Трилогия Трауна-I: Наследник Империи 18 страница

В пятне света стоял ворнскр: когти роют мягкую землю, жесткий хвост вытянут и еле заметно двигается вверх-вниз. На свет зверь не обращал внимания, гораздо больше интересуясь Скайуокером.

Мара позволила ворнскру сделать два шага, а потом выстрелила зверю в голову.

Хищник рухнул на землю, хвост разок дернулся, потом тоже обмяк. Мара посветила во все стороны, затем вновь пригасила фонарь.

— Что бы мы делали без сенсоров твоего дроида? — саркастически сказала она в относительной темноте.

— Ну, без него я бы даже не узнал, что меня сожрало, — признался Скайуокер. — Спасибо.

— Забудь.

Последовало короткое молчание.

— А ворнскры Каррде принадлежат к другому виду? — поинтересовался Скайуокер. — Или им хвосты обрезали?

Надо же. Немногие, глядя в раззявленную пасть ворнскра, заметят его хвост.

— Купировали, — поправила Мара. — Они хвостами пользуются точно хлыстами. Жутко больно, да и колючки на них ядовитые. Поначалу Каррде просто не хотел, чтобы его люди ходили все исхлестанные, а потом случайно выяснилось, что после купирования хвоста ворнскры не так агрессивны.

— Такие домашние, — согласился Скайуокер. — Даже дружелюбные.

Кто бы говорил! Мара вспомнила, как Штурм с Натиском рычали на Скайуокера. Да и сейчас дикий ворнскр направился прямиком к нему, проигнорировав ее присутствие. Совпадение?

— Они милашки, — произнесла Мара вслух. — Каррде даже думал продавать их в качестве охранников. Просто не было случая изучить рынок.

— Передай ему, что буду только рад порекламировать товар, — сухо сказал Скайуокер. — Смотреть ворнскру в зубы захочет не каждый.

Мара криво усмехнулась.

— Привыкай. До опушки путь долгий.

— Я знаю, — Скайуокер снова улегся. — К счастью, ты здорово стреляешь.

Он замолчал. Наверное, собрался уснуть, и наверное, предположил, что она сделает то же самое.

Помечтай, злорадно хмыкнула Мара про себя.

Порывшись в карманах, она отыскала стимуляторы, прихваченные из корабельной аптечки. Размеренное течение жизни со временем приводит к смерти, но сон в пяти шагах от заклятого врага значительно укорачивает время жизни.

Зажав трубочку с таблетками в ладони, Мара хмуро смотрела на Скайуокера — дыхание ровное, глаза закрыты, лицо расслаблено, не напряжено. Странно, потому что если у кого и есть причины тревожиться, так это у него. Лишенный всех своих джедайских фокусов силой исаламири, заблудившийся в лесу на планете, ни названия, ни координат которой даже не знал толком, плюс имперцы, ворнскры и Мара Джейд, которые вот-вот устроят свалку за привилегию убить его, да Скайуокер имел полное право сидеть с широко раскрытыми глазами и успокаивать разгулявшийся адреналин!

Может быть, он хочет одурачить ее? Надеется, что Мара потеряет бдительность. Лично она попыталась бы провернуть именно этот фокус.

Может быть, в этом парне есть что-то еще, что она не разглядела? Что-то больше, чем имя, полученное от отца, положение, полученное от сестры, и целый ворох джедайских трюков?

Мара упрямо сжала губы, провела пальцем по рукояти светового меча, висевшего на ее поясе. Да, конечно, было кое-что еще. Что бы там ни произошло в итоге — том жутком, стирающем жизнь итоге, — никакой джедайский выкрутас ему бы не помог. Должно быть что-то еще. И она обязана выяснить, что именно, пока не пришло время его собственной смерти.

Мара вытряхнула из трубочки пилюлю и проглотила; по телу словно пробежала освежающая электрическая волна. Нет, ворнскрам Люк Скайуокер не достается. И ни один имперец не дотронется до него даже кончиком пальца. Когда придет время, она лично убьет его. Это ее право, ее привилегия и долг.

Пристроившись поудобнее, Мара Джейд приготовилась ждать, когда кончится ночь.

* * *

Звуки ночного леса смешивались с легким гулом цивилизации из здания за спиной. Каррде отхлебнул из кружки, уставившись в черноту. Усталость наваливалась на него, раньше он редко так выматывался.

Один день, и вся его жизнь перевернулась.

Лежащий возле него Натиск поднял голову.

— Кто-то идет? — спросил его Каррде. К ним приближалась неясная фигура, едва видимая в свете звезд.

— Каррде? — негромко окликнул его из темноты голос Авеса.

— Я здесь. Найди себе стул и садись.

— Обойдусь, — Авес сел возле Тэлона на землю и скрестил ноги. — Все равно я собрался возвращаться в централ.

— Таинственное послание?

— Ага. О чем только думала Мара?

— Понятия не имею, — признался Каррде. — Наверное, о чем-нибудь умном.

— Вероятно. Надеюсь, что мы окажемся настолько же умны и сумеем расшифровать.

Каррде кивнул.

— Как там Соло и Калриссиан? Нормально устроились?

— Вернулись к себе на корабль. По-моему, они нам не доверяют.

— Я бы удивился, если бы было по-другому, — Каррде протянул руку и погладил Натиска по голове; ворнскр постучал хвостом. — Может, нам удасться их переубедить, если завтра мы отдадим им файлы Скайуокера.

— Ага. А мы на их стороне?

Каррде надул губы.

— Вообще-то у нас выбора нет, друг мой Авес. Они — наши гости.

Авес хрюкнул.

— Гранд-адмирал едва ли будет плясать от счастья. Если узнает…

Каррде равнодушно пожал плечами.

— Они наши гости, — повторил он.

В темноте было плохо видно, поэтому он скорее почувствовал, чем увидел, что Авес в ответ тоже пожимает плечами. Авес, по крайней мере, понимает обязанности хозяина. В отличие от Мары, которая спит и видит улетающий прочь отсюда «Тысячелетний сокол».

Следовало послушать ее. Действительно — следовало.

— Я хочу, чтобы ты завтра утром организовал поисковую партию. Скорее всего, ничего из этого не получится, но попробовать стоит.

— Ладно. А не следует ли поинтересоваться мнением имперцев по этому поводу?

Каррде состроил гримасу — сам себе.

— Сомневаюсь, что они продолжат поиски. Тот кораблик, что отвалил от Звёздного разрушителя, подозрительно напоминает десантный бот со снятым вооружением. Полагаю, они обоснуются в Хиллиарде и станут ждать, когда Мара со Скайуокером пожалуют к ним прямо в лапы.

— Звучит разумно, — сказал Авес. — А что, если мы не обнаружим их раньше?

— Тогда, видимо, нам придется отбить их у штурмовиков. Думаю, ты наберешь команду и для этого случая.

Авес негромко фыркнул.

— Легче сделать, чем сказать. Я тут перебросился парой фраз с ребятами и могу сказать, что настроения в лагере еще те… Герои Альянса и все такое. И еще парням пришло в голову, что так они вернут часть долга за избавление Галактики от этого выродка Джаббы.

— Я знаю, — мрачно сказал Каррде. — И весь их чрезмерный энтузиазм может нам выйти боком. Потому что если мы не сумеем вырвать Скайуокера из имперских когтей, н-ну что ж, значит, он не должен достаться им живым.

Тень рядом с ним долго молчала.

— Ясно, — в конце концов еле слышно проворчал Авес. — Почему мне кажется, что Траун именно этого от нас ждет? Он нас подозревает, знаешь ли…

— Подозрением больше, подозрением меньше, а доказательства отсутствуют, — напомнил ему Каррде. — А если мы не сможем перехватить этих парней, пока они бродят по лесу, то у нас другого выхода не будет.

Авес покачал головой:

— Мне это не нравится.

— Думаешь, мне нравится? Но нам нужно подготовиться к любому повороту судьбы.

— Понял.

Какое-то время Авес сидел в молчании. Затем встал, озабоченно вздохнув.

— Пойду-ка посмотрю, как там у Гента дела. Вдруг он продвинулся в расшифровке?

— А после заваливайся на боковую. Завтра у нас трудный день.

— Ладно. Спокойной ночи.

Авес ушел, и вновь воздух наполнили ночные шорохи. Звуки, означавшие так много для существ, которые их производили, но абсолютно не значащие для Тэлона.

Бессмысленные…

Каррде устало тряхнул головой. И все-таки, что Мара пыталась сказать, послав это путанное сообщение? Может быть, что-то простое — настолько, что ни он, ни кто другой здесь не способны расшифровать?

Или дама в конце концов перехитрила сама себя?

Где-то вдалеке в ночи заурчал ворнскр. Лежащий возле кресла Натиск поднял голову.

— Твой дружок? — ласково спросил у него Каррде, слушая, как ручной ворнскр эхом отозвался на зов дикого. И Штурм, и Натиск раньше тоже были дикарями.

Как и Мара, когда он подобрал ее. Интересно, можно ли ее приручить?

Интересно, сможет ли она приручиться и не надо ли ей для этого сначала, убить Скайуокера?

Урчание на этот раз раздалось гораздо ближе

— Пошли, Натиск, — Каррде поднялся на ноги. — Время идти внутрь.

На пороге он задержался, хотелось еще раз взглянуть на ночной лес — с негромкой упоительной меланхолией и странным чувством, которое можно было отдаленно описать как страх. М-да, гранд-адмирал определенно не порадуется новостям. Он вообще ничему не обрадуется.

Так или иначе, но жизнь здесь подошла к завершению, понял Каррде.

В комнате было тихо и темно, неясные ночные звуки вплывали в открытое окно вместе с прохладным ночным ветерком. Пристально вглядываясь в занавески, Лея сжимала бластер вспотевшей рукой и лихорадочно соображала, что именно ее разбудило.

Уже несколько минут она лежала так, с бешено бьющимся сердцем. Не было никаких видимых причин: ни звука, ни движения, ни угрозы Ничего. Но внутренний голос нашептывал, что здесь — небезопасно.

Затаив дыхание, принцесса продолжала вслушиваться В вину хозяевам ставить было нечего. Старейшины жутко переполошились, и с первых же дней приставили к Лее охрану — более дюжины молодых, крепких вуки, все клыкастые, горячие, преданные, как на подбор. Толпа добровольцев с упорством имперских ищеек рыскала по поселку в поисках чужака, замеченного накануне. Действия были продуманы и организованы с такой скоростью и четкостью, каких порой недоставало Альянсу.

Дни шли, следов чужака никто так и не нашел, тревога утихла. У вуки поднакопились собственные проблемы, активные поиски подзаглохли, а число телохранителей как-то само собой сократилось с двенадцати до трех.

А теперь и эти трое вернулись к повседневной жизни, оставив принцессу на попечении Чубакки, Ралрра и Салпорина.

С точки зрения стратегии — классический случай. Трудно поддерживать бдительность, если не в силах обнаружить врага. Лея искореняла подобные настроения в Альянсе и пылала желанием сражаться за чистоту помыслов по всей новой Республике.

Лея четко осознала, что ей и Чубакке следовало оставить Рвуокрорро еще пару дней назад. А может, и вообще покинуть Кашиик. Место стало слишком привычным и удобным. Постоянное напряжение прошедших дней сменилось притупляющей усталостью, а постоянная боевая готовность — домыслами и страхами. Это — вроде психологической слабости, которой умный враг может запросто воспользоваться, найдя способ вписаться в привычное течение жизни.

Пора разрушить рутину.

Она взглянула на часы рядом с кроватью и прикинула: час назад все легли; гравилет припаркован снаружи неподалеку; если они с Чубаккой отправятся прямо сейчас, то смогут стартовать на «Госпоже удаче» сразу же после рассвета. Приподнявшись, она потянулась, чтобы положить бластер на столик возле кровати и взять комлинк.

В кромешной темноте чья-то мускулистая рука схватила ее запястье.

Думать было некогда и незачем. Сразу же включился старый рефлекс самозащиты. Развернувшись, используя точку захвата как опору, она перекатилась через бедро и, подтянув правую ногу, ударила со всей силы. Зашипела от боли: пальцы ноги угодили во что-то твердое — доспехи или что-то вроде. Протянув назад свободную руку, она ухватила за угол подушку и швырнула в силуэт того, что предположительно было головой противника.

Под подушкой лежал световой меч. Пока чужак соображал, откуда пришел удар, и стряхивал с себя подушку, клинок полыхнул в темноте. Лея успела мельком увидеть огромные черные глаза и выступающую челюсть, прежде чем клинок рассек эту морду пополам.

Путаясь в ночной рубашке, принцесса скатилась с кровати, вскочила на ноги и попятилась, пытаясь осмотреться.

Сильный удар по запястью — и выбитое из рук оружие пролетело через комнату, клинок погас еще в полете, погрузив комнату во тьму.

Лея приняла боевую стойку, но это не спасло. Первый чужак, возможно, лопухнулся, поверив в беспомощность своей жертвы, зато второй усвоил урок. Она не успела даже повернуться навстречу нападающему, как ей прыгнули на спину, схватили за запястье и завернули руку за спину. Другой рукой кто-то жестко прижал ее голову к своему плечу, так что можно было щекой почувствовать его острые зубы. Рот принцессы оказался зажат ладонью нападавшего. Она отчаянно трепыхалась, пытаясь как-нибудь извернуться и освободить хотя бы одну ногу, в то же самое время стремясь заехать ему в глаз свободной рукой. Его дыхание жгло ей кожу.

Но вдруг чужак замер и внезапно, без видимых причин, отпустил ее.

Лея отпрыгнула, разворачиваясь лицом к нападавшему и пытаясь понять, что с ним произошло, на какую мозоль она ему наступила и что за этим последует. Она старалась разглядеть хоть что-нибудь в темноте, какое-нибудь неведомое оружие, из которого ей сейчас влепят по полной программе.

Оружия не наблюдалось, а чужак стоял спиной к двери, беспомощно вытянув руки, словно пытаясь защититься.

— Мал'ари'уш, — мягко прошуршал его голос.

Лея сделала шаг назад, надеясь, что успеет выпрыгнуть в окно раньше, чем он начнет свою новую атаку.

Атаки так и не последовало. Позади чужака распахнулась дверь, и Чубакка с ревом, явно поднявшим на ноги весь Рвуокрорро, влетел в комнату.

Нападающий не шелохнулся. Он не двинулся даже, когда вуки прыгнул к нему и мощными лапами обхватил его шею.

— Не убивай его! — выпалила Лея.

Кого больше ошеломили эти слова — Лею или Чубакку, — осталось неизвестным. Но рефлексы вуки работали безотказно. Отпустив горло чужака, он замахнулся и врезал ему по голове.

Погода оказалась летная — пролетев полкомнаты и смачно врезавшись в стену, чужак сполз вниз и затих.

— Пойдем отсюда, — пропыхтела Лея, пытаясь найти свой меч под кроватью. — У него может быть компания.

— Теперрррь уже не может, — прорычал вуки; принцесса оглянулась и увидела Ралрра, прислонившегося к двери. — Остальные трррое меррртвы.

— Ты уверен? — спросила Лея, шагнув к нему.

Ралрра медленно сполз на пол и Лея внезапно поняла.

— Ты ранен! — воскликнула она, наконец-то зажигая свет. Быстрый осмотр не принес никаких результатов. — Бластер? Где?

— Паррализаторр, — поправил он, — тихое орружие, но слишком слабое для вуки. Я только слегка ослаб. А вот Чубакка рранен.

Лея испуганно взглянула на Чубакку и первым делом заметила темно-коричневое пятно подпаленной шерсти на брюхе.

— Чуи! — выдохнула она и бросилась к нему, но тот лишь отмахнулся с раздраженным рычанием.

— Он прррав, — поддержал его Ралрра. — Но тебе нужно убирраться отсюда, пока не началось.

Откуда-то снаружи послышался тревожный рев вуки.

— Не начнется, — возразила она Ралрра. — Их заметили, через минуту перед этим домом соберется народ.

— Не перред этим домом, — мрачно прорычал Ралрра, — снарружи горрят четырре дома.

Лея похолодела и уставилась на него.

— Диверсия, — пробормотала она. — Они подожгли дома, чтобы никто не заметил наших попыток поднять тревогу.

Чубакка утвердительно заворчал.

— Мы должны отпррравить тебя отсюда, — повторил Ралрра, осторожно выпрямляясь.

Лея посмотрела во мрак сквозь дверной проем прямо за ним, и жуткое предчувствие отозвалось у нее в животе. Ведь с ней в доме было три вуки.

— Где Салпорин? — спросила она. Ралрра медлил с ответом, и ее подозрения переросли в ужасную уверенность.

— Он не перрежил этой схватки, — произнес вуки неестественно спокойным голосом. У Леи комок встал в горле.

— Я очень сожалею, — сказала она, слова звучали горько и бессмысленно.

— Мы тоже. Но сейчас не вррремя для скоррби.

Лея кивнула и, отвернувшись к окну, смахнула слезы. За годы восстания она потеряла многих друзей и товарищей и знала, что Ралрра прав. Но вся логика вселенной никогда не могла облегчить горе потери.

Чужаков снаружи не было видно. Но они где-то там — в этом она была уверена. Во всех их прежних стычках — они с Ханом это уже усвоили — всегда было не менее пяти нападавших, и не было причины считать этот случай исключительным. Значит, есть шансы напороться на остальных, как только они выберутся наружу.

В худшем случае, пока будут рев и крики вокруг горящего здания, чужаки могут безнаказанно пуститься во вторую атаку, рассчитывая, что суматоха на улице скроет тот шум, который они сами при этом произведут.

Лея взглянула на горящее здание, чувствуя угрызения совести и глубокую вину перед теми вуки, что обитали в нем. Но решительно изгнала эмоции из своего сознания. Сейчас им уже ничем не помочь.

— Чужаки, видно, хотят заполучить меня живьем, — произнесла она, опустив занавес и повернувшись к Чубакке и Ралрра. — Если нам удастся улететь на гравилете, они, скорее всего, не будут пытаться нас сбить.

— Ты уверрена в его испрравности? — сразу решил уточнить Ралрра.

Лея осеклась и в досаде на себя поджала губы. Нет, конечно, она не была в этом уверена: первое, что должны были сделать чужаки, — это вывести из строя все досягаемые средства передвижения. Вывести из строя или того хуже: запрограммировать их на полет прямо к себе в руки.

Она не может оставаться здесь, не может уйти, не может улететь. Осталось только одно направление. Порядок, решение принято.

— Мне нужна веревка, — сообщила Лея, собирая одежду и одеваясь. — Достаточно прочная, чтобы выдержать мой вес, и такая длинная, какую только сможете достать.

Вуки переглянулись. Потом снова повернулись к принцессе. Ралрра смотрел на нее с нескрываемым удивлением, а во взоре Чубакки угадывалась неподходящая к ситуации насмешка.

— Неужели это ты серрьезно? — обратился к Лее Ралрра. — Опасность велика даже для вуки. А для человека — пррросто самоубийство.

— Я так не думаю, — покачала головой принцесса, натягивая ботинки. — Я видела, как тесно сплелись ветки. Я смогу пробираться между ними.

— Ты ни за что не доберррешься до посадочной площадки одна, — объявил Ралрра. — Мы пойдем с тобой.

— Вы нынче не в той форме, чтобы прогуливаться. Я спущусь одна, — сурово возразила Лея. Она взяла бластер, проверила его и шагнула к двери. — Нет, Чубакка. Пропустите меня, пожалуйста.

Вуки не сдвинулись с места.

— Не дерржи нас за дурраков, Леяоррганасоло. Ты рррасчитываешь, что, если мы останемся здесь, врраги пойдут за тобой и оставят нас в покое.

На минуту экс-принцесса замерла, сраженная собственным благородством и их сообразительностью.

— Но ведь это неплохой шанс, — продолжила она. — Они хотят меня заполучить. И заполучить живой.

— Не врремя для дискуссий, — оборвал ее Ралрра. — Мы будем вместе. Здесь или там внизу, под поселком.

Лея тяжко вздохнула. Ей это не нравилось, но было ясно, что убедить их оставить ее не удастся.

— Ладно, вы победили. Давайте найдем веревку и двинемся.

Чужак, которого оглушил Чубакка, был еще без сознания; на мгновение она задумалась, стоит ли тратить время, чтобы связать его. Перевесила необходимость поторапливаться.

Тем более что негромкий внутренний голос бубнил, что в любом случае чужаки могут напасть на хижину. И не захотят оставлять свидетелей.

* * *

Ровный пористый материал, образующий «почву» Рвуокрорро, был меньше метра толщиной. Меч легко прорезал и его, и пол в доме; в образовавшемся кривом квадрате сквозь переплетенные ветки виднелась темная бездна.

— Я иду перррвым, — сказал Ралрра и полез в дыру прежде, чем кто-либо смог ему возразить. Лея ждала, пока Чубакка закреплял на ней импровизированную верхнюю обвязку.

— У тебя есть последний шанс передумать, — предупредила она.

Его ответ был краток и однозначен. К тому времени, как долетело тихое «все в порррядке» от Ралрра, они уже были готовы. Закинув Лею, словно детеныша, за спину, Чубакка полез в дыру.

Лея ожидала, что предприятие будет не из приятных. Однако не могла себе представить, что на самом деле оно окажется столь ужасным. Вуки не карабкались по переплетенным ветвям, как это собиралась делать она. Вместо этого, используя свои когти, они перепрыгивали с ветки на ветку.

С применением всех четырех конечностей.

Лея щекой крепко прижалась к мохнатой спине Чубакки и стиснула зубы, чтобы они не клацали при прыжках, а также, чтобы не вопить от страха. Это было похоже на знакомую боязнь высоты, только во много раз сильнее. Здесь единственной и самой надежной страховкой, держащей ее над бездной, были когти двух вуки и тонкая страховочная веревка между ними. Лея хотела попросить остановиться, чтобы привязать конец веревки к чему-нибудь прочному и основательному, но побоялась просьбой отвлечь Чубакку, который очень тяжело дышал и, кажется, потерял порядочно крови. Насколько тяжело его ранили? Прижавшись к нему, слушая, как колотится его сердце, она не осмелилась спросить. Только крепче зажмурилась.

Внезапно они остановились. Лея открыла глаза, набрала в легкие побольше воздуха и отчаянно пискнула:

— Чуи, поставь меня на что-нибудь, пожалуйста, — она с трудом вздохнула. — Что случилось?

— Врраг нас обнарружил, — тихо прорычал Ралрра ей в ухо.

Овладев собой, Лея повернула голову, всматриваясь в тусклые предрассветные сумерки вокруг. Так и есть: под ними в отдалении смутно проглядывалось небольшое неподвижное темное пятно. Что-то вроде гравилета зависло на расстоянии, значительно превышающем дальность выстрела.

— А может, это спасательный корабль? — предположила принцесса.

Чубакка проворчал об очевидном обстоятельстве: у корабля не было опознавательных огней.

— И он не пррриближается, — заметил Ралрра.

— Они хотят заполучить меня живьем, — повторила Лея, скорее, чтобы успокоить себя. — Они не станут стрелять в нас.

Пытаясь сообразить, что сделать, она огляделась вокруг — только пустота и спутанные ветки — и нашла решение.

— Мне нужен остаток веревки, — сказала она Ралрре, прикидывая расстояние до парящего гравилета. — Весь. И найдите мне что-нибудь потяжелее, только не очень большое.

Собравшись с силами, она высвободилась из сбруи, взяла протянутый ей моток и надежно привязала веревку к небольшой, но крепкой ветке. Чубакка возмущенно заворчал.

— Нет, я не нас привязываю, — заверила Лея. — Я кое-что придумала. Так, будет держаться. Отлично, пойдем.

Они опять двинулись вперед, и даже несколько быстрее, чем прежде. И, подпрыгивая верхом на Чубакке, Лея с удивлением обнаружила, что хотя ей и страшно, но теперь уже не так. Вероятно потому, что она уже больше не была просто ношей или пассивным багажом, чья судьба полностью была в руках вуки, или чужаков, или во власти силы гравитации. Теперь она, наконец, получила возможность хотя бы как-то повлиять на происходящее.

По мере их дальнейшего продвижения Лея разматывала веревку. Темный летательный аппарат с выключенными огнями следовал за ними, соблюдая дистанцию. Она не сводила с него глаз, насколько ей это удавалось, поскольку точный расчет времени и расстояния имел для задуманного решающее значение.

Вот еще чуть-чуть.

В мотке осталось еще около трех метров веревки. Лея быстро связала петлю, оглянулась на преследователей и обратилась к Чубакке:

— Подготовься! Теперь стоп.

Чубакка остановился. Мысленно скрестив пальцы, взывая к удаче, Лея достала меч, закрепила его в петле, утяжелив найденным обломком ветки, активировала клинок и отпустила веревку.

Меч, подобно маятнику, качнулся назад и в другую сторону — прямо к летающему аппарату.

Ярко полыхнуло — меч срезал антигравитационную подушку. В тот же миг чужой корабль камнем рухнул вниз.

Корабль падал в туманную мглу, и сначала две светящиеся точки — что-то там загорелось на его обшивке — слились в одну, а затем и она исчезла, и только меч покачивался во мраке.

Лея перевела дух.

— Сейчас мы его достанем, — сказала она Чубакке. — И я думаю, нам пора возвращаться. Сомневаюсь, что здесь еще кто-нибудь остался.

— А потом — прррямо на ваш корррабль? — спросил Ралрра, когда они вернулись к ветке, где была привязана веревка.

Лея задумалась: чужак в ее комнате не выходил из головы. Ей вспомнились непонятное выражение его взгляда и странная реакция, то, как он оторопел от ужаса и изумления, что даже не заметил, когда ворвался Чубакка.

— Да, на корабль, — ответила она Ралрра. — Но не сразу.

* * *

Чужак безучастно сидел на низкой скамеечке в тесной комнате для допросов местного полицейского участка, голова его была перевязана — единственный след от удара Чубакки. Руки чужак спокойно сложил на коленях. Одежду и снаряжение у пришельца отобрали, выдав вместо них слишком длинный для него балахон. На ком-нибудь другом, может, это и выглядело бы забавно, но только не на нем. Ни нелепый вид, ни пассивность не могли обмануть — чужак был убийцей. Был и будет до самой смерти.

И он особенно настаивал на встрече с Леей. Личной встрече.

Возвышавшийся над ней Чубакка прорычал последние предупреждения.

— Мне все это тоже не слишком нравится, — согласилась Лея, глядя на экран монитора и пытаясь собрать все свое мужество. — Но ведь он отпустил меня перед тем, как вошли вы. Я хочу знать, нет, я должна знать, что это все значит.

Быстро мелькнуло воспоминание об их разговоре с братом, на Эндоре. Его безграничная, несмотря на все ее опасения, уверенность, что он сможет противостоять Дарту Вейдеру. Эта решительность чуть не убила его. Зато именно она и принесла в результате победу.

Но Люк чувствовал, что в глубине души Вейдера еще сохранилось что-то хорошее. А вот чувствует ли она нечто подобное в этом чужаке-убийце? Или это больше смахивает на патологическое любопытство? А может, стремление понять его?

— Ты будешь все видеть и слышать здесь, — кивнув на монитор, сказала принцесса Чубакке и, вручив ему свой бластер, направилась к двери. Меч остался на поясе, хоть и неизвестно, как его можно использовать в столь маленьком помещении. — Входи только в самом крайнем случае.

Она глубоко вздохнула и ткнула кнопку кодового замка.

Чужак поднял взгляд на звук открывающейся двери, даже попытался гордо выпрямиться. Дверь закрылась; некоторое время принцесса и серокожий не-человек разглядывали друг друга.

— Я — Лея Органа Соло, — произнесла наконец принцесса. — Вы хотели говорить со мной?

Чужак молча смотрел на нее. Потом медленно встал и вытянул вперед руку.

— Вашу руку, — попросил он. В низком, сухом, как шорох гравия, голосе слышился странный акцент. — Можно, я ее возьму?

Лея сделала шаг вперед и подала ему руку, полагая, что этот жест — простое выражение взаимного доверия. Если бы он захотел, то уже мог броситься и свернуть ей шею прежде, чем кто-либо попытался бы ему помешать.

Чужак не бросился на нее. Наклонившись вперед и очень осторожно приняв ее руку, он поднес ее к морде и прижал к большим мохнатым ноздрям.

Он нюхал ее.

Он нюхал ее долго, снова и снова, глубоко вдыхая запах. Лея рассматривала его ноздри, впервые заметив, какого они размера и какие мягкие эластичные складки кожи вокруг них. И думала, что чужак похож на хищника, выслеживающего добычу. В памяти всплыло, как он держал ее, беспомощную в доме, так же ноздрями прижимаясь к ее шее.

И сразу же после этого отпустил ее.

Медленно, даже мягко чужак выпрямился.

— Так и есть, — признал он, отпуская ее руку. — Значит, я не ошибся тогда.

Глаза у него тоже были как у ночного хищника — крупные, просто огромные, внимательные. И в них было странное выражение.

Чужак вдруг рухнул перед ней на колени.

— Прости меня, Лея Органа Соло, за ошибку, — он вскинул руки, как тогда, в хижине, и уткнулся лицом в пол. — Тот, кто послал нас, не сказал, кто ты, только назвал имя.

— Понятно, — кивнула она, искренне желая, чтоб так оно и было. — Ну, а теперь вы знаете, кто я?

Чужак вжал серое лицо в пол. Голос раздавался совсем глухо, но был полон благоговения.

— Ты — Мал'ари'уш, — сказал он. — Дочь и наследница господина нашего Дарта Вейдера. Того, кто был нашим хозяином.

Единственное, чего Лея страстно желала в эту минуту, так это чтобы у нее не открылся от изумления рот. Лихой поворот событий!

— Вашим хозяином? — осторожно переспросила она.

— Того, кто пришел к нам в час отчаяния и беды, — продолжал молитвенные песнопения чужак. — Того, кто даровал нам надежду, кто поднял нас из праха!

— Понятно, — беспомощно пролепетала Лея.

Она запуталась окончательно, в голове оставалась одна-единственная мысль: «Если тебя принимают за особу почти божественных кровей, веди себя соответственно и не шмыгай носом, дура!»

— Ты можешь встать, — проснулись и заработали давнишние алдераанские навыки. — Назови свое имя.

— Господин наш называл меня Хабаракх, — ответил чужак, поднимаясь на ноги. — А на языке ногри. — он издал длинный рокочущий звук, совершенно невоспроизводимый с точки зрения Леи.

Не нашли, что искали? Воспользуйтесь поиском: