе не сдаться властям, не объяснить им все, - предложила Крайнова. – Возможно, наши ученые смогут разгадать твою тайну, и ты, наконец, получишь ответы, за которыми так отчаянно охотишься.

- И стать лабораторной крысой?- усмехнулся Мальцева – Нет, спасибо. С меня хватило малого, я не собираюсь подвергать себя всестороннему изучению на долгие годы вперед.

- Но самостоятельный поиск ключей к тайне твоего происхождения тоже может затянуться на годы, - попыталась возразить ему женщина. – Ты же понятия не имеешь, где искать.

Алексей криво усмехнулся и после недолгой паузы выдал:

- «Кроличья Нора».

Ольга Вячеславовна оторопело уставилась на него.

- Что? – спросила она, не понимая слов молодого человека.

- Я говорю «Кроличья Нора», - повторил Мальцев.

- И что это такое? Ты, вообще, о чем сейчас говоришь?

Алексей коротко пожал плечами.

- Честно? Понятия не имею. Это секретное место, наподобие «Белой Горы» - очередной НИЦ, находящийся в ведомстве УССИР. Я узнал о нем от Александра Григорьевича. Когда я ему рассказал о всех обстоятельствах своего побега из «Белой Горы», он сказал, что, возможно, часть ответов на мои вопросы можно будет отыскать там.

Женщина, совершенно сбитая с толку, обхватила ладонями лицо. Ее руки локтями уперлись в край стола.

- И ты знаешь, где искать эту нору?

- Есть координаты, - сказал Алексей. – Место находится в горах, недалеко от Телецкого озера. Путь не близкий, вот почему мне нужна помощь, и кроме вас, Ольга Вячеславовна, мне не к кому обратиться.

- А я-то чем тебе смогу помочь?

- Транспортом, разумеется. Мне на свои двоих не преодолеть все эти тысячи километров, во всяком случае не так быстро как того хотелось бы. Время – единственный ресурс, которого никогда ни у кого нет.

- Это точно, - кивнула Ольга Вячеславовна.

Крайнова медленно поднялась из-за стола, подошла к плите, включила конфорку, чтобы подогреть воду.

- Ты предлагаешь мне пойти на нарушение должностных полномочий и участвовать в сговоре с государственным преступником? – спросила она, стоя спиной к Мальцеву.

- Вы - рисковая баба, - усмехнулся Алексей. – Одним косяком больше, одним меньше. Можно подумать, вы никогда не преступали закон.

- Преступала, - тихо произнесла она. – Несколько раз, но всегда знала меру, и знала, почему я так поступаю, ради чего и ради кого.

- Боитесь гнева Его Величества? Трибунала?

- Боюсь, - кивнула та. – Не боятся только идиоты.

Мальцев тоже встал, подошел к окну. Окончательно стемнело. На небо взошла Луна. Полумесяц сиял ярко. Холодный его свет озарял ночную сторону Земли таинственным, мистическим серебром. Алексей смотрел на нее, и его глаза вдруг засияли подобно двум светодиодным лампочкам.

- Знаете, что Луну иногда называют солнцем мертвых.

Женщина резко обернулась, окинула фигуру парня настороженным взглядом.

- Слышала, - произнесла она задумчиво. – Ты это к чему?

Мальцев долго не отвечал, любуясь ночным пейзажем подмосковного города.

- Это я к вопросу ответственности за правильные или неправильные поступки, - сказал он, наконец. – Ведь то, что с точки зрения одних кажется неправильным и даже преступным, с точки зрения других вполне укладывается в рамки норм приличия и обыденности. Это, своего рода, конфликт антилопы и льва. Кто прав и кто виноват в том, что антилопе суждено умереть от когтей и зубов хищника? Природа? Бог? Дьявол? – Он еле заметно пожал плечами. На его лице заиграла едва заметная улыбка. – Я не знаю ответа на этот вопрос, зато знаю, что в этом точно не виноваты юристы, которые понавыдумывали кучу законов, якобы обеспечивающих жизнедеятельность человеческого социума. Именно юридические законы сковывают вас сейчас и мешают оказать мне помощь, потому что согласно им, я являюсь государственным преступником, подлежащим немедленному задержанию или устранению. – Он вздохнул, развернулся в пол оборота, и указал пальцем вверх. – А теперь вернемся к солнцу мертвых. Вы боитесь ответственности? Что ж, это логично. Вполне может статься, что вас отшлепают по заднице за помощь такому антисоциальному элементу, как я. Но что вы станете делать, если свидетелем ваших ошибок будут не люди, а вот эта Луна? Что вы сделаете, если людей не останется, и вам не перед кем будет держать ответ?

Засвистел пузатый чайник, сигнализируя, что вода внутри него начала закипать, однако Ольга Вячеславовна не обратила на это, казалось, никакого внимания. Она пристально смотрела на молодого человека, на первый взгляд несшего нескладную чушь.

- Что значит, не останется людей? – спросила Крайнова, уже успев обругать себя несколько раз за то, что вообще начала этот диалог. - О чем ты сейчас говоришь?

- Я говорю о том, что в скором времени может все измениться, - сказал Алексей, вновь повернувшись к окну. – Не станет государств, не станет людей. Города и поселки будут лежать в руинах: одни смоют гигантские волны, другие будут разрушены чудовищными землетрясениями. Там где раньше находились высочайшие горные вершины мира, разверзнется океан, а мир на несколько десятилетий погрузится в ледяной ад. Знакомая картина, не правда ли? Ядерная зима, всеобщий обмен ядерными ударами, с поправкой на современные технологии войны. Достойный конец для человечества, а? Как вы считаете?

Крайнова никак не считала. То, что она услышала в последние несколько минут, выводило ее из себя, заставляло задуматься о том, как бы поскорее избавиться от надоедливого и, безусловно, опасного собеседника.

Проформы ради, она спросила:

- С чего ты взял, что все может вот так вдруг сразу измениться?

- Птица на хвосте принесла, - усмехнулся Мальцев. – Птица высокого полета. Балашов намекнул, нехотя. Он, конечно же, не выдал мне государственную тайну, нет. Александр Григорьевич был и остается насквозь имперским человеком, верным своей Родине, идеалам и Императору до самого конца, до гробовой доски, но он всего лишь человек, а людям свойственно ошибаться. Что-то происходит, что-то грядет, и его это пугает, очень сильно пугает. Даже моя проблема занимает в голове Советника Императора по национальной безопасности и обороне меньшее место. Улавливаете масштаб событий?

Крайнова наконец-таки догадалась выключить конфорку. Чайник перестал свистеть, и на кухне воцарилась нереальная тишина. Капитан думала, размышляла над словами солдата, который еще совсем недавно казался ей обычным парнем, военнослужащим по призыву одной из частей Корпуса армейской пехоты.

По правде сказать, сами по себе слова Мальцева не произвели на Ольгу Вячеславовну никакого впечатления. И немудрено. Обсуждение на кухне обычной квартиры возможной проблемы ядерного апокалипсиса могло повергнуть в шок разве что впечатлительных бабушек, сутками напролет проводивших свое свободное время перед телевизором, или шайки алкашей, собравшихся у кого-то на дому распить очередные пол литра, хотя последним, как известно, море по колено да горы по плечу. Впрочем, в Российской Империи подобных компаний практически не осталось, а телевизор, хоть и не перестал быть все тем же «зомбоящиком», людей старался по возможности не пугать. Местные СМИ не стремились показывать все самые «горячие» новости, живописуя каждую подробность многочисленных трагедий, катастроф, терактов и массовых убийств. На просторах ВПРИ они выполняли, по сути, ту роль, которая закладывалась в них изначально, то есть массово информировали людей о том или ином событии, произошедшем в Империи или в мире. А вот плотность информации варьировалась в зависимости от событий и находилась под строгим надзором государства. Цензура действовала, и целевая аудитория новостей вряд ли имела возможность узнать о надвигающейся ядерной войне с простора голубого экрана.

Но что-то в словах Мальцева все же заставило женщину задуматься. Молодой человек лишь де-юре являлся солдатом срочной службы. На что он был способен, она не имела ни малейшего представления, но анализируя свои источники информации, предполагала, что на многое. Мог ли он располагать секретными сведениями, полученными от компетентных лиц? Равновероятно, что да и нет. Так как же стоило поступить в этой ситуации? Поверить парню, без спроса проникшему в квартиру, или послать его куда подальше? Кстати о квартире, как ему удалось миновать сигнализацию, вскрыть замки, пройти посты охраны?

В этот момент Мальцев резко развернулся и указал Крайновой на коридор, ведший в прихожую.

- Предупредите их, что с вами все в порядке, а я для них не представляю никакой опасности, во всяком случае, пока, иначе будет хуже.

Ольга Вячеславовна и с места не сдвинулась, во все глаза уставившись на парня. Ее словно парализовало. Она не могла пошевелить ни рукой, ни головой.

- Живее! – гаркнул Мальцев, и Крайнова почувствовала как начинает шевелиться против собственной воли.

Все то время пока она шагала по коридору в прихожую, открывала дверь сначала своей квартиры, затем квартирного блока, ей казалось, что ее словно кто-то дергает за ниточки. Каждый шаг, каждое движение рождались по приказу извне. Ею кто-то овладел, подчинил своей воле, и осознавать подобное было в высшей степени неприятно.

А еще осознавать свое полное бессилие. Бороться с внешним контролем не смог бы, пожалуй, никто. Воистину Мальцев обладал каким-то дьявольскими талантами. А к чему могла привести помощь такому существу?

Их было двое. Мужчины - крепкие, среднего роста, одетые в гражданское - излучали ауру уверенности, спокойствия, сосредоточенности и скрытой силы – те особые маркеры, по которым один профессионал войны мог отличить другого. Женщина уставилась на них, словно на пару привидений. Она знала, кто они такие, много раз видела прежде.

- Где? – одними губами спросил мужчина, извлекая из-под куртки штурмовой нож и «Гюрзу» с навинченным на ствол глушителем.

- На кухне, - тихим голосом произнесла женщина. – Он знает, что вы идете. Говорит, что не опасен, и что не причинит никому вреда.

- Увидим, - так же одними губами ответил ей спец.

Словно две тени, бойцы скользнули в квартиру. За ними словно сомнамбула зашла капитан Крайнова и закрыла дверь.

Специалисты цепкими глазами окинули интерьеры комнат, прихожей, словно прочувствовали окружающую их обстановку, пропустили ее сквозь себя.

- Добрый вечер, Сергей Сергеевич, - раздался с кухни уверенный в себе мужской голос. – Вы к нам то же на чай? Присаживайтесь. Давайте поговорим, прежде чем расчехлять стволы.

Чертыхнувшись, член экспертного военного совета Императора вынужден был согласиться.

Глава 7.

Расстановка сил.

Прицельный выстрел дуплетом разворотил голову ближайшего ко мне «тюленя», и я без опаски проскользнул в коридор. Можно было выдохнуть, но я не стал этого делать. Наспех сменив магазин, я, не оглядываясь, припустился по узкому бетонному лазу, идущему под уклон.

Мне удалось выбраться с разбитого японского авианосца, при этом крайние полчаса превратились для меня в один сплошной бой. Насмерть. Американцы оккупировали базу пиратов не просто многочисленными силами, а очень значительными. К операции привлекли штурмовые и транспортные вертолеты, машины десанта и прорву народа в черном. Я не сомневался, что звездно-полосатые могли бы и авиацию задействовать, если б им очень приспичило. Однако в их планы не входило полное уничтожение пиратской базы. Точнее, в официальные планы. Нельзя просто так высадиться на какой-то там остров посреди океана и размазать по нему всех негодяев, даже если они действительно того заслуживают. Во-первых, это вызовет недовольный ропот в мировом сообществе, во-вторых, в след за американским актом агрессии уже наши флоты возьмут да и нападут на какой-нибудь другой остров, чтобы элементарным образом припугнуть обнаглевших янки. Поэтому наряду с действительной задачей, стоящей перед адмиралом Бёрдом, его люди выполняли и официальную, то есть ту, согласно которой потом американские дипломаты будут отбрехиваться в международных инстанциях. Согласно ней, бравые сыны Америки должны были раз и навсегда изничтожить пиратство в этом регионе мирового океана, причем сделать это так, чтобы всем остальным морским (и сухопутным, кстати, тоже) разбойникам стало понятно, что становиться на скользкую тропу грабежей, убийств и государственного шантажа отныне и впредь будет не безопасно. Однако согласно главной задаче морскому спецназу США был отдан приказ завладеть информацией особой важности, хранившейся на флеш-накопителе, который болтался у меня на шее, чему я, прямо скажем, не был рад. Я, конечно, считаю себя достаточно крутым солдатом, но тягаться со всей мощью флота США было бы с моей стороны верхом идиотизма. Для того чтобы избежать лишних боестолкновений с заокеанскими тюленями, мне пришлось спешно преобразиться в местного, смешаться с толпой бандитов, дерущихся за свою жизнь и попытаться улизнуть незаметно для окружающих.

И поначалу мой план сработал. Если в горячке боя нацепить на себя шмотки противника и действовать как они, эффект от столь наглого тактического маневра может превзойти все ожидания. Это только в американских компьютерных стрелялках существовали маркеры целей, которые помечали своих и чужих, даже если эти чужие сидели через три стены от игрока где-нибудь в подвале. В реальности такого, естественно, не существовало, поэтому в горячке боя пули от своих, порой, прилетали едва ли не чаще, чем от противника. Вот и спецназ США вынужден был страдать от собственных бойцов куда чаще, чем от необученных пиратов. Особенно когда один из «необученных» представлял собой такого злостного и коварного типа как я.

Я умело пользовался особенностью рельефа, местностью и той суматохой, которую сами же спецназовцы и создали, с апломбом высадившись на пиратскую базу. По началу мне вообще не пришлось в кого-то прицельно палить – за меня все делали окружающие. Мне же только нужно было их грамотно сталкивать между собой лбами, что я блестяще и проделывал. Но вот потом, когда живого народа на острове поубавилось, а порядка в действиях атакующих стало в разы больше, у меня начались проблемы.

Боевые пары и четверки все чаще и чаще стали выходить на меня прямо в лоб, и мои хитроумные маневры перестали работать. Все чаще приходилось пользоваться своим оружием, и до поры до времени автоматическая винтовка и пистолет выручали. Стрелял я куда лучше головорезов Дяди Сэма, да и соображал быстрее, что позволяло мне до некоторых пор оставаться гадким призраком, портящим янки праздник. Но спустя час с небольшим с момента атаки на пиратскую базу за меня действительно взялись всерьез, причем поначалу действия морских котиков меня, прямо скажу, поставили в тупик. Непосредственно в самом бою мне по-прежнему не было равных, но «тактика потеряшки», как я ее называл, перестала приносить пользу. Иными словами, как бы я не прятался, в какой укромный угол не забивался, меня довольно быстро находили. И если сначала мои рефлексы худо бедно помогали справляться с ситуацией, то в крайний раз лишь наличие на моей шее ценного груза не позволило американцам закидать меня гранатами.

Вовремя я спохватился и понял, что меня ведут, точнее не меня, а флешку, которая, скорее всего, была снабжена неким маячком. Я спешно нашел неглубокую расщелину и страстно пожелал, чтобы у меня оказалось достаточное количество времени для изучения информационного накопителя, однако трюки со временем мне давались крайне туго, поэтому мой маневр вновь не удался. Мне пришлось с боем прорываться сквозь толпу агрессивно настроенных и хорошо вооруженных товарищей, что окончательно убило мое настроение. Я стал злым и очень жестоким, что неминуемо отразилось на преследователях. Они потеряли, по меньшей мере, два с половиной взвода, прежде чем им удалось загнать меня в ловушку.

Это как им казалось. На самом деле это я завел их в нее. Видите ли, мне надоело воевать на открытой и полуоткрытой местности, и я решил перенести бой в глухие катакомбы береговой батареи времен второй мировой. Деловитые пираты и ее неплохо обустроили, а посему здешние коллекторы, коридоры, галереи, залы и тупики можно было использовать по назначению. Чем я с удовольствием и занялся.

Не сказать, что гонять американский спецназ по железобетонному лабиринту мне нравилось больше. Просто это легче, когда твоему противнику не достает маневра, когда ты чувствуешь, что он тебя опасается и путается в бесконечной веренице помещений. Я на любой местности - в джунглях, в песках, в горах и под землей – чувствую себя как рыба в воде и ориентируюсь там словно местный, а вот о янки такого сказать было нельзя, и они все чаще и чаще стали допускать ошибки. К тому же сказывались неоправданно высокие потери, к которым тюлени оказались попросту не готовы. И в этом не было их вины. Эти парни прошли суровую школу, они были мастеровитыми солдатами и хорошими специалистами, но никто из них не имел опыта потерь своих боевых товарищей, тем более в таком количестве. Спецназовцы надломились, прежде всего, психологически, и когда я это почувствовал, то ударил в полную силу.

Да, я кровожадный, злостный тип, и я об этом уже неоднократно говорил. Я не признаю никаких конвенций и в процессе боя не имею никаких морально-этических ограничений. Для меня на первом месте значится эффективность и уже потом все остальное. Поэтому я не чураюсь пользоваться некоторыми своими преимуществами, недоступными моим противникам.

В конечном счете, это позволило выиграть мне то количество времени, которое понадобилось, чтобы изучить флешку. Как я и предполагал, под внешним корпусом наряду со стандартной технологической начинкой, аккумулирующей информацию, имелся небольшой передатчик. Я тщательнейшим образом осмотрел это высокотехнологичное устройство, но, не заметив никаких буквенно-цифровых обозначений, не смог прийти к выводу, где, когда и кем было создана флешка. Радовало одно: я наконец-то добрался до надоедливого маячка и аккуратными движениями попытался отсоединить его от накопителя. Не получилось. Похоже, маячок был впаян в саму память, и я рисковал повредить записанную на ней информацию. Пришлось воспользоваться варварскими методами, и раздавить передатчик прямо там, где он находился.

Спустя какое-то временя я понял, что мои действия привели к определенным результатам. Немногочисленный уже спецназ ВМС США словно бы ослеп, и теперь элитные бойцы Америки из загонщиков резко переквалифицировались в дичь. Злорадно усмехаясь, я принялся подчищать концы. Всегда предпочитал нападать, нежели бегать и прятаться, хотя и то и другое у меня прекрасно получалось.

Я вновь убивал. Я убивал издалека и в ближнем бою, руками, ногами и ножом, при помощи пистолета и автоматической винтовки, сооружая ловушки и устраивая засады. Это было похоже на своеобразный мастер-класс для профессионалов, каждый участник которого платил чрезвычайно высокую цену, чтобы приобрести сомнительный опыт. Не могу сказать, что испытывал определенное удовольствие, чувствуя, как мой противник мечется от безысходности. Я честно старался стать мирным человеком, забыть кровь, боль и войну, забыть убийства и прошлое, но меня вынудили вспомнить свое ремесло, а за все в этой жизни нужно платить. За свинское ко мне отношение – тем более.

И они платили. Я собирал кровавую жатву и готов был собирать ее денно и нощно, но в какой-то момент силы военно-морского спецназа США иссякли, и они начали отступать. Я не стал их преследовать. Зачем? Мне это не принесло бы никакой выгоды. Текущую задачу я выполнил, а на горизонте уже маячила следующая.

Флешка. Я повертел в пальцах миниатюрное устройство, разглядывая его в плотном потоке света от тактического фонаря. Кто и зачем создал этот накопитель? Какая информация на нем хранилась, если за ним охотились такие силы?

Во всем этом мне надлежало разобраться в самое ближайшее время.

Я любил тайны. Еще больше я любил их разгадывать.

***

- Меня кто-нибудь искал? - спросил Балашов, проходя мимо своего адъютанта.

- Никак нет, - Александр Григорьевич, - у меня звонки не зафиксированы.

Советник Императора молча кивнул и прошествовал в свой рабочий кабинет.

Нескольких минут ему хватило, чтобы прийти в себя, с комфортом расположиться в кресле и приступить к делам, коих никогда не становилось меньше.

Из своего дипломата он извлек планшет, включил электронное устройство, и пока оно приходило в себя, Александр Григорьевич запросил самую свежую оперативную сводку. Пиликнул планшет, сигнализируя об окончательном переходе устройства из спящего состояния в рабочий режим. Балашов внимательными глазами прошелся по помещению, немного задержавшись на больших арочных окнах, задернутых массивными шторами. Сквозь них в кабинет пробивался слабый свет, но Александр Григорьевич настолько привык работать при включенных лампах, что никогда не открывал окна полностью.

- Меж тем, через две недели май, - пробубнил себе под нос Советник Императора, с задумчивым видом потирая подбородок.

Время летело незаметно. Прошла зима, необычайно морозная и снежная, а грядущее лето грозило выдаться жарким и засушливым. И не без сюрпризов, преимущественно неприятных. Балашов устало вздохнул, взял в руки планшет и кликнул на иконку входящего сообщения. По защищенному каналу связи на его электронное устройство был скинут пакет данных, содержащий информацию о крайних событиях, произошедших в мире. Донесения разведки, выводы аналитиков, выжимки с газетных полос и новостных интеренет-порталов, прошедших тщательное фильтрование на предмет дезинформации и откровенной «желтизны» - Александра Григорьевича интересовало буквально все, потому что он не пренебрегал мелочами, даже самыми незначительными. Годы работы на различных ответственных государственных постах научили его, что человек лишь тогда мог держать все под полным контролем, когда имел перед своими глазами всеобъемлющее информационное поле, а это означало всестороннее изучение абсолютно всех проблем, событий и фактов.

Первым пунктом шла выдержка из отчетов аналитиков ГРУ и КИБ, касающаяся недавних широкомасштабных учений стран НАТО. Грандиозные военно-морские маневры проводились в течение крайних двух недель и затрагивали всю Западную и часть Восточной Европы, Скандинавию, Средиземноморье и часть Атлантики. Согласно официальной легенде учений страны военного альянса отрабатывали взаимодействие в условиях нападения на Европу со стороны «некоего вооруженного формирования, располагающегося на территории современной Украины, Молдавии и Республики Беларусь». Что же это за формирование такое, имеющее, опять же по легенде, в своем распоряжении перспективную фронтовую и истребительную авиацию, мелко и среднетонажный боевой флот, оснащенный самыми современными кораблями и вооружением (в том числе и гиперзвуковыми крылатыми ракетами), а так же оперативно-тактические ракетные комплексы, дипломатически умалчивалось, но всем, кто способен был видеть дальше собственного носа, было понятно, что во противники опять записали Российскую Империю и ее армию. Доблестные вооруженные силы свободного демократического мира во главе с США не зная усталости, с высоко поднятой головой, героически боролись с проклятыми агрессорами, вероломно напавшими на мирные, свободные земли цивилизованных народов, ежедневно сокрушая «варваров» на море, на суше и в воздухе. Согласно данным разведки, коалиция войск использовала передовое, но не секретное вооружение, в том числе гиперзвуковое и кинетическое, основанное на разгоне снаряда при помощи мощных электромагнитных полей. Воздух над странами Европы расчерчивали истребители, фронтовые и стратегические бомбардировщики, в том числе и беспилотные, а землю топтало рекордное за последнее время число солдат, входящих в сухопутные войска НАТО. Согласно официальным данным, все задачи, стоящие перед командованием учений, были выполнены в точности и в срок. Условного противника удалось наголову разбить по всем фронтам и изгнать его на исходные позиции, которые, впрочем, никто атаковать так и не стал. Еще бы, столь вопиющую наглость не вытерпело бы ни одно уважающее себя государство, а уж Российская Империя - тем более. Многочисленная армия агрессора, проводящая непонятно какие учения у самых границ Родины, подлежала немедленному выдворению на безопасное расстояние.

Тем не менее, аналитики все как один заявляли следующее: оценивая тактические, оперативно-тактические и общие стратегические действия отдельных подразделений армий стран участниц альянса, морских и воздушных соединений, а так же маневры более крупных вооруженных формирований, удалось выявить тенденцию к подготовке крупномасштабной провокации на западной, юго-западной и северо-западной границах ВПРИ вплоть до военного вторжения на территорию России. Ждать часа «Х» оставалось совсем не долго, по самым оптимистичным прогнозам месяцев шесть, в связи с чем Генеральным штабом ВС ВПРИ в ближайшие часы должен был быть выработан подробнейший прогноз действий противника в случае его нападения на суверенные территории Империи и план противодействия вооруженным захватчикам. Александр Григорьевич не сомневался, что максимум через восемь-десять часов он будет околачивать порог приемной Его Императорского Величества и давать монарху экспертную оценку и консультации касательно первых набросков этого самого плана. А раз так, надлежало как можно быстрее ознакомиться с сухими цифрами и выводами аналитиков, сделанных во время крайних военных учений стран НАТО.

Балашов глубоко вздохнул, изучая доклад. Мощь коалиции, что греха таить, впечатляла. Крайние учения выдались с размахом и на славу. Сто тысяч солдат, двести единиц надводных и подводных кораблей, триста самолетов, две тысячи единиц всевозможной бронетехники - масштаб пугал и заставлял задуматься. Имперская пропаганда сколь угодно много могла трещать о непревзойденности русского оружия, о бесстрашии солдат, защищающих суверенитет величайшей страны на свете и жизнь обожаемого всеми монарха, но Александр Григорьевич простым гражданином не был, посему знал реальную расстановку сил. Да, и технически, и морально Российская Империя в военном и экономическом плане находилась впереди других держав и даже супердержав, но крупномасштабная война стоила бы России огромных потерь, как впрочем, и другим гипотетическим участникам конфликта. Третьей мировой никто не хотел. Взаимный обмен ядерными ударами (без учета секретных военных технологий) гарантированно уничтожал современную цивилизацию и отбрасывал постапокалиптическое человечество в средние века, если не дальше. Это не могли не понимать за океаном, а следовательно, станы НАТО во главе с США, коль скоро уж они задумали агрессию простив ВПРИ, должны были действовать гораздо тоньше. Именно эти тонкости он - Советник Императора по вопросам национальной безопасности и обороны - обязан был предусмотреть и выработать свой собственный контрплан, позволявший свести эффект от вероятных действий противника к нулю.

И это как минимум. Зная крутой нрав государя Императора, Скобрев наверняка потребует от него план нанесения удара возмездия. И вот с этим дела будут обстоять еще хуже. При просчете оборонной стратегии есть хотя бы базис, от которого следует отталкиваться, но в каком состоянии будет пребывать Империя после отражения атак потенциального противника? Что станет со страной, по территории которой практически наверняка будет совершен массированный ядерный удар? А что если дело дойдет до применения тектонического и климатического оружия? А как насчет биологического? Его тоже нельзя списывать со счетов.

Поморщившись словно от внезапной вспышки боли, Александр Григорьевич создал текстовый документ, куда счел нужным занести возникшие в его голове мысли, заметки и конструктивные предложения. Без них будущая оборонная стратегия наверняка не сможет увидеть свет, а если даже и сможет, будет недоработанной и ущербной.

Посвятив разбору учений НАТО еще немного времени, Балашов переключился на следующую тему. Касалась она отчетов о работе управления контрразведки КИБ и содержала, преимущественно, сухую статистику деятельности оного. Советнику Императора достаточно было бегло пробежать глазами секретный текст, чтобы уловить неприятную тенденцию: за прошедшие с начала семнадцатого года месяцы разведывательная активность ведущих мировых держав на территории Российской Империи увеличилась в разы. Контрразведка сообщала о восемнадцати попытках нелегальной разведывательной деятельности на территории ВПРИ преимущественно вблизи объектов, имеющих для российского государства стратегическое военное или экономическое значение. Так силами специальных подразделений КИБ были предотвращены диверсии на космодроме «Восточный», в Государственном Центре Ядерных Исследований, а так же на Большом Коллайдере. В пяти ведущих научно-производственных объединениях были предотвращены попытки вывоза за рубеж сверхсекретной конструкторской документации, вскрыта и обезврежена китайская разведывательная сеть, целью которой являлось внедрение шпионов в штат сотрудников НИЦ «Кроличья Нора». В самой структуре УССИР тоже было не спокойной. В шпионской деятельности удалось разоблачить пятерых сотрудников управления и еще семерых пришлось подсадить на оперативную игру, сливая через них дезинформацию, что могло считаться успехом. Балашов, прочтя эти строфы, невольно хмыкнул, вспоминая изречение одного своего знакомого, еще по предыдущему месту работы. «Противостояние разведки и контрразведки, - говорил он, - это как игра в керлинг. Вроде бы получить одно очко - это хорошо, но всегда приятней обыграть противника сразу на два, а то и три очка». Да, Александр Григорьевич вынужден был с ним согласиться. Когда удавалось накрыть шпионскую сеть, это всегда считалось успехом контрразведчиков, но на всяких разных закрытых заседаниях нет-нет да и проскальзывали фразы, что, мол, хорошо бы было в тот раз не рушить шпионскую организацию, а заставить ее работать на себя. Это, мол, считалось истинной вершиной контрразведывательного искусства. Ломать, как известно, не строить.

Погрузившись на некоторое время в воспоминания, Балашов вынужден был вернуться в суровую реальность. Его пальцы замелькали над виртуальной клавиатурой планшета, набивая в текстовом файле один тезис за другим. Как говорил герой одного советского мультфильма: «это жу-жу-жу неспроста». Кипучая разведывательная деятельность являлась косвенным свидетельством готовящейся агрессии. Страны НАТО решили, что именно сейчас наступил подходящий момент, чтобы свалить русского медведя. Китайцы при этом как всегда попытаются наловить рыбу в мутной воде. А ведь еще нельзя списывать со счетов Лигу Исламских Государств. Нерожденный Халифат ненавидел всех, кто его окружал, при этом не стоило забывать на чьи деньги в свое время он был вскормлен.

Короче, одни проблемы, которые, тем не менее, надо решать, и делать это как можно скорее. Время не принадлежало к категории возобновляемых ресурсов и имело свойство незаметно и безвозвратно утекать.

Закрыв документ, Советник Императора развернул на экране планшета следующий. Новая тема, которую ему любезно предоставили в пользование, содержала отчеты по линии разведки о проделанной за месяц работе. Сюда включались буквально все виды разведдеятельности: от агентурной, до экономической и стратегической. Сотрудники КИБ и ГРУ как всегда трудились в поте лица, чтобы добыть секреты и государственные тайны ведущих держав мира. Копаться в чужом белье, изучать скелеты, спрятанные в шкафах от Вашингтона до Пекина, было забавно, но, в то же время, весьма пугающе. Потому что никогда не знаешь с чем придется столкнуться, изучая тот или иной отчет управления внешней разведки.

Первое, что заставило Александра Григорьевича серьезно насторожиться, это сообщение о том, что американцы независимо от китайцев и русских проводят программу, схожую с программой «Зеркало». Сей факт несказанно огорчил господина Советника, однако не шокировал его. Глупо было полагать, что супердержавы не занимались разработкой новейшего биологического оружия, тем более в столь неспокойное для всех время. Занимались, и очень даже успешно, насколько свидетельствовали разведывательные донесения. Балашов предполагал, что в этой области Российская Империя находилась впереди планеты всей. Ан нет, если программа «Зеркало» и шла в авангарде, то совсем немного.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: